Недавно интернет буквально «взорвал» видеоролик: женщина требовала увести с детской площадки ребят с особенностями развития, так как они якобы пугали ее внучку. Ситуацию обсуждали бурно – бабушку обвиняли в жестокости.
Но как быть, если ты действительно не знаешь, как именно стоит поступать тебе самому и твоему ребенку, когда рядом кто-то другой – на тебя не похожий?
Да, о необходимости инклюзивного образования говорят все чаще – и чиновники, и эксперты, и сами родители. Мамы и папы все активнее добиваются того, чтобы школа предоставила возможность учиться их детям с особыми потребностями.
Движение в сторону инклюзии – без сомнений, важно, но достаточно ли внимания на этом пути уделяется родителям детей, не имеющих особенностей? Хватает ли им знаний, понимания, терпения? Умеют ли они справляться с сомнениями и страхами? Попробуем разобраться на примере реальных историй.
История No1 «Границы – у нас в голове. У нас, у взрослых»
Виктория, дочка Ника учится в 7-м классе (Москва)
О том, что бывают школы с инклюзией, я, конечно, слышала. Но знала ли я, что при переводе дочки в новую школу у нее будет инклюзивный класс? Нет. Я знала только, что наша новая школа – то место, где с уважением относятся к личности каждого ребенка. И именно это для меня было очень важно.
О том, что в классе с Никой учится девочка с особенностями развития, я услышала довольно поздно – от самой дочки. Это она как-то рассказала мне, что у них есть девочка, которая занимается с тьютором. Я выяснила, что у той девочки тяжелая форма детского церебрального паралича и диагноз тоже влияет на ее умственные способности.
Испугало ли меня тогда это? Нет. Единственное, в тот момент мне было непонятно, как ребенок будет успевать за программой? Оказалось, это не проблема – помогает тьютор.
А однажды дочка сказала: «Мы сегодня с той девочкой бегали на переменке!» Я удивилась: «Подожди-подожди, она же не может бегать».
А Ника отвечает: «Да мы ее просто подхватили с одноклассниками и стали бегать. И ты знаешь, мам, она так хохотала, ей было так весело!»
И в тот момент я как-то очень четко поняла: инклюзия, особенности развития – все эти понятия, эти границы – у нас в голове. У нас, у взрослых. У детей их нет. Они не понимают, чем уж так сильно один ребенок отличается от другого.
Тогда я еще поговорила с дочкой – и спросила, а не обижают ли ту девочку другие дети. И вдруг Ника стала рассказывать, что практически в каждом классе ее школы есть ребенок с особенностями. А ведь я, посещая школу, вообще не знала этого!
Оказалось, в одном классе есть дети с задержкой психоречевого развития, в другом – ребенок с расстройством аутистического спектра. Я видела всех этих детей на перемене, и они не ходят, скажем, с каким-то клеймом.
Это абсолютно такие же ребята, которые также переживают за двойки, также радуются, когда их хвалят, также не любят какие-то уроки.
А бывает, тьютор по каким-то причинам не может посетить урок вместе с ученицей. И тогда детей, которые достаточно хорошо успевают по программе, просят на какой-то урок взять на себя функцию тьютора. Посидеть с той девочкой, помочь ей. И никогда не было такого: «Ой, опять я буду с ней сидеть». Нет, дети воспринимают это как обычную здоровую дополнительную нагрузку.
Я также вхожу в родительский комитет и нашего класса, и всей школы. И я никогда не слышала о том, чтобы среди мам и пап было какое-то отдельное обсуждение этой темы. Если только нужна какая-то помощь. Например, у нас в классе с ребенком случилась беда – ее мама умерла от онкологического заболевания. И у всех родителей в тот момент была лишь одна здоровая реакция: помочь, без сверхзаботы, но все же окружить девочку вниманием.
Всем было понятно: это просто ребенок, ей страшно и одиноко... Никакого упора на инклюзию тут, конечно, нет. Так было бы абсолютно с любым ребенком.
История No2 «Наш класс учит свободе и открытости»
Ольга, сын Мирон учится в 7-м классе (Обнинск)
Когда семь лет назад мы решали, где будет учиться наш Мирон, в первую очередь выбирали преподавателя. Выбор класса – второстепенный вопрос. И когда я узнала, что в классе с сыном окажутся особенные дети, меня это совершенно не напугало, даже обрадовало. Во-первых, это значит, что класс будет малочисленный. Во-вторых, ребята с детства будут привыкать к разнообразию этого мира.
Очень важно, чтобы с самого раннего возраста человек понимал: все люди разные – и спокойно к этому относился. В наше время не было такой возможности. Мы шарахались на улице от людей на коляске. Увидеть в транспорте кого-то «не такого» было событием.
Рада, что у моего сына не так: с ним учатся три мальчика с физическими ограничениями.
Они с одноклассниками спорят, кто повезет коляску, кто поможет на перемене.
Никакой травли или непонимания не было и нет. Здесь многое зависит от учителя – и нам повезло: и в начальной школе, и сейчас у Мирона очень хороший классный руководитель. Учителя сделали все, чтобы сплотить ребят.
Недавно Мирон писал сочинение на тему «Сила воли». Он решил рассказать о своих одноклассниках с ограниченными возможностями здоровья и их семьях. Это было очень трогательно. Вокруг нас ведь много детей с инвалидностью, но далеко не все они учатся в школе. Даже чтобы сделать этот шаг – записать своего особенного ребенка в обычный класс – нужна сила. Нужно быть пробивным, не бояться трудностей, очень много вложить в ребенка и воспитывать его волевой личностью. Обо всем этом было в сочинении моего сына.
А еще очень важно, что детей на колясках видят ребята всех классов. Они вместе ходят в столовую и на линейки, участвуют в концертах, ездят на экскурсии. Пока наш класс – единственный такой в школе. И, мне кажется, он учит свободе и открытости абсолютно всех.
История No3 «Мы помогаем нашим детям становиться ответственными»
Елена, сын Егор учится в 4-м классе (Нижегородская область)
Когда мой сын еще ходил в садик, в его группе была «хрустальная» девочка – из-за генетического заболевания ее кости очень хрупкие и могут часто ломаться. Это я, конечно, сейчас знаю что-то про такой диагноз, а тогда лишь сразу заметила, что девочка как-то по-другому ходит, ее часто придерживают. Егор тоже заметил это и стал спрашивать, что случилось. Я ему все объяснила и рассказала, что с ней нужно быть очень осторожным.
Сейчас Егор учится с той же девочкой в школе. И она – его любовь! 8 Марта, дни рождения, 14 Февраля – всегда теперь только ей подарки приносит. Традиция! И сам Егор, и другие дети в его классе очень внимательно к той девочке относятся. Когда идут в столовую, мальчики повыше ростом стараются быть перед ней и сбоку, чтобы ее никто случайно не задел. Ребята открывают ей двери.
У нас дети все время с ней рядом: на переменках сидят вокруг ее парты. А она такая «зажигалочка»! Истории разные очень увлеченно рассказывает, и ребята с ней дружат.
Мы дома с детьми иногда разговариваем обо всем этом.
Дети меня спрашивают: «Мам, а если бы я родился не таким, как все, ты любила бы меня?»
И, конечно, я всегда говорю, что и любила, и принимала бы. Это очень важно – показывать детям, что люди разные.
Так мы учим их самих быть ответственными: важно, чтобы они помогали особым детям чувствовать себя как все – принятыми. Это влияет и на развитие ребенка: он видит, что люди разные, и помогает им ощущать себя в безопасности. Знать, что их никто не обидит.
История No4 «На первом месте – личность ребенка»
Александра, сын Миша учится в 5-м классе (Москва)
У нас очень свободная школа: на первом месте – личность ребенка, его индивидуальность, а потом уже – образование. На детей не повышают голос, учат рассуждать, у нас каждый имеет право на ошибку. Важно отметить, что наша школа – государственная, не частная.
У Миши инклюзивный класс, из 24 учеников, двое – ребята с особенностями. Все вместе они ходят на экскурсии и в походы, бегают на переменах, поддерживают на контрольных. Мы с супругом осознанно выбрали инклюзивный формат обучения, поэтому никаких страхов не было.
Хотелось, чтобы сын с детства видел разных детей, спокойно относился к любым особенностям, понимал, что нет какой-то «нормы», которой все должны соответствовать.
Для него особый ребенок – такой же обыкновенный, как и он сам. Когда мы вместе гуляем или путешествуем, Миша, увидев человека, который чем-то отличается, не будет удивляться и кричать: «Ой, мам, смотри, что это с ним?»
В процессе учебы, конечно, появлялись какие-то вопросы, возникали ситуации, требующие обсуждения. К примеру, с ними в параллели учился мальчик, который из-за своих особенностей был немного агрессивным. Миша рассказал мне об этом, я сказала: «Просто будьте аккуратнее. Объясните ему, что вам неприятно, когда он так себя ведет. Он может не сразу понять, и это нормально. Нужно объяснять и разговаривать». Кроме того, в нашей школе есть психологи, которые, если нужно, помогают и поддерживают.
У одного из одноклассников Миши расстройство аутистического спектра. Он с первого класса учится с тьютором. Это, можно сказать, вторая учительница для всего класса. Когда мы в начальной школе поздравляли нашу первую учительницу с Новым годом или 8 Марта, Миша всегда говорил: «А можно еще цветочек Елене Степановне? Она классная!»
Мне кажется, в современном мире инклюзивные группы и классы – правильно, здорово и абсолютно нормально. У меня трое сыновей. Средний сейчас ходит в детский сад при той же школе и через пару лет, когда придет время школы, попадет в такой же инклюзивный класс, в такую же среду, что и его старший брат.
В детстве я очень редко видела людей с особенностями, а если и встречала кого-то, не знала, что делать, как себя вести. У меня никогда не было «необычных» одноклассников и одногруппников. Рада, что у моих детей будет совсем другой опыт.
История No5 «Инклюзия – не панацея. Важно учесть интересы всех сторон»
Виктория Сумина, сын Илья учится в 7-м классе (Обнинск)
У нас малоформатный класс – около 20 учеников. Среди них трое детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата и мой сын Илья, у которого аутизм. Все ребята учатся по стандартной общеобразовательной программе. Илья шел подготовленным к школе, я занималась с ним начиная с полутора лет. Поэтому страха, что он не потянет учебу, не было. Боялась я скорее того, что ему будет тяжело в коллективе.
Некоторые проблемы действительно были. Допустим, Илья долго боялся звонков – люди с РАС чувствительны к резким звукам. Но благодаря замечательной первой учительнице все трудности мы преодолели. Ольга Николаевна смогла добиться того, что в классе никто никого не дразнит, не обижает, поддерживает. Это продолжается и сейчас, когда ребята перешли в среднюю школу.
Наша школа – самая старая в Обнинске: высокие потолки, крутые лестницы с высокими ступеньками. Думаю, для ребят-«опорников» школа сделала все, что могла: у нас есть пандус и два подъемника. Есть ставка тьютора, но одного специалиста для троих детей на колясках, конечно, не хватает.
Тьюторами в нашем классе для детей с физическими особенностями выступают их родители. Думаю, это не проблема школы – это проблема всей системы, которая пока еще не готова к инклюзии.
