Черная легенда Франции

Перемирие было обещано, и, как обычно, бургундцы считаться с ним не собирались. Вместо того, чтобы на время сложить оружие, Жан де Вилье, сеньор де л’Иль-Адам (кстати говоря, большой любимец парижан) в мае 1432 г. осадил французcкий Ланьи. Горожане отчаянно защищались, однако, на помощь союзникам уже спешил собственной персоной Бедфорд. Впрочем, здесь англичан ждала неудача. На подмогу осажденным подошло войско под руководством Жиля де Рэ, Орлеанского Бастарда, Потона де Сентрайля и других сподвижников Жанны. Разгром англичан был впечатляющим. Бедфорду пришлось с позором бежать, оставив победителям в качестве трофея всю свою артиллерию и тяжело груженный обоз. В этот день, 10 августа, имя Жиля де Рэ вновь прогремело на всю Францию. Опять его чествовали как героя — в третий и последний раз.

1432 год для нашего героя выдался тяжелым. Именно сейчас, в сложный для карьеры и для всей жизни момент, ему предстояло потерять своего деда. Старик Жан де Краон, в феврале предыдущего, 1431 года, уже 69-летний еще успел устроить в своем замке Шантосе переговоры между Тремойлем и Жаном Бретонским. Здесь был заключен соответствующий договор и свадьба Франсуа Бретонского с Иоландой Анжуйской сыграна 20 августа. Кроме всего прочего, соглашение это оживляло торговлю по Луаре, приносившую ему как владельцу Энгарда и Шантосе до 8 тыс. ливров годового дохода. За свою долгую жизнь Жан де Краон успел послужить трем королям, трем герцогам Анжуйским и двум герцогам Бретонским — и пережить обоих своих детей. Единственный сын, Амори, остался на поле Азенкура, любимая дочь — Мария, мать нашего героя, умерла в родах. И вот сейчас, предчувствуя скорую смерть, Жан де Краон отдавал последние распоряжения. Его завещание сохранилось, и было опубликовано в 1890 году. Из него мы знаем, что набожный старик, поручив свою душу «Христу, Святой Деве, и всему сонму небесных сил», завещал похоронить себя в фамильной часовне Краонов, во францискаской церкви, в Анжере, столице Анжу, рядом с отцом, оставив, как то и полагалось по обычаю, полторы тысячи экю «для бедных пахарей», на 10 тысяч служб за упокой своей души.

Герб Жана де Краона - щит, разделенный ромбовидно, на червлень и золото

«Сыну моему, Жилю де Рэ», читаем мы далее в его завещании, старик оставлял, среди прочего, тысячу экю золотом, «сыну Рене» пятьсот экю «из сказанной тысячи, а также платье из алого бархата, отороченное куньим мехом, и все мое снаряжение, за исключением того, каковое завещано сыну моему Жану де Монжану». Этот Монжан был сыном его второй жены — Анны де Силье - от первого брака. Общих детей у супругов не было. Ему также было завещано «платье из сатина, отороченное куньим мехом». Подтвердив также все дары и соглашения, заключенные между ним и супругой, Жан де Краон своей последней волей назначил своими душеприказчиками жену и «сына» — Жиля де Рэ. Покончив таким образом с земными делами, старый дипломат и воин скончался 15 ноября 1432 года. Его похоронили, согласно завещанию, рядом с первой женой — Беатрисой де Рошфор. Могила Краона в настоящее время не существует, но остались ее зарисовки и описания, сделанные в XVIII веке. Согласно им, изображение покойного было вырезано в полном соответствии с обычаем: Жан де Краон лежал в полном боевом облачении, со щитом в левой руке, опираясь обеими ногами на вырезанного из камня льва. В аркаде над его головой находился цветной витраж с гербом Краонов: щит, разделенный ромбовидно, на червлень и золото.

Для нашего героя это станет началом конца. Из жизни ушел последний человек, могущий как-то влиять и как-то сдерживать необузданный характер внука. Отныне Жиль оставался один на один с самим собой, и результат был предсказуем. Но это дело будущего, пока что новый глава феодального рода имел более чем завидное положение: в 27 лет Жиль становился наследником огромного состояния, уступавшего разве что владениям принцев крови и членов королевской фамилии. Дед оставил ему множество замков и сеньорий, приносивших годовой доход в размере 12-13 тыс. ливров, два роскошно обставленных городских дома: отель де ла Сюз в Нанте и Белль-Пуань в Анжере. Его достаток приумножался еще тем фактом, что семейство де Рэ обладало монопольным правом на соляные копи Бретани. Да, в те времена это значило приблизительно то же, что сейчас иметь в собственном владении нефтяное месторождение.

Его подпись

Следующий, 1433 год Жиль, по-видимому, провел дома. Военные дела все меньше заботили его, зато здесь, в крепости Шантосе, ожидала супруга, стосковавшаяся по своему герою. Около того же времени, в 1433—1434 гг. у Жиля и Катерины рождается их единственная дочь и наследница — Мария, названная так в честь покойной бабушки. Жиль также полностью поглощен имущественными делами, в частности, нужно решить вопрос раздела земель и денег с братом, как раз достигшим совершеннолетия. Необходимые объявления сделаны 25 января 1434 года, согласно обычаю, перед герцогским судом в Нанте. Между братьями возникает несогласие: младший требует себе изрядную часть владений, разбросанных во многих областях страны, с суммарным доходом не менее 12.300 ливров. Жиль с полным на то правом не обращает внимания на повышенные аппетиты младшего. Из всего желаемого Рене получает лишь несколько поместий, важнейшим из которых является Ла Сюз; именем этой земли ему в будущем предстоит называться. Оговорка: если старший брат скоропостижно скончается, Рене сможет получить фамилию Лаваль-Рэ и все, что к ней причитается. Пока же ему приходится довольствоваться годовым доходом в 3 тысячи ливров, и не более того. Также на три последующие года Жиль оговаривает для себя право держать своих комендантов в двух важнейших замках, принадлежавших брату: Лоро-Ботеро и Буэн.

В марте следующего, 1434 года англичане, захватив Сен-Селерен, подступили с осадой к Силье; напомним, это было наследственное владение Анны де Силье, ставшей по праву брака бабушкой нашего героя. Коннетабль Ришмон, полностью восстановивший к этому времени свое былое положение и славу при дворе, возглавил армию освободителей. Авангардом наступающих командовали оба маршала Франции — Пьер де Рошфор и Жиль де Рэ. В этом же походе их сопровождал Карл Анжуйский, возглавлявший свой собственный отряд, и, наконец, старый знакомец Жиля по Орлеанской кампании Амбруаз де Лоре. До сражения дело не дошло. Обе армии остановились друг напротив друга, начинать бой никто не спешил. Противостояние закончилось тем, что англичане под предводительством Фастольфа в полном боевом порядке отступили. Усыпив подозрительность французов притворным уходом, 15 августа 1434 г. он с наступлением ночи внезапно овладел крепостью. Ярость Ришмона несложно себе представить; комендант Силье — Эмери д’Антенез чудом избежал в тот день смерти. Нашему герою же выпала печальная честь сообщить о случившемся Анне. Для французов унижение довершилось тем, что Бедфорд, желая вознаградить отличившегося военачальника, подарил ему эти земли — составлявшие, как-никак, будущее наследство Жиля, но кому было до этого дело?

К этому времени Жиль явно теряет всякий интерес к военной службе. Той же весной король поручает ему снять осаду с крепости Грансе и города Лана. Взявшись за дело, барон де Рэ не доводит его до конца, буквально в последнюю минуту передав командование брату. Рене, которого это известие застает врасплох, банальнейшим образом не успевает к новому месту назначения, и Грансе оказывается в руках англичан, под Ланом успехи нового командира также более чем скромны. Ситуация кажется еще более необъяснимой, если вспомнить, кто в этом походе противостоял армии Жиля. Жан Люксембургский, тюремщик Жанны, тот самый, что в конечном итоге продал ее англичанам и, можно сказать, довел дело до руанского костра. Казалось бы, самое время свести старые счеты и припомнить заклятому врагу все, что было и чего не было — нет, Жиля подобные сантименты уже не волнуют. Более того, от него все более отдаляется его добрый друг и покровитель Гильом де ла Жюмельер. Как мы с вами помним, читатель, в 1427 году Жан де Краон позаботился о том, чтобы поместить внука под начало этого опытного служаки, и между начальником и подчиненным установилась крепкая дружба. Документы не уточняют, какая кошка пробежала между ними, но сам по себе факт сомнению не подлежит: в 1434—1435 году Жиль все более начинает отдаляться от бывших друзей и соратников.

