Наташа Ремиш (писательница, автор проекта «Про Миру и Гошу»): На протяжении всего интервью мне хочется сказать: «Даша, ты герой». Но каждый раз я останавливаю себя, потому что по себе знаю, как странно это слышать, когда ты просто любишь и воспитываешь детей (пусть и не рожденных тобой), а тебе приписывают геройство. Закончив разговор, перечитав свои записи, я понимаю, что дело не в геройстве, а в мышлении.
Меня приводят в восторг люди, которые хотят что-то менять, преодолевают свои страхи и делают важные для других людей вещи. Люди, чьи мысли можно разобрать на цитаты. И это мысли пришли к ним после прожитого опыта. Таким опытом поделилась со мной Даша Могучая — мама, приемная мама и просто человек.
Я не скрываю, что у нас приемные дети
Я люблю рефлексировать, заглядывать внутрь себя и спрашивать себя: «А почему ты не скрываешь приемство? Может, тебе нравится, когда тебя хвалят?»
Обычно реакция окружающих следующая: «Ого! У вас четверо? Ждете пятого? Двое приемных?! Обалдеть!» Я спрашиваю себя, приятно ли мне это слышать, и честно признаюсь себе, что мне все равно. Мне приятны комплименты моей внешности, комплименты моему дому. А вот такое восхищение (детьми) не трогает, потому что я это делаю не для них. Я это делаю из избытка ресурса.
Мы с мужем рожали и брали детей. И я говорю об этом обыденно с врачами в больнице, в очередях в поликлиниках, с таксистами.
С какими-то случайными людьми, с которыми мы столкнулись и дальше пошли. Чтобы эта мысль — что в этом нет ничего необычного — осталась с этими людьми и передалась к их знакомым, родне, друзьям. И чтобы из реакции «Какие вы молодцы! Как вы на это решились?» мы пришли к реакции, которую я тоже часто слышу и которая меня радует: «О, мы тоже об этом думали! А вы в каком городе нашли ребенка? О, у моей сестры тоже двое приемных мальчишек!»
Чтобы это стало обыденной, но не замыленной вещью. «Ты многодетный и я многодетный, у тебя приемные дети и у меня есть. Как у вас, адаптация прошла? А у нас еще идет». Чтобы вот так было. Чтобы расстояние между теми, кто еще не взял ребенка, и приемными родителями было минимальное. Чтобы первые понимали вторых.
Почему я не герой
Когда факт принятия ребенка в семью возводится в ранг геройства, между приемными родителями и обычными людьми (не приемными родителями) возникает пропасть. И людям кажется, что ее невозможно перепрыгнуть, потому что они — герои, а мы нет. На самом деле в этом нет ничего сверхъестественного. Геройство — это когда ты прыгаешь в огонь, понимая, что можешь сгореть. Но ты прыгаешь, спасая людей.
Здесь несколько иное. Нужно, чтобы все понимали, что это нормально. Ненормально, что детей бросают отцы и матери.
Брать детей, у которых нет родителей, это нормально. А когда дети живут без родителей — ненормально.
Детские дома — это ненормально. Не может трехлетний ребенок быть без своего значимого взрослого. Такой взрослый обязательно должен быть в жизни любого маленького человека.
То, насколько дети — усыновленные и нет — могут стать близкими друг для друга людьми, а приемные родители — настоящими и родными, показано в серии «Настоящие родители» мультфильма Наташи Ремиш «Про Миру и Гошу».
Важно говорить ребенку правду
О принятии детей в семью стали действительно говорить больше. Во-первых, потому, что развились соцсети. Если раньше это говорилось на каком-то партсобрании, или передавалось от соседки к соседке, или в газетах печатали статьи, то сейчас об этом можно вещать на всех ресурсах.
Кроме того, некоторые люди стали понимать, что приемное родительство — это естественный процесс, это нормально, не стыдно. И об этом важно и нужно говорить. Многие этого не понимают. Меня до сих пор спрашивают, будет ли приятно Василисе, что я про нее рассказываю или когда она узнает, что неродная.
Людям кажется, что надо молчать, чтобы не ущемить, чтобы не было обидно, больно, — то есть нужно ребенку врать.
У меня есть знакомые приемные мамы, кто поменял дату рождения, имя, отчество и фамилию ребенку и под страхом смерти запрещают обсуждать, что ребенок неродной. От ребенка вся информация скрывается. Мотивация? Он мой — и точка.
Мне с мужем в ШПР (Школа приемных родителей) все психологи говорили о том, что нужно говорить правду. Даже психологи в России в небольшом городке в Краснодаре знают и понимают, что важно человеку говорить правду, а не врать. Потому что это чревато нехорошими последствиями.
