Десять детей в год гибнут в канализационных люках
Ребёнок — это наивный, любопытный и стремительный товарищ с ещё недостаточно развитым интеллектом и инстинктом самосохранения. Это значит, что к трагедии может привести практически любая, даже самая невинная ситуация.
Реальная история: девочка Даша пошла собирать маме букет цветов. И как в страшной сказке — деревце за деревце, кустик за кустик — оказалась в глухом лесу.
Потом наступила ночь, температура упала до плюс восьми градусов. А она — в легком платье, в туфельках, без еды и воды. И все это где-то в Смоленской области.
Сотрудники полиции, МЧС и добровольцы сутки прочесывали лес и нашли девочку. У неё было серьезное переохлаждение, но она была жива. Все обошлось, потому что дети очень прочные, а поиск не растянулся во времени.
Надо помнить, что родитель несет полную ответственность за безопасность ребёнка до его совершеннолетия. Все трагедии — это всегда ошибка взрослых, и в первую очередь, родителей: не проговорили, не объяснили.
У нас больше десяти детей в год гибнет в канализационных люках и колодцах. Это мы, взрослые, с одной стороны, раскопали колодцы и оставили их открытыми, а с другой — не рассказали детям об этой опасности.
За лето от шести до десяти детей погибают в трансформаторных будках от удара электротока. Дети просто не знают, для чего нужны эти сооружения, и в чём их опасность.
Главная беда родителей в том, что они не расширяют свой кругозор в области безопасности и экономят себя на разговорах с детьми. Вот это убивает, а не злая сила, не злой рок — только наше бездействие, наша безалаберность, наша бесхозяйственность и наплевательское отношение к детям.
Вот в брянской школе на ровном месте случился трагический случай. В учебном здании не было туалета и детям приходилось бегать в отдельностоящий сортир в любую погоду, даже зимой. Пропал ребенок, даже не ученик ещё — дошкольник. Искали и нашли: утонул в туалетной яме. Там была огромная щель, в которой виднелась куча мусора и какой-то мячик. Визуально поверхность казалась твёрдой, и малыш полез туда за мячиком.
Недавно журналисты попросили нас показать эту школу.
Мы были уверены, что уже и показывать-то нечего, всё заменили и исправили. Но мы сильно ошиблись — туалет и яма на месте.
Ничего не изменилось даже после гибели ребёнка. Пока для взрослых безопасность детей — это незначительно, неважно, несерьёзно — ничего не поменяется.
Сады и школы должны быть окружены глухими заборами
В прошлом году я как родитель возмутился: почему в нашей школе ребёнка может забрать абсолютно любой человек? В ответ на недовольство директор выпустил приказ, и пару месяцев ребёнка можно было забрать только по паспорту. А потом всё вернулось на круги своя.
Безопасность в школах и садах находится всё ещё на очень низком уровне, особенно в регионах. В идеале любые детские учреждения должны быть окружены глухими непрозрачными заборами, чтобы посторонние не глазели на детей, как на зверей в зоопарке. И, конечно, ребёнка не должны выдавать посторонним людям. Вот эти вещи — базовые, а даже не камеры или вертушки на входе.
В садик сейчас может зайти практически любой человек, а что ему там в голову взбредёт, никто не знает. У нас была история: молодая девушка зашла в детский сад, прочитала имя и фамилию ребёнка в списке должников за завтраки, поднялась в группу и позвала мальчика. То ли воспитательница ушла куда-то, то ли её заменял другой человек, но ребёнка выдали без разговоров. И мальчик спокойно ушёл с абсолютно незнакомым взрослым.
Мы потом на четырех камерах проследили, как они идут за руку, малыш весело прыгает рядом, то есть ни малейшего принуждения не было. И да — это похищение. В конкретном случае у девушки было какое-то психическое отклонение, и она просто хотела себе такого малыша. Надо сказать, такой мотив — самый безобидный из возможных мотивов похищения, так что мальчику в этом плане повезло. Мы искали его неделю и нашли живого и здорового.
В первую очередь мы перекрываем подходы к воде
Конечно, дети пропадают везде: в городе, в лесу, на транспорте. Но наиболее опасна для ребёнка вода. Мы, поисковики, понимаем, что если ребёнок пропал около воды, то он, скорее всего, утонул. Из пятнадцати детей, которых мы находим погибшими в природной среде, четырнадцать убьёт вода. Когда мы ищем детей, то первое на что мы смотрим, — это близлежащую воду. И первое же действие — перекрываем подходы к этой воде. Потому что вода влечёт ребёнка, и при этом она очень опасна.
В зимний период на реках, озерах, прудах происходит много трагедий: 99% ребят не знают, как вести себя на льду. Особенно, если они попали на него неожиданно. Собственно, больше половины погибших на льду не знали, что там есть лёд. Они видели снег и думали, что перед ними поляна или просто какая-то твёрдая поверхность.
А правила довольно просты, но не очевидны: если на поверхности ничего не растет, если есть некоторое снижение рельефа, то большая вероятность, что под снегом и льдом вода, а вовсе не земля.
Бывают, конечно, счастливые исключения, когда вода была рядом, но беды не случилось. Так в Свердловской области в лесу пропал четырехлетний мальчик Дима. Семья отдыхала с палатками, люди жгли костры, ловили рыбу. Когда мы увидели водоем, то поняли, что вариантов практически нет — однозначно утопление. Были тяжелые, мощные, долгие поиски. Мы обнаружили детские следы вдоль воды, группа работала всю ночь, шла по следам — и пришла в заброшенную деревню. Мальчика нашли живым в каком-то строении, он там прятался.
