Эта история — готовый сюжет болливудского фильма. Дети родились с разницей в считанные минуты, а потом их перепутали в роддоме. Одна пара родителей — индуисты, другие мусульмане. Но самое интересное в другом: после долгих пререканий с местными властями семьям все-таки удалось спустя два года и девять месяцев получить результаты тестов ДНК, которые подтвердили сомнения. Но дети решили иначе, отказавшись покидать родителей, которые их вырастили. Семьи отправятся в суд в среду 24 января, чтобы подтвердить, что будут растить детей друг друга.
Эта достойная кинематографа история произошла в северо-восточном штате Индии Ассам. В шесть утра 11 марта 2015 года Шахабуддин Ахмед отвез свою жену Сальму Парбин в больницу городка Мангалдои. Через час она родила мальчика. Все прошло нормально, ее выписали на следующий день.
Спустя неделю жена говорит мне: «Это не наш ребенок». Я отвечаю: «Что ты такое говоришь? Нельзя так говорить о невинном младенце». Жена на это сказала мне, что в родильной палате вместе с ней была женщина из народа бодо (этническая группа, проживающая на северо-востоке Индии. — Прим. ред.), и она думает, что их ребенка могли перепутать с ее малышом». Я ей не поверил, но она твердила свое.
Сальма Парбин говорит, что с самого начала подозревала, что Джонайт не ее сын.
«Когда я увидела его лицо, у меня появились сомнения. Я вспомнила лицо той женщины в родильной палате, и мальчик на нее походил. Я поняла это по глазам. У него маленькие глаза — ни у кого в нашей семье таких нет», — говорит Сальма.
Шевали Боро говорит, что поначалу не могла поверить, что Риян не ее ребенок. Когда Ахмед поделился подозрениями с заведующей роддома, та предложила его жене обратиться за помощью к психиатру, назвав ее неуравновешенной. Ахмед не отступил, а подал запрос на получение информации о всех детях, родившихся в этой больнице в тот день около семи часов утра.
Месяц спустя он получил данные о семи женщинах. Ахмед решил проверить информацию о женщине из народности бодо, так как именно с ней было слишком много совпадений — обе родили мальчиков с разницей в пять минут, оба младенца весили три килограмма.
Я дважды ходил в их деревню, но так и не набрался мужества зайти к ним домой. Тогда я написал им письмо. Сказал, что жена считает, что наших детей перепутали в роддоме, и спросил, нет ли у них таких же подозрений. Я оставил свой телефон и попросил их мне позвонить.
Пара Анил и Шевали Боро с малышом Рияном Чандра живут почти в 30 километрах от дома Ахмеда. Они не подозревали, что их ребенок был подменен, пока не получили его письмо. Анил Боро, его жена и другие родственники не могли поверить, что такое возможно. Но когда они встретились, все изменилось. Риян наотрез отказался покидать дом Шевали Боро.
Как только я его увидела, я поняла, что он похож на своего отца. Я очень расстроилась и заплакала. Мы из народа бодо, мы не такие, как другие ассамцы или мусульмане. Глаза у нас с наклоном вверх, а щеки и руки более полные. Мы другие. У нас монгольские черты.
Сальма Парбин говорит, что когда увидела Рияна, она сразу же поняла, что это ее ребенок. Она хотела обменять их тут же, на месте, но мать Анила Боро, бабушка мальчика, воспротивилась.
По настоянию Ахмеда начальство больницы начало расследовать инцидент. Но после разговора с медсестрой, дежурившей в родильном отделении в тот день, в больнице стали отрицать все обвинения.
Это не убедило родителей. Ахмед послал образцы крови — своей, жены и ребенка — на ДНК-тест в августе 2015 года. Когда пришли результаты, подозрения подтвердились — между Сальмой Парбин и Джонайтом не было генетического родства. Ахмед обратился с жалобой в полицию в декабре того же года. Младший инспектор Хеманта Баруа получил выписки из роддома и посетил две семьи во время расследования.
Сальма Парбин говорит, что с самого начала подозревала, что Джонайт не ее ребенок.
В январе 2016 года он с образцами крови обеих семей приехал в Колкату (бывшую Калькутту), но местная судебная лаборатория ему отказала из-за канцелярской ошибки в форме заявки.
«В апреле прошлого года мы заново взяли анализы крови. Они исследовались в судебной лаборатории в столице штата Гувахати. Результаты получили в ноябре. Они подтвердили слова Ахмеда о том, что дети были перепутаны после рождения». Баруа порекомендовал Ахмеду обратиться в суд за разрешением обменять детей.
4 января семьи приехали в суд для обмена, но мальчики отказались оставлять родителей, с которыми выросли.
«Судья сказал, что мы можем осуществить обмен, но мы не стали этого делать. Мы растили их последние три года, и не можем просто отпустить», — говорит Сальма Парбин.
Джонайт плакал. Он был на руках моего зятя, обвил руками его шею, крепко держался и не хотел уходить». Риян точно так же обнял Шевали Боро, зарыдал и отказался куда-либо идти
.Анил Боро и его жена Шевали Боро согласились, что обмен детьми не лучшая идея. Анил Боро говорит, что обмен лишь навредит детям, которые слишком малы, чтобы понять, что случилось.
Очевидно, дети привязались к тем семьям, с которыми жили, и эта привязанность взаимна. Когда я была дома у Боро на прошлой неделе, бабушка увела Рияна из опасений, что его могут у них забрать. Спустя час его приводит обратно дядя. Бабушка приходит позже со связкой мелкой серебристой рыбы для ребенка.
Пока он, довольный, сидит подле нее, она с тревогой спрашивает меня: «Все нормально? Его не заберут?».
Дядя добавляет: «Посмотрите на его лицо, какой же он милый. Как его можно бросить?».
Риян не отходит от Шевали Боро ни на минуту.
Джонайт же — любимчик всей семьи Ахмеда. «В тот день, когда мы собирались идти в суд для обмена, моя восьмилетняя дочь сказала: «Ма, пожалуйста, не уводи его. Я умру, если он уйдет», — говорит Сальма Парбин. Бабушка Рияна Манамати Боро все еще тревожится, что малыша могут забрать.Я спрашиваю Ахмеда, как быть с религиозными различиями, возникнет ли однажды такая проблема.
Ребенок есть ребенок. Это дар Божий, он не индус или мусульманин, происхождение всех едино. И только потом они становятся индуистами или мусульманами.
Ахмед говорит, что дети не смогут приспособиться к новой жизни, если сейчас поменять их местами, потому что стиль жизни, язык, культура и пищевые привычки двух семей очень разные. Что до матерей, то хотя и заметны их внутренние колебания, очевидна крепкая привязанность к ребенку, которого они растили. Но то, что другого малыша они растили в своей утробе, тоже заставляет их чувствовать эмоциональную связь.
Когда дети вырастут, говорят родители, они могут сами решить, с кем хотят жить.
Сейчас семьи занимаются тем, что вырабатывают график регулярных встреч. Так они смогут стать друзьями и как-то участвовать в жизни своих биологических детей.
Читайте также: При выписке из роддома ребенку неправильно указали пол.
Кстати, за нашими новостями можно следить и в соцсетях.Подписывайтесь!
