В некоторых случаях подобную проблему вообще пресекают на корню: потенциальных рожениц просто-напросто не принимают в университет. Как японки живут под прессом стереотипов и репродуктивного насилия — в материале «Ленты.ру».
Два седовласых японца стыдливо склонили головы перед собравшимися журналистами. Один из пристыженных — Тэтсуа Фукиока, глава комитета по продвижению равенства в Токийском медицинском университете. Он пытается объяснить репортерам, каким образом сына чиновника зачислили, несмотря на низкий балл за вступительный экзамен, а девушкам, получившим отметки выше, пришлось подыскивать другое учебное заведение.
«Я думаю, дело в том, что мы не до конца осознавали, какие правила существуют в современном обществе», — объяснялся Фукиока, который отвечает за равенство полов в стенах университета. Для чего была придумана его должность, он, видимо, не вникал.
Скандал разразился в августе 2018 года, когда Медицинский университет Токио уличили в систематическом занижении баллов за вступительный экзамен девушкам. Как оказалось, такая негласная политика проводилась с 2006 года и была направлена на сокращение числа студенток-медиков.
После скандала начались проверки. За полгода аналогичные нарушения обнаружились в 9 из 81 медвуза страны.
Восемь лет назад новоизбранный на тот момент премьер Японии Синдзо Абэ объявил о политике всесторонней поддержки женщин. С тех пор на выполнение этих планов в закрома Токийского медуниверситета ушло около 13 миллиардов иен (более 122 миллионов долларов) субсидий от государства. В то же время руководство вуза намеренно провалило задумки правительства по увеличению числа женщин-докторов в японских больницах.
Ситуация — яркий показатель того, как вообще работает план Абэ. Придя к власти, премьер обещал, что японкам будет житься очень хорошо. «Мы построим общество, в котором женщины будут блистать», — обещал глава правительства, в кабинете которого спустя восемь лет заседает одна женщина на 19 мужчин.
Газета The Japan Times отмечала, что число сотрудниц в правительственном аппарате в целом тоже значительно не выросло и остается на «шокирующе низкой отметке» в 3,7 процента. В то же время, несмотря на отчаянные попытки сузить пропасть между женской и мужской зарплатами, в 2015 году разрыв составлял 25,7 процента — один из самых высоких показателей среди стран Организации экономического сотрудничества и развития.
Японкам приходится нелегко: страна стоит перед проблемой старения населения, и спасти экономику от стагнации в таких условиях могут только женщины. Однако взгляды на то, как именно они могут осуществить свою миссию и отдать долг Отечеству, расходятся. Одни уверены, что женщины должны выходить на работу, активно вносить вклад в производство и потребление. Другие ругают работящих — зачем просиживать в офисе или стоять у станка, если можно просто нарожать побольше японцев, чтобы те обеспечивали экономический рост? Между тем совмещать материнство и работу в Японии кажется вовсе невозможным.
Те, кому приходилось сталкиваться с корпоративной культурой Японии, наверняка дивились дисциплине и лояльности работников. Они, конечно, могут часами раскладывать пасьянс «косынка» на компьютере, но раньше начальника домой не уйдут. Чем больше времени служащий проводит на работе — тем он ценнее для компании.
По крайней мере, так принято считать, а вот какова реальная эффективность такого показушного трудоголизма, никто особенно не интересуется. Переработка, по сути, обязательна для всех японских служащих (и периодически подобные действия даже приводят к смерти — кароси), и хотя сами японцы понимают абсурдность такой традиции, сделать они ничего не могут.
Женщинам же, несмотря на призывы правительства и его «поддержку», держаться в строю куда сложнее. По закону во время беременности они могут быть освобождены от тяжелого физического труда, им также гарантирован шестинедельный декретный отпуск перед родами (14-недельный, если ожидаются близнецы). Отпуск по уходу за ребенком длится до года — до первого дня рождения малыша, — при этом ухаживать за ним в это время может как отец, так и мать.
В течение первых шести месяцев каждому ушедшему в декрет родителю выплачивается две трети зарплаты; впоследствии, если сидеть с ребенком остается один из родителей, сумму урезают до 50 процентов. Если же после полугода на работу не возвращается ни один из родителей, то им до конца отпуска продолжают выплачивать две трети зарплаты. При этом работодатель не обязан сам начислять зарплату, вместо него это делает страховая компания, так что технически фирма финансовых убытков не несет.
Посмотрите, как выглядит момент рождения:
Женщины боятся, что если они уйдут в декрет, то им не продлят рабочий договор. Так, согласно данным Министерства здравоохранения, труда и благосостояния за 2015 год, в течение 12 месяцев на работу вернулись лишь 31,8 процента родивших женщин, работавших до этого полный рабочий день. За тот же год только два процента мужчин, имеющих право на декрет, воспользовались возможностью поучаствовать в уходе за новорожденным.
Проблемы появляются и позднее: если матери нужно забрать ребенка из детского сада или отвести к врачу, задержаться на работе она уже не сможет. В итоге даже если она не отпрашивается пораньше, а уходит вовремя, то считается менее эффективной, чем сидящие до последнего коллеги.
История японки Саяки Осакабэ обрела известность в 2014 году, спустя два года после того, как Абэ пообещал женщинам «блистание». После первого выкидыша она попросила начальника сбавить ей нагрузку, а тот в ответ посоветовал отложить роды на пару лет и сосредоточиться на работе.
Когда Осакабэ забеременела снова, начальник заявился прямо к ней домой и потребовал уволиться, так как ее отсутствие на рабочем месте «создавало неприятности». Терять работу женщина не хотела и вернулась в офис, как выяснилось, ценой жизни своего ребенка.
Пережив трагедию во второй раз, женщина вновь вышла на работу. И первое, о чем ее спросил начальник, — есть ли у нее менструация и занимаются ли они с мужем сексом. Терпение Осакабэ лопнуло, она уволилась и подала на работодателя в суд за харассмент. Дело оказалось резонансным и привлекло внимание общественности и журналистов.
Отсудив у компании 1,7 миллиона иен (15,6 тысячи долларов), Саяка занялась поддержкой японок, подвергающихся матахара — харассменту из-за материнства (от английского maternity harassment). В итоге она все-таки родила малыша и создала свою организацию Matahara.net, занимающуюся поддержкой работающих матерей.
Согласно информации на сайте организации, в Японии около 60 процентов женщин вынуждены уходить с работы из-за беременности.
Отмечается также, что матахара «заразна»: многие девушки, наблюдая, как прессуют их коллег, решают либо уволиться сами, либо вообще не иметь детей. В то же время столкнувшиеся с харассментом матери зачастую говорят, что если бы знали, чем обернется их положение, — вообще бы не заводили детей. Другие отмечают, что работодатели заставляли их чувствовать, что беременность — это плохо.
Организация Осакабэ выделяет четыре типа харассмента матерей, и не все из них существуют только на работе. Первый — навязывание традиционных гендерных установок. Родители, родственники и даже муж капают девушке на мозги: «Ребенок — твой приоритет, поэтому нужно сидеть дома и заниматься его воспитанием». О деньгах, по мнению традиционно мыслящих японцев, должен заботиться муж. Как отмечают в организации, такое поведение — не всегда нарочно продуманный акт демотивации, зачастую вредные советчики — просто жертвы своего ограниченного мышления.
Второй тип харассмента — намеренное унижение. Коллеги и начальник наседают на женщину с претензиями: мол, им приходится подстраиваться под ее новый график, это причиняет неудобства. Страх быть неудобным вообще преследует японцев с самого детства, а чувство стыда — один из самых эффективных инструментов управления людьми практически во всех азиатских обществах. Коллеги также могут напрямую упрекать беременную в эгоизме и в том, что ей достается больше выходных. Насколько выходной беременной женщины можно считать днем отдыха — вопрос спорный.
Еще один тип харассмента — это не просто унижение, а прямое давление. Руководство может сообщать женщинам об их «проблематичности»: начальнику не нужен сотрудник, который уходит из офиса раньше положенного, а «особого отношения» предоставлять он никому не собирается. Апогеем же матахара считается «выживание» беременной с работы.
В итоге получается, что если женщина капитулирует без боя — то есть уйдет сразу, узнав о беременности, — она останется без работы, но, по крайней мере, сохранит нервные клетки. Тем же, кто решил идти до конца, предстоит сталкиваться с психологическим насилием еще долгие годы.
Следуя провозглашенным в 2012-м принципам вименомики или женономики (от женщины + экономика) премьера Абэ, правительство пытается улучшить положение японок в обществе. Программа нацелена на поддержку и продвижение женщин по службе, улучшить ситуацию в этом вопросе предполагалось к 2020 году.
До 2012 года на рынке труда был задействован 61 процент японок, однако большинство из них (53 процента) работали неполный рабочий день или занимались низкоквалифицированным трудом. И одним из пунктов в программе Абэ значится тройное увеличение числа женщин на руководящих постах: от менее 10 до 30 процентов в 2020 году. Пока, правда, в реальности достижения этой цели приходится сомневаться — даже на местных выборах в апреле 2019 года всего 6 из 59 мэрских постов заняли женщины.
Далеко не все в парламенте Японии считают необходимыми «женские» меры, но сторонники вименомики активно продвигают эти идеи. Депутат Юноки Митиёси считает, что планы Абэ крайне полезны для экономики страны в целом. «Нам нужны налоги, которые женщины могли бы платить», — говорит он.
В свою очередь противник вименомики в парламенте Сёдзи Нисида считает, что квоты — плохой способ помочь женщинам. «Компании разорятся, пытаясь соответствовать правительственным требованиям. Либо фирму ждет крах, либо женщины будут занимать посты лишь номинально», — отмечает он. На логичный вопрос, что в таком случае делать, Нисида указывает, что вообще не считает гендерный баланс 50/50 хорошей идеей.
Еще одним важным способом помочь женщинам вернуться к работе считается увеличение количества детских садов. Правительство уже выделило средства на 500 тысяч мест в новых яслях.
Некоторые фирмы же самостоятельно следуют предвыборным обещаниям премьера и, надо сказать, преуспевают в их исполнении. Косметическая компания Shiseido, например, берет на себя ответственность за заботу о детях сотрудниц, которые составляют 80 процентов всей рабочей силы. Кроме того, Shiseido по своей инициативе достигла 30 процентов женщин в руководстве.
Одна из них — Эми Ватанабэ — пришла в компанию сразу после выпуска из университета. За время работы она вышла замуж и родила двоих детей. По ее словам, поддержка работодателей помогла ей сохранить карьеру и стать хорошей матерью. Всего к работе после родов в Shiseido возвращаются 96 процентов работниц.
О помощи и поддержке сотрудниц заботятся не только производители косметики. Владелец компании по производству пищевых продуктов Calbee Акира Мацумото считает, что традиционные переработки вредны не только работающим матерям, но и вообще всем сотрудникам.
При компании открыт детский сад, а за последние несколько лет число женщин-руководителей в Calbee увеличилось в четыре раза: с 6 до 24 процентов. «Нельзя, чтобы предприятием управляли исключительно мужчины. Изменения необходимы», — считает он. Он признает, что не всем нравятся его правила, однако двери на выход перед недовольными никто не закрывает. При этом пока ни один человек из-за правил не уволился, добавил Мацумото.
Не забывают руководители и о поддержке мужчин. Некоторые крупные фирмы, такие как строительная компания Taisei, поощряют их уход в декрет.
Некоторые пользуются возможностью помочь супруге, однако для большинства это все еще за гранью привычного: многие мужчины стесняются и даже стыдятся уходить с работы ради ребенка, ведь этим, по их представлениям, должна заниматься жена. А те, кто все-таки уходят в декрет, по возвращении испытывают неудобства, так как должны вернуться в прежний рабочий ритм и перерабатывать — уходить вовремя не позволяет все то же давление со стороны общества.
В то же время в Taisei для супружеских пар также проводятся семинары о том, как совмещать семью и карьеру и разделять обязанности супругов.
В январе 2020 года позитивный пример японцам подал министр окружающей среды, сын 56-го премьера страны Синдзиро Коидзуми. Он стал первым членом правительства из мужчин, который ушел в декрет. «Я бы хотел, чтобы в Министерстве окружающей среды сотрудники, не смущаясь, могли брать отпуска по уходу за детьми», — говорил он. По сокращенному графику Коидзуми работал в течение двух недель.
В то же время сам премьер Абэ, кажется, не соответствует своим же требованиям: по числу женщин в парламенте Япония стоит на 159-м месте. В собственном кабинете в 2018 году из двух он оставил лишь одну даму — министра регионального развития Сацуки Катаяму. Абэ тут же раскритиковали за назначение единственной женщины на не самый престижный и значимый пост.
Катаяму к тому же заставили сменить платье для парламента: сразу после церемонии назначения ей пришлось отправиться в магазин за более подходящим по дресс-коду нарядом. Кстати, дресс-код на работе также больная тема для японок. Активистки постоянно борются со странными и даже вредными для здоровья правилами: запретом на ношение очков, изменение цвета волос, обязательным ношением обуви на высоком каблуке.
На вопрос, почему в разгар проведения вименомики Абэ отправил вторую женщину-парламентария в отставку, он ответил уклончиво. Он заявил, что только разгоняется, и вскоре женщин в кабинете будет больше. Катаяму же премьер назвал «стоящей трех женщин». А смещенная с поста главы МВД Сэико Нода заявила, что обеспокоена тем, что кабинет стал практически полностью мужским.
Критики обратили внимание на то, что на места в кабинете претендовали 12 женщин, однако попали в него сплошь мужчины, поддерживающие курс партии Абэ и выступающие за пересмотр пацифистской конституции страны.
«Он назначил старых друзей и надежных союзников, чтобы обеспечить себе стабильность», — говорит Джеффри Кингстон, глава института азиатских исследований в токийском Университете Темпл. По его словам, даже назначение Катаямы — не более чем показуха.
По мнению Изабель Рейнольдс из Bloomberg, в ближайшие пару лет больших изменений японкам ждать не стоит. «Женщины стоят на нижних ступеньках карьерной лестницы, они точно не будут решать, в каком направлении будет двигаться гендерная политика компаний», — считает она.
Сейчас для того, чтобы у японок появился больший «удельный вес», необходимо не только говорить о важности их поддержки. Японии, как и любой другой стране с сильными традициями, нужно больше времени, чтобы полное предубеждений старшее поколение уступило дорогу более продвинутой молодежи.
Читайте также: Часики тикают: до какого возраста можно отложить материнство?
Смотрите наши видео