У меня нет любвиметра
Василису мы взяли в ее 2 года, а Дашу мы взяли в ее 15 лет. Мне с Дашей проще и понятнее. Я не скажу, что ближе. У меня нет эмоционального сантиметра или любвиметра, чтобы это измерить. Просто есть дети, с кем у тебя быстрее получается наладить контакт и сформировать привязанность. Это зависит от темперамента, от характера, травм ребенка, от твоих личных моментов. Может быть, этот замечательный ребенок тебя сильно триггерит и как бы ты ни старался, тебе сложно с ним. Это все очень индивидуально.
Я бы не утверждала, что это зависит от возраста. На примере других приемных мам — некоторым подростки могут быть ближе. А кому-то нравятся младенцы, и он полностью погружается в эту окситоциновую эйфорию.
У нас не было волшебной истории о том, как мы зашли в детский дом, увидели ЕЕ/ЕГО, в сердце что-то екнуло и мы поняли, что это наш ребёнок. Просто мы объективно в совокупности оценивали здоровье малыша и свои силы: потянем или не потянем. Мы не питали никаких иллюзий.
Как мы взяли Василису
Я позвонила по поводу Василисы в опеку и мне сообщили множество диагнозов. Сказали, что Василиса — лежачий инвалид. Я не была готова брать лежачего ребёнка и положила трубку. На тот момент у нас уже подрастал Лука. В надежде на то, что ДЦП Василисы не так сильно повлиял на двигательную функцию, я решила перезвонить. Мне ответили, что ребёнок вообще не ходит. Обсудив все, мы с мужем решаем съездить посмотреть на Василису.
Каково же было наше удивление, когда её вывели к нам за руку. Да, она шаталась, но шла.
Буквально за несколько месяцев до нашего приезда Василиса научилась ходить. А у опеки были старые документы.
На всех наших встречах я пыталась понять, сохранен ли интеллект Василисы. Она не шла на контакт, не понимала речь. Через несколько встреч она ожила и стала проявлять интерес. Я подписала согласие на то, чтобы забрать Василису домой. Однако в следующий мой приезд она просто сидела и качалась из стороны в сторону, при этом сосала большой палец, на котором уже образовались огромные мозоли, и издавала животные звуки. И я задумалась, а правильно ли мы все делаем?
Андрей сказал, что мы потянем такого ребёнка, и мы забрали Василису из детского дома. «Медовый месяц» (период, когда ребёнок из детского дома старается быть милым и понравиться семье — Прим. ред.) у приемных семей может длиться разное количество времени: у кого-то неделю, у кого-то месяц. У нас — ровно один день. На следующий день после нашего приезда домой Василиса просто качалась из стороны в сторону и сосала палец. Так началась наша адаптация.
Признаюсь, было нелегко. Мне было жаль Луку, мне было жаль себя. Было ощущение тяжёлой плиты, которой меня придавило, и я думала: «Что же я наделала?!»
На данный момент многие её диагнозы остались, и мы морально готовимся к тому, что Василиса может всю жизнь прожить при нас, потому что не будет социализирована. Но пока работаем с тем, что есть.
Когда Василиса была в семье уже года три, нам стало немного легче. И мы задумались ещё об одном приемном ребёнке. В детском доме нам предложили Дашу — возвратную 15-летнюю девочку, которая никогда не жила в детском доме, а кочевала по разным родственникам.
Даша оказалась совершенно обычным подростком. Мы озвучили ей правила, которые действуют в нашем доме, рассказали про бытовые условия, про плюсы и минусы. И предложили, что если ей у нас не понравится, то через полгода она может поступить в колледж и съехать от нас, но эти полгода она проживет не в детдоме. Даша подумала и согласилась. И вот уже год, как она в нашей семье.
Почему кто-то из детей реже попадает в инстаграм
Василиса в декабре остригла себе волосы, и у меня пропало вдохновение ее снимать.
(У Василисы задержка в развитии и она не может ответить, почему она это сделала. Например, если Василиса плачет и я спрашиваю почему, она не ответит: «Я упала, споткнулась, испугалась». Она скажет: «Не надо плакать». Я ей в ответ объясню, что нет, плакать можно. И тогда Василиса скажет: «Надо плакать». То есть логичный ответ на вопрос, который мы бы ожидали от ребенка ее возраста, ей пока недоступен в силу особенностей).
Она выглядела, как ребенок 20-х годов, который переболел тифом. Короткой прически не получилось. Сейчас волосы отрастают, и мне снова хочется ее фоткать.
В сторис ее меньше из-за диагнозов и специфики поведения. Я такие моменты не снимаю, только если для домашнего архива, нейропсихолога или психиатра. Выкладываю адекватные моменты.
Даша рядом со мной 20 минут в день, а Тиша рядом со мной 6 часов в день. Вот и получается, что Тишу я выкладываю больше. Хотя Василису лайкают больше всего, ее аудитория любит.
Лука хочет завести свой блог на YouTube: он не против снимать, сниматься. Василиса фанатеет от своих фотографий. Тиша просит его фотографировать.
С Дашей сложнее, ей почти 16. Исподтишка не сфотографируешь. Если специально, то она будет позировать. И когда мне пишут, что Даша куда-то пропала, то мне сложно объяснить, что она никуда не пропала, просто ее нет в сторис.
