Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Конкурс рассказов. Время пришло
Здравствуйте, все мои софорумчанки (ну и софорумчане). Надеюсь все вы находитесь в добром здравии и не поддаетесь унынию и панике.
Все проснувшиеся милости прошу на конкурс рассказов, остальные подтянутся.
Конкурс с темой Время и обязательным элементом Детство начинается. Вас ждут 18 конкурсных и 2 внеконкурсных рассказа. Спешите читать и голосовать.
Уважаемые читатели, прочтите все рассказы и решите, кто же сегодня лучше всех. И посматривайте, вдруг добавлю новые (место для забывшек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 21 марта. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 23 марта.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я добавлю
Все проснувшиеся милости прошу на конкурс рассказов, остальные подтянутся.
Конкурс с темой Время и обязательным элементом Детство начинается. Вас ждут 18 конкурсных и 2 внеконкурсных рассказа. Спешите читать и голосовать.
Уважаемые читатели, прочтите все рассказы и решите, кто же сегодня лучше всех. И посматривайте, вдруг добавлю новые (место для забывшек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 21 марта. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 23 марта.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я добавлю
Тема закрытаТема скрыта
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Арс стал всего лишь за несколько месяцев мудрее и практичнее. Жизнь научила))) Югрон мне, по прежнему, симпатичнее. Пусть у парней все получится!
А насчет длины - так я только за серии!
А я прочитала на одном дыхании))). Мне очень понравилось объяснение Арса с мамой веснушчатого парня. Вроде и не отняли у неё сына и «развязали» частично себе руки. Все-таки человечный поступок, ведь могли заняться своими делами просто наплевав на незнакомую семью.
Правильно ли я поняла, что парни решили разыскать колдуна и ещё раз попытаться обменяться телами?
У меня столько мыслей и предположений крутится в голове, что боюсь замучить Вас, как в прошлый раз.))) Позвольте ещё раз Вас поблагодарить за продолжение. Буду очень-очень рада прочитать о развитии событий.
Удачи им и Вам!
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ
Напоминалово:
«Арсу пришлось выпить целую чашу обжигающего, остро пахнущего варева, после чего он на короткое время потерял связь с реальностью.
Очнувшись, он увидел перед собой… себя. Как будто в зеркале, только в полный рост и вживую. Себя, настоящего, подозрительно оглядывающегося. Он посмотрел на свои руки – и увидел худые бледные руки запасного тела. Снова поднял потрясенный взгляд, начиная понимать, но потеряв дар речи от возмущения. Рядом хохотал – из его тела, его голосом, мотая его головой и хлопая его ладонями по его коленям – Югрон.
А колдун, тоже что-то сообразив, улепетывал из собственной избы с горшком под мышкой и с криком «Надо было правильно формулировать задачу!»
Отсмеявшись, Югрон критически оглядел свое (Арсово!!!) тело, кивнул: «Сойдет!» и начал деловито шуровать в хижине колдуна. Скинул себе в заплечный мешок половину найденных съестных припасов, пробежал глазами свитки с «научным трудом», в беспорядке валяющиеся на столе. И двинул к выходу, бросив Арсу:
- Ну бывай.
- Ты куда?!
- Посмотрим. Дорога выведет, - пожал плечами Югрон.
- Как? А я? Мы же должны вернуться ко мне домой, что-то объяснить Кире, родителям…
- А ты ничего не путаешь? – Югрон недобро сузил глаза. - Ты убил меня, съел мое сердце и сжег мой труп. Моя семья больше никогда не увидит меня. Я смогу посмотреть на них только тайком со стороны. И я тебе еще что-то должен?
- Но я же извинился…
- Что-то не помню.
- Ну ладно, прости меня. Правда. Не знаю, что на меня нашло с этим дурацким ритуалом. Давай сходим к моим, хоть дадим о себе знать, или попрощаемся хотя бы, а дальше… дальше как знаешь.
Югрон помолчал, посмотрел на него в упор, сжав губы. Проворчал:
- Даже в морду тебе, дохляку, не дашь…Ладно. Пошли сходим. Только ненадолго.