Я просила учителей не делать никаких скидок на заболевание Ильи. Так и с его одноклассниками на колясках. Допустим, с сыном учится мальчик, у которого сильная спастика в руках. Ему тяжело писать, поэтому на уроках все ждут, когда он допишет – пожалуй, это единственная «скидка». В остальном все равны. И ребята с особенностями у нас отличники. Илья, к примеру, окончил шестой класс с двумя четверками.
Честно говоря, я не считаю, что инклюзия – это панацея. Есть дети, которым действительно будет очень тяжело учиться в обычных классах. Но если интеллект у ребенка сохранен и он готов учиться по обычной программе, почему нет? Сейчас в районных школах очень пестрые классы: там и дети мигрантов, которые чаще всего плохо знают русский язык, и дети с физическими нарушениями, и просто дети с какими-то особенностями – необязательно с инвалидностью. И все они учатся вместе.
У нас, родителей особенных детей, никогда не было позиции «нам все должны, а вы терпите», родители наших «обычных» одноклассников никогда не считали: «Наши дети воспитанные и умные, а вы заберите своих ненормальных». Главное – соблюсти баланс и учесть интересы всех сторон.
Комментарии специалистов
«Быть принятым – значит, ощущать ценность жизни»
Наталья Калиман, основатель и директор диаконического центра «Прикосновение»
Наша задача как специалистов – готовить людей с расстройствами к социальной интеграции. При этом важно делать так, чтобы, улучшая положение одних, мы не ухудшили положение других. Это очень долгий и сложный процесс, который у нас в России только начался.
Пока к этому не готовы ни многие люди, ни большинство школ, ни сама система. Увы, невозможно – раз! — и сделать инклюзию. Но, конечно, сейчас мы идем в сторону ее создания. Каждый день – один маленький шаг.
Я уверена: если мы будем делать инклюзивные группы и классы с самого раннего возраста детей, если они будут вместе расти и принимать друг друга, тогда все в нашем обществе будет по-другому. Но в этой новой реальности должно вырасти целое поколение людей.
При поддержке Минсоцразвития мы в центре организовали летние инклюзивные группы кратковременного пребывания. Думаю, так мы устанавливаем и поддерживаем некий эталон – я называю это «духом лечебной педагогики».
Он как огонь, который снизошел на вас и несется по всей стране. Можем растерять, можем сохранить. Я очень хочу, чтобы эти огоньки полетели дальше. Тогда будет ценен каждый.
Даже если у человека паллиативное состояние и понятно, что он ничему серьезному больше не научится, не достигнет каких-то высот. Ощущая, что его принимают, он получит самое главное – прелесть жизни.
«Как подготовить ребенка к учебе в инклюзивном классе? Главное – уважать и не нарушать границ»
Ирина Пудовникова, руководитель программы «Инклюзивная капсула» благотворительного фонда «Журавлик»
Вообще, к такому не придется готовиться, если вы всегда транслируете ребенку идею и многообразия (diversity), и инклюзии. Если вы с раннего возраста рассказываете ему о том, что все люди разные – как внешне, так и на уровне эмоций и восприятия информации – и что у всех должна быть возможность гулять, играть и ходить в школу.
Если у ребенка не было опыта взаимодействия с особыми детьми, конечно, стоит рассказать, почему его одноклассник выглядит или ведет себя иначе, не как все. Здесь важно сказать: никакой опасности нет, никто не заставляет тебя дружить или тем более жалеть кого-то.
Самое главное – просто уважать и не нарушать границ.
А если появляются вопросы, их всегда можно задать взрослому.
Кстати, довольно часто дети с особыми потребностями сами готовы рассказать о себе, о своих интересах. И, возможно, в процессе таких бесед интересы детей пересекутся и начнется общение.
Дети сканируют реакцию взрослого – поэтому в первую очередь следите, как реагируете сами и что говорите при виде ребенка с аутизмом, синдромом Дауна или того, кто передвигается на коляске.
Над материалом работали Екатерина Лебедева, Ирина Данильянц