В Смоленской области тоже был поиск, когда мы были уверены, что ребёнок полез в воду. Пропал двухлетний мальчик.
Единственный свидетель трех с небольшим лет рассказывал, что малыш ушел на пруд и пропал. Сотрудники МЧС осушили этот пруд, а там никого не было.
Свидетель сказал: «Ну, значит, в соседнем». Мы приехали, восемь человек, обратились к местной администрации, попросили дополнительных людей на поиски. Пришло человек пятьдесят, разделились на группы и стали работать.
И вот одной группе не досталось нашего старшего, и вообще мужики кончились, остались одни тётушки. Мы им говорим: «На выезде из деревни есть дорога в следующую деревню и там слева на карте видны какие-то строения. Вы особенно там не ходите, потому что это может быть опасно, просто загляните, а так смотрите по обочинам и отходящим тропинкам». С момента пропажи малыша прошли уже сутки. И вот эти прекрасные тётушки и обнаружили ребенка. И да, он прятался в этих развалинах, только макушка торчала.
У ребёнка должен быть чёткий алгоритм действий в любой ситуации
Есть простые правила безопасности, и любой родитель в состоянии рассказать о них ребёнку. Это элементарные вещи, база: подходишь к дороге, посмотри налево, а потом направо, переходи по зебре или на зелёный сигнал светофора.
Зимой смотри на крыши: там может притаиться сосулька. Не суй пальцы в розетку, не играй на заброшенной стройке, не залезай в люки, не ходи по бетонным коллекторам.
Ребёнок должен знать домашний адрес и телефоны родителей, понимать, как пользоваться транспортом, что делать, если оказался один на улице или в незнакомом месте. К каким взрослым можно обращаться, а к каким нельзя.
В голове у ребёнка должен быть чёткий алгоритм действий, чтобы он не растерялся в сложной ситуации. Чтобы он, если что, действовал с холодной головой, а не из состояния паники. И этот алгоритм должны заложить родители, естественно, учитывая возрастные особенности.
Если с ребёнком ежедневно говорить о безопасности, то, возможно, это убережет его от беды. Возможно — потому что даже очень разумные и информированные дети все равно любопытны и активны. И если они хотят найти приключения, то они их найдут.
Вот, например, классическая ситуация на транспорте. Ребёнок заскочил в автобус, а родитель не успел. У ребёнка задача очень простая: оставаться на месте, никуда не уходить, а если кто-то из взрослых будет его тащить куда-то, чтобы найти маму, сказать: «Мне мама сказала оставаться на месте». Родителю нужно в это время быстро приехать и найти сына или дочь. То есть действие ребёнка — стоять в людном месте и ждать, действие взрослого — быстро найти и закончить эту ситуацию.
Если ребёнок ещё мал и может не сообразить, что нужно выйти на следующей остановке, то можно заранее договориться о более простых вещах: «Если потеряешься, ничего не делай, жди маму, я тебя найду». Мама должна через автобусный парк мигом выяснить телефон водителя, связаться с ним и объяснить ситуацию. Попросить, чтобы он поставил человека рядом с кабиной и присмотрел за ним. А самой нужно сесть в такси и догнать автобус. Родитель должен обеспечить безопасность, а безопасность обеспечивается вниманием достаточного количества людей.
Мне бы хотелось, чтобы базовые знания по безопасности могли получить все дети нашей страны, независимо от того, где они живут и какая у них семья.
Прямо по темам: безопасность в городе, в лесу, на воде, на транспорте и так далее. Это могут быть обязательные для всех школ видеоуроки с методичками для учителей, чтобы качество подачи материала не зависело от таланта или опыта наставника. Пока о таком можно только мечтать.
Мы сделали факт пропажи ребёнка событием
Безусловно, дети разные. Кто-то в девять лет уже вполне сознательный человек, а кто-то и в 16 — совершеннейший ребенок. Разное воспитание, разные условия жизни. Где-то ребята ходят в школу через брод, потому что нет моста, или идут десять километров по лесу с топором, потому что там волки. А теперь давайте вспомним московских детей, которые даже не понимают, что такое глубокий снег, и как по нему правильно передвигаться.
Ребёнок, который постоянно гуляет на улице, и в качестве развлечения у которого не любимая компьютерная игра, а реальная стройка, он, с одной стороны, чаще попадает в опасные ситуации, а с другой — он гораздо более адаптирован, у него больше знаний о мире, опыта и он в целом более живучий.
Домашние же, тепличные дети, попав в сложную ситуацию, чаще и сильнее паникуют, а значит, подвергают себя большей опасности.
При этом практически невозможно провести границу между здоровой профилактикой и запугиванием. Каждая семья сама должна найти баланс в этом вопросе. С точки зрения поисковика понятно, что ребёнок, который не покидает дома, сытый и довольный, живущий в комнате с мягкими стенками, имеет гораздо больше шансов дожить до взрослого возраста, чем малыш, за которым никто не смотрит. Но нам же надо, чтобы он не только дожил до взрослого возраста, но вырос адекватным, здоровым, умным, идейным. Поэтому, конечно, истории, связанные с социализацией, запрещать нельзя.
Современным родителям может казаться, что сейчас детей пропадает больше, чем, например, в советское время. С уверенностью могу заявить, что это иллюзия.
Просто в эпоху интернета информация стала доступней, о пропаже и поисках стали больше рассказывать. Безусловно, в этом есть и наша заслуга. Мы в «ЛизаАлерт» сделали факт пропажи ребёнка событием, о котором пишут и которое анализируют. Все это в итоге работает на безопасность и на профилактику трагедий.