Ясным прохладным днем они вошли в деревню, которую Арс несколько месяцев назад покинул впервые. И была она такая родная знакомая и привычная, что даже сердце защемило и радостно скакнуло, вот только смотрел он на нее чужими глазами из чужого тела, а поддельный он – тот, кто пойдет «главным» в дом к его родителям и на сложную встречу к Кире – идет вот рядом и с любопытством осматривается, и неизвестно еще чего от него ожидать…
Отец встретил «сына» подзатыльником.
- Бать, ты чего? – натурально возмутился Югрон.
- Чего? А кто дом бросил без спросу? Родители без помощи, в дозор ходить некому!
- Да у вас вон два оболтуса для помощи без дела болтаются! – он кивнул на младших братьев-погодок, покатывающихся от ехидного смеха. - А в дозоре и делать нечего, кому мы нужны на нас нападать, честно говоря…
- Ну все, хватит, садитесь за стол! – скомандовала мать.
Потом, подперев подбородок ладонью, она любовалась сыном, уплетающим за обе щеки пирог с тыквой:
- Оголодал, сынок…ты ж раньше с тыквой не любил…
- Дурак был, - пожал плечами Югрон и кивнул в сторону Арса: – это дружок вот мой не любит.
- Худой какой дружок твой, - вздохнула мать.
- Да на нем пахать можно! – весело откликнулся «сын». – Вот я сейчас к Кире сбегаю, а он вам пока дров нарубит и еще что надо сделает.
Арс тревожно подобрался – а вдруг мать скажет, что Кира не дождалась его и вышла замуж? Но нет, пронесло, не сказала.
Парни вышли во двор. Югрон серьезно спросил:
- Так мне ей что говорить-то?
- Не знаю, - вздохнул Арс. – Прощупай почву. Проси время. Может, там что и придумаем. Только это…без фокусов!
- А то что? – ехидно поинтересовался Югрон. – Да ладно, не боись…только ты хвост собаке по куску рубишь. Шел бы да признавался. Что дальше, ты подумал? На что ты рассчитываешь?
Тем не менее на встречу с девушкой он пошел.
Кира вышла к нему неохотно, да и отец ее зыркнул недовольно и подозрительно. И стояли они в саду на заднем дворе дома как чужие – да она и была ему чужая, хоть и красивая. Он постоял, помолчал, вздохнул и просто обнял ее, и она не отстранилась, а кажется, тоже вздохнула с облегчением.
- Ты вернулся?
- Только чтобы с тобой увидеться и поговорить, - честно ответил он.
- Есть еще о чем? – грустно спросила Кира.
- Есть. Всегда есть. Я тебе только сразу честно скажу, что имею право сказать. Видишь ли…мне придется сейчас опять уехать, чтобы разобраться с одним делом. Это очень важно. Я пришел только для того, чтобы попросить тебя подождать еще немного. Я люблю тебя и очень хочу вернуться к тебе насовсем. Но пока я не могу.
- Странные ты вещи говоришь. И ведешь себя странно. Дела какие-то важные, о которых сказать не можешь.
- Вот видишь, ты заметила. Я и правда изменился. Считай что другим человеком стал. Но я обязательно с этим со всем разберусь и вернусь.
- Сколько ты будешь разбираться? Мне скоро девятнадцать, Арс. Родители меня шпыняют, что ты меня бросил, а я жду у моря погоды. Люди скоро смеяться начнут.
- Я понимаю. Тебе будет тяжело. Поэтому и не могу настаивать. Могу только попросить – потерпи. Подожди. Ну вот если бы я ушел, например, на войну…с дахетами, ты ждала бы?
- Ждала бы. Но ты же не на войну уходишь. А непонятно куда и с чем разбираться. Знаешь, мне легче было когда я знала чего от тебя ожидать и с чем мириться.
- Кира. Родная моя. Потерпи чуток. Я потом все-все тебе расскажу, хорошо? А родителям скажи…ну скажи что я зарабатывать уехал. На свадьбу с пиром на весь мир и новый дом. Им это понравится, а то считают меня оболтусом, думаешь, я не знаю. – Сказав наугад, Югрон попал в точку.
Он достал из кармана подарок – вышитые и подбитые мехом варежки, купленные загодя на ярмарке. Протянул девушке:
- Вот. Зима на носу. Пусть тебе будет тепло…хоть и без меня.
Кира уткнулась ему в грудь и всхлипнула. Ну хоть не прогнала.
К Арсу он вернулся довольный выполненным заданием. На его подозрительный взгляд ответил:
- Да не переживай. Я того…без фокусов. Как обещал. Возможно, время я тебе выиграл. А теперь вот что… Давай сходим туда… где… ну ты понял.
Арс понял. Через час они стояли в овраге, где полгода назад были захоронены останки убитого им парня. Некоторое время Арс бродил между стеной оврага и ручьем, и наконец показал: «Вот здесь». Чуть помедлив, Югрон стал руками разгребать едва заметную насыпь из щебня:
- Помогай давай, чего стоишь…
И вот глазам их открылось то немногое, что осталось после сожжения – горстка костей и пара почерневших обломков металла.
Присев на корточки, Югрон пошарил в ямке руками, вытащил какую-то железку, потом – череп. Уронил его, опустил голову, обхватив ее руками, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Посидел так, шумно выдохнул, встал и все-таки от души двинул Арса по лицу. Тот даже не возражал. Не каждый день человек стоит над своей могилой и копается в собственных костях. Югрон шмыгнул носом, подобрал-таки череп и засунул его в заплечный мешок.
- Ладно. Закапывай и пошли.
На следующий день, с полными рюкзаками снеди и запасной одеждой, они снова отправились в путь. Всю дорогу Югрон был непривычно мрачен – со своей семьей прощаться это не чужую беду руками разводить. Он не склонен был тянуть кота за хвост и давать им необоснованные надежды. Оказавшись наконец в родном городе, он, вместо того чтобы помедлить и напоследок наглядеться на родные места, шел по его улицам быстрым размашистым шагом, так, что Арс едва за ним поспевал. Хотел поскорее со всем покончить. У дверей своего дома он коротко выдохнул и постучал в дверь. Им открыла невысокая женщина средних лет.
- Доброе утро, госпожа Итера. У меня весточка от вашего сына.
- Проходите в дом, - пригласила женщина.
- Не стоит, я быстро. Югрон просил передать, что у него все хорошо, он нанялся в княжеский флот и отправляется в путешествие за море, на южные берега. Оттуда постарается обязательно дать о себе знать. Просил кланяться и передать, что скучает по вам и по сестренке и бережно хранит ваш подарок, серебряный аграф.
Он резко кивнул, прощаясь, развернулся и уже пошел прочь. В этот момент на порог взбежала девочка лет десяти, собираясь проскользнуть в дом. Парень машинально потрепал ее по макушке: «Привет, кочерыжка». И прикусил губу, опустил руку, остановился. Развернулся лицом к тревожно-вопросительно глядящей на него женщине:
- Мама. Это я.
Следующие несколько минут царила некоторая суматоха, наполненная торопливыми уклончивыми объяснениями и недоверчиво-удивленными возгласами. А потом мать и сын сели напротив друг друга за стол и приступили к проверке.
- Какую вышивку я закончила перед твоим отъездом?
- Мама, ну это же ежу понятно. Наш семейный портрет. И ты хотела чтобы я взял его с собой. Давай посложнее.
- В каком возрасте умер твой двоюродный дедушка Герт?
- Дед умер? Надо же. Когда я уезжал, ему было 87 и он собирался жениться в четвертый раз.
- Что сломала Мирис, когда пыталась покататься на свинье прошлым летом?
- Себе ничего. Соседям забор, и отец потом заказывал для них какие-то дорогущие доски. И не прошлым летом, а два года назад, кажется.
- Ну хорошо…Какое мое тайное умение?
- Можно при нем? – уточнил Югрон. – Ладно. Шевелить ушами. Вразнобой.
Конечно, одними каверзными вопросами, веселыми ответами и воспоминаниями дело не обошлось. Неминуемо пришла очередь серьезных, тревожных разговоров на тему «как же это с тобой случилось, сынок» и «что же будет дальше». Сын отвечал по-прежнему уклончиво, а вопросы о том, где же теперь он – настоящий, и вовсе пропускал мимо ушей, разумеется, не сдав сидящего рядом собственного убийцу. Арс зато готов был сквозь землю провалиться.
Гостили здесь тоже недолго, уже наутро засобирались в дорогу, не дождавшись даже возвращения уехавшего по торговым делам отца.
- Я теперь вышивку твою возьму с собой, ладно?
- Нет, - покачала головой мать. – Теперь я ее не отдам. Это последнее что мне от тебя прежнего осталось, - она отвернулась, пряча налившиеся слезами глаза.
Югрон обнял мать и его глаза тоже, кажется, покраснели:
- У тебя ведь остался я. Какой уж есть. Я еще обязательно вернусь – каким уж получится, может, даже еще посмпатичнее, - попытался он пошутить.
Настала пора прощаться. Госпожа Итера в свою очередь пополнила их запасы снеди, всунула сыну в карман небольшой кошелек, напоследок обняла и поцеловала сына и поскорее закрыла дверь за гостями, чтобы они не видели, что она все-таки расплакалась.
- Теперь надо к нему, - Арс показал на себя. – Там тоже ведь… волнуются.
- А им мы что скажем?
- Придумаю…
В деревеньку, из которой они увели неразумного парня, Арс пошел один. Чтоб по-быстрому. Отказался даже от предложения Югрона побродить вокруг, собрать информацию о семье для достоверности – рассудил, что бывшему умалишенному и впросак попасть простительно.
Вошел в избу и тихо окликнул возившуюся у печи маленькую светловолосую женщину:
- Мама…
Женщина обернулась, зажала себе рот ладонью, осела на лавку.
- Мам, не пугайся. Все хорошо. Я здесь. Я здоров. Где сестра?
- На маслобойку пошла, скоро вернется… - мать зарыдала и бросилась Арсу на шею.
А потом пришла сестра, и они плакали в два голоса, а потом радостно его тормошили, разглядывали и расспрашивали, и он тоже радовался что решил прийти сюда – ну как можно было их не навестить? И он им рассказал:
- Я не помню как меня увели отсюда, я ведь ничего прежде не осознавал. Пришел в себя в хижине колдуна. Он сказал, что вдохнул в меня разум с великой целью. Отныне я должен странствовать по свету и творить добро, обретать знания, укреплять свою волю и мудрость, помогать слабым словом и делом. Я пришел, чтобы вы порадовались за меня и не волновались. И ухожу снова. У меня много дорог и дел.
- Как же так? Только сбылось то, о чем я уж и мечтать перестала, ты вернулся, ты здоров – и сразу нас покидаешь? Неужели это обязательно?
- Мама, - помолчав, тихо ответил Арс, - а как бы ты предпочла – чтобы я был с тобой, но такой как раньше, или здоровый, но далеко?
Мать горестно вздохнула, промокнула глаза передником и стала собирать сыну снедь в дорогу. Положила ему в мешок новую вышитую рубаху, сапоги, теплую куртку. Крепко-крепко обняла его на прощание:
- Я увижу тебя еще?
- Конечно. Я буду иногда приходить. Это ведь тоже будет…доброе дело и помощь слабым.
… - Я обещал им, что буду иногда приходить, - виновато сообщил он дожидавшемуся его у костра в рощице спутнику.
- Разбросались мы этими обещаниями, - проворчал Югрон. – Как теперь выполнять будем…Ну ладно. Пошли.
- Куда?
- Посмотрим. Дорога выведет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ (должно по крайне мере)
КОНЕЦ