Жан де Люксембург. Большой рыцарский гербовник ордена Золотого руна

Одна из причин лежит на поверхности: именно в это время наш герой начинает испытывать серьезные проблемы с деньгами. Война тяжело сказалась на его землях, которые, как было уже сказано, несколько раз переходили из рук в руки. Надо сказать, барон де Рэ был не одинок, при королевском дворе толпилось множество полу- и окончательно разорившихся аристократов, чьи имения были отняты англичанами или разграблены мародерами из обеих армий. Это известие застигло Жиля во время похода к Грансе, в один далеко не прекрасный момент он он вдруг столкнулся с более чем неприятным фактом, что просто не в силах выплатить жалование своему отряду. В феврале 1435 года, оказавшись в отчаянном положении, он был вынужден обратиться за помощью к де ла Тремойлю, который, уже успев освободиться, обосновался в своих владениях. Тремойль, побуждавший его к началу похода (возможно, не без задней мысли снискать себе таким образом вновь расположение короля), соглашается помочь — но исключительно в обмен на замок Шантосе и прилегающие к нему земли. Наш герой вынужден согласиться и получить в обмен 12 тыс. ливров, однако, эти деньги в скором времени тают, и во время похода на Лан проблема вновь поднимается во весь свой далеко не приятный рост. К подобному унижению наш герой не привык и не находит ничего лучшего, как повернуть назад, передав опостылевшие обязанности брату.

замок Шантосе

Я бы еще добавила свою версию. Он что-то узнал, что изменило его взгляды. Поэтому он не добивает очевидного виновника бед Жанны - не считает его таковым, уходит от друзей, не хочет продолжать службу.

Да,очень может быть.

Под предводительством Ришмона, в том же 1435 году, Жиль сражается при Конли, причем делает это из рук вон плохо, до такой степени, что навлекает на себя открытое недовольство короля. Без обиняков, Карл VII предлагает ему сложить с себя полномочия, впрочем, дальше этого дело не идет. Жиль сохраняет маршальское звание, однако, в конце лета, начале осени того же года окончательно решает уйти в отставку. Король не удерживает его, разорившийся барон никого больше не интересует. Однако, прежде чем перейти к другой, скрытой от посторонних глаз, жизни маршала де Рэ, остановимся на одном — крайне загадочном - событии, которое на короткое время смогло разбудить отшельника и вернуть его к прежней жизни.

Карл VII

Вернемся в 1436 год, когда в Гранж-оз-Орме, в Лотарингском герцогстве, неизвестно откуда появилась воскресшая Жанна. В Гранж-оз-Орме, в Лотарингском герцогстве, в ворота Николя Лува постучала неизвестная, одетая по-мужски, в старый, истрепанный дублет и не менее старые шоссы, без гроша в кармане, изрядно уставшая, верхом на тощей кляче. Для самозванки это был более чем смелый шаг — Лув присутствовал вместе с подлинной Жанной на церемонии коронации, более того, благодаря ее хлопотам получил рыцарское звание. По словам хрониста, неизвестная «поведала сиру Николя Луву многое, и уразумел он тогда вполне, что пред ним сама Дева Жанна Французская, которая была вместе с Карлом когда его короновали в Реймсе». Надо сказать, что сама гостья предпочитала имя Клод, и старалась не касаться вопроса, каким образом ей удалось избежать костра. Однако, Лув был уверен — это она, и ошибки быть не может! Позднее к той же мысли пришли Николя Груанье и Робер Буле, также прекрасно знавшие подлинную Жанну, которые преподнесли неизвестной в подарок меч и войлочную шляпу.

Герб Жанны д’Арк, пожалованный ей королём.

Продолжая гостить у Лува, она связалась с родными братьями Жанны — Пьером и Жаном-Малышом, также узнавшими в ней сестру, которую много лет считали покойной. Вместе с ними она ненадолго вернулась в старый дом семьи д’Арк, после чего отправилась в путешествие по городам Германии и Франции. В том же году ее руки просит и получает согласие некий Робер дез Армуаз, небогатый, но уважаемый дворянин. Пышную свадьбу празднуют в том же году, и молодая жена поселяется в замке супруга, где, по-видимому, остается вплоть до 1439 года, когда отправляется с визитом в Орлеан. Здесь ее с восторгом встречают и магистраты, и простые горожане, в честь гостьи устраивается ряд пышных празднеств, из городской казны ей преподносятся на серебряном блюде «210 ливров парижской чеканки за добрую службу, оказанную ею названному городу во время осады».

Робер и Жанна дез Армуаз. Медальоны в замке Жолни.