Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Что читать осенью 2021 года? Обзоры и отзывы
..не мои
Всем добрый день,
осень явно стала осенью, по крайней мере, у нас, и иллюзия, что это все еще прохладное лето, вытеснилась туманом и совсем желтой листвой. Наступает пора размышлять о нелинейности времени, а если не хочется размышлять, то просто приятно провести несколько осенних вечеров.
Всем добрый день,
осень явно стала осенью, по крайней мере, у нас, и иллюзия, что это все еще прохладное лето, вытеснилась туманом и совсем желтой листвой. Наступает пора размышлять о нелинейности времени, а если не хочется размышлять, то просто приятно провести несколько осенних вечеров.
Тема закрытаТема скрыта
Ужос
Ужос
Мне понравилась
Маленький и аккуратный британский роман о том, как в 1939 году в Саффолке одна женщина решила раскопать могильные курганы на своих землях и это привело к величайшему археологическому открытию в истории Великобритании. Есть свежая экранизация этого романа с бесконечно талантливым Рейфом Файнсом в роли терьера-археолога, но там, где фильм стремится к золотой нарративной формуле «рыли яму — откопали драму», книга куда тише, суше, незаметнее, а сам текст вытянут в тоненькую чеховскую струнку, дребезжащую в грозовом предвоенном воздухе.
Маленький и аккуратный британский роман о том, как в 1939 году в Саффолке одна женщина решила раскопать могильные курганы на своих землях и это привело к величайшему археологическому открытию в истории Великобритании. Есть свежая экранизация этого романа с бесконечно талантливым Рейфом Файнсом в роли терьера-археолога, но там, где фильм стремится к золотой нарративной формуле «рыли яму — откопали драму», книга куда тише, суше, незаметнее, а сам текст вытянут в тоненькую чеховскую струнку, дребезжащую в грозовом предвоенном воздухе.
Горовиц, конечно, во многом занимается жанровым скрапбукингом, составляет новые книжки из читательских воспоминаний об идеальном. Его детективы — это очень вежливый оммаж детективам золотого века (внимательный читатель может даже отыскать в его текстах кое-какие сюжетные приемы Кристи, но это не плагиат, а скорее, пасхалка для настоящих сыщиков), и на выходе у него получается милое, понятное чтение, сделанное строго по законам жанра — не менее и, слава богу, не более. В «Сороках-убийцах» редакторесса читает роман о расследовании убийства в тихой британской глубинке, которое ведет сыщик по имени Аттикус Пюнд (в оригинале чужеродность его имени подчеркивается вопиюще небританским умлаутом), и вдруг выясняет, что в романе нет развязки, а его автора, кажется, только что убили. (А читатель выясняет, что это просто идеальный детектив.)
Горовиц, конечно, во многом занимается жанровым скрапбукингом, составляет новые книжки из читательских воспоминаний об идеальном. Его детективы — это очень вежливый оммаж детективам золотого века (внимательный читатель может даже отыскать в его текстах кое-какие сюжетные приемы Кристи, но это не плагиат, а скорее, пасхалка для настоящих сыщиков), и на выходе у него получается милое, понятное чтение, сделанное строго по законам жанра — не менее и, слава богу, не более. В «Сороках-убийцах» редакторесса читает роман о расследовании убийства в тихой британской глубинке, которое ведет сыщик по имени Аттикус Пюнд (в оригинале чужеродность его имени подчеркивается вопиюще небританским умлаутом), и вдруг выясняет, что в романе нет развязки, а его автора, кажется, только что убили. (А читатель выясняет, что это просто идеальный детектив.)
В черном-черном тоталитарном городе стоит Табир-Сарай, Дворец Сновидений, практически оруэлловское по уровню будничного безумия министерство слежки за снами. Туда и устраивается работать главный герой романа Марк-Алем, а устроившись, обнаруживает, что превратился в мутного бюрократа. Кадаре, живой классик албанской литературы, всегда состоял в непростых, неоднозначных отношениях с государственным режимом, и, видимо, от этого его липкий, неуютный роман, отдающий двадцатым веком, как дурным нафталином, и читается временами не как роман, а как хроника.
В черном-черном тоталитарном городе стоит Табир-Сарай, Дворец Сновидений, практически оруэлловское по уровню будничного безумия министерство слежки за снами. Туда и устраивается работать главный герой романа Марк-Алем, а устроившись, обнаруживает, что превратился в мутного бюрократа. Кадаре, живой классик албанской литературы, всегда состоял в непростых, неоднозначных отношениях с государственным режимом, и, видимо, от этого его липкий, неуютный роман, отдающий двадцатым веком, как дурным нафталином, и читается временами не как роман, а как хроника.
Донельзя милая и очень британская книжка 1922 года о том, как две женщины решили уехать из сырого и серого лондонского февраля в итальянский апрель, сняв вскладчину старинный замок и оставив мужей все в том же феврале, после чего выясняется, что всего-то и надо было уехать в Италию, чтобы жизнь наладилась (и мужья тоже значительно улучшились).
Донельзя милая и очень британская книжка 1922 года о том, как две женщины решили уехать из сырого и серого лондонского февраля в итальянский апрель, сняв вскладчину старинный замок и оставив мужей все в том же феврале, после чего выясняется, что всего-то и надо было уехать в Италию, чтобы жизнь наладилась (и мужья тоже значительно улучшились).
«Голод» Гамсуна, пожалуй, самый отвратительно прекрасный из всех его романов, превосходящий и нутряную красоту слога «Пана», и идеальную ритмичность «Виктории». Это каким-то невероятным образом сконструированный текст, в котором все самое ужасное — голодное существование, темное равнодушие большого города, медленное растворение разума в отчаянии — сопряжено с дивной, надмирной красотой подступающего безумия и голодных галлюцинаций. И эту невозможность, сплетенное существование ужаса и света, и вытащил на поверхность художник Мартин Эрнстсен, заново создав для нас этот великий классический роман.