По прозвищу Че – 3

В следующие несколько дней партизаны приблизились к району Каракас, где были заранее установлены некоторые связи с местными. Их глазам предстало печальное зрелище: здесь побывала армия и заставила всех жителей уйти. Положение становилось еще тяжелее из-за того, что в отряде оказался предатель, который сообщил о местоположении лагеря. «Утром тридцатого, после холодной ночи, мы, как только встали, услышали гул самолетов, которых не могли разглядеть, так как находились в чаще, а вскоре после этого начали падать бомбы". Каким – то чудом незадолго до этого отряд разбил лагерь в другом месте. Через несколько дней прошел слух, что этого предателя видели неподалеку. Повстанцы взяли его в плен и Фидель Кастро приказал его расстрелять. Вот как об этом рассказывает Юниверсо Санчес: «Я должен был выстрелить в него десять раз. Подошел Че, мы встали у него по бокам и повели его в сторону, чтобы убить не на глазах у всех. В этот самый миг разразилась сильная буря, и все вокруг почернело. Небо перекрещивали молнии, шел необыкновенно сильный ливень, непрерывно гремел гром. Я нес винтовку, а Че выхватил пистолет 22-го калибра и тут же, на месте, застрелил его. Лицо у Че перекосилось, его вырвало. В сочетании с громом это было адское, ужасное зрелище». Гевара, который старался избегать косвенных высказываний и полуправды, никогда публично не признавался в том, что казнил предателя.

Сьерра-Маэстра

Как красиво!

Мурчала пока делала тему.

---

Словно в отместку за казнь 22 февраля Че настиг очередной приступ астмы. Никаких лекарств у него не было. Приступ был настолько сильным, что в мемуарах он будет говорить о нем как о самом трудном периоде войны. Целую неделю он с большим трудом заставлял себя вползать на склоны. 28 февраля партизаны заметили, что к крестьянскому дому, где они отдыхали, идет армейское подразделение. «Мы легко забрались на вершину, по крайней мере большинство из нас, и пошли дальше; для меня же это было трудным делом. Я справился, но у меня был такой приступ астмы, что каждый шаг давался с трудом. Я помню, как в это трудное время Кресло помогал мне идти. Когда я больше не мог выдерживать высокий темп, то попросил, чтобы меня оставили. Кампесино заговорил со мной примерно так же, как солдаты разговаривали с его товарищами: «Ты, кусок аргентинского дерьма, или ты пойдешь, или я буду бить тебя всю дорогу». Креспо просто взвалил Че себе на плечо, вместе с рюкзаком и всем остальным!». Правда, версия Эфихенио Амейхейраса была менее лестной: «Звуки стрельбы из миномета и пулеметные очереди подействовали на выбивавшегося из сил Че как живительный эликсир».

Здесь и далее горный массив горы Сьерра Маэстра

Да уж, не наши Жигули)

Фидель решил оставить Че в обществе новобранца. " Мы медленно тронулись в путь. Я шел от дерева к дереву, опираясь на винтовку, в компании перепуганного бойца, на которого нападала дрожь всякий раз, когда он слышал стрельбу, и начинался нервный припадок, когда астма вынуждала меня кашлять в каком-нибудь опасном месте. Нам потребовалось десять дней, чтобы добраться до места встречи, хотя на самом деле он находился на расстоянии дневного перехода». Там Гевара должен был взять на себя командование над новобранцам, но не решился этого сделать несмотря на то, что имел прямой приказ. «В то время у меня все еще был комплекс иностранца, и я не хотел доводить дело до крайности, хотя отряд выглядел очень несуразно». Кастро прибыл 24 марта, и партизанские силы объединились. «Фидель сразу же стал ругать меня за то, что я не настоял на своих полномочиях и оставил власть в руках новичка».

Ооооооо

---

" В те дни я должен был выполнять свои обязанности медика повсюду, куда мы ни приходили. Это было довольно скучно, так как у нас было очень мало медикаментов, а набор заболеваний в Сьерре оказался очень однообразным. Признаки нищеты говорили сами за себя: преждевременно состарившиеся беззубые женщины, дети со вздутыми животами, зараженные паразитами, страдающие от рахита и общего дефицита витаминов. 16 июня я дебютировал в качестве дантиста, хотя в Сьерре мне присвоили более скромное наименование «Зубодер». Моей первой жертвой стал Исраэль Пардо, который хорошо перенес процедуру. Зато зуб моего второго пациента, Хоэля Иглесиаса, не могло бы вырвать ничто, кроме динамита. Все мои усилия были напрасны, и зуб сохранился до конца войны. Недостаток опыта у меня усугублялся нехваткой таблеток, поэтому мы были вынуждены экономить лекарства и использовать в основном «психологическую анестезию». Сам Че вошел во вкус удаления зубов. В течение нескольких последующих лет он уклонялся от исполнения обязанностей врача, но с таким удовольствием рвал зубы, что это породило легенду: якобы Че, узнав, что у кого-то поблизости болит зуб, приходил в восторг.

