Черная легенда Франции

В следующем за тем, 1423, году англичане успели насолить персонально барону де Рэ, покусившись на крепость Силье-ле-Гильом, составлявшую достояние новой жены его деда, Анны де Силье и кастелянства Амбрьер и Сент-Обен-Фосс-Лубен, которые перешли Жилю в наследство от отца. В довершение всех бед, эти два последних кастелянства Джон Бедфорд своим указом от 14 июля того же года предназначал в дар своему верному соратнику Джону Монтгомери. Зная о том, с какой страстью Жиль пытался приумножить свои владения, трудно поверить, что он не принимал участия в военных действиях, направленных на защиту этих земель. Столь же возможно, что дед и внук не упустили возможности присоединиться к французским войскам в битве при Гравелле (26 сентября 1423 года), одной из немногих, где отрядам дофина под командованием графа д’Омаля, удалось одержать решительную победу.

Битва при Боже

В следующем за тем году Франция потерпела одно из самых страшных поражений в Столетней войне. В битве при Вернее на поле боя осталось до полутора тысяч отборных солдат, еще несколько сотен попало в плен во время преследования (или как не без цинизма выражались в те времена — «охоты»). Принимал ли наш герой участие в битве при Вернее? Вполне возможно, но — подтверждений тому нет. Стоит согласиться с его биографом Казаку, что документы эпохи в эти годы сохраняют упорное молчание о Жиле де Рэ, так как его роль была еще достаточно скромной. Обычный командир «второго порядка», выступающий во главе наемного отряда, навербованного за свои же собственные деньги. Отряд этот, кстати сказать, был немаленьким. В т. н. «Мемуаре наследников барона де Рэ», написанном уже после смерти нашего героя, Жиля упрекают в том, что он размахнулся, что называется, «не по чину» — его отряд состоял из «200 конников или около того… каковую армию полагается возглавлять не барону, а принцу крови». Снова имя барона де Рэ мелькает в одном из документов, датируемых все тем же 1424 годом. В качестве компенсации за одну из потерянных крепостей в его землях король выделил ему 200 турских ливров.

В этом, столь бурном для страны году, Жилю исполнилось двадцать лет. Из того же «Мемуара» мы знаем, что около того времени он потребовал — и получил — от Жана де Краона право самолично распоряжаться своими землями, так как пришел в «требуемый для того возраст». Попросту говоря, внучек стукнул кулаком по столу, и дедушка уступил. Отныне потомок Жанны Безумной становился полноправным хозяином своей судьбы.

Что означает надпись дурмстранг?
Просто так называлась школа волшебников в гарри поттере)))

Видимо,автор картины.

8 сентября 1425 года мы уже с достоверностью знаем, что Жиль де Рэ находился в Сомюре, в свите герцога Бретонского, и в дальнейшем прочно обоснуется в Бурже, при особе Карла VII. Первые впечатления от королевского двора буквально потрясли молодого человека: он оказался богаче самого монарха! Англичане в насмешку звали Карла VII «Буржским королем», в российских реалиях это выглядело бы приблизительно как «царь Костромы» — пышный титул, никак не соответствующий содержанию. Существуют глухие намеки, что барон де Рэ, казавшийся по сравнению с буржским изгнанником сущим Крезом, без счета давал денег взаймы, и это стало одной из причин, по которой его через несколько лет настигнет опала. Отдавать долги король не любил. С достоверностью мы знаем, что в это время Жиль находится в явном фаворе у короля в изгнании; одним из самых ярких подтверждений этому является передача ему во владение богатой сеньории Партенэ (Бретань), которую за 11 лет до того Карл Безумный конфисковал у Жана II Ларшевека.

Дофин Франции Карл. Анри Леман «Романтический портрет молодого Карла VII». — ок. 1837 гг. - Версаль, Франция.

Хорошо известно, что при этом скромном дворе короля в изгнании наш герой выделялся из толпы придворных. А блистать он умел! Увы, наш герой был тщеславен и никогда не упускал шанса покрасоваться на чистокровном рысаке, в богатом наряде, с удовольствием чувствуя направленные на него со всех сторон восхищенные женские взгляды.Остановимся еще раз, чтобы коснуться несколько деликатного вопроса об отношении барона де Рэ к противоположному полу. Уже в позднейшее время, когда выплыли наружу мрачные тайны замка Тиффож, злые языки принялись утверждать, что женщины как таковые Жиля не интересовали. Сам он, уже осужденный, приговоренный к позорной смерти, признается в своем последнем мемуаре, что в детстве, избалованный безнаказанностью и потворством окружающих, он был ими приучен «ко многим грехам». Намек более чем расплывчатый. Исследователи задаются вопросом, был ли среди этих «грехов» тот, что во времена Жиля де Рэ было принято именовать «мужеложеством»? Хорошо известно, что в юности барона де Рэ, как любого богатого наследника в те времена, окружала огромная толпа прихлебателей, бедных родственников и лизоблюдов всех видов и родов, за подачки и милости готовых на что угодно. Но сам по себе этот факт еще ни о чем не говорит. 

Да фиг с ним с мужеложеством. Прям преступление. Вот то в чем его обвиняли - другое дело

Это будет во 2 части.

