Шестиклассник, конечно, сам сидел в телефоне и не откликнулся на требование учительницы сдать тетрадь. А потом, когда она сама ее забрала — подошел к ней и обратился на «ты». Но и учительница не промах. Она сказала: «Мне на тебя вообще по фиг! Понимаешь? И на тебя и на твою тетрадь!» А потом дала ему пощечину.
Мнения читающей публики, как обычно, разделились. Одни за то, чтобы запретить детям приходить в школу с гаджетами. Другие — за то, чтобы строго наказать учителя. Третьи — за то, чтобы срочно как-нибудь повышать престиж учительской профессии. В общем, все это — имитация бурной деятельности. Так всегда бывает, когда что-то гадкое происходит, сделать ты ничего с этим не можешь, поэтому надо сделать хоть что-нибудь. А самое легкое — это что-то запретить или кого-то наказать. А еще легче — к чему-нибудь призвать.
Хотя собака зарыта совсем в другом месте. В каком же? Мне кажется, в последние двадцать лет я без устали об этом говорю и пишу, но, естественно, безо всяких последствий. Хотя я глубоко убеждена, что несколько понятных практических решений могли бы привести к некоторой нормализации обстановки в школах. Попробую в нескольких пунктах изложить то, о чем давно думаю.
Нужны правила и процедуры
Внутри школы царит правовой хаос. Устав школы принят и висит на сайте учреждения — но его, естественно, никто не читает и им никто не руководствуется при разрешении конфликтов. Руководствуются эмоциями и понятиями. Конфликты в нашей стране традиционно разрешаются по принципу «кто сильнее — тот и прав». Закричать, припугнуть, унизить оппонента — нормально.
Службы примирения, школьные омбудсмены — какая-то таинственная ересь, западные выдумки.
В этом правовом хаосе существуют и родители, и дети, и учителя. У учителя, конечно, есть профессиональный стандарт и Трудовой кодекс, согласно которому его могут уволить по ст. 336, ч. 2, даже за однократное применение к ученику мер физического и психического насилия. И есть даже статья 156 УК РФ, по которой можно осудить педагогического работника за «неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, (…) если это деяние сопряжено с жестоким обращением с несовершеннолетним».
Но обычно — прежде, чем гром грянет так громко, что придется обращаться к Трудовому и Уголовному кодексам, — конфликт вызревает довольно долго.
Для того, чтобы предупредить переход конфликта в неправовую плоскость, в школе должны быть четкие и ясные механизмы разрешения конфликта.
Нужна внутренняя школьная политика
Для этого школе нужны свои собственные школьные законы. Скажем, школа вполне может сама решить, можно ли школьникам пользоваться гаджетами на уроке, не дожидаясь, пока Генпрокуратура, Роспотребнадзор, Госдума и Минпрос окончательно решат вопрос, можно ли школьникам пользоваться телефонами на уроке (Роспотребнадзор уже запретил, а толку?).
У школы вполне может быть своя политика по этому поводу: кому можно пользоваться, с какого класса, в каком объеме; где хранятся гаджеты на время, когда ими нельзя пользоваться, как родителям связаться с детьми в случае острой необходимости. Скажем, мне как учителю был бы неудобен тотальный запрет на гаджеты: в школьной библиотеке не всегда есть нужные тексты, да и задания, которые я даю детям, вполне могут включать самостоятельный поиск информации по какому-то вопросу прямо на уроке — а школьные компьютеры или даже интерактивная доска есть не всегда.
Нужны правила поведения, изложенные понятным для школьника языком
Устав школы школьник все равно читать не будет. И этих правил не должно быть больше десяти. Когда их десятки — размывается ощущение того, что важно, а что нет. (Недавно как раз обсуждали правила православной гимназии в Серпухове, где выпускник взорвал себя на крыльце; здесь как раз столько правил, что совсем неясно, что из этого абсолютно необходимо, что желательно, что менее обязательно).
А там, где есть правила, — должны быть и ясные последствия их нарушения. К примеру, что будет, если телефоном на уроке пользоваться нельзя, а ученик его достал? Что будет, если ученик откровенно грубит учителю? Какими будут последствия лично для него?
В принципе, школа вполне в состоянии принять несколько внутренних решений на педсовете, не выходя за рамки закона.
Отсутствие правил и отсутствие ясных последствий в случае, когда правила нарушаются, переводит школьные конфликты в межличностную плоскость, делает из конфликта скандал.
Нужны гуманные дисциплинарные меры
По мере того, как школа стала отходить от репрессивного отношения к ученикам и постепенно гуманизироваться, из школьной практики друг за другом ушли физические наказания, исключение с «волчьим билетом», оставления без обеда, исключения до 15 лет… В конце концов маятник качнулся в другую сторону: дети теперь вовсе ни за что не отвечают: за их поступки отвечают взрослые. Дети это прекрасно чувствуют и нередко говорят учителям: «А вы мне ничего не сделаете».
Ребенок должен нести ответственность за нарушение правил. А вот какой она может быть — тут и школе имеет смысл подумать, и всей Российской академии образования, наверное. Что педагогично, а что непедагогично в современной школе? Что может сделать школа, когда ребенок материт учителя, например, кроме как пожаловаться его родителям? Как показать ему, что это недопустимо? Орать на ребенка, унижать его, оставлять без обеда — все это нельзя, никаких вопросов нет. А что можно? Особенно в том случае, когда взывать к родителям бесполезно?
