Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Конкурс рассказов. Время пришло
Здравствуйте, все мои софорумчанки (ну и софорумчане). Надеюсь все вы находитесь в добром здравии и не поддаетесь унынию и панике.
Все проснувшиеся милости прошу на конкурс рассказов, остальные подтянутся.
Конкурс с темой Время и обязательным элементом Детство начинается. Вас ждут 18 конкурсных и 2 внеконкурсных рассказа. Спешите читать и голосовать.
Уважаемые читатели, прочтите все рассказы и решите, кто же сегодня лучше всех. И посматривайте, вдруг добавлю новые (место для забывшек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 21 марта. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 23 марта.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я добавлю
Все проснувшиеся милости прошу на конкурс рассказов, остальные подтянутся.
Конкурс с темой Время и обязательным элементом Детство начинается. Вас ждут 18 конкурсных и 2 внеконкурсных рассказа. Спешите читать и голосовать.
Уважаемые читатели, прочтите все рассказы и решите, кто же сегодня лучше всех. И посматривайте, вдруг добавлю новые (место для забывшек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 21 марта. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 23 марта.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я добавлю
Тема закрытаТема скрыта
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
+1
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
И Маша повторно голоса не засчитывает.
И Маша повторно голоса не засчитывает.
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
"Вкусно" написано!
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
Без комментариев... супер.
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
- А-а-а-а… Собаки бешенные! Получайте! Получайте! – Бесстрашно стоя на самой вершине песочной кучи, десятилетний Степка увлеченно швырял слежавшимися комьями в упрямо подползавших братьев Снегиревых. Яростный штурм песочной вершины шел с самого утра и был в самом разгаре. Заветная высота уже несколько раз переходила из рук в руки. То «Белые» - пять братьев Снегиревых, то «Красные» - неразлучные одногодки соседи Степка, Мишка, Вовка и упорно не помнящая, что она девочка и такие игры не для нее, Наташка попеременно в честном песочном бою отвоевывали ее друг у друга.
Строительство новой колхозной фермы стало большим событием для всего села. А уж для детворы и вовсе праздником! Огромные кучи стройматериалов были неиссякаемым источником игрового соблазна. Особенно в выходной день, когда строители покидали площадку, и она оставалась под присмотром единственного сторожа деда Васи, который сквозь пальцы смотрел на осоловевшую от счастья ребятню. А чаще вообще не смотрел, а посапывал себе спокойно где-нибудь в тенёчке.
- О-о-о-о… - вдруг протяжно простонал Мишка и, нарочито картинно упав, покатился с кучи. – Меня ранили…. Наташка, перевяжи, я умираю….
Степка чертыхнулся, Наташка, единственная из всей компании ни сном, ни духом не ведающая, что нравится Мишке до ломоты в зубах, сверкнув голыми пятками, кинулась оказывать «умирающему» первую помощь. Вовка, тяжело дыша, отплюнул песок и недобро покосился в сторону увлеченно стонущего Мишки и Наташки с «перевязочным» лопухом в руках. Вероятнее всего последний бой был бы проигран братьям Снегиревым, но тут, к счастью, пара их младших громко заныла под все более припекающим солнцем, и всем стало очевидно, что пора и честь знать. Дома, как обычно летом, работы невпроворот, да и от мамок может здорово влететь.
- Эх! Быстро время пролетело, - махнул рукой Степка. – Ладно. Потом доиграем.
***
Не открывая глаз, Степка пошарил свесившейся с кровати дрожащей рукой по полу. Бодро зазвенели упавшие от толчка бутылки, и пальцы ткнулись в банку с солеными помидорами. Степка потянул банку к себе. Кое-как сел, проливая рассол, начал жадно глотать возвращающую к жизни жидкость. С усилием открыл опухшие от многомесячной пьянки глаза. Полуденное солнце, приглушенное кисейными занавесками, больно резануло и в голове загудело еще громче. Ноги не держали. Степка сполз с кровати и на четвереньках двинулся к выходу. Нестерпимо хотелось курить.
- Что? Все жрешь? Никак не нажрешься? – в дверном проеме, стремительно оттолкнув входную дверь, неожиданно образовалась Наташка. – Тетя Нина где?
Степка тупо посмотрел на источник шума, поворочал челюстью, но звуков не появилось. Ослабев от множества усилий, он завалился на бок. Двадцатилетняя Наташка, шурша ладно облегающим стройную фигуру платьем, подошла ближе, присела и бесцеремонно пошевелила недвижную тушку соседа.
