Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Конкурс рассказов. Время пришло
Здравствуйте, все мои софорумчанки (ну и софорумчане). Надеюсь все вы находитесь в добром здравии и не поддаетесь унынию и панике.
Все проснувшиеся милости прошу на конкурс рассказов, остальные подтянутся.
Конкурс с темой Время и обязательным элементом Детство начинается. Вас ждут 18 конкурсных и 2 внеконкурсных рассказа. Спешите читать и голосовать.
Уважаемые читатели, прочтите все рассказы и решите, кто же сегодня лучше всех. И посматривайте, вдруг добавлю новые (место для забывшек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 21 марта. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 23 марта.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я добавлю
Все проснувшиеся милости прошу на конкурс рассказов, остальные подтянутся.
Конкурс с темой Время и обязательным элементом Детство начинается. Вас ждут 18 конкурсных и 2 внеконкурсных рассказа. Спешите читать и голосовать.
Уважаемые читатели, прочтите все рассказы и решите, кто же сегодня лучше всех. И посматривайте, вдруг добавлю новые (место для забывшек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 21 марта. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 23 марта.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я добавлю
Тема закрытаТема скрыта
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Симпатичненько! И смешно!!
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Я сама себе установила правило голосовать не больше, чем за три рассказа. И теперь сама же его нарушаю. Уж больно хорош рассказ!
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Вита, твоё?
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Телефонный звонок раздался не вовремя. Гнев выругалась (хотя даже если бы и вовремя – разве это помешало бы Гневу выругаться?) и ответила, прижав трубку плечом к уху:
- Здаров. Что делаю, что делаю. Лень крашу. Фломастерами, блин! Волосы ей крашу. В цвет… (она покрутила в руках коробочку) «глубокий баклажан». Ну заходите, че уж.
Через пять минут (долго ли из одного отсека общежития в другой) в комнату вошли гости – черноволосая холеная Гордыня и ангельского вида блондин Похоть. Спортивная кудрявая Гнев встретила их, сдирая с рук целлофановые перчатки. Вслед за ней из ванной вышла вальяжная Лень с шапочкой для душа на покрытых красящей смесью волосах и плюхнулась на диван.
- Слушай внимательно. – велела ей Гнев. – Следи за временем. Через полчаса скажешь, пойдем смывать. Поняла?
- Поняла, - покладисто кивнула Лень.
- А почему в глубокий баклажан? – поинтересовался Похоть, глядя в зеркало и поправляя тщательно уложенный завиток у виска. – Блондинкой она была очень сексуальная.
- Вот тебя, пиииип, еще не спросила, пиииип, - отреагировала Гнев.
Многие почему-то считают, что гнев и похоть прекрасно дополняют друг друга, но на самом деле она его терпеть не могла. Но конечно, сам Похоть по своему друже- и проче-любию вполне мог придерживаться и иного мнения. Он и с соседкой-Гордыней ладил, и на остальных коллег никогда не обижался. Хотя повод был как минимум один, но серьезный. Они все явно имели перед ним фору во времени – ведь они могли работать со своими клиентами и подопечными с самого раннего детства, и только Похоть вынужден был дожидаться определенного возраста. Он смиренно ждал, зато потом его результаты порой выстреливали помощнее прочих.
Гнев в свою очередь неплохо уживалась со спокойной покладистой Ленью – сердитая энергия одной уравновешивалась инертностью и незлобивостью другой. Обжорство делил жилье с Жадностью – благодаря этому сожительству первый до сих пор не разорился на продуктах, а вторая не зачахла от голода. Только Зависть жил один и ходил к соседям поныть и посплетничать. А в целом работали ребята над человеческими душами слаженно и изобретательно, то отбивая друг у друга клиентов, то дружно обрабатывая одного.
Надо было чем-то заняться. Играть в настольные или азартные игры в этом составе не получалось – Гордыня слишком тяжело переносила поражения, а Гнев в азарте могла нанести противникам моральный или даже физический вред. Поэтому товарищи, натащив в комнату чаю с плюшками, просто включили телевизор на спортивном канале. Женский волейбол устроил всех – Гордыню всегда интересовали успехи и достижения, Гнев – спортивный азарт, а Похоть – спортивные тела. Потом переключили на очередную серию «Игры Престолов». Тут вообще всем было раздолье для приятных эмоций. Гордыня довольно усмехалась: «Правильно делает баба, умница, а то ишь, поперек королевы прут…», Похоть восхищался – «Какие красивые тела!» - «У кого из них?» - «У обоих!», Гнев злорадно восклицала: «Ха, молодец! Я б ему не только руку оттяпала, а еще бы и… и… ну в общем, я бы придумала!» Только Лень, безучастно наблюдавшая за событиями до самых титров, зевнула:
- Вот и охота им? То верхом, то пешком, то мечами махать, да столько дублей небось…
Гнев на миг замерла, потом повернулась к подруге, беззвучно проартикулировала что-то явно матерное, рывком за руку подняла ее с дивана и поволокла в ванную. Сквозь шум льющейся воды гости слышали:
- Я тебе сказала за временем следить?
- Нусказааала.
- Ты почему не следила, амеба?
- Я следииила.
- Тогда почему не сказала мне, когда прошло полчаса?
- Да как-то в лом было…
- В лом?! – вместе с возмущенным рычанием из ванной донесся звук подзатыльника. – Ну вот и ходи теперь облезлая!
Вскоре Лень вышла из ванной с чалмой из полотенца на голове, безмятежная как всегда.
Гнев с усталым вздохом остановилась за спиной у любующейся в зеркало Гордыни.
- Слушай. У твоих… подопечных наверняка есть какие-нибудь приблуды для восстановления волос – бальзамчики там, масочки-хренасочки. Разузнай, а?
- Вот еще, - хмыкнула Гордыня, - буду я напрягаться ради этой дуры.
- Еж птица гордая, пока не пнешь не полетит? – нахмурилась Гнев.
- Да полечу, полечу, - Гордыня пошла на попятную, сердить подругу сильнее обыкновения не стоило.
- Вот и лети, - сердито буркнула Гнев. – И этого забери… бесит.
Выпроводив гостей, она прислушалась к себе – на нервной почве разыгрался аппетит; зыркнула по сторонам, кого бы еще куда пнуть.
- Эй, амеба. Сходи к Обжорству, стрельни чего-нибудь вкусненького. И быстрее давай, я после семи не ем.
Лень закатила глаза и пошла к двери. Вдогонку ей донеслось:
- До семи вечера, а не послезавтрашнего утра, спринтер ты наш!
… Только ближе к полуночи Лень проскользнула в комнату, с опаской прокралась мимо мирно спящей Гнева, поставила на тумбочку у кровати блюдце с половиной пирожного «картошка» (на беду, Жадность оказалась дома). Прошептала «Ничего, стройнее будешь», и легла спать, стараясь не думать, что ждет ее завтра.
КОНЕЦ
Прикольно