В позднейшие времена Жиль не слишком интересовался женой, часто оставлял ее одну, и за все годы у них родился единственный ребенок — дочь и наследница, Мария. Однако, и этот факт сам по себе тоже не является доказательным. Катерина и Жиль могли охладеть друг к другу, превратив свой брак в обычную для этого времени связь по расчету, когда супруги жили раздельно, обмениваясь вежливыми письмами и подарками, сходясь вместе лишь на короткие периоды времени. С точностью можно утверждать, что наш герой юбочником не был. Нам неизвестно ни о каких его любовных похождениях или незаконных детях. И это при том, что в его время эталонный дворянин должен был обладать не только воинской доблестью и физическими данными, но и огромной мужской силой. Многочисленные любовницы и незаконные дети были поводом для хвастовства. Так что будущий маршал Франции в этом плане действительно выделялся в толпе сверстников. За неимением точных сведений, оставляем этот вопрос открытым.

Год спустя звезда Ришмона при дворе явно клонилась к закату. Тот способствовал смерти любимца дофина и Жиль был в растерянности — последовать за своим господином, или остаться верным королю? Наш герой выбрал второе. Летом или осенью 1427 года Жан де Краон превращает своего старшего внука в оруженосца и пажа при особе Гильома де ла Жюмельера, сеньора де Мартинье-Бриана. Ситуация более чем нетривиальная; пажами становились обычно мальчики лет 10-12, должные таким образом выучиться ремеслу военного, а заодно приобрести для себя могущественного покровителя при дворе. Однако, Жилю в это время исполнилось уже 22 года, и он уже не раз и не два сумел проявить себя как закаленный боец. Ситуация объяснению не поддается. Единственное, что приходит на ум: чуя скорую смерть, дедушка постарался обеспечить какому-никакому, но все же внуку и главному наследнику покровительство и защиту.

Лео Шнуг «Средневековый турнир». — Фреска.

И по всей вероятности, все тот же дальновидный дедушка после окончательного отъезда Ришмона сумел определить Жиля под начальство Жака де Бомануара. Это был действительно храбрый и умелый полководец, успевший не раз показать себя с самой лучшей стороны во время военных действий. И вот на всю Францию прогремело имя Жиля де Рэ. Среди прочих «начальников и капитанов» ему довелось осадить Ле Люд, где заперся английский гарнизон под начальством коменданта Блэкберна. Ле Люд в те времена был исключительно мощной крепостью, четырехугольник каменных стен, увенчанных по углам сторожевыми башнями, дополнялся глубоким рвом, окружавшим их со всех сторон. Однако, даже столь прочная защита не сумела устоять перед артиллерией Жиля де Рэ. Под руководством своего командира и друга он столь мастерски расположил «кулеврины и бомбарды», что сопротивление англичан было в скором времени сломлено. Гарнизон в полном составе оказался в плену; французских предателей, захваченных вместе с англичанами без разговоров вешали на ближайших деревьях. Кстати сказать, именно во время анжуйской кампании Жиль свел знакомство с лучшими полководцами французского короля — Ла Гиром, Потоном дю Сентрайлем и наконец, Амбруазом де Лоре. В скором времени всем четверым выпадет воевать под знаменами Жанны.

Замок Ле Люд,который наш герой вскоре получит в награду

Жиль де Рэ имел возможность отличиться также при осаде Маликорна и замка Румфор, долгое время считавшегося неприступным. Не выдержав умелой бомбардировки, гарнизон постановил сдаться на милость победителя, выкупив за деньги свою жизнь и имущество. Так заявила о себе на поле боя французская артиллерия, ставшая отнюдь не последней причиной того, что победу в Столетней войне в конечном итоге сумел одержать Карл VII. Что бы кто ни думал о бароне де Рэ, отрицать его недюжинный военный талант не приходится, и, без сомнений, в том, что Анжу удалось отстоять, была немалая заслуга нашего героя. Кстати говоря, именно во время этой кампании он был, наконец, произведен в рыцарское звание. Нам неизвестно, где и когда это произошло, и была ли церемония организована для него одного, или, как то было в традициях эпохи, для большой группы молодых людей. С долей уверенности можно предположить, что это было вознаграждение за блестящую победу при крепости Ле Люд.

Во второй половине того же года Бомануар получил место коменданта Сабле, неизменный Жиль де Рэ продолжал служить под его началом, командуя городским ополчением. Это была награда обоим за верную службу, и, надо сказать, награда весьма почетная. 16 марта 1428 года англичанам удалось застать врасплох гарнизон крепости Лаваль. При штурме в плену оказался Андре де Лаваль-Лоеак, кузен Жиля, причем за его освобождение был назначен нешуточный выкуп — 16 тыс. золотых экю! Бабушка пленника — Жанна де Лаваль-Шатийон и мать — Анна де Лаваль призвали на помощь многочисленных родственников и друзей. За три месяца нужная сумма была собрана, причем наш герой пожертвовал для кузена тысячу, дедушка, Жан де Краон, оказался щедрее ровно вдвое. Боевые столкновения на анжуйской границе между тем продолжались. При содействии духовенства и простых горожан войскам Бомануара, Сентрайля и Жиля де Рэ без единого выстрела удалось занять Ле Ман; другое дело, что удержать его в своих руках французы не сумели. Уже три дня спустя солдаты, еще не пришедшие в себя после обильных возлияний, которыми была отпразднована победа, оказались захвачены врасплох войсками Тальбота, восстановившего свою власть над крепостью.

Битва за Ле Ман