Наши дни, не средневековье и не глубокая Африка...

Именно.

В мае Фидель принял решения напасть на казармы Эль-Уверо, с чем Че был несогласен, он хотел захватить какой-нибудь армейский грузовик. Спустя годы Че признает, что Фидель был прав, и скажет в свое оправдание, что «в то время все мы испытывали такое непреодолимое стремление к борьбе, что были готовы на любые, самые решительные действия, но совершенно не обладали терпением или, что тоже вероятно, не были способны заглянуть хоть немного вперед». Крестьянка, которую Че называл тетя Чана, рассказывала о том, что видела: «Фидель и Че рисовали какие-то планы, царапая пыль палками. Казалось, что они спорили о строительстве больничных корпусов, школьных зданий, прокладке шоссе, так как на земле была целая уйма линий».

Фидель приказал восьмидесяти хорошо вооруженным бойцам отряда выйти 27 мая. Че с автоматом должен был прикрывать разрыв на фланге взвода Камило. Начинало вечереть, и в четверть шестого вечера Фидель выстрелом из своей винтовки с оптическим прицелом дал сигнал к атаке. Гевара огнем прокладывал себе путь, «охваченный экстазом доблести". «Слева от меня какие-то товарищи из авангарда брали в плен нескольких солдат, державших последнюю линию обороны. Перед нами из-за частокола вышел солдат, показывавший, что он сдает оружие. Крики «сдаемся!» послышались со всех сторон».

Пик Торкино в Сьерра-Маэстра, самая высокая гора Кубы, в 26 км от этих казарм

5 июля Фидель Кастро написал Селии Санчес: «Наши отряды день ото дня становятся все более профессиональными и эффективными. Набирая новобранцев, приучая их к дисциплине и отбрасывая бесполезных, мы строим настоящую армию». Несомненно, именно потому и было принято решение сформировать новую колонну. Кому предстояло возглавить ее? Кастро, но в конце концов остановил свой выбор на Че. Какие качества Фидель разглядел в нем? Были ли это суровая безжалостность, целеустремленность, готовность свершить невозможное и эгалитаристская позиция — качества, благодаря которым он сделался примером? Колонне был дан номер 4. Под команду Че были отданы три капитана с их взводами. «Эта колонна состояла из семидесяти пяти человек, кое-как обмундированных и вооруженных всяким старьем, но я все равно гордился ими. Я должен был чувствовать еще более сильную гордость, ощущать себя намного теснее связанным с революцией, если это возможно, и еще больше желал показать, что нашивки, которые мне вручили спустя несколько ночей, были мною заслужены». Вооружение колонны, казалось, состояло из музейных экспонатов. Больше всего было дробовиков, но были также «кольты», винтовки «ремингтон», однозарядные «винчестеры» (такие некогда использовали ковбои на североамериканском Диком Западе) и даже несколько старинных кремневых короткоствольных ружей из которых, казалось, могли стрелять конкистадоры.

Че были поручены действия невдалеке от района Эль-Омбрито. Его группа должна была обладать определенной независимостью, но поддерживать с колонной Фиделя связь через посыльного. Когда колонна двигалась на восток, в самые неприступные горы Сьерра-Маэстры, один из бойцов дезертировал. В погоню за ним были посланы еще двое; один из них также попытался удрать и был застрелен напарником, который сначала безуспешно требовал, чтобы беглец остановился. «Я собрал всех людей вместе на холме, сцене этих жутких событий, и рассказал, что им пришлось увидеть и что это означало, объяснил, почему за дезертирство полагается смертная казнь и почему к смертной казни приговариваются все предатели революции". Затем колонна Че провела свой первый бой. Это был налет на казарму в Бейсито.

В новорожденную колонну прибывает пополнение - группа Рикардо Мартинеса, который был молодым радиокомментатором. Радиопередачи правительственной радиостанции и пресса правой ориентации того времени обвиняли Че в том, что он является агентом международного коммунизма, профессиональным наемным убийцей, безжалостно убивающим пленных из войск Батисты. Судя по первому впечатлению, которое лидер повстанцев произвел на репортера, молодой журналист был довольно наивным человеком: «Была ночь; он сидел, склонившись, в хижине, освещенный свечой или лампой, со взъерошенными слипшимися волосами, потный, с сальной кожей лица и очень необычным взглядом; игра света и тени делала черты его лица резче. Я ни на мгновение не усомнился в том, что все рассказы пропаганды о нем — чистая правда. Он угостил нас лучшими кусками жареного мяса, но даже это не могло исправить сложившегося образа».

Сейчас бы террористом назвали в том числе.