- Эх ты! Тетя Нина тебя так ждала, день и ночь молилась, чтоб живой из армии пришел, а ты – свинья свиньей вернулся. Нажираешься каждый день, уже день с ночью перепутал. Кто у бабы Клавы овцу на прудах зарезал? Совести у тебя нет. Вся деревня смеется. Мать глаза выплакала. Дождалась на свою голову позорища….
- Цыц, ты! Дура! – неожиданно прорезавшимся злым голосом заревел Степка. Воспаленные красные глаза засветились безумием. – Ты там была? Ты там что видела? Сидели тут на всем готовом. А мы там без ничего! Справа - горы, слева – чехи. И по десять патронов на рыло. Установили, мать его, конституционный порядок. Мишка там, Вовка там. Сам по кускам собирал, в бушлаты складывал! От комроты одни берцы остались! Дура! Дура! Дура! На хрена я живой остался?! – брызгая слюной, бесновался Степка.
- Сам ты дурак, Степка. – Совершенно спокойно сказала Наташка и положила прохладную ладонь на горячий Степкин лоб. – Зачем-то же остался. Живи вот дальше, узнавай зачем. Время быстро летит. Гляди – и узнаешь…. А не то – так давай лопушок приложу. Полегчает. Верное же средство!
***
- Так что, Степан Петрович, на полях вполне себе ничего. Даст Бог, и этот год с хорошей прибылью будем. – Агроном уверенно жестикулировал, слегка раскачиваясь на стуле. – А может, давайте еще пару теплиц поставим под ранние овощи?
- Ранние овощи это хорошо, - сосредоточенно нахмурился Степан. – Земли маловато. Надо в райцентр съездить, поговорить насчет покупки тех полей, что мы на той неделе ездили с тобой, смотрели. Все равно пустые стоят. Там, в приемной Мишку я видел, будешь выходить – позови его мне. Прямо сейчас с ним и съездим. С юристом, так сказать. Неделю как диплом получил, а уже, слышь ты, отца учит! Вот пусть и занимается.
Агроном добродушно усмехнулся, пожал Степану руку и вышел. Щекотно завибрировал в кармане рубашки мобильник. Степан прищурил (с годами стали неважно видеть) глаза и ткнул в кнопку.
- Да?
- Алло! Степа! – Наташкин голос звенел и срывался на смех. С годами неизбежно все менялось в былой безбашенной Наташке. Все, кроме смешливости и голоса. – Ты когда дома будешь? Очень уж ты нужен, начальник ты наш! – Наташка с неизменным задором и иронией относилась к Степкиным заботам хозяина большого агрокомплекса.
- Не знаю, Наташ. Собирался с Мишкой в район ехать насчет земли.
- Вечером к восьми чтоб дома были! И Вовку из теплиц домой вытащи. Как приехал на каникулы, так сына и не вижу, все у тебя пропадает. – Весело звенела Наташка. – Степа, Лариску нашу сватать будут!
- Чего?! – Степан резко крутанулся в кресле.
- А того! – Неожиданно Наташка стала серьезной. – Замуж наша дочь собралась. Видимо, тоже кому-то лопушок волшебный приложила. Гости приедут. Знакомиться. Так что вы пораньше там постарайтесь. – И с легкой грустинкой добавила. – Вот и мы с тобой скоро дедом и бабкой станем…. Время быстро бежит.
КОНЕЦ
Основано на воспоминаниях из моей жизни. Имя главной героини изменено )))
В субботу Вика решила разобрать полку с документами, ибо, когда надо было св-во о рождении детей, СНИЛС или еще какая важная бумажка, невозможно было ничего найти! Специально для этой цели она притащила с работы здоровую папку с файлами. Надо сказать, что вместе с документами там же хранились альбомы с фотографиями всех времен, и даже из викиного детства.
Вытащив все содержимое полки и разложив на диване, Вика налила себе кофе с зефирками и села разбираться. «Хорошо, что я дома одна, - подумала девушка - спокойно все разложу, никто дергать не будет». Муж дежурил, а дети были у свекрови. С такими мыслями она начала разбор. Потянувшись за очередным листком, Вика задела толстый альбом, и он шмякнулся на пол. Фотки веером разлетелись по комнате. Чертыхаясь, она собрала их в стопку и стала пересматривать…
На первой фотографии на Вику смотрело ее же собственное лицо в платочке. «Мне тут около года вроде, - подумала девушка и заулыбалась –Ну, чисто шоколадка Аленка!» На следующей, она стояла в зеленом песочнике с ракеткой в руках. Фото было черно-белое, но Вика прекрасно помнила какого песочник был цвета, и день, когда было сделано фото тоже… Тогда она с родителями ездила отдыхать на Пироговское водохранилище. Вместе с ними были бабушка с дедушкой и папина двоюродная сестра Света с мужем. Она была «глубоко» беременная, и Вика вспомнила как мама, по каким то линиям на руке гадала кто же родится. В настоящем, Алина, Светкина дочка, была кумой Вики, но после крестин сына, они ни разу не виделись… Тяжело вздохнув, она продолжила пересматривать фотки. Вот они с отцом сидят на крыльце и держат в руках по шампуру, с уже пожаренным шашлыком. Этот день девушка тоже помнила, ее младшему брату исполнился годик, а папа разрешил есть мясо прямо с шампура! Это было так круто!
Дальше было несколько цветных фоток, они были из поездки в Адлер. Вика вспомнила как папа нырял с маской и доставал маленьких крабиков, а у мамы были браслеты в виде цветных колечек. И вот, крабик перекусил одно колечко клешней, как же Вика плакала, а мама смеялась!
- Боже, как давно это было! Больше тридцати лет прошло, а я помню все как сейчас! – вслух проговорила девушка. – Мама с папой еще вместе, еще оба живы… На глаза навернулись слезы. Родители развелись, когда Вике было 7 лет, и хотя, мама не препятствовала общению с отцом, виделись они редко. А бабушка и вовсе внушала, какой он «паразит», двоих детей бросил. Когда Вика выросла и сделала свои выводы, она поняла, что виноваты были оба, и мать не в меньшей степени…
Следующими, были просмотрены несколько полароидных фотографий. Полароид был у викиной крестной, она неплохо зарабатывала, и у нее всегда были все популярные и современные гаджеты. На фотках было запечатлено лето в деревне, когда Вике было лет 13, кажется. Вот она с братом катается на лодке, вот они сидят на крыше и из викиной головы «торчит» труба дымохода! На одной из фоток Вика задержалась. На ней они с братом сидят в гамаке, а сзади стоят бабушка и дедушка, и широко улыбаются. Фото получилось смешное и доброе! А еще в тот год родители предприняли попытку воссоединиться, но безуспешно…
Еще в одной «улетевшей» стопочке, оказались общие фотографии из сада и школы. Маленькая Викуля сидела на стульчике в первом ряду в бархатном синем платье с ажурным воротничком. Это платье привезла из Франции бабушкина сестра, которая жила там с окончания войны. Ее, семнадцатилетнюю девчонку угнали в плен немцы, а там она познакомилась с Луи, и после войны, он увез ее к себе.
Рядом с Викой сидел Рушан, этот коротко стриженый мальчуган с ярко выраженной лопоухостью, очень нравился ей! Она заулыбалась, вспомнив обрывки садовской жизни. Эта фотография была сильно потрепана и надорвана, т.к. ей пришлось пережить несколько переездов. После нее шли школьные фотки. Вот первый класс! Вику из-за маленького роста всегда ставили вперед, но друзья не сразу находили ее на фото. Шутка ли, в классе было 34 человека! И вдобавок к этому, с самого начала в глаза бросалась учительница. Все викины одноклассники жутко ее боялись. Лине Наумовне было за шестьдесят, у нее был низкий хриплый голос, она курила Беломор, и имела походку портового грузчика.
Перебирая фотки, Вика не заметила, как стало смеркаться. Ничего себе, как время пролетело! Скоро должен был вернуться с работы муж, и ей пришлось идти готовить ужин. Разобралась, называется в полочке!
После просмотра старых фотографий, Вика пребывала в некоторой задумчивости. Хоть большинство навеянных воспоминаний было приятными, сердце щемила какая-то тоска… По ушедшему детству, по наивной беззаботности… Казалось это было совсем недавно, но в то же время будто в прошлой жизни. Она уже взрослая женщина, мать двоих детей… Но, наверное, в душе мы всегда остаемся немножечко детьми, несмотря на время и возраст!!!
КОНЕЦ