Так уж получилось, что я старшая дочь у своих родителей, старшая племянница у всех моих теть и дядь, включая двоюродных, старшая внучка как по маминой, так и по папиной линии. Старшей правнучкой я тоже успела побыть, но, к сожалению, недолго.
До поры до времени, пока не стали появляться на свет мои младшие родственники разной степени дальности, я буквально купалась во всеобщей любви. Меня затискивали до невозможности всякие тети и дяди, бабушки и прабабушки, задаривали подарками, умилялись каждому моему слову, – не жизнь, а малина! Но потом все изменилось.
У нас разница с сестрой 13 лет. В детстве я была нянькой, но мне нравилось, а потом мы стали взрослеть и теперь совсем практически не общаемся - нет у нас общих тем. Ей сейчас 13, мне 26.
В родной семье, где по моим настойчивым просьбам мне родили братика, я, как ни странно, глобальных изменений не ощутила. А вот среди бабушек, теть и дядь я стала чувствовать себя менее уютно. Меня возвели в ранг «старших» – тех, у кого обязанностей больше, а прав меньше, чем у остальных детей. Доходило до смешного: когда мы вместе с двоюродной сестрой и троюродным братом, которые младше меня всего на полгода, выкидывали какие-нибудь фортели в нашу подростковую бытность, мне попадало сильнее всего. «Ты же старшая, – негодующе выговаривали мне бабушки, тети и дяди, – ты должна показывать хороший пример!» Удивительно, но до смешного доходит и сейчас, когда кто-нибудь из теть и дядь нет-нет да осечется: «Ну ты же старш...».
Натерпевшись несправедливых обвинений за свою детскую жизнь, я твердо решила не допускать дискриминации по признаку старшинства в собственной семье. Но одно дело теория, а другое – практика. Теперь, когда моей старшей дочери 11 лет, и в ней уже проявляются результаты моих собственных педагогических опытов, я вынуждена признать, что во многом этой самой дискриминации я ее подвергла. И, как оказывается, незаметно для себя самой. Как бы то ни было, а первенцы – дети «экспериментальные». Именно на их воспитании мы «набиваем» свои родительские «шишки», одна из которых – это завышенные ожидания от ребенка, зачастую не соответствующие его возрасту.
Как это обычно происходит? Сначала молодым родителям кажется, что полгода – это тот возраст, когда ребенка необходимо начинать воспитывать – надо же пользоваться моментом, пока он «поперек лавки лежит»! Спустя еще полгода для них становится очевидным, что малышу пора выходить в свет – в театр, в музей или, на худой конец – в зоопарк. После посещения парикмахерской, разумеется: любой уважающий себя годовалый ребенок должен иметь побритую голову в знак расставания с младенчеством!
Когда же карапузу исполняется два или три года, настает время сажать его за фортепиано или за учебник по английскому, ну или обувать в бутсы, например. Да-да, ведь еще через пару лет он уже должен подавать надежды, а затем – оправдывать ожидания. «Что значит, не имеет музыкального слуха?», «Как это еще не говорит по-английски?», «Почему не нападающий?» – бывает, удивляются родители первенцев, но ответов слышать не хотят. Их ожиданий нельзя обмануть, они же столько вложили...
Я старшую дочку привлекала к уходу за братиком: учила играть, погремушкой трясти, просила подать пеленку или подгузник. Не заставляла, а просто просила, и хвалила ее всегда. Часто говорила, какая она хорошая сестренка. Пережили этот период нормально, хотя ревность была, конечно.
Как правило, пристальное внимание уделяется первому ребенку до тех пор, пока у него не появляется младший брат или сестра. Но требования и ожидания при этом не исчезают, а, наоборот, возрастают вместе с «повышением» до звания «старшего». Теперь в круг его обязанностей, помимо прочего, входит еще и воспитание малыша своим примером, который, разумеется, должен быть идеальным. Таким образом, ребенок, еще вчера бывший единственным, вдруг обнаруживает, что обделен вниманием (а с его точки зрения – любовью) и в то же время обязан соответствовать родительским представлениям об их «надежде и опоре в будущем». Превратившись в старшего, он вдруг почему-то больше не имеет права на ошибку, ведь с него теперь «совсем другой спрос». Нелегкая ноша, между прочим. А ведь нести ее придется намного дольше, чем будет длиться период раннего детства братика или сестренки. Младший ребенок еще много лет будет для мамы с папой «осознанной» радостью, а старший так и останется первопроходцем на пути к их родительскому самосознанию.
Дискриминация старшего чаще всего происходит именно неосознанно, по родительской неопытности, но ребенку от этого не легче. Ему трудно понять, почему младшим детям позволяют быть собой и почему в их жизни так много детства. И все-таки еще большего сочувствия заслуживают родители, до которых в редкие минуты озарения нет-нет, да доходят масштабы их собственных ошибок. Как ни крути, а это очень страшно – видеть, что твои ошибки успели «впечататься» в характер ребенка и уже не подлежат исправлению.
Какими же вырастают старшие дети? Конечно, очень разными, хотя некоторые качества их объединяют. Старшие братья и сестры, в большинстве случаев, – это ответственные, организованные, работоспособные люди. Нередко они добиваются успехов в карьере и довольно часто оправдывают родительские надежды. Кстати, по отношению к родителям они, как правило, более заботливы и чутки, чем младшие. Это одна сторона медали. Другая же состоит в том, что старшие дети так же часто вырастают неуверенными в себе и не слишком счастливыми в личной жизни. Так случается, если они не разбираются в любви, потому что слишком мало видели ее в детстве.
Разумеется, все мы любим своих детей, и старших, и младших, и средних. Но вот как сделать так, чтобы каждый из них был в этом уверен? Когда-то у одного очень многодетного отца я «подслушала» совет, который, как мне кажется, может быть полезным многим родителям, независимо от количества детей в их семьях. А звучит он так: «Всю любовь нужно отдавать старшему ребенку. Остальные возьмут ее сами».
