Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Его коронный номер – сценка-импровизация «Заседание суда», где он играл всех персонажей один: прокурора, адвоката, свидетелей и прочих. Но примечательным в сценке было то, что все персонажи были собаками, а Шварц за каждого лаял, причём лаял по-разному. И строго по системе Станиславского. Успех этого номера был грандиозный.
У Шварца были прекрасные актёрские данные «Высокий, статный красавец-блондин, светлоглазый поэт-импровизатор, декламатор и актёр, он был совершенно неотразим в глазах женского общества. И даже отсутствие двух передних зубов и уже тогда заметное дрожание рук не мешало его успеху в обществе ростовской богемы», - писал о Шварце современник.
Гондла — Антон Шварц, Лера — Гаянэ Халайджиева, Кнорре — Евгений Шварц (крайний справа)
Е. Шварц (крайний слева) в спектакле «Гондла» по пьесе Н. Гумилёва. Театральная мастерская. Ростов – на – Дону. 1920 г.
Эти события своей жизни Евгений Шварц тщательно скрывал. С его слов знали только одно – в 1918 году Шварц служил в продотряде и зубы потерял тёмной ночью, споткнувшись и упав, а ствол винтовки, которую он нёс перед собой в руках, заехала ему в рот; в продотряде он получил и контузию, отсюда тремор. И только спустя много-много лет после его смерти, нашлись документы, которые раскрывали тайну советского сказочника.
Эти события своей жизни Евгений Шварц тщательно скрывал. С его слов знали только одно – в 1918 году Шварц служил в продотряде и зубы потерял тёмной ночью, споткнувшись и упав, а ствол винтовки, которую он нёс перед собой в руках, заехала ему в рот; в продотряде он получил и контузию, отсюда тремор. И только спустя много-много лет после его смерти, нашлись документы, которые раскрывали тайну советского сказочника.
После госпиталя Шварц уехал в Ростов-на-Дону, где поступил в университет и в Театральную студию. Об участии в военных действиях на стороне Добровольческой армии ему пришлось тщательно скрывать от всех всю жизнь, т.к. в то время это грозило ему расстрелом.
После госпиталя Шварц уехал в Ростов-на-Дону, где поступил в университет и в Театральную студию. Об участии в военных действиях на стороне Добровольческой армии ему пришлось тщательно скрывать от всех всю жизнь, т.к. в то время это грозило ему расстрелом.
Евгений согласился, ему было решительно всё равно, что записано у него в паспорте. И до 1928 года при всяком удобном случае дружеского подпития Евгений Львович с гордым видом «из широких штанин» вынимал паспорт и всем предлагал: «Читайте! Завидуйте! Я, сын еврея и русской, тем не менее – армянин Советского Союза!»
Когда в стране начнут выдавать новые паспорта, Шварц решил восстановить в графе «национальность» историческую справедливость и на вопрос, кто вы такой, ответил – «иудей». А девушка паспортистка услышала другое, и вскоре Шварц обнаружил, что, если верить паспорту, он по национальности – «индей».
Ближайший друг поэт Николай Олейников оценил это так:
Я красив, я брезглив, я нахален
Много есть во мне разных идей.
Не имею я в мыслях подпалин,
Как имеет их этот «индей».
Евгений согласился, ему было решительно всё равно, что записано у него в паспорте. И до 1928 года при всяком удобном случае дружеского подпития Евгений Львович с гордым видом «из широких штанин» вынимал паспорт и всем предлагал: «Читайте! Завидуйте! Я, сын еврея и русской, тем не менее – армянин Советского Союза!»
Когда в стране начнут выдавать новые паспорта, Шварц решил восстановить в графе «национальность» историческую справедливость и на вопрос, кто вы такой, ответил – «иудей». А девушка паспортистка услышала другое, и вскоре Шварц обнаружил, что, если верить паспорту, он по национальности – «индей».
Ближайший друг поэт Николай Олейников оценил это так:
Я красив, я брезглив, я нахален
Много есть во мне разных идей.
Не имею я в мыслях подпалин,
Как имеет их этот «индей».
Евгений согласился, ему было решительно всё равно, что записано у него в паспорте. И до 1928 года при всяком удобном случае дружеского подпития Евгений Львович с гордым видом «из широких штанин» вынимал паспорт и всем предлагал: «Читайте! Завидуйте! Я, сын еврея и русской, тем не менее – армянин Советского Союза!»
Когда в стране начнут выдавать новые паспорта, Шварц решил восстановить в графе «национальность» историческую справедливость и на вопрос, кто вы такой, ответил – «иудей». А девушка паспортистка услышала другое, и вскоре Шварц обнаружил, что, если верить паспорту, он по национальности – «индей».
Ближайший друг поэт Николай Олейников оценил это так:
Я красив, я брезглив, я нахален
Много есть во мне разных идей.
Не имею я в мыслях подпалин,
Как имеет их этот «индей».
, хорошо ещё не индеец . правда кто такой "индей" ? сказочный персонаж ...
После окончания спектакля он сказал:
— Спасибо, ребята. Такой театр надо перевозить в Петроград.
Гумилёв пообещал похлопотать и предложил себя художественным руководителем нового театра. Через несколько месяцев пришел вызов. Передвижную театральную мастерскую делали Литературным театром при петроградском Доме писателей. Ребята погрузили все свои пожитки и декорации в теплушки и отправились в далекий Петроград.
Уж в Москве они узнали, что Николай Степанович Гумилёв расстрелян. Но он успел всё подготовить для молодого театра.
После окончания спектакля он сказал:
— Спасибо, ребята. Такой театр надо перевозить в Петроград.
Гумилёв пообещал похлопотать и предложил себя художественным руководителем нового театра. Через несколько месяцев пришел вызов. Передвижную театральную мастерскую делали Литературным театром при петроградском Доме писателей. Ребята погрузили все свои пожитки и декорации в теплушки и отправились в далекий Петроград.
Уж в Москве они узнали, что Николай Степанович Гумилёв расстрелян. Но он успел всё подготовить для молодого театра.
В эти годы Шварц знакомится с группами «Серапионовы братья» и «ОБЭРИУтами» (Объединение реального искусства). Среди писателей и поэтов быстро становится своим, но не как писатель и поэт, а как прекрасный рассказчик, импровизатор, многие признают, что рассказывает он лучше, чем пишет. Шварц особо подружился с Зощенко, Слонимским, Хармсом, Олейниковым (который приехал с ним с Донбасса), Заболоцким, Б. Житковым. Тогда же он становится секретарём у Корнея Ивановича Чуковского.
В эти годы Шварц знакомится с группами «Серапионовы братья» и «ОБЭРИУтами» (Объединение реального искусства). Среди писателей и поэтов быстро становится своим, но не как писатель и поэт, а как прекрасный рассказчик, импровизатор, многие признают, что рассказывает он лучше, чем пишет. Шварц особо подружился с Зощенко, Слонимским, Хармсом, Олейниковым (который приехал с ним с Донбасса), Заболоцким, Б. Житковым. Тогда же он становится секретарём у Корнея Ивановича Чуковского.
В 1924 году со своей первой рукописью «Рассказ Старой Балалайки» Шварц, «сговорчивый, лёгкий, весёлый, как пена от шампанского» пришёл к Маршаку.
С. Я. Маршак стал для Шварц Учителем. «Всё немногое, что я сделал, - следствие встреч с Маршаком», - писал позже Е.Л. Шварц.
В 1924 году со своей первой рукописью «Рассказ Старой Балалайки» Шварц, «сговорчивый, лёгкий, весёлый, как пена от шампанского» пришёл к Маршаку.
С. Я. Маршак стал для Шварц Учителем. «Всё немногое, что я сделал, - следствие встреч с Маршаком», - писал позже Е.Л. Шварц.
Е.Л. Шварц и С.Я. Маршак (верхний ряд) и сотрудники «Детского отдела Лениздата, 1926 год
Но несмотря на зрительский успех «Ундервуд» с постановки снят.
После премьеры пьесы Шварц понял, что он драматург и должен писать именно пьесы. «Слава нужна мне была не для того, чтобы почувствовать себя выше других, а чтобы почувствовать себя равным другим.».
Но несмотря на зрительский успех «Ундервуд» с постановки снят.
После премьеры пьесы Шварц понял, что он драматург и должен писать именно пьесы. «Слава нужна мне была не для того, чтобы почувствовать себя выше других, а чтобы почувствовать себя равным другим.».
Но несмотря на зрительский успех «Ундервуд» с постановки снят.
После премьеры пьесы Шварц понял, что он драматург и должен писать именно пьесы. «Слава нужна мне была не для того, чтобы почувствовать себя выше других, а чтобы почувствовать себя равным другим.».