Шесть открытий, которые я сделала, когда стала мамой

Ирина Рынкевич рассказала Детям Mail.ru, как ее поменяло материнство, за что она благодарна своему сыну, и чему у него научилась.

johnny-cohen-B4bq2GVEUyY-unsplash
Источник: unsplash.com

Я родила в 25 лет. В то время таких называли «старородящими». Зато это событие было осознанным и желанным.

Я так гордилась своим животом во время беременности! Физический дискомфорт воспринимала скорее как миссию, нежели как болезнь. И дело даже не в том, что «у женщины должны быть дети». Просто наступил момент, когда я, человек деятельный и любознательный, вдруг поняла, что нужно узнать главное – увидеть жизнь с самого ее зарождения. Но я тогда и не подозревала, насколько это изменит мою жизнь и меня саму.

Первое открытие: я обречена бояться всю жизнь

Панически. За своего ребенка, сколько бы ему ни было лет.

В первые дни после роддома я вставала ночью, подходила к кроватке и слушала, дышит ли малыш. Младенцы так тихо дышат! Потом я научилась с этим жить. И теперь страх активизируется лишь, когда есть повод. Стараюсь его не демонстрировать.

Когда сын не приходил вовремя, звонила на мобильник и спрашивала: «У тебя все в порядке?» Потому что главное – только это. Чтобы у него все было в порядке.

И он никогда не сердился за эти звонки. Может быть, потому что не упрекала. И старался предупреждать, если задерживается. Я так ему благодарна за это уважение к моему страху!

Второе открытие: ребенок любит безусловно

Он принимает маму такой, какая она есть. Для него она не лучшая, не самая-самая – единственная! Кто еще способен так принять?!

Сын был первым человеком, перед которым я не стеснялась танцевать или говорить по-английски, не умея толком делать ни того, ни другого. Потом научилась и перестала стесняться остальных. Но он был первым ценителем. Он не боится моего плохого настроения и сложного характера, потому что знает, как это смягчить. Или, наоборот, обострить, когда нужно. Кто еще рискнет?

Третье открытие: никто не умеет прощать так, как ребенок

По пути из школы отчитываю сына-первоклассника за какие-то провинности. Он терпеливо слушает и выносит мне оправдательный приговор: «Магнитная буря».

Приходим домой. От усталости падаю в кресло. Он смотрит сочувственно: «Тебе сварить кофе?» Спрашивает буднично, как будто умеет варить кофе, а сам не делал этого ни разу. «А ты умеешь?» — спрашиваю, а сама уже улыбаюсь. «Я попробую».

На меня было за что обижаться. Я бывала несправедлива и несдержанна. Не со зла – от усталости, от обиды на других людей, от тяжелых жизненных обстоятельств... Ребенок не обязан (а иногда не способен) это понимать. Он может только простить. И прощает.

Четвертое открытие: ребенок может избавить нас от наших проблем из детства

Мы ведь не помним, что с нами было до трех лет, о чем нам говорили взрослые, за что ругали или хвалили. Мы принимали все как должное, строя потом на этом фундаменте свои представления о жизни, о себе. И только став взрослыми, начинаем догадываться, что в этом фундаменте много трещин. Отвечая на бесконечные детские вопросы, мы словно проводим ревизию. И что-то в самой глубине подсознания выравнивается.

Еще лет в 19 поймала себя на том, что стараюсь помогать людям, которые оказались в такой же сложной ситуации, в какой когда-то была я сама. И поняла, что помогаю этим не только им, но и себе. Мы не можем изменить свое прошлое, но можем избавиться от негативных последствий каких-то событий, если проживем их заново, более успешно. С детьми мы многое можем прожить заново.

Главное – не забыть, как клялись себе в детстве в обиде на взрослых: «Я никогда не буду поступать так со своим ребенком». И не поступать так.

Сыну было года четыре. Я выполнила его нехитрое желание, и он сказал: «Когда ты будешь маленькой, а я стану твоей мамой, я тоже тебе так сделаю».

Так ли это глупо? Когда мы будем старыми и немощными, а они – взрослыми и сильными, сможем ли мы принять их помощь как должное? Не будет ли нам стыдно за то, что когда-то, в пору их детства, мы пользовались своим превосходством?

Пятое открытие: в их мире столько увлекательного!

Сын стал интересным собеседником, как только научился говорить. И рано научился шутить. Я любила с ним путешествовать. Когда он был рядом, у меня сохранялось ощущение дома. Мы много болтали, играли и смеялись. Тогда я была для него самым важным источником информации. Теперь, пожалуй, наоборот.

Он ввел меня в мир интернета и терпеливо объяснял тонкости работы на компьютере. Через сына ко мне приходят новые фильмы, книги, музыка, которые я сама бы и не нашла. Конечно, не все, что он смотрит, слушает и читает, интересно и близко мне, но точек соприкосновения достаточно много. Он приносит что-то с формулировкой: «Тебе это будет интересно». Он знает, что мне может быть интересно. Лучше, чем кто-либо другой.

Благодаря сыну я открыла простую формулу любви

Его детство пришлось на трудные 90-е. Помню, как сын, трехлетний, спросил: «Мама, а в магазине есть печенье?» Я ответила: «Нет». Сейчас это трудно представить, но было время, когда в наших магазинах не было даже печенья. Сын сказал: «Хорошо, я подожду», а я расплакалась.

Это неправильно, чтобы трехлетний ребенок ждал, когда в магазине появится печенье. И вот когда в эти годы малыша угощали чем-то — он ел, а мне было вкусно. Это и есть любовь.

Читайте также:

Смотрите видео о знаменитостях, которые решили оставить своих детей без наследства: