К тому моменту, когда в нашей семье появился Сергей, мы вообще не собирались никого усыновлять. Просто получилось так, что мы довольно часто брали его в гости, а потом нам стало жалко оставлять его в детдоме, и мы решились на опеку. Ему было тогда почти 11 лет.
В период гостевого режима мои старшие дети и Сережа были очень дружны. После усыновления они некоторое время хорошо общались, а потом, с возрастом, просто разошлись по разным компаниям. Сережа учился в школе не без трудностей, очень много для компенсации его отставания сделала школа, но желание грызть гранит науки у него так и не появилось. Конечно, переходный возраст Сережи был для нашей семьи достаточно тяжелым, были разные компании и поведение, которые мне не нравились. Но сейчас все хорошо: ему 19 лет, и он учится в колледже на автомеханика.
А с Ариной все было наоборот, потому что мы сознательно захотели взять ребенка. Дети подросли, появилось ощущение, что нам нужен еще один ребенок. Мы пошли классическим путем, собрали документы, окончили ШПР. Честно говоря, я, будучи уже опытным усыновителем, ничего особенного в ней для себя не почерпнула. Гораздо больше информации я получаю в сообществе усыновителей в интернете, на усыновительских форумах. Вообще, ситуация с информацией по вопросам усыновления намного улучшилась за последние 10 лет. Сейчас есть статьи, книги, федеральная база, очень помогает своими лекциями Людмила Петрановская. Трудно представить, но всего 10 лет назад этого совсем не было. Это очень большая поддержка для приемных родителей.
Я хотела ребенка не старше моей 9-летней дочери, чтобы не нарушать естественного хода событий. В результате мы удочерили девочку на полтора года младше нашей. У девочки есть бабушка, которая навещала ее в детском доме и которая смогла бы заботиться о ней, если бы не болела. Сначала бабушка и внучка очень переживали, но потом персонал детдома их уговорил, что в новой семье будет лучше. И сейчас Арина с бабушкой перезванивается, я тоже иногда разговариваю. Очень жаль, что так у нее сложилась жизнь.
Когда полгода года назад Арина оказалась у нас, первое время они были с моей дочкой не разлей вода, требовали купить им все одинаковое, говорили: «Мы близнецы!» Эта идиллия продолжалась недолго – неделю или две. Потом отношения у них на некоторое время испортились, и мне казалось, что я проведу всю оставшуюся жизнь, примиряя и разводя их по углам. Этот сложный период притирки девочек друг к другу продолжался около четырех месяцев. Потом наступил некий перелом, когда конфликты стали намного реже, сейчас девочки гораздо чаще играют мирно, чем ссорятся.
Два года назад Арину брали в семью, но через четыре месяца вернули обратно в детдом. И ее самая бурная адаптация у нас продолжалась столько же. Может, это просто совпадение, а может, и нет. И я думаю, что полностью адаптация еще не закончилась.
Отставание в развитии у Арины, конечно, было – не умственное, а социальное. Объяснять приходилось все: как выключить плиту, как дорогу переходить, как попроситься в игру с другими детьми – это самое сложное. Я целыми днями объясняла, объясняла... Как у нее голова-то не лопнула от такого вала информации. Некоторые поведенческие вещи я объясняла следующим образом: «Так делают детдомовские дети. А домашние – вот эдак. Раз ты теперь домашняя, привыкай делать, как надо».
Что касается школы – в начале у нее был дикий страх. Чего боялась – не знаю. Может быть, что за двойки наказывать будем, или вообще, что назад отвезем. Еще дневник не откроет, а уже в панике – много, сложно, страшно, не смогу, не справлюсь. Четверть мы так промучились, а во второй предложили ей покупать шоколадку за несколько дней подряд приготовления уроков без нытья. И на таком положительном подкреплении она сумела взять себя в руки и нормально заниматься. Тогда и выяснилось, что это очень способный и сообразительный ребенок, я вижу в ней огромный потенциал. А ей теперь и самой нравится не ныть и быстро уроки делать.
То, что мы ей не враги, она согласилась сразу, а то, что не враги окружающие, приходилось до нее доносить, по многу раз объяснять ей, что окружающий мир не враждебен. Если тебя толкнули, это не значит, что тебе хотели зла. Если что-то сказали, то, скорее всего, пошутили, а не обидеть хотели. И это проблема, которая еще пока до конца не решена.
С Ариной нам никогда не скучно, она очень веселая, умеет искренне восторгаться. Сто раз по одной улице ездили, а Арина восхитится, посмотришь – а и вправду красивая улица. Поначалу заметно было, что наша девочка детдомовская – какая-то нескладная, лицо жесткое. Сейчас я вижу, как она меняется на глазах. То есть, я-то как раз не очень вижу, изнутри никогда не замечаешь, как ребенок растет. Но то дедушка что-нибудь приятное скажет, то учителя – «Арина стала спокойнее», «Арина хорошо рисует», «Ах, как дочка на маму похожа» – а ведь, действительно, стала спокойнее, действительно рисует. И вот это чувство очень поддерживает – что ребенок меняется, а ты к этому руку приложил. Собственно, ради этого все и затевалось.