Нужно планировать заранее, что делать в нештатной ситуации
В одной школе (это была школа для детей с девиантным поведением) я видела памятку для сотрудников: что делать, если ученик пришел на урок пьяным, если грубит учителю, если у него истерика, если его поведение угрожает его безопасности и безопасности других. В некоторых случаях учителю предлагалось вызвать дежурного администратора, препроводить ученика к нему в кабинет — и заниматься выяснением отношений после урока.
Школы этой давно нет, она расформирована, опыт, кажется, так и остался невостребованным другими учебными учреждениями. А жаль: когда план действия в чрезвычайной ситуации заранее известен, учитель может быстро сориентироваться и вести себя профессионально, а не эмоционально.
Большинство случаев, когда учитель «срывается» на уроке, обусловлено его непрофессиональной реакцией на детскую провокацию: учитель начинает грубить ребенку в ответ. А вот какое поведение было бы профессиональным? Это ведь можно отрабатывать на тренингах, этому можно учить, это не так сложно организовать, как кажется, но никому это не приходит в голову. В конце концов, ситуация «ученик грубит учителю» возникает в школах гораздо чаще, чем «ученик пришел с ружьем»; однако все знают, что во втором случае надо забаррикадировать дверь и сказать ученикам залезть под парты, а что делать в первом случае — вопрос, открытый для учительской импровизации.
Нужно повышать квалификацию учителей в области управления поведением детей на уроке
У учителей отобрали старые инструменты установления дисциплины (страх, унижение, запугивание, оскорбление — сейчас все это недопустимо) — и не дали новых. Они их изобретают в меру своего образования, воспитанности, культурного уровня. Некоторые интуитивно справляются, некоторые еле тянут, постоянно чувствуют себя униженными, злятся — и их гнев рано или поздно прорывается.
10 звезд, которых травили в школе:
Но учителя не должны сами изобретать способы справляться с детским плохим поведением на уроке. Это давно исследуют ученые, этому можно и нужно учить.
И тогда, столкнувшись с детской провокацией, учитель будет чувствовать себя профессионалом, которому надо справиться с рабочей проблемой, а не беззащитной дамой, которую оскорбил молодой хам — так что надо срочно оскорбить его в ответ, а то и ударить.
Если учитель не знает, что делать, — значит, надо учиться. Не научили в институте, нет курсов? Можно поискать литературу для самостоятельного повышения квалификации. Вот, например, книга психолога Светланы Кривцовой «Учитель и проблемы дисциплины» — ровно то, что нужно.
Школа — маленький социум
Она обязана учить тех, кто входит в него, как себя вести в нем и взаимодействовать с другими.
Современная школа в последнее время вспомнила, что она должна заниматься «воспитанием». Но под воспитанием почему-то понимается почти исключительно внушение «традиционных ценностей» путем лекций о морали и классных часов о Великой Отечественной. Хотя «уважение к старшим», равно как и «уважение к человеческому достоинству» — вполне себе традиционная ценность, и начать воспитательную работу в школе вполне можно было бы с этого: с уважения друг к другу (которого в уральском случае не проявляют ни ученик, ни учитель), с превращения стаи детей, случайным образом соединенной в класс, в детский коллектив, в котором всем спокойно и безопасно. Именно в такой обстановке лучше всего учиться.
С тех пор, как коммунистическая идеология в школах была отброшена, понятие «детского коллектива» провалилось в тартарары вместе с нею. Сейчас в школу опять тащат полузабытые элементы советской школы вроде «смотра строя и песни», но идея научить детей сосуществовать вместе, не обижать друг друга, помогать друг другу, разрешать конфликты где-то потерялась. А ведь с этого стоило бы начинать: это не только вопрос воспитания, но и вопрос безопасности. А еще — это воспитание того самого «эмоционального интеллекта», который так ценится на рынке труда.
«Эмоциональный интеллект» надо воспитывать не только у детей, но и у учителей
Можно сколько угодно говорить о повышении престижа учительской профессии и возвращения уважения к учителю — но очень трудно научиться уважать конкретного учителя, который не умеет держать себя в руках, кричит на детей и оскорбляет их.
Надо бороться с учительским выгоранием
Да, учителя мало получают и очень подвержены профессиональному выгоранию. Да, вопрос учительских зарплат остро стоит по всей стране: чтобы заработать на жизнь, учителю по-прежнему приходится брать на себя страшное количество часов и классное руководство. Учитель (а особенно классный руководитель) завален огромным количеством бумажной работы: дать списки, составить отчет, предоставить сведения… И срывается он на тех, кто младше и слабее.
Конечно, все это надо решать: и установить хоть какие-то санитарные нормы допустимой учительской нагрузки, и сокращать количество «указивок», которые на него валятся, и решать проблемы с зарплатой.
Но все это не отменяет требования к учителю вести себя корректно, даже если ребенок его провоцирует.
Учиться держать себя в руках, если не можешь. Не отвечать оскорблением на провокацию. Искать профессиональные способы реагирования в трудных рабочих ситуациях.
А дело школы — установить нормальные внутренние правила и следить за их выполнением, учить учеников и учителей грамотно разрешать конфликты, повышать квалификацию персонала. Ну пора же уже, наконец, учиться жить по-человечески и не прибегать к политике «око за око, зуб за зуб» прямо на уроках.
Ирина Лукьянова
Смотрите видео:
