добрый день, приходите, кто хочет поупражняться в сочинительстве
на этот раз решила я предложить такое задание. не раз видела в подборке всяких задания для начинающих писателей, но примеров особо не нашла. поэтому несколько волнуюсь.
перескажите стих прозой (стихов подобрала три штучки)
насколько я понимаю, нужно описать ситуацию, навеянную стихом, у кого возникли эти мысли и переживания, вследствие чего и тп. тут, мне кажется, интереснее даже не художественность подачи, а разнообразие наших представлений.
но изложить желательно не в двух словах - он хочет на улицу - а более распространенно. Он смотрел то на ее лицо, такое прекрасное во сне, то за морозное иокошко, где уже ярко светило солнце, как будто приглашая прокатиться на санках до ближайшего леса (навскидку про мороз и солнце). Получатся ли из этого рассказики - поглядим
приятного общения и творчества!
Сладок запах синих виноградин…
Дразнит опьяняющая даль.
Голос твой и глух и безотраден.
Никого мне, никого не жаль.
Между ягод сети-паутинки,
Гибких лоз стволы еще тонки,
Облака плывут, как льдинки, льдинки
В ярких водах голубой реки.
Солнце в небе. Солнце ярко светит.
Уходи к волне про боль шептать.
О, она, наверное, ответит,
А быть может, будет целовать.
И сейчас устав от бесконечной суеты и забот я сбегаю сюда к гроздьям спелого винограда и конечно к теплому морю, волны которого, кажется, способны унести с собой всю мою печаль.
Сладок запах синих виноградин…
Дразнит опьяняющая даль.
Голос твой и глух и безотраден.
Никого мне, никого не жаль.
Между ягод сети-паутинки,
Гибких лоз стволы еще тонки,
Облака плывут, как льдинки, льдинки
В ярких водах голубой реки.
Солнце в небе. Солнце ярко светит.
Уходи к волне про боль шептать.
О, она, наверное, ответит,
А быть может, будет целовать.
Осип Мандельштам
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Осип Мандельштам
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Осип Мандельштам
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Что бились днем неистово о берег.
Закат красив, томленьем вечер полон,
Но я в его спокойствие не верю!
Как наяву, я помню путь далекий,
Мечты и мачты, гулкий шум прибоя.
И мой корабль в море одинокий
Уносит прочь уставшего героя.
Я список помню лишь до половины...
Прошли года, меняя мизансцены.
Но новый Парис вновь найдет причины
И поплывет на поиск Ойкумены.
Что бились днем неистово о берег.
Закат красив, томленьем вечер полон,
Но я в его спокойствие не верю!
Как наяву, я помню путь далекий,
Мечты и мачты, гулкий шум прибоя.
И мой корабль в море одинокий
Уносит прочь уставшего героя.
Я список помню лишь до половины...
Прошли года, меняя мизансцены.
Но новый Парис вновь найдет причины
И поплывет на поиск Ойкумены.
А стих да.К Маше.
По покойному супругу.
Мир сыплется осколками витража: королевкая охота, старый дуб, тело... Мёртвое тело.
За мужем закрывается дверь: из-за ночной службы я его почти не вижу, а он видит всё, что происходит в королевстве, даже то, что не положено видеть простым смертным. Только ли видит?..
Совсем рядом, в полумраке детской, спит дочка. Порыв: разбудить, схватить на руки, не отпускать, смотреть в глаза - тёмно-серые, не мои, не мужа, - его глаза... Стою у окна, не в силах шевельнуться.
Поднимается ветер, стылый осенний ветер в южной духоте. Летит над землёй - пустой, осиротевшей, - скорбный тополиный шелест...
По покойному супругу.
Мир сыплется осколками витража: королевкая охота, старый дуб, тело... Мёртвое тело.
За мужем закрывается дверь: из-за ночной службы я его почти не вижу, а он видит всё, что происходит в королевстве, даже то, что не положено видеть простым смертным. Только ли видит?..
Совсем рядом, в полумраке детской, спит дочка. Порыв: разбудить, схватить на руки, не отпускать, смотреть в глаза - тёмно-серые, не мои, не мужа, - его глаза... Стою у окна, не в силах шевельнуться.
Поднимается ветер, стылый осенний ветер в южной духоте. Летит над землёй - пустой, осиротевшей, - скорбный тополиный шелест...
В последние дни у меня с юмором напряжёнка...
В последние дни у меня с юмором напряжёнка...
По покойному супругу.
Мир сыплется осколками витража: королевкая охота, старый дуб, тело... Мёртвое тело.
За мужем закрывается дверь: из-за ночной службы я его почти не вижу, а он видит всё, что происходит в королевстве, даже то, что не положено видеть простым смертным. Только ли видит?..
Совсем рядом, в полумраке детской, спит дочка. Порыв: разбудить, схватить на руки, не отпускать, смотреть в глаза - тёмно-серые, не мои, не мужа, - его глаза... Стою у окна, не в силах шевельнуться.
Поднимается ветер, стылый осенний ветер в южной духоте. Летит над землёй - пустой, осиротевшей, - скорбный тополиный шелест...
По покойному супругу.
Мир сыплется осколками витража: королевкая охота, старый дуб, тело... Мёртвое тело.
За мужем закрывается дверь: из-за ночной службы я его почти не вижу, а он видит всё, что происходит в королевстве, даже то, что не положено видеть простым смертным. Только ли видит?..
Совсем рядом, в полумраке детской, спит дочка. Порыв: разбудить, схватить на руки, не отпускать, смотреть в глаза - тёмно-серые, не мои, не мужа, - его глаза... Стою у окна, не в силах шевельнуться.
Поднимается ветер, стылый осенний ветер в южной духоте. Летит над землёй - пустой, осиротевшей, - скорбный тополиный шелест...