Черная легенда Франции

В обмен на 15-дневное перемирие Филипп Бургундский клятвенно обещался сдать Карлу VII Париж. Обещанной сдачи столицы король, ясное дело, не дождался. В конечном итоге, когда после многодневных колебаний и споров, армия приблизилась к столице, ворота были уже закрыты, а значительно пополнившийся гарнизон изготовился к отражению атаки. Первая попытка штурма провалилась, французы не смогли пересечь глубокий ров; Жанна, вновь оставшаяся в одиночестве, была ранена стрелой в ногу, в то же время наотрез отказываясь уйти. Герцогу Жану Алансонскому и Раулю де Гокуру пришлось увести ее силой. Хроникеры того времени сходятся на том, что Жиль де Рэ мужественно бился в рядах осаждающих, покрыв себя новой славой.Однако, на следующий день, поднявшись чуть свет, неуемная Жанна принялась торопить войска, призывая их начать новую атаку. Были наведены мосты через Сену, штурм в этот раз был направлен против более низкой и ветхой южной стены — однако, состояться он не успел. Виной тому был королевский посланец, в категорической форме приказавший войскам отступить в Сен-Дени. Именно в этот момент дороги Жанны и Жиля разделились уже навсегда. Она отправилась ко двору, ему необходимо было вернуться в крепость Сабле (в современном департамента Сарта), где он состоял на должности коменданта. Возможно, Жиля могло бы утешить известие о том, что 25 сентября французы освободили Лаваль — наследственное владение его отца. Возможно, он принял также участие в последующих празднованиях, однако, за отсутствием документов, мы снова остаемся на уровне догадок.

Неизвестный художник «Осада Парижа». — Марсиаль Оверньский «Вигилии на смерть короля Карла VII». - ок. 1477-1484 гг.

Неуемный Жиль оказывается втянутым в очередную передрягу. Дело в том, что его соседом был Жан де Бюей, капитан крепости Шато л’Эрмитаж, состоявший на службе Иоланды Арагонской. Неизвестно, что не поделили между собой двое задир, но Жиль, действуя старым проверенным методом, ночью подкрался со своим отрядом к твердыне соперника и попытался захватить ее внезапным ударом. Из этой затеи ничего не получилось, так как Бюей вовремя поднял тревогу, но сам оказался в руках у своего противника. Жиль заключил соперника под стражу, потребовав с него в качестве выкупа «доброго коня». Коня привели, Бюей получил свободу, при том, что, маясь от безделья во время своего заключения, он успел тщательно изучить расположение крепостных укреплений. Выйдя на свободу, он выбрал момент, когда Жиль куда-то отлучился, и внезапным ударом захватил крепость, сам себя назначив ее комендантом. Вернувшийся барон де Рэ столь же внезапно выбил соперника вон и, таким образом, восстановил утраченный статус-кво.

Герб Жана V де Бюэй

Весело у них там было, я смотрю.

Ага, я думала 1 часть будет совсем скучной.

---

Да, наш герой не менялся, он все так же был готов бить физиономию, сражаться на мечах или объявлять войну любому, кого полагал своим «обидчиком». Нравы времени! Документы утверждают также, что Жиль не брезговал в те времена мелким разбоем, вместе со своим отрядом грабя и убивая мирных жителей, а также нападая на небольшие отряды враждебных ему анжуйцев. Кроме того, нападению подверглась сама королева Иоланда Арагонская. Отряд, неожиданно вышедший из Шамптосе, преградил путь авангарду ее свиты, пленил часть сопровождавших и ограбил остальных до нитки. К счастью, сама королева избежала нападения. Рыцарь-разбойник оставался самим собой в любой обстановке.

Иоланда Арагонская

Следует заметить, что дискуссия о подлинной роли Жиля де Рэ в короткой эпопее Жанны д‘Арк не прекращается с XIX века, и если аббат Бургиньон безоговорочно представляет его в качестве героя, увенчанного лаврами, всегда готового подставить плечо в сложной ситуации и первым броситься в атаку на превосходящего противника, не менее маститый Вале де Вирвилль рисует его исключительно черной краской: мелкий интриган, доносчик на службе своего всемогущего кузена, вредитель, озабоченный тем, чтобы сорвать продвижение французских войск любой ценой. Основаниями для гипотезы касательно «вредительской деятельности» Жиля служат три факта. Во-первых, его родство со столь одиозной фигурой как де ла Тремойль, во-вторых, заверенный его личной печатью договор, и, наконец, зловещая историческая репутация, за многие века сложившаяся вокруг владельца замка Тиффож.

В качестве прямых доказательств «вредительства» обычно называется следующее: именно Жиль, настояв на том, чтобы продвижение обоза к Орлеану шло через земли де ла Тремойлей, принудил к необходимости переправлять тяжелые телеги через реку, что потребовало значительных усилий. Во-вторых, во время одной из стоянок он же, сопровождая своего непосредственного начальника, на время отлучился в Блуа, уводя с собой часть отряда. И наконец, после неудавшейся осады Парижа, окончательно покинул Жанну, опять же, уводя с собой войска, состоявшие в непосредственном ему подчинении. Он же высказывался против немедленного штурма английских укреплений, на чем настаивала Жанна. И в-третьих, находясь в Лувье (факт его там нахождения не отрицает никто) «быть может вовсе не для того, чтобы ее освободить». Доводя эту мысль до логического конца, автор недавнего труда о биографии нашего героя, Жак Хеерс полагает, что все отличия и денежные награды, полученные Жилем от короля, были выхлопотаны де ла Тремойлем, чтобы таким образом «поддержать» родственника при дворе.

Сам по себе факт родства с королевским фаворитом ничего не доказывает; подобное дальнее родство в интересующую нас эпоху связывало множество высших дворян — неизбежный результат близкородственных браков. Далее, как известно, в первые годы XXI века всплыли доказательства, что договора, подобные тому, какой был заключен с Жилем, де ла Тремойль подписывал со многими людьми, занимавшими высокие должности в армии и при дворе, в частности, точно такую же бумагу скрепил своей подписью Жан Алансонский — принц крови, и по совместительству, начальник штаба при войске Жанны д’Арк, опять же, что в его преданности Орлеанской Деве никто еще не усомнился. Более весомыми представляются следующие соображения. История доказывает нам, что на роли разведчиков и диверсантов всех мастей чисто профессионально требуются люди изворотливые, способные вести интригу и, наконец, наделенные недюжинным даром красноречия и умением убеждать окружающих в своей правоте. Ничем подобным наш герой не обладал. Как показывает вся его биография, барон де Рэ шел к своей цели напролом, добиваясь желаемого насилием и принуждением, таким он останется до самой своей смерти. Даже во время церковного процесса, когда от умения вести словесную войну зависела жизнь, он неуклюж, как медведь в схватке с собачьей сворой, что в конце концов неизбежно приведет его к гибели. Полагать же, что дар интриганства проявился исключительно во время Луарской компании, чтобы затем исчезнуть без следа, вряд ли возможно.

Жан II Алансонский

Ситуация с движением через Луару объясняется еще проще. Тяжелый, малоповоротоливый обоз представлял собой лакомую добычу для английских солдат, уйти от погони было практически невозможно, как и ожидать того, что войска Тальбота не извлекут нужный урок из прошлого и не расстреляют из пушек сгрудившиеся повозки. Земли Тремойлей, как то отлично знали при дворе, были свободны от захватчиков. Таким образом, простых путей к Орлеану не было, приходилось выбирать из плохого (переправа через Луару) и очень плохого (рискованный и долгий путь по земле, контролируемой врагом). Кроме того, не забудем, что утверждать свою точку зрения нашему герою пришлось не только перед Жанной (тогда это еще было объяснимо, можно было бы попробовать обмануть «сельскую простушку»), но перед военным советом в полном составе, на котором присутствовали такие искушенные солдаты как Амбруаз де Лоре, Жан де ла Бросс, а также Сентрайль, отлично знавший местность в районе города. Обмануть их всех представлялось более чем проблематичным, как, впрочем, и записать их всех вместе в «предатели». Его неуверенность касательно продолжения атаки, которую многие считали авантюрой, также можно понять — подобное мнение разделяло большинство других командиров, в частности тот же Орлеанский Бастард, комендант крепости. С точки зрения этих опытных и осторожных военных, попытка атаковать превосходящие силы англичан казалась откровенным безумием.

Оттиск печати Жиля. Музей края де Рец. - Бургнеф-ан-Рэ, Франция.

Остановка под Блуа была вызвана тем, что ожидалась вторая часть обоза, после чего движение было возобновлено. Отъезд Жиля (сопровождавшего в город своего непосредственного начальника Шарля де Бомануара и Амбуаза де Лоре) в этом случае ничего не мог изменить. Еще менее обосновано обвинение в том, что он покинул Жанну после неудавшейся осады Парижа. Коменданту крепости, в каковой должности состоял наш герой, нельзя было постоянно находиться в отлучке, и возвращение имело своей причиной прямой королевский приказ. То, что Жиль уехал прочь не в одиночестве, а во главе своего отряда — типичная черта времени; обратное было равносильно самоубийству. Касательно гипотетических попыток Тремойля продвинуть «родственника» по карьерной лестнице ответить можно следующее. Королевский совет того времени отнюдь не напоминает современный парламент. Как войти туда, так и потерять свое место можно было в любой момент, в зависимости от личной прихоти короля. Не забудем, что Тремойлю постоянно противодействовала группировка его противников во главе с королевой Иоландой, и посему фавориту были необходимы сторонники, действительно имеющие вес в армии, получить и тем более удержать который без серьезных заслуг было невозможно. И, наконец, сам собой напрашивается вопрос: что мешало Жилю продолжать «вредить» во всех остальных случаях, кроме перечисленных выше?…

Жиль несколько раз спасал Жанну от смерти в бою , но от костра 30 мая 1431 года он её спасти не смог. Де Ре собрал отряд наемников, совершил с ними марш-бросок на север, но опоздал. К тому моменту, как его люди прибыли к вратам Руана, Жанна уже была сожжена….

7 июня 1431 года английский король разослал во всем городам и владениям письма, где объявлял, что казнена была «идолопоклонница и колдунья», а святые, которые являлись ей в видениях, не более чем демоны Бегемот, Белиал и сам Сатана, принимавшие вид женщин-святых и самого архангела Михаила. В противодействие официально распространяемой лжи в скором времени родился и навсегда остался в памяти людей образ «Жанны, доброй лотарингки, сожженной англичанами в Руане». Более того, упорно ширился слух, что на костре на площади Старого Рынка закончила жизнь подставная Жанна, в то время как подлинная со временем даст о себе знать. Как мы в скором времени убедимся, Жиль также твердо верил в скорое возвращение той, с кем воевал бок о бок, и прошел путь от Орлеана до Парижа. Однако, с этого момента и далее Жиль де Рэ, в самом расцвете своих двадцати пяти лет, постепенно утратит интерес к военной и придворной службе. Он еще колеблется, но несколько лет спустя уже окончательно уйдет в отставку и осядет в своих имениях.

Мне кажется, его разочарование в произошедшем с Жанной - главное доказательство, что он - не интриган.

Да!

---

Во французском королевстве продолжается противостояние бургундского дома и анжуйцев. Войска обоих армий сошлись в сражении у Бюльньевиля, 2 июля 1431 года. С высокой вероятностью можно предположить, что Жиль находился в рядах королевских войск, и уже однозначно его имя всплывает в документах последующего времени. Сразу после этой неудачи новые наступления были предприняты в нескольких направлениях, одно из них, под руководством герцога Алансонского, герцога Бурбонского, маршала де Рэ и «прочих начальников и капитанов» было направлено против виконтства Бомон. Затем Джона Фастольфа в городе Сен-Сюзанн осадил маршал де Рэ вместе с герцогом Алансонским, графом Вандомским и собственным кузеном — Андре де Лаваль-Лоеаком. Осада продолжалась весь август, пока, наконец, 4 сентября один из подчиненных Андре де Лаваля случайным образом не поджег крепость. Все внутри выгорело дотла, подобное сложно было назвать победой.