Какое низкое коварство!

Бычка нет, но тему очень ценю. И написано очень хорошо. И даже цепляться ни к чему не буду.

Есть бычок. Я уже хотела угадывать и вас сюда. Потом вспомнила что мне нельзя угадывать

Лена! Ну я понимаю общее мнение коллектива. Но ты же организатор!!!)))))

тут тоже бычка потеряла я

Дунайские волны
...Не отходя ни шагу прочь! Стойко выдерживать натиск врага и, используя все возможности, бить его без промаха, наверняка! – политрук заканчивал вечерние занятия.
В землянке минометчиков  было шумно. Сегодня пришла полевая почта, и  трое братьев Васильевых праздновали новость из дома: у старшего,  Герасима, командира минометного расчета, родилась дочка.
- Катюшей назову!  Боевая девчонка у меня будет!
- Да уж назвали, наверно, Герась, – улыбался новоиспеченный дядька, младший из братьев, Иван. – Нешто они ждать письма от тебя будут, а дочка незваной останется?! Нюрочкой или Тасечкой небось.
- Катюшей и точка! Катерина Герасимовна будет у меня. Так и пропиши домой, Степка. Я и сам Любе напишу, дай-ка ты...
- Да подожди ты, оглашенный! – рассмеялся  Степан и шутливо оттолкнул  брата. – Дай закончу, потом ты.
Степан старательно выводил строчки письма матери: "Пишу это письмо уже второй день и никак не могу закончить. То обед, то построение, то занятия. А сегодня пришла полевая почта и письмо от Любы, что у Гераськи дочка.  Теперь он скачет и шумит, что наш молодой бычок! Мы все рады очень, поздравляем Любу, будем праздновать рождение нового члена крепкой дружной семьи Васильевых. Достали немецкий аккордеон, теперь весело живем с музыкой".
В уголке у буржуйки перебирал клавиши аккордеона наводчик Андрей. Тонкие длинные пальцы ловко бегали переборами по черному и белому, на лице замерла восхищенная полуулыбка. "Какой инструмент!" – шептал он.  Поплыли, полетелись, рассыпались хрустальными струями звуки вальса "Дунайские волны".
Братья не заметили, как заслушались игрой Андрея. Подхватили их " Волны" и унесли далеко от землянки в мирные годы, казавшиеся такими далекими и нереальными.
Застыл с пером в руке Степан, так и не закончив письма. Виделось ему родное село, берег реки на рассвете и Аленка, в золотистой короне волос. Вспомнилось, как гуляли короткими летними ночами, как Аленка боялась, что мать заругает, а Степан все ждал подходящего момента сказать о «самом главном». Все  робел, и каждый день думал, «ничего, успею, завтра скажу». А «завтра» получилось только у сельсовета, на сборном пункте, когда все уже с мешками стояли. Аленка плакала, ждать обещала, а тетя Нюра – мама ее – обнимала и приговаривала «только живой вернись, сынок, только живой».
Герасим свадьбу свою вспомнил, какая Любаша красивая была в белом платье, как светилась счастьем своим. Вспомнил, как провожала его, как сына родить обещала. Эх, не сдержала обещания. Ну и ладно! Дочка - это хорошо! И Герасим представил, как босоногая девчонка, так похожая на Любашу, бежит ему на встречу, взбивая ногами пыль.
И Иван, младший, речку вспоминал. Но не девчонки ему виделись, а как с пацанами на рыбалку ходили, как плавали наперегонки, как с крутого склона зимой на санках катались, как лучший друг – Матвей под лед провалился, а они его вытягивали. А потом домой идти боялись. Только-только школу успел Ваня окончить, только выпускной вальс с одноклассницей откружить.
- Андрюха, хорош тоску нагонять! – в землянку вбежал командир роты. -  Мужики,  немец наступает, пехота уже легла. Вперед! Марш!
Братья первыми прибежали к минометам.  "Разворачивай "самовар"! К бою! Заряд основной! Прицел..." – командовал Герасим. А Андрею – виртуозу прицел был уже ясен, не зря лучший наводчик  роты. Беглый огонь по всей ширине цепи. "Давай, давай, Степка, еще десяточек им навесим!"  Васильевы работали слаженно и четко, перекидывали мины, как в детстве в лапту играли. Замолк немецкий пулемет, завыли, застонали на опушке немцы. Все, конец атаке. Отбились!
На рассвете пришел приказ о направлении на другой участок, на артподготовку.  От земли поднимался туман и осенняя стылость. Светлело небо, холодный воздух пробирался за воротник. "Ничего, браточки, будем живы, не помрем! Мне еще дочку замуж отдавать!" – подбадривал ребят Герасим.
***
Замолк двенадцатый удар кремлевских курантов, гулким звуком отозвался он в сердце Герасима Петровича. Надо же, дожил до нового века, нового тысячелетия. Один из братьев Васильевых. Ваня погиб в сорок четвертом, а Степку, как и Герасима, война пощадила. Вернулись они в родное село, Степан женился на своей Аленке, детей родили: мальчика и девочку.  Только догнала война Степана, застрявшим осколком убила, через тридцать лет.
Не только братьев вспоминал Герасим в ту новогоднюю ночь. Андрюша-музыкант, такой странный и поначалу непонятный деревенским братьям. Москвич. В какой-то консерватории учился. Робкий, редко участвовавший в разговорах, со временем он стал им близким другом.  Андрей рассказывал про столицу, про метро, трамваи, про  чудную лестницу, что сама бежит. И стихи читал. Ох, и много он их знал! И, конечно, аккордеон, что всегда был рядом, очень берег его Андрей.  Братья даже подшучивали, что он на аккордеон глядит нежнее, чем на девушек. Чуть-чуть до победы не дотянул Андрей, в марте сорок пятого его убило.
Первого января вся большая дружная семья Васильевых собралась у Герасима, что бы отметить новый год. Дети Степана привезли Елену Васильевну – Аленку, хоть и редко куда она из дома выходила, но тут уж вся семья собралась. Женская половина суетилась, накрывала на стол, все хозяйки расстарались, наготовили блюд разнообразных. А мужская развлекала деда разговорами.
Катя пришла с внуком, тому всё не терпелось похвастаться новогодним подарком.
- Погоди, пострелёнок, – смеялся Герасим, - вот за стол все сядем, тогда и покажешь.
Наконец-то все за столом, подняли первый тост за Новый год, за семью свою дружную, и Герасим шепнул правнуку:
- Пора!
- Дедуль, что сыграть? - спросил правнук, перебирая клавиши  аккордеона.
- Давай, Андрюшка, "Дунайские волны".
Конец.

Дунайские волны
...Не отходя ни шагу прочь! Стойко выдерживать натиск врага и, используя все возможности, бить его без промаха, наверняка! – политрук заканчивал вечерние занятия.
В землянке минометчиков  было шумно. Сегодня пришла полевая почта, и  трое братьев Васильевых праздновали новость из дома: у старшего,  Герасима, командира минометного расчета, родилась дочка.
- Катюшей назову!  Боевая девчонка у меня будет!
- Да уж назвали, наверно, Герась, – улыбался новоиспеченный дядька, младший из братьев, Иван. – Нешто они ждать письма от тебя будут, а дочка незваной останется?! Нюрочкой или Тасечкой небось.
- Катюшей и точка! Катерина Герасимовна будет у меня. Так и пропиши домой, Степка. Я и сам Любе напишу, дай-ка ты...
- Да подожди ты, оглашенный! – рассмеялся  Степан и шутливо оттолкнул  брата. – Дай закончу, потом ты.
Степан старательно выводил строчки письма матери: "Пишу это письмо уже второй день и никак не могу закончить. То обед, то построение, то занятия. А сегодня пришла полевая почта и письмо от Любы, что у Гераськи дочка.  Теперь он скачет и шумит, что наш молодой бычок! Мы все рады очень, поздравляем Любу, будем праздновать рождение нового члена крепкой дружной семьи Васильевых. Достали немецкий аккордеон, теперь весело живем с музыкой".
В уголке у буржуйки перебирал клавиши аккордеона наводчик Андрей. Тонкие длинные пальцы ловко бегали переборами по черному и белому, на лице замерла восхищенная полуулыбка. "Какой инструмент!" – шептал он.  Поплыли, полетелись, рассыпались хрустальными струями звуки вальса "Дунайские волны".
Братья не заметили, как заслушались игрой Андрея. Подхватили их " Волны" и унесли далеко от землянки в мирные годы, казавшиеся такими далекими и нереальными.
Застыл с пером в руке Степан, так и не закончив письма. Виделось ему родное село, берег реки на рассвете и Аленка, в золотистой короне волос. Вспомнилось, как гуляли короткими летними ночами, как Аленка боялась, что мать заругает, а Степан все ждал подходящего момента сказать о «самом главном». Все  робел, и каждый день думал, «ничего, успею, завтра скажу». А «завтра» получилось только у сельсовета, на сборном пункте, когда все уже с мешками стояли. Аленка плакала, ждать обещала, а тетя Нюра – мама ее – обнимала и приговаривала «только живой вернись, сынок, только живой».
Герасим свадьбу свою вспомнил, какая Любаша красивая была в белом платье, как светилась счастьем своим. Вспомнил, как провожала его, как сына родить обещала. Эх, не сдержала обещания. Ну и ладно! Дочка - это хорошо! И Герасим представил, как босоногая девчонка, так похожая на Любашу, бежит ему на встречу, взбивая ногами пыль.
И Иван, младший, речку вспоминал. Но не девчонки ему виделись, а как с пацанами на рыбалку ходили, как плавали наперегонки, как с крутого склона зимой на санках катались, как лучший друг – Матвей под лед провалился, а они его вытягивали. А потом домой идти боялись. Только-только школу успел Ваня окончить, только выпускной вальс с одноклассницей откружить.
- Андрюха, хорош тоску нагонять! – в землянку вбежал командир роты. -  Мужики,  немец наступает, пехота уже легла. Вперед! Марш!