О сообществе приемных мам
Любой здравый человек, к которым я себя отношу, будет против обобщений. Тяжело взять приемных мам и быть уверенным, что они будут легко контактировать. У нас есть одно общее: мы воспитываем детей, рожденных не нами. Но на этом, пожалуй, все.
Если я кого-то читаю в инстаграме, то мне интересен этот человек как человек.
Но есть большая вероятность, что приемная мама поймет меня лучше, чем мама, воспитывающая родных детей.
Потому что можно сколько угодно объяснять про переедание, отсутствие «стопа» в еде, про заедание стресса, но мама, воспитывающая своих детей «с младенчика», этого не понимает.
Когда мы взяли Василису (она не умела разговаривать), она категорически не могла с нами спать. А меня начали гнобить, потому что Лука спал с нами, а Василиса одна, без мамы и папы. Мы провели эксперимент — взяли ее в кровать. Уснули мы все в три часа утра: пять часов она качалась, мычала, крутилась, вертелась. Когда она научилась говорить, то просилась спать в своей кровати. А люди этого не понимали. Для них я была изувером, который не хочет на своей груди пригреть сиротинушку. Такие вещи не надо объяснять приемным мамам — в этом и есть легкость общения с ними.
Главное — не питать иллюзий
Что нужно, чтобы стать приемным родителем? Я думаю, что здесь главное — желание взять приемного ребенка не взамен (умершего), или чтобы осчастливить сироту, или потому что так жалко бедных деточек. А просто потому, что у вас есть ресурс, которым вы готовы делиться. У вас есть место в доме, место за столом и силы, чтобы вложить их в ребенка. Если питать иллюзии, потом может ждать сильное разочарование.
Еще я бы рекомендовала пройти сессию у психотерапевта от своих травм. Ребенок вытащит все из вашей души, и с этим потом нужно что-то делать и как-то жить (не с ребенком, а с тем, что он из тебя вытащил). Закрыть глаза, проработать свои страхи, чтобы потом не обвинять во всем ребенка, как многие делают. Хорошо бы прийти к идее принятия чужих детей (как и к рождению своих детей) морально более-менее здоровым.
Нужно быть готовым ко всему
К чему нужно быть готовым? Ко всему. Может случиться всякое, меньше иллюзий. К тому, что ребенок тебя не полюбит или ты не полюбишь ребенка. Или к тому, что будет сложнее, чем ты ожидал. Просто жить в потоке и решать проблемы по мере их поступления.
Понимать, что сироты — это не когда ребенок плачет с мишкой один в кроватке, а это человек с багажом больших травм, даже если ему всего полгода. И бороться с этим вам.
Проще бояться, чем делать
Почему многие думают, что это очень сложно? Потому что они такого никогда не делали. В целом многим людям жизнь кажется сложной: сложно открыть бизнес, путешествовать с детьми, сложно взять ребенка или быть многодетным. А другие люди пробуют и делают вывод, что и путешествовать возможно, и приемного ребенка взять не сложно.
Все эти страхи — в голове. Их проще кормить, чем бороть. Ты подкрепляешь: «О, знакомые моей мамы-сестры-коллеги усыновляли, и там вообще был треш, ребенка пришлось вернуть». И тебе с этим легче живется.
Некоторые думают, что детей берут ради денег
Какие самые частые мифы о приемном родительстве? То, что детей берут ради денег, так как в РФ на приемного ребенка выплачивается пособие, а если оформляется приемная семья, то выплачивается еще и зарплата. Она соответствует прожиточному минимуму, но опять-таки люди думают, что это очень большие деньги. Они не хотят узнавать, сколько платят приемным родителям в их регионе, но живут в иллюзии, что это ну очень большие деньги.
Как недавно было у моих родителей, которые воспитывают двоих приемных детей (моих братьев). Одна женщина сказала моему отцу: «Вам хорошо, у вас денег много». Мои родители живут в сельской местности, живут очень скромно. Папа спросил, почему. Она ответила: «Вы же получаете пособие». И не поверила, когда он сказал, что получает всего 10 тысяч рублей. Людям приятнее думать, что кто-то взял детей ради денег. Они думают так: «Да, я не взял приемного ребенка, но я не лицемер в отличие от этих алчных мамаш, которые зарабатывают на сиротках».
Нужно меньше себя жалеть
Что можно посоветовать тем, кто хочет усыновить ребенка? Мой совет, может, не всем понравится, но адекватные люди его воспримут.
Мы все умрем, и через 100 лет никто не вспомнит, как нам было страшно, как нам было тяжело. А останутся просто эти дети, их дети и дети их детей. И у этих детей есть шанс вырасти в полной семье.
Наверное, надо проще относиться к своей жизни и не так трястись над ней. Меньше жалеть себя и больше смотреть по сторонам. Видеть, кому можно помочь, — и помогать.
Читайте также:
Смотрите интересный ролик:
