– Фёдор, с какими проблемами к вам чаще всего обращаются мамы маленьких детей?
– Когда-то замечательный детский хирург Вахтанг Панкратович Немсадзе, изучая детский травматизм, обнаружил, что ситуаций, в которых дети получают травмы, около двух сотен. Так же и в общей педиатрии – всех волнует довольно небольшой набор вопросов, что и неплохо, потому что на них не так сложно отвечать. Это – уход за здоровым малышом: гигиена, купание, прогулки, температурный режим. Дальше идут стандартные проблемы, которые, строго говоря, болезнями не являются: колики, прорезывание зубов, дерматит. Ну и напоследок самые частые болезни: респираторные, кишечные и мочевые инфекции.
Кроме того, вопросы очень зависят от специфики того, с чем работает врач. Ко мне, например, обращаются родители детей с наследственной патологией и родители усыновленных детей. У них есть свои проблемы, не касающиеся здоровых детей. Ну и ко мне, как к представителю частной медицины, часто обращаются с вопросами о диагнозах, которые поставили прежде в других учреждениях и которые иногда очень радостно снимать «за отсутствием состава преступления». Приятная и очень большая часть моей работы – снятие тревоги, зарожденной другими врачами или окружением родителей.
– Родители боятся, что ребенок родится с патологией. Насколько этот страх обоснован?
– Врожденные патологии – это огромный пласт болезней абсолютно любых систем и органов. Та или иная врожденная проблема встречается довольно часто, однако они не так серьезны, чтобы это влияло на образ жизни. Это могут быть врожденные аномалии сердца, почек или, например, своеобразие соединительной ткани. Многие из этих проблем выявляются сейчас на скрининговых УЗИ, и прежде мы бы о них даже не подозревали, потому что они редко проявляются клинически.
Серьезные врожденные патологии встречаются все же достаточно редко, настолько редко, что беременная женщина не должна о них думать. Главное – выполнять все рекомендации врачей и своевременно проходить обследования и скрининги.
– Что повышает риски – болезни мамы, экология, наследственность?
– Это во многом лотерея. Конечно, есть факторы риска: и экология, и курение, и прием препаратов, и различные инфекции, но иногда они никак не влияют на плод, а бывает, что при совершенно нормальной беременности рождается ребенок с нарушениями. Врожденная патология – это генетические нарушения, пороки развития или нарушения, связанные с проблемами в перинатальном периоде (до, во время или сразу после родов). Большинство из них никак не зависит от действий родителей. Генетические поломки происходят постоянно, но проявляются только в том случае, если сломался значимый участок генома (это бывает редко). Генетические проблемы заложены изначально, можно сказать, в момент зачатия. Повлиять на них невозможно.
Пороки – это нарушения закладки систем и органов или нарушение их внутриутробного развития из-за влияния вредных факторов. Эти факторы тоже обычно не зависят от действий родителей, если не считать алкоголизм и другие токсикомании.
Последствия перинатальных поражений – чаще всего ДЦП – минимизируются действиями моих коллег в роддомах, и худшее, что можно сделать для их профилактики – рожать дома.
– Правда ли, что у возрастных мам чаще рождаются больные дети?
– Зависимость такая есть, особенно для синдрома Дауна, хотя исследования говорят, что большую роль играет и возраст отца. По данным американо-шведской группы ученых, у детей 45-летних отцов по сравнению с детьми 24-летних в три раза выше риск развития аутизма, в 13 раз выше риск СДВГ, в 2 раза выше риск психотических расстройств, в 25 раз выше риск биполярного расстройства, в 2,5 раза выше риск суицидального поведения или проблем с наркотиками и более низкая успеваемость в школе. При этом нет никакого переломного момента, риски просто постепенно увеличиваются с возрастом в связи с накоплением мутаций. Тем не менее на практике не стоит придавать этому большого значения: и в 40 и позже гораздо вероятнее родить здоровых детей, потому что риск настолько мал, что его умножение дает все равно малые значения.
– Какие тесты используют для определения патологий?
– Пренатальная диагностика очень важна – особенно тогда, когда мы можем вовремя что-то исправить. Например, в США при выявлении spina bifida (расщепления нервной трубки) делают внутриутробные операции, которые полностью или частично избавляют от всех последствий этой проблемы, к которым относятся отсутствие контроля и чувствительности ниже уровня поражения, т.е. дети часто не могут ходить и контролировать дефекацию и мочеиспускание.
В любом случае я рекомендую выполнять все назначения акушеров-гинекологов в ходе ведения беременности. Это минимизирует риск или дает время морально подготовиться и своевременно скорректировать проблему после родов. Хотя, безусловно, многие тесты страдают недостаточно высокой информативностью и иногда ложноположительные результаты пугают будущих мам. Но лучше потом расслабиться, чем упустить.
– Какие патологии может выявить врач или сама мама у младенца?
– Врач должен выявить или заподозрить любую врожденную патологию, иначе зачем ребенка вообще осматривать? Я не люблю превентивно настораживать мам, советую выбрать педиатра, которому вы доверяете, и слушать его рекомендации. Сейчас существует достаточно навыков и инструментов для определения нарушений в развитии и особенностей систем и органов. Тем не менее, некоторые патологии абсолютно невозможно выявить до их манифестации. В таком случае глупо обвинять врача в том, что он что-то пропустил.
– Вы являетесь куратором направления несовершенного остеогенеза. Почему вы выбрали именно его? Какие ошибки в лечении чаще всего допускают родители, детям которых поставили такой диагноз?
– Я не могу сказать, что долго выбирал. Я скорее выбирал учителя – профессора Наталию Белову, у которой многому научился в подходе к больным и здоровым детям. В плане несовершенного остеогенеза я продолжаю ее дело, которым она занимается примерно столько же, сколько я на свете живу.
Ошибки в ведении хрупких детей допускают не родители, а врачи, которые учат родителей ограничивать движения, не брать на руки, подолгу иммобилизировать детей после переломов. Все это приводит к тяжелому усугублению болезни. Мы всячески распространяем и пропагандируем адекватный подход к лечению несовершенного остеогенеза, давно практикуемый в мире. Помимо медикаментозной терапии – самого простого, но дорогого элемента лечения, – крайне важна физическая активизация с рождения: развивающая среда, плавание, гимнастика, ЛФК, а также психологическая помощь: борьба со страхами и мотивация. Кроме того, при необходимости выполняются хирургические операции (причем не совсем такие, как у здоровых детей), а специалисты по вспомогательной технике должны подобрать ребенку правильные ходунки и кресла, если это необходимо.
Также читайте наш материал о неинвазивном пренатальном тесте, который помогает определить здоров ли будущий малыш.