Братья первыми прибежали к минометам.  "Разворачивай "самовар"! К бою! Заряд основной! Прицел..." – командовал Герасим. А Андрею – виртуозу прицел был уже ясен, не зря лучший наводчик  роты. Беглый огонь по всей ширине цепи. "Давай, давай, Степка, еще десяточек им навесим!"  Васильевы работали слаженно и четко, перекидывали мины, как в детстве в лапту играли. Замолк немецкий пулемет, завыли, застонали на опушке немцы. Все, конец атаке. Отбились!
На рассвете пришел приказ о направлении на другой участок, на артподготовку.  От земли поднимался туман и осенняя стылость. Светлело небо, холодный воздух пробирался за воротник. "Ничего, браточки, будем живы, не помрем! Мне еще дочку замуж отдавать!" – подбадривал ребят Герасим.
***
Замолк двенадцатый удар кремлевских курантов, гулким звуком отозвался он в сердце Герасима Петровича. Надо же, дожил до нового века, нового тысячелетия. Один из братьев Васильевых. Ваня погиб в сорок четвертом, а Степку, как и Герасима, война пощадила. Вернулись они в родное село, Степан женился на своей Аленке, детей родили: мальчика и девочку.  Только догнала война Степана, застрявшим осколком убила, через тридцать лет.
Не только братьев вспоминал Герасим в ту новогоднюю ночь. Андрюша-музыкант, такой странный и поначалу непонятный деревенским братьям. Москвич. В какой-то консерватории учился. Робкий, редко участвовавший в разговорах, со временем он стал им близким другом.  Андрей рассказывал про столицу, про метро, трамваи, про  чудную лестницу, что сама бежит. И стихи читал. Ох, и много он их знал! И, конечно, аккордеон, что всегда был рядом, очень берег его Андрей.  Братья даже подшучивали, что он на аккордеон глядит нежнее, чем на девушек. Чуть-чуть до победы не дотянул Андрей, в марте сорок пятого его убило.
Первого января вся большая дружная семья Васильевых собралась у Герасима, что бы отметить новый год. Дети Степана привезли Елену Васильевну – Аленку, хоть и редко куда она из дома выходила, но тут уж вся семья собралась. Женская половина суетилась, накрывала на стол, все хозяйки расстарались, наготовили блюд разнообразных. А мужская развлекала деда разговорами.
Катя пришла с внуком, тому всё не терпелось похвастаться новогодним подарком.
- Погоди, пострелёнок, – смеялся Герасим, - вот за стол все сядем, тогда и покажешь.
Наконец-то все за столом, подняли первый тост за Новый год, за семью свою дружную, и Герасим шепнул правнуку:
- Пора!
- Дедуль, что сыграть? - спросил правнук, перебирая клавиши  аккордеона.
- Давай, Андрюшка, "Дунайские волны".
Конец.

Тёплый рассказ.
Думаю, Надин и КапсЮль тут.

Мимо! Это не мы!))))

Вот не поверю))))

Посмотрим!

Вот не поверю))))

Мы с Юлей ну очень не про войну написали. Хотя идеи были.

Мы с Юлей ну очень не про войну написали. Хотя идеи были.

Вот не поверю))))

Вы могли с мадам

Могли. Но всё-таки Надин. Хотя зёрна проросли и я эту пару в рассказ просуд над гадюкой ужехочу вписать.

Ксюша, Вы в ударе!)))))

Вот не поверю))))

Это все она, я ни при чем!

Конечно, ни при чём. Просто рядом пером махала и строчки строчила)))

Вот-вот. На ее месте должна была быть я!))

В любом случае, вы спелись отлично!

Не верьте ей! 90% - это всё она!