Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
не-конкурс: 12 рассказов
Дорогие любители форумских писательских конкурсов!
хочу сообщить, что в летнее время, когда у основного конкурса рассказов каникулы, мы решили провести (как и прошлым летом) эксперимент по написанию совместных рассказов. их получилось 12, сегодня представляем их вам к прочтению, обсуждению и тп.
голосовать не нужно
угадывать авторов - можно
подробности ниже, а список авторов пусть будет на виду:
Ящер
Арсалана
Некоторые люди такие дуры
КапсЮль
Пятачок
Кукушка
Надин Губер
Роль второго плана
Божья коровка
Любая женщина всегда в итоге осень
Му-му
Крысатуля
и впервые с нами в качества автора – ура! - Женька-пенька!
хочу сообщить, что в летнее время, когда у основного конкурса рассказов каникулы, мы решили провести (как и прошлым летом) эксперимент по написанию совместных рассказов. их получилось 12, сегодня представляем их вам к прочтению, обсуждению и тп.
голосовать не нужно
угадывать авторов - можно
подробности ниже, а список авторов пусть будет на виду:
Ящер
Арсалана
Некоторые люди такие дуры
КапсЮль
Пятачок
Кукушка
Надин Губер
Роль второго плана
Божья коровка
Любая женщина всегда в итоге осень
Му-му
Крысатуля
и впервые с нами в качества автора – ура! - Женька-пенька!
Тема закрытаТема скрыта
(жанр - деревенская проза)
1
Днем в селе пропал интернет. Об этом Мария Ивановна, в людях баба Маруся, узнала от внука Саньки, когда пришла с фермы. Санька был городским третьеклассником, приехавшим на лето на ягоды и свежий воздух. Внук важничал планшетом, говорил непонятно, боялся петуха и корову. Был, как говорится, «неприспособленным». У бабушки он воротил нос от запаха хлева, морщился на куриные яйца, украшенные шлепками навоза с прилипшим пухом, ругал «лагающий» интернет. Теперь интернет кончился совсем, а Саньке пришлось несладко.
Баба Маруся выслушала разгневанного внука и предложила сходить к райисполкому, послушать, что насчет этого говорят в сельсовете. Сельсовет оказался окружен такими же бабушками с такими же городскими внуками. Глава поселения Гаврилыч, размахивал руками, пытаясь перекричать собравшихся: «Нету интернета, нету, бабоньки! Обрыв на линии! Сказали, бригаду вышлют, больше ничего не сказали! Ждите, говорят! Может завтра восстановят, а может, неделю искать будут, кто ж знает». Баба Маруся посмотрела на Санькины задрожавшие губы. Она внука понимала не очень хорошо, но любила сильно, поэтому стала утешать так, как привыкла утешать раньше своих детей. «Не горюй, неделя махом пролетит, а пойдем на ферму со мной? Молочка свежего попьешь, а? А то, смотри, Степана попрошу с собой на покос взять? Или с ребятами подговорю в ночное, хочешь? И за грибами пойдем, как дождь пройдет». Санька отвернулся, а сердце Марии Ивановны защемило от боли. Ее дар, дар ее любви был отвергнут.
Мария Ивановна любила свое село, любила окружавшие его просторы. Небольшие речки, поросшие ивой, затоны в которых девчонкой таскала карасей и зеленных раков. Овраги, крутые склоны которых сдерживались сплетением травяных корней. В овраге было удобно играть в Маугли, представляя себя на спине могучего буйвола, бегущего навстречу злому тигру Шерхану. В августе там было жарко и паутинно, и так приятно грустилось по уходящему лету. Само село лежало в лоскутном одеяле полей. Каждый лоскуток со своим цветом, и запахом, и звуком. Яровая пшеница, сначала темно-зеленый бархат, будто причесанный гребешком, постепенно подергивалась золотом созревания, пахла сладко и сытно, шумела морем, приветственно кивая наливающимся колосом. Светло-зеленые, лохматые и озорные поля разнотравья - тимофеевки, лисохвоста, подмигивали головками клевера, ласковым котенком цеплялись за ноги мышиным горошком. Здесь пахло медом, звенело кузнечиками и гудело шмелями. Кукурузное поле – строгое рыцарское войско, стройные ряды воинов в заостренных шлемах с плюмажами шелковистых волос, постукивают друг друга листьями, ободряя, там пахнет жаркой пылью и сонным ожиданием. А гречиха? Отдельные беленькие барашки соцветий сливаются в белое облачно полотно, случайно накрывшее землю. Маленькая Маруся узнала бы любое поле в округе с закрытыми глазами, от этой родной красоты руки раскидывались крыльями сами собой, хотелось бежать так быстро, чтобы, в конце концов, взлететь.
Баба Маруся здесь родилась и выросла, так же, как ее мать и отец, а до этого бабушки и дедушки. Здесь родился и ее муж, родилась и окрепла их любовь, от которой родились и выросли их дети. Через всю жизнь она пронесла в себе любовь к этому месту, от которой внезапно отказался ее внук.
2
Вернувшись домой, Санька бросился к телефону, а баба Маруся стала замешивать тесто, чтобы приготовить любимые пирожки внука и хоть как-то порадовать его. "Таких пирожков в городе не сыщешь. Пусть хоть тут поест", - приговаривала она, просеивая муку. В бетонных коробках - так Мария Ивановна называла городские дома - печей нет, а пирожки из газового ящика были, по её мнению, совсем другими: менее пышными, менее румяными, менее душевными. Магазинную выпечку она и вовсе за выпечку не почитала, и делала хлеб по рецепту, оставленному ещё её прабабушкой. Раньше баба Маруся пекла хлеб каждое утро, а после смерти мужа буханки ей хватало на несколько дней. Да и вообще готовить она стала меньше. Это Павлуше она старалась приготовить посытнее да повкуснее. Как же он её еду хвалил! Говорил, что никто лучше не сделает.
От приятных воспоминаний бабу Марусю отвлекли крики внука. Она прикрыла тесто полотенцем, тихонько подошла к двери и прислушалась.
- Мам, ты что не понимаешь, - кричал Санька чуть не плача, - в этой дыре даже инет отрубили! Что мне тут теперь делать? Забери меня сегодня же! А если не заберёшь, то сбегу. Деньги у меня есть, - Санька замолчал, слушая, что ему говорит мама, а потом закричал ещё громче: - Да не хочу я тут торчать! Это вы меня сюда сослали. Это вы там отдыхать будете, пока я тут мучаюсь. Мне здесь всё противно!
Санька опять умолк, а сердце Марии Ивановны второй раз за день защемило от боли. Она тяжело прислонилась к стене и дрожащей рукой вытерла концом платочка набежавшие на глаза слёзы. Слова внука больно ранили бабу Марусю. Она всегда с таким нетерпением ждала его приезда, с такой любовью готовила ему подарки, с такой гордостью рассказывала о его успехах, так мечтала, что Санька полюбит село так же, как любила его она. А оно вон ведь как получилось...
Санька продолжал что-то кричать, но баба Маруся его уже не слушала. Она вернулась к столу и, ненадолго забыв о своём горе (еда-то всё чувствует и никогда не будет вкусной и не пойдёт впрок, если её готовить с тяжёлым сердцем), стала вымешивать тесто.
3.
Злющий Санька захлопнул за собой дверь в комнату и уставился в окно. В окно и то интереснее было смотреть, чем в бесполезный теперь телефон. В соседнем дворе работала семья – старшеклассник Егор с отцом и дядей. На днях мальчик слышал их разговор с бабушкой и знал, что они тоже городские, приехали готовить к продаже дедовский дом с участком. Они разбирали какую-то хозяйственную постройку, возились у старого мотоцикла, радуясь, что он заводится, и у Сани зрел план. Кто еще его поймет, как не Егор, вынужденный тратить свои последние школьные каникулы в скучной деревне?
Нестерпимо неспешно плыл за окном вечер. Вели с выпаса стадо - коровы шли по узкой улочке, и почти каждая из них сама узнавала свой двор, умные животные толкали калитку рогами и уже во дворе их встречали хозяева. Возвращалась с озера ватага местных ребят… Звали и Саню днем, да сдалось ему это озеро? Потом ушли с соседнего двора мужчины – с удочками и рюкзаками.
Мальчик вышел во двор, перешагнул разобранный забор и оказался на соседнем участке. Егор сидел на бревне, привалившись спиной к стене сарая. Пальцы его порхали по экрану телефона.
- Привет. А у тебя что, интернет есть?
- Ага, - ответил парень, отправляя свою смс-ку и кивая на металлические емкости у своих ног: - Видишь, еще две канистры интернета осталось. Отлить тебе?
Саня вздохнул.
- Егор. Отвези меня домой, в город. На мотоцикле.
- Ты че, дурак? – удивился Егор.
- Да я все продумал! Поедем ночью. Я б автобусом уехал, да днем бабушка хватится, и с автобуса снимут... А так я раз – и дома, обратно уже не отправят.
- Не дури, – строго сказал парень. – А то бабушке твоей скажу, чтоб из дома не выпускала.
Саня думал было еще его поуговаривать, но в этот момент раздался скрипучий голос: «Мальчик! Эй, мальчик! Да, ты, ты, большенький!» С другого конца переулка ковыляла к ним какая-то старушка. Егор встал и пошел ей навстречу, и вскоре скрылся из вида в чужом дворе.
Несколько минут Санька одиноко околачивался у чужого мотоцикла. Наконец Егор вернулся, с квадратными глазами и совершенно обалдевшим видом. Опустил на землю тряпичную торбочку, осторожно раскрыл. В торбочке копошилось что-то мохнатое, рыжее, серое… Парень был так ошарашен, что заговорил с Саней совсем на равных, как со взрослым.
- Охренеть. Сбегай, говорит, на речку и утопи. Или в ведре, чтоб далеко не бегать. Нормальная вообще? В сарае у нее, говорит, приблуда какая-то окотилась. А самой топить то спину ломит, то рука не поднимается. – Егор перевел дух и закурил. – Я фигею вообще.
- И что? – охнул в ужасе Санька. – Будешь топить?
- Ты че, дурак? – повторился Егор и стал деловито планировать вслух: - Так… котят ко мне на веранду. Сейчас стемнеет, залезу к ней во двор, поищу ту кошку, чтоб кормила их…
- Я знаю, что делать! – вскинулся Санька. – Я видел ролики в инете, как их кормят! Щас все будет!
Мальчик влетел в дом:
- Ба! Дай мне быстро шприц или пипетку!
- Зачем тебе? – всполошилась Марья.
- Егору надо! Ну, для мотоцикла, что-то закапать!
- А, сейчас-сейчас… - она полезла в аптечку, мысленно крестясь – ну слава богу, отпустило внука! – Вот, бери, и на два, и на пять, и пипетку. Пирожков вот возьми, и Егора угостишь!
- Давай! И молока давай!
4.
Вернувшегося Саньку, нагруженного всякими полезными и питательными вещами, встретил серьёзный взгляд Егора.
- Слушай, ситуация непростая, я прошу у тебя помощи, - один раз начав общение на равных, Егор, кажется, собирался продолжать. Грудь Саньки раздулась сама собой, брови по-взрослому нахмурились. Для него это было очень важно, он всегда был маленьким для родителей, малышом для бабушки, хотя он считал себя взрослым и достойным иного обращения.
- Ты можешь отказаться, я пойму, но мне будет гораздо сложнее со всем этим справиться, - продолжил Егор. - Я звонил тёте Кате. Она сказала, что таким маленьким котятам нужен постоянный присмотр, кормить каждые 2 часа и массировать живот, чтобы они смогли сходить в туалет. А мне нужно отвезти родичей в соседнее село, заодно поискать мамку-кошку этой малышне. Не мог бы ты взять котов на себя до утра?
- Эээ, - Санька, честно говоря, испугался, но взрослое отношение требовало взрослых поступков, и он был достаточно сообразительный, чтобы это понять, - Егор, не переживай, я справлюсь... Я буду очень стараться...
Обсудив с Егором ещё кое-какие детали, Саня побрел домой в компании трёх слепых котят в старой шапке и ужасной ответственности. Его ждала очень долгая ночь.
Баба Маруся зашла домой после вечерней дойки и не узнала свой дом. Кругом были плошки с молоком, лужицы и капельки молока. Посреди комнаты спали в груде полотенец чужие слепые котята, судя по виду - вымазанные молоком и старательно подсушенные полотенцами. Над ними с испуганными глазами и пипеткой в трясущихся руках сидел ее внук Санька.
- Ба, - дрогнув голосом, обратился Саня, - Не ругайся, я все уберу, только не выгоняй и не топи их...
- Да что ты, милый, как можно, - баба Маруся внимательно смотрела на такого незнакомого внука, - кто тут у тебя?
- Этот серый Геральт, - Санька воодушевленно тыкал пальцами в котят, успокоенный реакцией бабушки, - Этот рыжий - Эйрик Торвальдсон, а чёрного я пока не назвал. Ба, я должен справиться сам.
- Конечно, Санюшка, как скажешь, я пока тебе пирожка погрею, буду помогать, как доктор Ватсон.
- Спасибо, - внук зевнул и украдкой посмотрел на часы, близилась полночь.
Утром Саню разбудили голоса, он открыл глаза и все вспомнил. Вскинулся было, но ничего плохого не произошло, котята возились и пищали, намекая на близкий завтрак. Оказывается, он так и уснул возле них после первых петухов. В комнату вместе с бабушкой робко вошла соседская девчонка, Зина, не раз уже гонимая Санькой в виду малого возраста.
- Вот, - сказала бабушка, подталкивая Зину вперед, - у вас посетители.
Зина подошла и уважительно заглянула в котячье гнездо.
- Ой, а этого как зовут? - она ткнула пальцем в чёрного котёнка.
- Не придумал. Хочешь, ты назови, - свеликодушничал Санька.
Девчонка расплылась в счастливой улыбке показав дырки выпавших передних зубов.
- Дл.. Дрл.. Дрррла.. Дрррракон! - справилась она.
5.
- Ну и имечко выбрала, - пробухтел Санька.- Помогай давай лучше.
Зинка сначала надула губы, но потом подумала и решила, что возиться с котятами гораздо интереснее, чем обижаться. Она внимательно выслушала указания Саньки и под его пристальным надзором покормила одного котёнка. Убедившись, что малявке можно доверить такое серьёзное дело, Санька помчался к Егору рассказать, как котята провели ночь, а потом побежал к Костику.
Примерно через полчаса в доме собрались едва ли не все деревенские ребятишки. Баба Маруся была счастлива, что у Саньки появилось такое интересное занятие, но толпа детей в доме всё же её напрягала. Она даже облегчённо вздохнула, когда пришёл Егор и переместил «штаб по спасению котят» на чердак своего дома.
По графику первыми дежурили Санька и Костик. Накормив котят, они погладили им животики, вытерли влажными ватками попки и даже спели несколько песенок. И тут Саньку осенило:
- Костян, а давай в старье покопаемся? Может, найдём шапку меховую или ещё чего похожего и котятам дадим, чтобы им казалось, что их мама обнимает. Да и вообще, вдруг интересное что попадётся. Я слышал, в таких домах порой настоящие сокровища отыскиваются.
Костик согласился, и Санька, наполовину высунувшись из чердака, закричал на весь двор:
- Егооор, можно нам в коробках порыться?
- Да ройтесь на здоровье. Только аккуратно, - ответил Егор, не отрываясь от работы.
Сначала ничего интересного, кроме лапки и хвостика кролика, которые тут же были отправлены в коробку с котятами, ребята не обнаружили. Но чем дальше они искали, тем интереснее становились находки: старинные ёлочные украшения, открытки, пожелтевшие со временем фотокарточки (на одной Костик даже узнал своего прадеда), книги с непонятными знаками и буквами, старые газеты и газетные вырезки, целая коробка с деревянными игрушками и даже несколько старинных монет, которые привели ребят в полнейший восторг.
6.
Газеты Санька сначала легкомысленно предложил использовать как подстилку для кошачьего гнезда и нарезать в будущий лоток. Но Костик возмутился:
- Ты чего! Это в школу можно отнести! Наша Галина Максимовна прям тащится от такой древности!
- Ага. Она нас же и припашет из них стенгазету делать, - хмыкнул подошедший задолго до своего времени Ромка, по-пиратски пробуя монету на зуб.
- Ну и сделаем! У нас, если ты забыл, в этом году экзамены. Зачтется! И для музея ей будет. Только давай не все отдадим… игрушки можно себе оставить, прикольные же, отчистим, покрасим…
В тот вечер Мария Ивановна не дождалась Саньку к ужину и, прихватив блюдо с пирогами, отправилась к соседям. Там, посудачив с семьей Егора и клятвенно пообещав потом присоединиться к ним за ужином, она – дело прежде всего – кряхтя и охая, полезла на чердак забирать загулявшего внука. И уже через десять минут сидела на полу среди ребят, перебирая их сокровища, и то улыбалась, то смахивала слезу.
- Ой, я это хорошо помню, Павлуша, дед твой, тогда только из армии пришел, жаль, на фото не попал. А на строительство школы студенты приезжали, весело было! Вот сосед, Егоров дед, так тут и остался, женился на своей Томочке и остался… А эту фотокарточку вы как хотите, а я у вас заберу, Гаврилычу отдам, вы только посмотрите на него!
Открытие школы-десятилетки в 1975 году. Герои, тушившие лесной пожар. Демонстрация 1 Мая. Молодые лица, веселые, торжественные или сосредоточенные, смотрели на нее с пожелтевших газетных страниц и фотографий, улыбались, подмигивали:
«Маш, а помнишь?»,
«Ой, зря ты, Маш, со мной тогда на свиданку не пошла!»
«Машуня, спасибо тебе огромное за кофточку, я ж самая красивая была на вечере!»
«Маша, а помнишь Валерыча? Эх… и тридцати ведь ему не было, эх, что тут скажешь…»
«Маша, помнишь?»
«Маша, помнишь?»
Вот он, ее дом, ее родина, вот вся ее жизнь, и было так радостно, что сейчас этот ее мир хоть немножко пересекся с такой новой, чудной, непонятной жизнью внука.
А интернет, как и было обещано, дали через неделю. Правда, дети не сразу это заметили, потому что в этот день у котят открылись глазки…
…Лето подошло к концу. Егор уехал еще в начале августа, увозя с собой Геральта под веселую песню «Кошакуууу заплатите говяяяжьей котлетой!» А сегодня и Санька собирался домой. Рядом с рюкзаком возился в переноске Эйрик Торвальдсон. Дракон оставался в деревне, у Ромки.
- Приедешь ко мне на следующее лето, Санечка? – спросила бабушка.
- Приеду! – уверенно ответил мальчик, весело и уже немного ностальгически улыбнувшись. - Только вот интернетом запасусь… в канистрах!
Конец
Остальные приду позже читать. Хорошего понемногу)
(жанр - деревенская проза)
1
Днем в селе пропал интернет. Об этом Мария Ивановна, в людях баба Маруся, узнала от внука Саньки, когда пришла с фермы. Санька был городским третьеклассником, приехавшим на лето на ягоды и свежий воздух. Внук важничал планшетом, говорил непонятно, боялся петуха и корову. Был, как говорится, «неприспособленным». У бабушки он воротил нос от запаха хлева, морщился на куриные яйца, украшенные шлепками навоза с прилипшим пухом, ругал «лагающий» интернет. Теперь интернет кончился совсем, а Саньке пришлось несладко.
Баба Маруся выслушала разгневанного внука и предложила сходить к райисполкому, послушать, что насчет этого говорят в сельсовете. Сельсовет оказался окружен такими же бабушками с такими же городскими внуками. Глава поселения Гаврилыч, размахивал руками, пытаясь перекричать собравшихся: «Нету интернета, нету, бабоньки! Обрыв на линии! Сказали, бригаду вышлют, больше ничего не сказали! Ждите, говорят! Может завтра восстановят, а может, неделю искать будут, кто ж знает». Баба Маруся посмотрела на Санькины задрожавшие губы. Она внука понимала не очень хорошо, но любила сильно, поэтому стала утешать так, как привыкла утешать раньше своих детей. «Не горюй, неделя махом пролетит, а пойдем на ферму со мной? Молочка свежего попьешь, а? А то, смотри, Степана попрошу с собой на покос взять? Или с ребятами подговорю в ночное, хочешь? И за грибами пойдем, как дождь пройдет». Санька отвернулся, а сердце Марии Ивановны защемило от боли. Ее дар, дар ее любви был отвергнут.
Мария Ивановна любила свое село, любила окружавшие его просторы. Небольшие речки, поросшие ивой, затоны в которых девчонкой таскала карасей и зеленных раков. Овраги, крутые склоны которых сдерживались сплетением травяных корней. В овраге было удобно играть в Маугли, представляя себя на спине могучего буйвола, бегущего навстречу злому тигру Шерхану. В августе там было жарко и паутинно, и так приятно грустилось по уходящему лету. Само село лежало в лоскутном одеяле полей. Каждый лоскуток со своим цветом, и запахом, и звуком. Яровая пшеница, сначала темно-зеленый бархат, будто причесанный гребешком, постепенно подергивалась золотом созревания, пахла сладко и сытно, шумела морем, приветственно кивая наливающимся колосом. Светло-зеленые, лохматые и озорные поля разнотравья - тимофеевки, лисохвоста, подмигивали головками клевера, ласковым котенком цеплялись за ноги мышиным горошком. Здесь пахло медом, звенело кузнечиками и гудело шмелями. Кукурузное поле – строгое рыцарское войско, стройные ряды воинов в заостренных шлемах с плюмажами шелковистых волос, постукивают друг друга листьями, ободряя, там пахнет жаркой пылью и сонным ожиданием. А гречиха? Отдельные беленькие барашки соцветий сливаются в белое облачно полотно, случайно накрывшее землю. Маленькая Маруся узнала бы любое поле в округе с закрытыми глазами, от этой родной красоты руки раскидывались крыльями сами собой, хотелось бежать так быстро, чтобы, в конце концов, взлететь.
Баба Маруся здесь родилась и выросла, так же, как ее мать и отец, а до этого бабушки и дедушки. Здесь родился и ее муж, родилась и окрепла их любовь, от которой родились и выросли их дети. Через всю жизнь она пронесла в себе любовь к этому месту, от которой внезапно отказался ее внук.
2
Вернувшись домой, Санька бросился к телефону, а баба Маруся стала замешивать тесто, чтобы приготовить любимые пирожки внука и хоть как-то порадовать его. "Таких пирожков в городе не сыщешь. Пусть хоть тут поест", - приговаривала она, просеивая муку. В бетонных коробках - так Мария Ивановна называла городские дома - печей нет, а пирожки из газового ящика были, по её мнению, совсем другими: менее пышными, менее румяными, менее душевными. Магазинную выпечку она и вовсе за выпечку не почитала, и делала хлеб по рецепту, оставленному ещё её прабабушкой. Раньше баба Маруся пекла хлеб каждое утро, а после смерти мужа буханки ей хватало на несколько дней. Да и вообще готовить она стала меньше. Это Павлуше она старалась приготовить посытнее да повкуснее. Как же он её еду хвалил! Говорил, что никто лучше не сделает.
От приятных воспоминаний бабу Марусю отвлекли крики внука. Она прикрыла тесто полотенцем, тихонько подошла к двери и прислушалась.
- Мам, ты что не понимаешь, - кричал Санька чуть не плача, - в этой дыре даже инет отрубили! Что мне тут теперь делать? Забери меня сегодня же! А если не заберёшь, то сбегу. Деньги у меня есть, - Санька замолчал, слушая, что ему говорит мама, а потом закричал ещё громче: - Да не хочу я тут торчать! Это вы меня сюда сослали. Это вы там отдыхать будете, пока я тут мучаюсь. Мне здесь всё противно!
Санька опять умолк, а сердце Марии Ивановны второй раз за день защемило от боли. Она тяжело прислонилась к стене и дрожащей рукой вытерла концом платочка набежавшие на глаза слёзы. Слова внука больно ранили бабу Марусю. Она всегда с таким нетерпением ждала его приезда, с такой любовью готовила ему подарки, с такой гордостью рассказывала о его успехах, так мечтала, что Санька полюбит село так же, как любила его она. А оно вон ведь как получилось...
Санька продолжал что-то кричать, но баба Маруся его уже не слушала. Она вернулась к столу и, ненадолго забыв о своём горе (еда-то всё чувствует и никогда не будет вкусной и не пойдёт впрок, если её готовить с тяжёлым сердцем), стала вымешивать тесто.
3.
Злющий Санька захлопнул за собой дверь в комнату и уставился в окно. В окно и то интереснее было смотреть, чем в бесполезный теперь телефон. В соседнем дворе работала семья – старшеклассник Егор с отцом и дядей. На днях мальчик слышал их разговор с бабушкой и знал, что они тоже городские, приехали готовить к продаже дедовский дом с участком. Они разбирали какую-то хозяйственную постройку, возились у старого мотоцикла, радуясь, что он заводится, и у Сани зрел план. Кто еще его поймет, как не Егор, вынужденный тратить свои последние школьные каникулы в скучной деревне?
Нестерпимо неспешно плыл за окном вечер. Вели с выпаса стадо - коровы шли по узкой улочке, и почти каждая из них сама узнавала свой двор, умные животные толкали калитку рогами и уже во дворе их встречали хозяева. Возвращалась с озера ватага местных ребят… Звали и Саню днем, да сдалось ему это озеро? Потом ушли с соседнего двора мужчины – с удочками и рюкзаками.
Мальчик вышел во двор, перешагнул разобранный забор и оказался на соседнем участке. Егор сидел на бревне, привалившись спиной к стене сарая. Пальцы его порхали по экрану телефона.
- Привет. А у тебя что, интернет есть?
- Ага, - ответил парень, отправляя свою смс-ку и кивая на металлические емкости у своих ног: - Видишь, еще две канистры интернета осталось. Отлить тебе?
Саня вздохнул.
- Егор. Отвези меня домой, в город. На мотоцикле.
- Ты че, дурак? – удивился Егор.
- Да я все продумал! Поедем ночью. Я б автобусом уехал, да днем бабушка хватится, и с автобуса снимут... А так я раз – и дома, обратно уже не отправят.
- Не дури, – строго сказал парень. – А то бабушке твоей скажу, чтоб из дома не выпускала.
Саня думал было еще его поуговаривать, но в этот момент раздался скрипучий голос: «Мальчик! Эй, мальчик! Да, ты, ты, большенький!» С другого конца переулка ковыляла к ним какая-то старушка. Егор встал и пошел ей навстречу, и вскоре скрылся из вида в чужом дворе.
Несколько минут Санька одиноко околачивался у чужого мотоцикла. Наконец Егор вернулся, с квадратными глазами и совершенно обалдевшим видом. Опустил на землю тряпичную торбочку, осторожно раскрыл. В торбочке копошилось что-то мохнатое, рыжее, серое… Парень был так ошарашен, что заговорил с Саней совсем на равных, как со взрослым.
- Охренеть. Сбегай, говорит, на речку и утопи. Или в ведре, чтоб далеко не бегать. Нормальная вообще? В сарае у нее, говорит, приблуда какая-то окотилась. А самой топить то спину ломит, то рука не поднимается. – Егор перевел дух и закурил. – Я фигею вообще.
- И что? – охнул в ужасе Санька. – Будешь топить?
- Ты че, дурак? – повторился Егор и стал деловито планировать вслух: - Так… котят ко мне на веранду. Сейчас стемнеет, залезу к ней во двор, поищу ту кошку, чтоб кормила их…
- Я знаю, что делать! – вскинулся Санька. – Я видел ролики в инете, как их кормят! Щас все будет!
Мальчик влетел в дом:
- Ба! Дай мне быстро шприц или пипетку!
- Зачем тебе? – всполошилась Марья.
- Егору надо! Ну, для мотоцикла, что-то закапать!
- А, сейчас-сейчас… - она полезла в аптечку, мысленно крестясь – ну слава богу, отпустило внука! – Вот, бери, и на два, и на пять, и пипетку. Пирожков вот возьми, и Егора угостишь!
- Давай! И молока давай!
4.
Вернувшегося Саньку, нагруженного всякими полезными и питательными вещами, встретил серьёзный взгляд Егора.
- Слушай, ситуация непростая, я прошу у тебя помощи, - один раз начав общение на равных, Егор, кажется, собирался продолжать. Грудь Саньки раздулась сама собой, брови по-взрослому нахмурились. Для него это было очень важно, он всегда был маленьким для родителей, малышом для бабушки, хотя он считал себя взрослым и достойным иного обращения.
- Ты можешь отказаться, я пойму, но мне будет гораздо сложнее со всем этим справиться, - продолжил Егор. - Я звонил тёте Кате. Она сказала, что таким маленьким котятам нужен постоянный присмотр, кормить каждые 2 часа и массировать живот, чтобы они смогли сходить в туалет. А мне нужно отвезти родичей в соседнее село, заодно поискать мамку-кошку этой малышне. Не мог бы ты взять котов на себя до утра?
- Эээ, - Санька, честно говоря, испугался, но взрослое отношение требовало взрослых поступков, и он был достаточно сообразительный, чтобы это понять, - Егор, не переживай, я справлюсь... Я буду очень стараться...
Обсудив с Егором ещё кое-какие детали, Саня побрел домой в компании трёх слепых котят в старой шапке и ужасной ответственности. Его ждала очень долгая ночь.
Баба Маруся зашла домой после вечерней дойки и не узнала свой дом. Кругом были плошки с молоком, лужицы и капельки молока. Посреди комнаты спали в груде полотенец чужие слепые котята, судя по виду - вымазанные молоком и старательно подсушенные полотенцами. Над ними с испуганными глазами и пипеткой в трясущихся руках сидел ее внук Санька.
- Ба, - дрогнув голосом, обратился Саня, - Не ругайся, я все уберу, только не выгоняй и не топи их...
- Да что ты, милый, как можно, - баба Маруся внимательно смотрела на такого незнакомого внука, - кто тут у тебя?
- Этот серый Геральт, - Санька воодушевленно тыкал пальцами в котят, успокоенный реакцией бабушки, - Этот рыжий - Эйрик Торвальдсон, а чёрного я пока не назвал. Ба, я должен справиться сам.
- Конечно, Санюшка, как скажешь, я пока тебе пирожка погрею, буду помогать, как доктор Ватсон.
- Спасибо, - внук зевнул и украдкой посмотрел на часы, близилась полночь.
Утром Саню разбудили голоса, он открыл глаза и все вспомнил. Вскинулся было, но ничего плохого не произошло, котята возились и пищали, намекая на близкий завтрак. Оказывается, он так и уснул возле них после первых петухов. В комнату вместе с бабушкой робко вошла соседская девчонка, Зина, не раз уже гонимая Санькой в виду малого возраста.
- Вот, - сказала бабушка, подталкивая Зину вперед, - у вас посетители.
Зина подошла и уважительно заглянула в котячье гнездо.
- Ой, а этого как зовут? - она ткнула пальцем в чёрного котёнка.
- Не придумал. Хочешь, ты назови, - свеликодушничал Санька.
Девчонка расплылась в счастливой улыбке показав дырки выпавших передних зубов.
- Дл.. Дрл.. Дрррла.. Дрррракон! - справилась она.
5.
- Ну и имечко выбрала, - пробухтел Санька.- Помогай давай лучше.
Зинка сначала надула губы, но потом подумала и решила, что возиться с котятами гораздо интереснее, чем обижаться. Она внимательно выслушала указания Саньки и под его пристальным надзором покормила одного котёнка. Убедившись, что малявке можно доверить такое серьёзное дело, Санька помчался к Егору рассказать, как котята провели ночь, а потом побежал к Костику.
Примерно через полчаса в доме собрались едва ли не все деревенские ребятишки. Баба Маруся была счастлива, что у Саньки появилось такое интересное занятие, но толпа детей в доме всё же её напрягала. Она даже облегчённо вздохнула, когда пришёл Егор и переместил «штаб по спасению котят» на чердак своего дома.
По графику первыми дежурили Санька и Костик. Накормив котят, они погладили им животики, вытерли влажными ватками попки и даже спели несколько песенок. И тут Саньку осенило:
- Костян, а давай в старье покопаемся? Может, найдём шапку меховую или ещё чего похожего и котятам дадим, чтобы им казалось, что их мама обнимает. Да и вообще, вдруг интересное что попадётся. Я слышал, в таких домах порой настоящие сокровища отыскиваются.
Костик согласился, и Санька, наполовину высунувшись из чердака, закричал на весь двор:
- Егооор, можно нам в коробках порыться?
- Да ройтесь на здоровье. Только аккуратно, - ответил Егор, не отрываясь от работы.
Сначала ничего интересного, кроме лапки и хвостика кролика, которые тут же были отправлены в коробку с котятами, ребята не обнаружили. Но чем дальше они искали, тем интереснее становились находки: старинные ёлочные украшения, открытки, пожелтевшие со временем фотокарточки (на одной Костик даже узнал своего прадеда), книги с непонятными знаками и буквами, старые газеты и газетные вырезки, целая коробка с деревянными игрушками и даже несколько старинных монет, которые привели ребят в полнейший восторг.
6.
Газеты Санька сначала легкомысленно предложил использовать как подстилку для кошачьего гнезда и нарезать в будущий лоток. Но Костик возмутился:
- Ты чего! Это в школу можно отнести! Наша Галина Максимовна прям тащится от такой древности!
- Ага. Она нас же и припашет из них стенгазету делать, - хмыкнул подошедший задолго до своего времени Ромка, по-пиратски пробуя монету на зуб.
- Ну и сделаем! У нас, если ты забыл, в этом году экзамены. Зачтется! И для музея ей будет. Только давай не все отдадим… игрушки можно себе оставить, прикольные же, отчистим, покрасим…
В тот вечер Мария Ивановна не дождалась Саньку к ужину и, прихватив блюдо с пирогами, отправилась к соседям. Там, посудачив с семьей Егора и клятвенно пообещав потом присоединиться к ним за ужином, она – дело прежде всего – кряхтя и охая, полезла на чердак забирать загулявшего внука. И уже через десять минут сидела на полу среди ребят, перебирая их сокровища, и то улыбалась, то смахивала слезу.
- Ой, я это хорошо помню, Павлуша, дед твой, тогда только из армии пришел, жаль, на фото не попал. А на строительство школы студенты приезжали, весело было! Вот сосед, Егоров дед, так тут и остался, женился на своей Томочке и остался… А эту фотокарточку вы как хотите, а я у вас заберу, Гаврилычу отдам, вы только посмотрите на него!
Открытие школы-десятилетки в 1975 году. Герои, тушившие лесной пожар. Демонстрация 1 Мая. Молодые лица, веселые, торжественные или сосредоточенные, смотрели на нее с пожелтевших газетных страниц и фотографий, улыбались, подмигивали:
«Маш, а помнишь?»,
«Ой, зря ты, Маш, со мной тогда на свиданку не пошла!»
«Машуня, спасибо тебе огромное за кофточку, я ж самая красивая была на вечере!»
«Маша, а помнишь Валерыча? Эх… и тридцати ведь ему не было, эх, что тут скажешь…»
«Маша, помнишь?»
«Маша, помнишь?»
Вот он, ее дом, ее родина, вот вся ее жизнь, и было так радостно, что сейчас этот ее мир хоть немножко пересекся с такой новой, чудной, непонятной жизнью внука.
А интернет, как и было обещано, дали через неделю. Правда, дети не сразу это заметили, потому что в этот день у котят открылись глазки…
…Лето подошло к концу. Егор уехал еще в начале августа, увозя с собой Геральта под веселую песню «Кошакуууу заплатите говяяяжьей котлетой!» А сегодня и Санька собирался домой. Рядом с рюкзаком возился в переноске Эйрик Торвальдсон. Дракон оставался в деревне, у Ромки.
- Приедешь ко мне на следующее лето, Санечка? – спросила бабушка.
- Приеду! – уверенно ответил мальчик, весело и уже немного ностальгически улыбнувшись. - Только вот интернетом запасусь… в канистрах!
Конец
А вот в 4-й части я склонилась всё-таки к Пятачку (вот прям вижу, как она сидит и улыбается, когда пишет, как двочка котёнка Драконом называет).
Так что 1-я и 4-я части - Пятачок
2-я и 5-я части - совсем не знаю. Может, Любая женщина...
3-я и 6-я части - только эпизод с канистрами меня на Ящера наталкивает.
А вот в 4-й части я склонилась всё-таки к Пятачку (вот прям вижу, как она сидит и улыбается, когда пишет, как двочка котёнка Драконом называет).
Так что 1-я и 4-я части - Пятачок
2-я и 5-я части - совсем не знаю. Может, Любая женщина...
3-я и 6-я части - только эпизод с канистрами меня на Ящера наталкивает.
Я, пока дальше читаю, может, ещё какой хороший рассказ тебе дам)))
Я, пока дальше читаю, может, ещё какой хороший рассказ тебе дам)))
А вот в 4-й части я склонилась всё-таки к Пятачку (вот прям вижу, как она сидит и улыбается, когда пишет, как двочка котёнка Драконом называет).
Так что 1-я и 4-я части - Пятачок
2-я и 5-я части - совсем не знаю. Может, Любая женщина...
3-я и 6-я части - только эпизод с канистрами меня на Ящера наталкивает.
(жанр - деревенская проза)
1
Днем в селе пропал интернет. Об этом Мария Ивановна, в людях баба Маруся, узнала от внука Саньки, когда пришла с фермы. Санька был городским третьеклассником, приехавшим на лето на ягоды и свежий воздух. Внук важничал планшетом, говорил непонятно, боялся петуха и корову. Был, как говорится, «неприспособленным». У бабушки он воротил нос от запаха хлева, морщился на куриные яйца, украшенные шлепками навоза с прилипшим пухом, ругал «лагающий» интернет. Теперь интернет кончился совсем, а Саньке пришлось несладко.
Баба Маруся выслушала разгневанного внука и предложила сходить к райисполкому, послушать, что насчет этого говорят в сельсовете. Сельсовет оказался окружен такими же бабушками с такими же городскими внуками. Глава поселения Гаврилыч, размахивал руками, пытаясь перекричать собравшихся: «Нету интернета, нету, бабоньки! Обрыв на линии! Сказали, бригаду вышлют, больше ничего не сказали! Ждите, говорят! Может завтра восстановят, а может, неделю искать будут, кто ж знает». Баба Маруся посмотрела на Санькины задрожавшие губы. Она внука понимала не очень хорошо, но любила сильно, поэтому стала утешать так, как привыкла утешать раньше своих детей. «Не горюй, неделя махом пролетит, а пойдем на ферму со мной? Молочка свежего попьешь, а? А то, смотри, Степана попрошу с собой на покос взять? Или с ребятами подговорю в ночное, хочешь? И за грибами пойдем, как дождь пройдет». Санька отвернулся, а сердце Марии Ивановны защемило от боли. Ее дар, дар ее любви был отвергнут.
Мария Ивановна любила свое село, любила окружавшие его просторы. Небольшие речки, поросшие ивой, затоны в которых девчонкой таскала карасей и зеленных раков. Овраги, крутые склоны которых сдерживались сплетением травяных корней. В овраге было удобно играть в Маугли, представляя себя на спине могучего буйвола, бегущего навстречу злому тигру Шерхану. В августе там было жарко и паутинно, и так приятно грустилось по уходящему лету. Само село лежало в лоскутном одеяле полей. Каждый лоскуток со своим цветом, и запахом, и звуком. Яровая пшеница, сначала темно-зеленый бархат, будто причесанный гребешком, постепенно подергивалась золотом созревания, пахла сладко и сытно, шумела морем, приветственно кивая наливающимся колосом. Светло-зеленые, лохматые и озорные поля разнотравья - тимофеевки, лисохвоста, подмигивали головками клевера, ласковым котенком цеплялись за ноги мышиным горошком. Здесь пахло медом, звенело кузнечиками и гудело шмелями. Кукурузное поле – строгое рыцарское войско, стройные ряды воинов в заостренных шлемах с плюмажами шелковистых волос, постукивают друг друга листьями, ободряя, там пахнет жаркой пылью и сонным ожиданием. А гречиха? Отдельные беленькие барашки соцветий сливаются в белое облачно полотно, случайно накрывшее землю. Маленькая Маруся узнала бы любое поле в округе с закрытыми глазами, от этой родной красоты руки раскидывались крыльями сами собой, хотелось бежать так быстро, чтобы, в конце концов, взлететь.
Баба Маруся здесь родилась и выросла, так же, как ее мать и отец, а до этого бабушки и дедушки. Здесь родился и ее муж, родилась и окрепла их любовь, от которой родились и выросли их дети. Через всю жизнь она пронесла в себе любовь к этому месту, от которой внезапно отказался ее внук.
2
Вернувшись домой, Санька бросился к телефону, а баба Маруся стала замешивать тесто, чтобы приготовить любимые пирожки внука и хоть как-то порадовать его. "Таких пирожков в городе не сыщешь. Пусть хоть тут поест", - приговаривала она, просеивая муку. В бетонных коробках - так Мария Ивановна называла городские дома - печей нет, а пирожки из газового ящика были, по её мнению, совсем другими: менее пышными, менее румяными, менее душевными. Магазинную выпечку она и вовсе за выпечку не почитала, и делала хлеб по рецепту, оставленному ещё её прабабушкой. Раньше баба Маруся пекла хлеб каждое утро, а после смерти мужа буханки ей хватало на несколько дней. Да и вообще готовить она стала меньше. Это Павлуше она старалась приготовить посытнее да повкуснее. Как же он её еду хвалил! Говорил, что никто лучше не сделает.
От приятных воспоминаний бабу Марусю отвлекли крики внука. Она прикрыла тесто полотенцем, тихонько подошла к двери и прислушалась.
- Мам, ты что не понимаешь, - кричал Санька чуть не плача, - в этой дыре даже инет отрубили! Что мне тут теперь делать? Забери меня сегодня же! А если не заберёшь, то сбегу. Деньги у меня есть, - Санька замолчал, слушая, что ему говорит мама, а потом закричал ещё громче: - Да не хочу я тут торчать! Это вы меня сюда сослали. Это вы там отдыхать будете, пока я тут мучаюсь. Мне здесь всё противно!
Санька опять умолк, а сердце Марии Ивановны второй раз за день защемило от боли. Она тяжело прислонилась к стене и дрожащей рукой вытерла концом платочка набежавшие на глаза слёзы. Слова внука больно ранили бабу Марусю. Она всегда с таким нетерпением ждала его приезда, с такой любовью готовила ему подарки, с такой гордостью рассказывала о его успехах, так мечтала, что Санька полюбит село так же, как любила его она. А оно вон ведь как получилось...
Санька продолжал что-то кричать, но баба Маруся его уже не слушала. Она вернулась к столу и, ненадолго забыв о своём горе (еда-то всё чувствует и никогда не будет вкусной и не пойдёт впрок, если её готовить с тяжёлым сердцем), стала вымешивать тесто.
3.
Злющий Санька захлопнул за собой дверь в комнату и уставился в окно. В окно и то интереснее было смотреть, чем в бесполезный теперь телефон. В соседнем дворе работала семья – старшеклассник Егор с отцом и дядей. На днях мальчик слышал их разговор с бабушкой и знал, что они тоже городские, приехали готовить к продаже дедовский дом с участком. Они разбирали какую-то хозяйственную постройку, возились у старого мотоцикла, радуясь, что он заводится, и у Сани зрел план. Кто еще его поймет, как не Егор, вынужденный тратить свои последние школьные каникулы в скучной деревне?
Нестерпимо неспешно плыл за окном вечер. Вели с выпаса стадо - коровы шли по узкой улочке, и почти каждая из них сама узнавала свой двор, умные животные толкали калитку рогами и уже во дворе их встречали хозяева. Возвращалась с озера ватага местных ребят… Звали и Саню днем, да сдалось ему это озеро? Потом ушли с соседнего двора мужчины – с удочками и рюкзаками.
Мальчик вышел во двор, перешагнул разобранный забор и оказался на соседнем участке. Егор сидел на бревне, привалившись спиной к стене сарая. Пальцы его порхали по экрану телефона.
- Привет. А у тебя что, интернет есть?
- Ага, - ответил парень, отправляя свою смс-ку и кивая на металлические емкости у своих ног: - Видишь, еще две канистры интернета осталось. Отлить тебе?
Саня вздохнул.
- Егор. Отвези меня домой, в город. На мотоцикле.
- Ты че, дурак? – удивился Егор.
- Да я все продумал! Поедем ночью. Я б автобусом уехал, да днем бабушка хватится, и с автобуса снимут... А так я раз – и дома, обратно уже не отправят.
- Не дури, – строго сказал парень. – А то бабушке твоей скажу, чтоб из дома не выпускала.
Саня думал было еще его поуговаривать, но в этот момент раздался скрипучий голос: «Мальчик! Эй, мальчик! Да, ты, ты, большенький!» С другого конца переулка ковыляла к ним какая-то старушка. Егор встал и пошел ей навстречу, и вскоре скрылся из вида в чужом дворе.
Несколько минут Санька одиноко околачивался у чужого мотоцикла. Наконец Егор вернулся, с квадратными глазами и совершенно обалдевшим видом. Опустил на землю тряпичную торбочку, осторожно раскрыл. В торбочке копошилось что-то мохнатое, рыжее, серое… Парень был так ошарашен, что заговорил с Саней совсем на равных, как со взрослым.
- Охренеть. Сбегай, говорит, на речку и утопи. Или в ведре, чтоб далеко не бегать. Нормальная вообще? В сарае у нее, говорит, приблуда какая-то окотилась. А самой топить то спину ломит, то рука не поднимается. – Егор перевел дух и закурил. – Я фигею вообще.
- И что? – охнул в ужасе Санька. – Будешь топить?
- Ты че, дурак? – повторился Егор и стал деловито планировать вслух: - Так… котят ко мне на веранду. Сейчас стемнеет, залезу к ней во двор, поищу ту кошку, чтоб кормила их…
- Я знаю, что делать! – вскинулся Санька. – Я видел ролики в инете, как их кормят! Щас все будет!
Мальчик влетел в дом:
- Ба! Дай мне быстро шприц или пипетку!
- Зачем тебе? – всполошилась Марья.
- Егору надо! Ну, для мотоцикла, что-то закапать!
- А, сейчас-сейчас… - она полезла в аптечку, мысленно крестясь – ну слава богу, отпустило внука! – Вот, бери, и на два, и на пять, и пипетку. Пирожков вот возьми, и Егора угостишь!
- Давай! И молока давай!
4.
Вернувшегося Саньку, нагруженного всякими полезными и питательными вещами, встретил серьёзный взгляд Егора.
- Слушай, ситуация непростая, я прошу у тебя помощи, - один раз начав общение на равных, Егор, кажется, собирался продолжать. Грудь Саньки раздулась сама собой, брови по-взрослому нахмурились. Для него это было очень важно, он всегда был маленьким для родителей, малышом для бабушки, хотя он считал себя взрослым и достойным иного обращения.
- Ты можешь отказаться, я пойму, но мне будет гораздо сложнее со всем этим справиться, - продолжил Егор. - Я звонил тёте Кате. Она сказала, что таким маленьким котятам нужен постоянный присмотр, кормить каждые 2 часа и массировать живот, чтобы они смогли сходить в туалет. А мне нужно отвезти родичей в соседнее село, заодно поискать мамку-кошку этой малышне. Не мог бы ты взять котов на себя до утра?
- Эээ, - Санька, честно говоря, испугался, но взрослое отношение требовало взрослых поступков, и он был достаточно сообразительный, чтобы это понять, - Егор, не переживай, я справлюсь... Я буду очень стараться...
Обсудив с Егором ещё кое-какие детали, Саня побрел домой в компании трёх слепых котят в старой шапке и ужасной ответственности. Его ждала очень долгая ночь.
Баба Маруся зашла домой после вечерней дойки и не узнала свой дом. Кругом были плошки с молоком, лужицы и капельки молока. Посреди комнаты спали в груде полотенец чужие слепые котята, судя по виду - вымазанные молоком и старательно подсушенные полотенцами. Над ними с испуганными глазами и пипеткой в трясущихся руках сидел ее внук Санька.
- Ба, - дрогнув голосом, обратился Саня, - Не ругайся, я все уберу, только не выгоняй и не топи их...
- Да что ты, милый, как можно, - баба Маруся внимательно смотрела на такого незнакомого внука, - кто тут у тебя?
- Этот серый Геральт, - Санька воодушевленно тыкал пальцами в котят, успокоенный реакцией бабушки, - Этот рыжий - Эйрик Торвальдсон, а чёрного я пока не назвал. Ба, я должен справиться сам.
- Конечно, Санюшка, как скажешь, я пока тебе пирожка погрею, буду помогать, как доктор Ватсон.
- Спасибо, - внук зевнул и украдкой посмотрел на часы, близилась полночь.
Утром Саню разбудили голоса, он открыл глаза и все вспомнил. Вскинулся было, но ничего плохого не произошло, котята возились и пищали, намекая на близкий завтрак. Оказывается, он так и уснул возле них после первых петухов. В комнату вместе с бабушкой робко вошла соседская девчонка, Зина, не раз уже гонимая Санькой в виду малого возраста.
- Вот, - сказала бабушка, подталкивая Зину вперед, - у вас посетители.
Зина подошла и уважительно заглянула в котячье гнездо.
- Ой, а этого как зовут? - она ткнула пальцем в чёрного котёнка.
- Не придумал. Хочешь, ты назови, - свеликодушничал Санька.
Девчонка расплылась в счастливой улыбке показав дырки выпавших передних зубов.
- Дл.. Дрл.. Дрррла.. Дрррракон! - справилась она.
5.
- Ну и имечко выбрала, - пробухтел Санька.- Помогай давай лучше.
Зинка сначала надула губы, но потом подумала и решила, что возиться с котятами гораздо интереснее, чем обижаться. Она внимательно выслушала указания Саньки и под его пристальным надзором покормила одного котёнка. Убедившись, что малявке можно доверить такое серьёзное дело, Санька помчался к Егору рассказать, как котята провели ночь, а потом побежал к Костику.
Примерно через полчаса в доме собрались едва ли не все деревенские ребятишки. Баба Маруся была счастлива, что у Саньки появилось такое интересное занятие, но толпа детей в доме всё же её напрягала. Она даже облегчённо вздохнула, когда пришёл Егор и переместил «штаб по спасению котят» на чердак своего дома.
По графику первыми дежурили Санька и Костик. Накормив котят, они погладили им животики, вытерли влажными ватками попки и даже спели несколько песенок. И тут Саньку осенило:
- Костян, а давай в старье покопаемся? Может, найдём шапку меховую или ещё чего похожего и котятам дадим, чтобы им казалось, что их мама обнимает. Да и вообще, вдруг интересное что попадётся. Я слышал, в таких домах порой настоящие сокровища отыскиваются.
Костик согласился, и Санька, наполовину высунувшись из чердака, закричал на весь двор:
- Егооор, можно нам в коробках порыться?
- Да ройтесь на здоровье. Только аккуратно, - ответил Егор, не отрываясь от работы.
Сначала ничего интересного, кроме лапки и хвостика кролика, которые тут же были отправлены в коробку с котятами, ребята не обнаружили. Но чем дальше они искали, тем интереснее становились находки: старинные ёлочные украшения, открытки, пожелтевшие со временем фотокарточки (на одной Костик даже узнал своего прадеда), книги с непонятными знаками и буквами, старые газеты и газетные вырезки, целая коробка с деревянными игрушками и даже несколько старинных монет, которые привели ребят в полнейший восторг.
6.
Газеты Санька сначала легкомысленно предложил использовать как подстилку для кошачьего гнезда и нарезать в будущий лоток. Но Костик возмутился:
- Ты чего! Это в школу можно отнести! Наша Галина Максимовна прям тащится от такой древности!
- Ага. Она нас же и припашет из них стенгазету делать, - хмыкнул подошедший задолго до своего времени Ромка, по-пиратски пробуя монету на зуб.
- Ну и сделаем! У нас, если ты забыл, в этом году экзамены. Зачтется! И для музея ей будет. Только давай не все отдадим… игрушки можно себе оставить, прикольные же, отчистим, покрасим…
В тот вечер Мария Ивановна не дождалась Саньку к ужину и, прихватив блюдо с пирогами, отправилась к соседям. Там, посудачив с семьей Егора и клятвенно пообещав потом присоединиться к ним за ужином, она – дело прежде всего – кряхтя и охая, полезла на чердак забирать загулявшего внука. И уже через десять минут сидела на полу среди ребят, перебирая их сокровища, и то улыбалась, то смахивала слезу.
- Ой, я это хорошо помню, Павлуша, дед твой, тогда только из армии пришел, жаль, на фото не попал. А на строительство школы студенты приезжали, весело было! Вот сосед, Егоров дед, так тут и остался, женился на своей Томочке и остался… А эту фотокарточку вы как хотите, а я у вас заберу, Гаврилычу отдам, вы только посмотрите на него!
Открытие школы-десятилетки в 1975 году. Герои, тушившие лесной пожар. Демонстрация 1 Мая. Молодые лица, веселые, торжественные или сосредоточенные, смотрели на нее с пожелтевших газетных страниц и фотографий, улыбались, подмигивали:
«Маш, а помнишь?»,
«Ой, зря ты, Маш, со мной тогда на свиданку не пошла!»
«Машуня, спасибо тебе огромное за кофточку, я ж самая красивая была на вечере!»
«Маша, а помнишь Валерыча? Эх… и тридцати ведь ему не было, эх, что тут скажешь…»
«Маша, помнишь?»
«Маша, помнишь?»
Вот он, ее дом, ее родина, вот вся ее жизнь, и было так радостно, что сейчас этот ее мир хоть немножко пересекся с такой новой, чудной, непонятной жизнью внука.
А интернет, как и было обещано, дали через неделю. Правда, дети не сразу это заметили, потому что в этот день у котят открылись глазки…
…Лето подошло к концу. Егор уехал еще в начале августа, увозя с собой Геральта под веселую песню «Кошакуууу заплатите говяяяжьей котлетой!» А сегодня и Санька собирался домой. Рядом с рюкзаком возился в переноске Эйрик Торвальдсон. Дракон оставался в деревне, у Ромки.
- Приедешь ко мне на следующее лето, Санечка? – спросила бабушка.
- Приеду! – уверенно ответил мальчик, весело и уже немного ностальгически улыбнувшись. - Только вот интернетом запасусь… в канистрах!
Конец
(жанр - деревенская проза)
1
Днем в селе пропал интернет. Об этом Мария Ивановна, в людях баба Маруся, узнала от внука Саньки, когда пришла с фермы. Санька был городским третьеклассником, приехавшим на лето на ягоды и свежий воздух. Внук важничал планшетом, говорил непонятно, боялся петуха и корову. Был, как говорится, «неприспособленным». У бабушки он воротил нос от запаха хлева, морщился на куриные яйца, украшенные шлепками навоза с прилипшим пухом, ругал «лагающий» интернет. Теперь интернет кончился совсем, а Саньке пришлось несладко.
Баба Маруся выслушала разгневанного внука и предложила сходить к райисполкому, послушать, что насчет этого говорят в сельсовете. Сельсовет оказался окружен такими же бабушками с такими же городскими внуками. Глава поселения Гаврилыч, размахивал руками, пытаясь перекричать собравшихся: «Нету интернета, нету, бабоньки! Обрыв на линии! Сказали, бригаду вышлют, больше ничего не сказали! Ждите, говорят! Может завтра восстановят, а может, неделю искать будут, кто ж знает». Баба Маруся посмотрела на Санькины задрожавшие губы. Она внука понимала не очень хорошо, но любила сильно, поэтому стала утешать так, как привыкла утешать раньше своих детей. «Не горюй, неделя махом пролетит, а пойдем на ферму со мной? Молочка свежего попьешь, а? А то, смотри, Степана попрошу с собой на покос взять? Или с ребятами подговорю в ночное, хочешь? И за грибами пойдем, как дождь пройдет». Санька отвернулся, а сердце Марии Ивановны защемило от боли. Ее дар, дар ее любви был отвергнут.
Мария Ивановна любила свое село, любила окружавшие его просторы. Небольшие речки, поросшие ивой, затоны в которых девчонкой таскала карасей и зеленных раков. Овраги, крутые склоны которых сдерживались сплетением травяных корней. В овраге было удобно играть в Маугли, представляя себя на спине могучего буйвола, бегущего навстречу злому тигру Шерхану. В августе там было жарко и паутинно, и так приятно грустилось по уходящему лету. Само село лежало в лоскутном одеяле полей. Каждый лоскуток со своим цветом, и запахом, и звуком. Яровая пшеница, сначала темно-зеленый бархат, будто причесанный гребешком, постепенно подергивалась золотом созревания, пахла сладко и сытно, шумела морем, приветственно кивая наливающимся колосом. Светло-зеленые, лохматые и озорные поля разнотравья - тимофеевки, лисохвоста, подмигивали головками клевера, ласковым котенком цеплялись за ноги мышиным горошком. Здесь пахло медом, звенело кузнечиками и гудело шмелями. Кукурузное поле – строгое рыцарское войско, стройные ряды воинов в заостренных шлемах с плюмажами шелковистых волос, постукивают друг друга листьями, ободряя, там пахнет жаркой пылью и сонным ожиданием. А гречиха? Отдельные беленькие барашки соцветий сливаются в белое облачно полотно, случайно накрывшее землю. Маленькая Маруся узнала бы любое поле в округе с закрытыми глазами, от этой родной красоты руки раскидывались крыльями сами собой, хотелось бежать так быстро, чтобы, в конце концов, взлететь.
Баба Маруся здесь родилась и выросла, так же, как ее мать и отец, а до этого бабушки и дедушки. Здесь родился и ее муж, родилась и окрепла их любовь, от которой родились и выросли их дети. Через всю жизнь она пронесла в себе любовь к этому месту, от которой внезапно отказался ее внук.
2
Вернувшись домой, Санька бросился к телефону, а баба Маруся стала замешивать тесто, чтобы приготовить любимые пирожки внука и хоть как-то порадовать его. "Таких пирожков в городе не сыщешь. Пусть хоть тут поест", - приговаривала она, просеивая муку. В бетонных коробках - так Мария Ивановна называла городские дома - печей нет, а пирожки из газового ящика были, по её мнению, совсем другими: менее пышными, менее румяными, менее душевными. Магазинную выпечку она и вовсе за выпечку не почитала, и делала хлеб по рецепту, оставленному ещё её прабабушкой. Раньше баба Маруся пекла хлеб каждое утро, а после смерти мужа буханки ей хватало на несколько дней. Да и вообще готовить она стала меньше. Это Павлуше она старалась приготовить посытнее да повкуснее. Как же он её еду хвалил! Говорил, что никто лучше не сделает.
От приятных воспоминаний бабу Марусю отвлекли крики внука. Она прикрыла тесто полотенцем, тихонько подошла к двери и прислушалась.
- Мам, ты что не понимаешь, - кричал Санька чуть не плача, - в этой дыре даже инет отрубили! Что мне тут теперь делать? Забери меня сегодня же! А если не заберёшь, то сбегу. Деньги у меня есть, - Санька замолчал, слушая, что ему говорит мама, а потом закричал ещё громче: - Да не хочу я тут торчать! Это вы меня сюда сослали. Это вы там отдыхать будете, пока я тут мучаюсь. Мне здесь всё противно!
Санька опять умолк, а сердце Марии Ивановны второй раз за день защемило от боли. Она тяжело прислонилась к стене и дрожащей рукой вытерла концом платочка набежавшие на глаза слёзы. Слова внука больно ранили бабу Марусю. Она всегда с таким нетерпением ждала его приезда, с такой любовью готовила ему подарки, с такой гордостью рассказывала о его успехах, так мечтала, что Санька полюбит село так же, как любила его она. А оно вон ведь как получилось...
Санька продолжал что-то кричать, но баба Маруся его уже не слушала. Она вернулась к столу и, ненадолго забыв о своём горе (еда-то всё чувствует и никогда не будет вкусной и не пойдёт впрок, если её готовить с тяжёлым сердцем), стала вымешивать тесто.
3.
Злющий Санька захлопнул за собой дверь в комнату и уставился в окно. В окно и то интереснее было смотреть, чем в бесполезный теперь телефон. В соседнем дворе работала семья – старшеклассник Егор с отцом и дядей. На днях мальчик слышал их разговор с бабушкой и знал, что они тоже городские, приехали готовить к продаже дедовский дом с участком. Они разбирали какую-то хозяйственную постройку, возились у старого мотоцикла, радуясь, что он заводится, и у Сани зрел план. Кто еще его поймет, как не Егор, вынужденный тратить свои последние школьные каникулы в скучной деревне?
Нестерпимо неспешно плыл за окном вечер. Вели с выпаса стадо - коровы шли по узкой улочке, и почти каждая из них сама узнавала свой двор, умные животные толкали калитку рогами и уже во дворе их встречали хозяева. Возвращалась с озера ватага местных ребят… Звали и Саню днем, да сдалось ему это озеро? Потом ушли с соседнего двора мужчины – с удочками и рюкзаками.
Мальчик вышел во двор, перешагнул разобранный забор и оказался на соседнем участке. Егор сидел на бревне, привалившись спиной к стене сарая. Пальцы его порхали по экрану телефона.
- Привет. А у тебя что, интернет есть?
- Ага, - ответил парень, отправляя свою смс-ку и кивая на металлические емкости у своих ног: - Видишь, еще две канистры интернета осталось. Отлить тебе?
Саня вздохнул.
- Егор. Отвези меня домой, в город. На мотоцикле.
- Ты че, дурак? – удивился Егор.
- Да я все продумал! Поедем ночью. Я б автобусом уехал, да днем бабушка хватится, и с автобуса снимут... А так я раз – и дома, обратно уже не отправят.
- Не дури, – строго сказал парень. – А то бабушке твоей скажу, чтоб из дома не выпускала.
Саня думал было еще его поуговаривать, но в этот момент раздался скрипучий голос: «Мальчик! Эй, мальчик! Да, ты, ты, большенький!» С другого конца переулка ковыляла к ним какая-то старушка. Егор встал и пошел ей навстречу, и вскоре скрылся из вида в чужом дворе.
Несколько минут Санька одиноко околачивался у чужого мотоцикла. Наконец Егор вернулся, с квадратными глазами и совершенно обалдевшим видом. Опустил на землю тряпичную торбочку, осторожно раскрыл. В торбочке копошилось что-то мохнатое, рыжее, серое… Парень был так ошарашен, что заговорил с Саней совсем на равных, как со взрослым.
- Охренеть. Сбегай, говорит, на речку и утопи. Или в ведре, чтоб далеко не бегать. Нормальная вообще? В сарае у нее, говорит, приблуда какая-то окотилась. А самой топить то спину ломит, то рука не поднимается. – Егор перевел дух и закурил. – Я фигею вообще.
- И что? – охнул в ужасе Санька. – Будешь топить?
- Ты че, дурак? – повторился Егор и стал деловито планировать вслух: - Так… котят ко мне на веранду. Сейчас стемнеет, залезу к ней во двор, поищу ту кошку, чтоб кормила их…
- Я знаю, что делать! – вскинулся Санька. – Я видел ролики в инете, как их кормят! Щас все будет!
Мальчик влетел в дом:
- Ба! Дай мне быстро шприц или пипетку!
- Зачем тебе? – всполошилась Марья.
- Егору надо! Ну, для мотоцикла, что-то закапать!
- А, сейчас-сейчас… - она полезла в аптечку, мысленно крестясь – ну слава богу, отпустило внука! – Вот, бери, и на два, и на пять, и пипетку. Пирожков вот возьми, и Егора угостишь!
- Давай! И молока давай!
4.
Вернувшегося Саньку, нагруженного всякими полезными и питательными вещами, встретил серьёзный взгляд Егора.
- Слушай, ситуация непростая, я прошу у тебя помощи, - один раз начав общение на равных, Егор, кажется, собирался продолжать. Грудь Саньки раздулась сама собой, брови по-взрослому нахмурились. Для него это было очень важно, он всегда был маленьким для родителей, малышом для бабушки, хотя он считал себя взрослым и достойным иного обращения.
- Ты можешь отказаться, я пойму, но мне будет гораздо сложнее со всем этим справиться, - продолжил Егор. - Я звонил тёте Кате. Она сказала, что таким маленьким котятам нужен постоянный присмотр, кормить каждые 2 часа и массировать живот, чтобы они смогли сходить в туалет. А мне нужно отвезти родичей в соседнее село, заодно поискать мамку-кошку этой малышне. Не мог бы ты взять котов на себя до утра?
- Эээ, - Санька, честно говоря, испугался, но взрослое отношение требовало взрослых поступков, и он был достаточно сообразительный, чтобы это понять, - Егор, не переживай, я справлюсь... Я буду очень стараться...
Обсудив с Егором ещё кое-какие детали, Саня побрел домой в компании трёх слепых котят в старой шапке и ужасной ответственности. Его ждала очень долгая ночь.
Баба Маруся зашла домой после вечерней дойки и не узнала свой дом. Кругом были плошки с молоком, лужицы и капельки молока. Посреди комнаты спали в груде полотенец чужие слепые котята, судя по виду - вымазанные молоком и старательно подсушенные полотенцами. Над ними с испуганными глазами и пипеткой в трясущихся руках сидел ее внук Санька.
- Ба, - дрогнув голосом, обратился Саня, - Не ругайся, я все уберу, только не выгоняй и не топи их...
- Да что ты, милый, как можно, - баба Маруся внимательно смотрела на такого незнакомого внука, - кто тут у тебя?
- Этот серый Геральт, - Санька воодушевленно тыкал пальцами в котят, успокоенный реакцией бабушки, - Этот рыжий - Эйрик Торвальдсон, а чёрного я пока не назвал. Ба, я должен справиться сам.
- Конечно, Санюшка, как скажешь, я пока тебе пирожка погрею, буду помогать, как доктор Ватсон.
- Спасибо, - внук зевнул и украдкой посмотрел на часы, близилась полночь.
Утром Саню разбудили голоса, он открыл глаза и все вспомнил. Вскинулся было, но ничего плохого не произошло, котята возились и пищали, намекая на близкий завтрак. Оказывается, он так и уснул возле них после первых петухов. В комнату вместе с бабушкой робко вошла соседская девчонка, Зина, не раз уже гонимая Санькой в виду малого возраста.
- Вот, - сказала бабушка, подталкивая Зину вперед, - у вас посетители.
Зина подошла и уважительно заглянула в котячье гнездо.
- Ой, а этого как зовут? - она ткнула пальцем в чёрного котёнка.
- Не придумал. Хочешь, ты назови, - свеликодушничал Санька.
Девчонка расплылась в счастливой улыбке показав дырки выпавших передних зубов.
- Дл.. Дрл.. Дрррла.. Дрррракон! - справилась она.
5.
- Ну и имечко выбрала, - пробухтел Санька.- Помогай давай лучше.
Зинка сначала надула губы, но потом подумала и решила, что возиться с котятами гораздо интереснее, чем обижаться. Она внимательно выслушала указания Саньки и под его пристальным надзором покормила одного котёнка. Убедившись, что малявке можно доверить такое серьёзное дело, Санька помчался к Егору рассказать, как котята провели ночь, а потом побежал к Костику.
Примерно через полчаса в доме собрались едва ли не все деревенские ребятишки. Баба Маруся была счастлива, что у Саньки появилось такое интересное занятие, но толпа детей в доме всё же её напрягала. Она даже облегчённо вздохнула, когда пришёл Егор и переместил «штаб по спасению котят» на чердак своего дома.
По графику первыми дежурили Санька и Костик. Накормив котят, они погладили им животики, вытерли влажными ватками попки и даже спели несколько песенок. И тут Саньку осенило:
- Костян, а давай в старье покопаемся? Может, найдём шапку меховую или ещё чего похожего и котятам дадим, чтобы им казалось, что их мама обнимает. Да и вообще, вдруг интересное что попадётся. Я слышал, в таких домах порой настоящие сокровища отыскиваются.
Костик согласился, и Санька, наполовину высунувшись из чердака, закричал на весь двор:
- Егооор, можно нам в коробках порыться?
- Да ройтесь на здоровье. Только аккуратно, - ответил Егор, не отрываясь от работы.
Сначала ничего интересного, кроме лапки и хвостика кролика, которые тут же были отправлены в коробку с котятами, ребята не обнаружили. Но чем дальше они искали, тем интереснее становились находки: старинные ёлочные украшения, открытки, пожелтевшие со временем фотокарточки (на одной Костик даже узнал своего прадеда), книги с непонятными знаками и буквами, старые газеты и газетные вырезки, целая коробка с деревянными игрушками и даже несколько старинных монет, которые привели ребят в полнейший восторг.
6.
Газеты Санька сначала легкомысленно предложил использовать как подстилку для кошачьего гнезда и нарезать в будущий лоток. Но Костик возмутился:
- Ты чего! Это в школу можно отнести! Наша Галина Максимовна прям тащится от такой древности!
- Ага. Она нас же и припашет из них стенгазету делать, - хмыкнул подошедший задолго до своего времени Ромка, по-пиратски пробуя монету на зуб.
- Ну и сделаем! У нас, если ты забыл, в этом году экзамены. Зачтется! И для музея ей будет. Только давай не все отдадим… игрушки можно себе оставить, прикольные же, отчистим, покрасим…
В тот вечер Мария Ивановна не дождалась Саньку к ужину и, прихватив блюдо с пирогами, отправилась к соседям. Там, посудачив с семьей Егора и клятвенно пообещав потом присоединиться к ним за ужином, она – дело прежде всего – кряхтя и охая, полезла на чердак забирать загулявшего внука. И уже через десять минут сидела на полу среди ребят, перебирая их сокровища, и то улыбалась, то смахивала слезу.
- Ой, я это хорошо помню, Павлуша, дед твой, тогда только из армии пришел, жаль, на фото не попал. А на строительство школы студенты приезжали, весело было! Вот сосед, Егоров дед, так тут и остался, женился на своей Томочке и остался… А эту фотокарточку вы как хотите, а я у вас заберу, Гаврилычу отдам, вы только посмотрите на него!
Открытие школы-десятилетки в 1975 году. Герои, тушившие лесной пожар. Демонстрация 1 Мая. Молодые лица, веселые, торжественные или сосредоточенные, смотрели на нее с пожелтевших газетных страниц и фотографий, улыбались, подмигивали:
«Маш, а помнишь?»,
«Ой, зря ты, Маш, со мной тогда на свиданку не пошла!»
«Машуня, спасибо тебе огромное за кофточку, я ж самая красивая была на вечере!»
«Маша, а помнишь Валерыча? Эх… и тридцати ведь ему не было, эх, что тут скажешь…»
«Маша, помнишь?»
«Маша, помнишь?»
Вот он, ее дом, ее родина, вот вся ее жизнь, и было так радостно, что сейчас этот ее мир хоть немножко пересекся с такой новой, чудной, непонятной жизнью внука.
А интернет, как и было обещано, дали через неделю. Правда, дети не сразу это заметили, потому что в этот день у котят открылись глазки…
…Лето подошло к концу. Егор уехал еще в начале августа, увозя с собой Геральта под веселую песню «Кошакуууу заплатите говяяяжьей котлетой!» А сегодня и Санька собирался домой. Рядом с рюкзаком возился в переноске Эйрик Торвальдсон. Дракон оставался в деревне, у Ромки.
- Приедешь ко мне на следующее лето, Санечка? – спросила бабушка.
- Приеду! – уверенно ответил мальчик, весело и уже немного ностальгически улыбнувшись. - Только вот интернетом запасусь… в канистрах!
Конец
Части: 1-4 - КапсЮль,
2-5 - Любая женщина всегда в итоге осень
3-6 - Ящер
(жанр - деревенская проза)
1
Днем в селе пропал интернет. Об этом Мария Ивановна, в людях баба Маруся, узнала от внука Саньки, когда пришла с фермы. Санька был городским третьеклассником, приехавшим на лето на ягоды и свежий воздух. Внук важничал планшетом, говорил непонятно, боялся петуха и корову. Был, как говорится, «неприспособленным». У бабушки он воротил нос от запаха хлева, морщился на куриные яйца, украшенные шлепками навоза с прилипшим пухом, ругал «лагающий» интернет. Теперь интернет кончился совсем, а Саньке пришлось несладко.
Баба Маруся выслушала разгневанного внука и предложила сходить к райисполкому, послушать, что насчет этого говорят в сельсовете. Сельсовет оказался окружен такими же бабушками с такими же городскими внуками. Глава поселения Гаврилыч, размахивал руками, пытаясь перекричать собравшихся: «Нету интернета, нету, бабоньки! Обрыв на линии! Сказали, бригаду вышлют, больше ничего не сказали! Ждите, говорят! Может завтра восстановят, а может, неделю искать будут, кто ж знает». Баба Маруся посмотрела на Санькины задрожавшие губы. Она внука понимала не очень хорошо, но любила сильно, поэтому стала утешать так, как привыкла утешать раньше своих детей. «Не горюй, неделя махом пролетит, а пойдем на ферму со мной? Молочка свежего попьешь, а? А то, смотри, Степана попрошу с собой на покос взять? Или с ребятами подговорю в ночное, хочешь? И за грибами пойдем, как дождь пройдет». Санька отвернулся, а сердце Марии Ивановны защемило от боли. Ее дар, дар ее любви был отвергнут.
Мария Ивановна любила свое село, любила окружавшие его просторы. Небольшие речки, поросшие ивой, затоны в которых девчонкой таскала карасей и зеленных раков. Овраги, крутые склоны которых сдерживались сплетением травяных корней. В овраге было удобно играть в Маугли, представляя себя на спине могучего буйвола, бегущего навстречу злому тигру Шерхану. В августе там было жарко и паутинно, и так приятно грустилось по уходящему лету. Само село лежало в лоскутном одеяле полей. Каждый лоскуток со своим цветом, и запахом, и звуком. Яровая пшеница, сначала темно-зеленый бархат, будто причесанный гребешком, постепенно подергивалась золотом созревания, пахла сладко и сытно, шумела морем, приветственно кивая наливающимся колосом. Светло-зеленые, лохматые и озорные поля разнотравья - тимофеевки, лисохвоста, подмигивали головками клевера, ласковым котенком цеплялись за ноги мышиным горошком. Здесь пахло медом, звенело кузнечиками и гудело шмелями. Кукурузное поле – строгое рыцарское войско, стройные ряды воинов в заостренных шлемах с плюмажами шелковистых волос, постукивают друг друга листьями, ободряя, там пахнет жаркой пылью и сонным ожиданием. А гречиха? Отдельные беленькие барашки соцветий сливаются в белое облачно полотно, случайно накрывшее землю. Маленькая Маруся узнала бы любое поле в округе с закрытыми глазами, от этой родной красоты руки раскидывались крыльями сами собой, хотелось бежать так быстро, чтобы, в конце концов, взлететь.
Баба Маруся здесь родилась и выросла, так же, как ее мать и отец, а до этого бабушки и дедушки. Здесь родился и ее муж, родилась и окрепла их любовь, от которой родились и выросли их дети. Через всю жизнь она пронесла в себе любовь к этому месту, от которой внезапно отказался ее внук.
2
Вернувшись домой, Санька бросился к телефону, а баба Маруся стала замешивать тесто, чтобы приготовить любимые пирожки внука и хоть как-то порадовать его. "Таких пирожков в городе не сыщешь. Пусть хоть тут поест", - приговаривала она, просеивая муку. В бетонных коробках - так Мария Ивановна называла городские дома - печей нет, а пирожки из газового ящика были, по её мнению, совсем другими: менее пышными, менее румяными, менее душевными. Магазинную выпечку она и вовсе за выпечку не почитала, и делала хлеб по рецепту, оставленному ещё её прабабушкой. Раньше баба Маруся пекла хлеб каждое утро, а после смерти мужа буханки ей хватало на несколько дней. Да и вообще готовить она стала меньше. Это Павлуше она старалась приготовить посытнее да повкуснее. Как же он её еду хвалил! Говорил, что никто лучше не сделает.
От приятных воспоминаний бабу Марусю отвлекли крики внука. Она прикрыла тесто полотенцем, тихонько подошла к двери и прислушалась.
- Мам, ты что не понимаешь, - кричал Санька чуть не плача, - в этой дыре даже инет отрубили! Что мне тут теперь делать? Забери меня сегодня же! А если не заберёшь, то сбегу. Деньги у меня есть, - Санька замолчал, слушая, что ему говорит мама, а потом закричал ещё громче: - Да не хочу я тут торчать! Это вы меня сюда сослали. Это вы там отдыхать будете, пока я тут мучаюсь. Мне здесь всё противно!
Санька опять умолк, а сердце Марии Ивановны второй раз за день защемило от боли. Она тяжело прислонилась к стене и дрожащей рукой вытерла концом платочка набежавшие на глаза слёзы. Слова внука больно ранили бабу Марусю. Она всегда с таким нетерпением ждала его приезда, с такой любовью готовила ему подарки, с такой гордостью рассказывала о его успехах, так мечтала, что Санька полюбит село так же, как любила его она. А оно вон ведь как получилось...
Санька продолжал что-то кричать, но баба Маруся его уже не слушала. Она вернулась к столу и, ненадолго забыв о своём горе (еда-то всё чувствует и никогда не будет вкусной и не пойдёт впрок, если её готовить с тяжёлым сердцем), стала вымешивать тесто.
3.
Злющий Санька захлопнул за собой дверь в комнату и уставился в окно. В окно и то интереснее было смотреть, чем в бесполезный теперь телефон. В соседнем дворе работала семья – старшеклассник Егор с отцом и дядей. На днях мальчик слышал их разговор с бабушкой и знал, что они тоже городские, приехали готовить к продаже дедовский дом с участком. Они разбирали какую-то хозяйственную постройку, возились у старого мотоцикла, радуясь, что он заводится, и у Сани зрел план. Кто еще его поймет, как не Егор, вынужденный тратить свои последние школьные каникулы в скучной деревне?
Нестерпимо неспешно плыл за окном вечер. Вели с выпаса стадо - коровы шли по узкой улочке, и почти каждая из них сама узнавала свой двор, умные животные толкали калитку рогами и уже во дворе их встречали хозяева. Возвращалась с озера ватага местных ребят… Звали и Саню днем, да сдалось ему это озеро? Потом ушли с соседнего двора мужчины – с удочками и рюкзаками.
Мальчик вышел во двор, перешагнул разобранный забор и оказался на соседнем участке. Егор сидел на бревне, привалившись спиной к стене сарая. Пальцы его порхали по экрану телефона.
- Привет. А у тебя что, интернет есть?
- Ага, - ответил парень, отправляя свою смс-ку и кивая на металлические емкости у своих ног: - Видишь, еще две канистры интернета осталось. Отлить тебе?
Саня вздохнул.
- Егор. Отвези меня домой, в город. На мотоцикле.
- Ты че, дурак? – удивился Егор.
- Да я все продумал! Поедем ночью. Я б автобусом уехал, да днем бабушка хватится, и с автобуса снимут... А так я раз – и дома, обратно уже не отправят.
- Не дури, – строго сказал парень. – А то бабушке твоей скажу, чтоб из дома не выпускала.
Саня думал было еще его поуговаривать, но в этот момент раздался скрипучий голос: «Мальчик! Эй, мальчик! Да, ты, ты, большенький!» С другого конца переулка ковыляла к ним какая-то старушка. Егор встал и пошел ей навстречу, и вскоре скрылся из вида в чужом дворе.
Несколько минут Санька одиноко околачивался у чужого мотоцикла. Наконец Егор вернулся, с квадратными глазами и совершенно обалдевшим видом. Опустил на землю тряпичную торбочку, осторожно раскрыл. В торбочке копошилось что-то мохнатое, рыжее, серое… Парень был так ошарашен, что заговорил с Саней совсем на равных, как со взрослым.
- Охренеть. Сбегай, говорит, на речку и утопи. Или в ведре, чтоб далеко не бегать. Нормальная вообще? В сарае у нее, говорит, приблуда какая-то окотилась. А самой топить то спину ломит, то рука не поднимается. – Егор перевел дух и закурил. – Я фигею вообще.
- И что? – охнул в ужасе Санька. – Будешь топить?
- Ты че, дурак? – повторился Егор и стал деловито планировать вслух: - Так… котят ко мне на веранду. Сейчас стемнеет, залезу к ней во двор, поищу ту кошку, чтоб кормила их…
- Я знаю, что делать! – вскинулся Санька. – Я видел ролики в инете, как их кормят! Щас все будет!
Мальчик влетел в дом:
- Ба! Дай мне быстро шприц или пипетку!
- Зачем тебе? – всполошилась Марья.
- Егору надо! Ну, для мотоцикла, что-то закапать!
- А, сейчас-сейчас… - она полезла в аптечку, мысленно крестясь – ну слава богу, отпустило внука! – Вот, бери, и на два, и на пять, и пипетку. Пирожков вот возьми, и Егора угостишь!
- Давай! И молока давай!
4.
Вернувшегося Саньку, нагруженного всякими полезными и питательными вещами, встретил серьёзный взгляд Егора.
- Слушай, ситуация непростая, я прошу у тебя помощи, - один раз начав общение на равных, Егор, кажется, собирался продолжать. Грудь Саньки раздулась сама собой, брови по-взрослому нахмурились. Для него это было очень важно, он всегда был маленьким для родителей, малышом для бабушки, хотя он считал себя взрослым и достойным иного обращения.
- Ты можешь отказаться, я пойму, но мне будет гораздо сложнее со всем этим справиться, - продолжил Егор. - Я звонил тёте Кате. Она сказала, что таким маленьким котятам нужен постоянный присмотр, кормить каждые 2 часа и массировать живот, чтобы они смогли сходить в туалет. А мне нужно отвезти родичей в соседнее село, заодно поискать мамку-кошку этой малышне. Не мог бы ты взять котов на себя до утра?
- Эээ, - Санька, честно говоря, испугался, но взрослое отношение требовало взрослых поступков, и он был достаточно сообразительный, чтобы это понять, - Егор, не переживай, я справлюсь... Я буду очень стараться...
Обсудив с Егором ещё кое-какие детали, Саня побрел домой в компании трёх слепых котят в старой шапке и ужасной ответственности. Его ждала очень долгая ночь.
Баба Маруся зашла домой после вечерней дойки и не узнала свой дом. Кругом были плошки с молоком, лужицы и капельки молока. Посреди комнаты спали в груде полотенец чужие слепые котята, судя по виду - вымазанные молоком и старательно подсушенные полотенцами. Над ними с испуганными глазами и пипеткой в трясущихся руках сидел ее внук Санька.
- Ба, - дрогнув голосом, обратился Саня, - Не ругайся, я все уберу, только не выгоняй и не топи их...
- Да что ты, милый, как можно, - баба Маруся внимательно смотрела на такого незнакомого внука, - кто тут у тебя?
- Этот серый Геральт, - Санька воодушевленно тыкал пальцами в котят, успокоенный реакцией бабушки, - Этот рыжий - Эйрик Торвальдсон, а чёрного я пока не назвал. Ба, я должен справиться сам.
- Конечно, Санюшка, как скажешь, я пока тебе пирожка погрею, буду помогать, как доктор Ватсон.
- Спасибо, - внук зевнул и украдкой посмотрел на часы, близилась полночь.
Утром Саню разбудили голоса, он открыл глаза и все вспомнил. Вскинулся было, но ничего плохого не произошло, котята возились и пищали, намекая на близкий завтрак. Оказывается, он так и уснул возле них после первых петухов. В комнату вместе с бабушкой робко вошла соседская девчонка, Зина, не раз уже гонимая Санькой в виду малого возраста.
- Вот, - сказала бабушка, подталкивая Зину вперед, - у вас посетители.
Зина подошла и уважительно заглянула в котячье гнездо.
- Ой, а этого как зовут? - она ткнула пальцем в чёрного котёнка.
- Не придумал. Хочешь, ты назови, - свеликодушничал Санька.
Девчонка расплылась в счастливой улыбке показав дырки выпавших передних зубов.
- Дл.. Дрл.. Дрррла.. Дрррракон! - справилась она.
5.
- Ну и имечко выбрала, - пробухтел Санька.- Помогай давай лучше.
Зинка сначала надула губы, но потом подумала и решила, что возиться с котятами гораздо интереснее, чем обижаться. Она внимательно выслушала указания Саньки и под его пристальным надзором покормила одного котёнка. Убедившись, что малявке можно доверить такое серьёзное дело, Санька помчался к Егору рассказать, как котята провели ночь, а потом побежал к Костику.
Примерно через полчаса в доме собрались едва ли не все деревенские ребятишки. Баба Маруся была счастлива, что у Саньки появилось такое интересное занятие, но толпа детей в доме всё же её напрягала. Она даже облегчённо вздохнула, когда пришёл Егор и переместил «штаб по спасению котят» на чердак своего дома.
По графику первыми дежурили Санька и Костик. Накормив котят, они погладили им животики, вытерли влажными ватками попки и даже спели несколько песенок. И тут Саньку осенило:
- Костян, а давай в старье покопаемся? Может, найдём шапку меховую или ещё чего похожего и котятам дадим, чтобы им казалось, что их мама обнимает. Да и вообще, вдруг интересное что попадётся. Я слышал, в таких домах порой настоящие сокровища отыскиваются.
Костик согласился, и Санька, наполовину высунувшись из чердака, закричал на весь двор:
- Егооор, можно нам в коробках порыться?
- Да ройтесь на здоровье. Только аккуратно, - ответил Егор, не отрываясь от работы.
Сначала ничего интересного, кроме лапки и хвостика кролика, которые тут же были отправлены в коробку с котятами, ребята не обнаружили. Но чем дальше они искали, тем интереснее становились находки: старинные ёлочные украшения, открытки, пожелтевшие со временем фотокарточки (на одной Костик даже узнал своего прадеда), книги с непонятными знаками и буквами, старые газеты и газетные вырезки, целая коробка с деревянными игрушками и даже несколько старинных монет, которые привели ребят в полнейший восторг.
6.
Газеты Санька сначала легкомысленно предложил использовать как подстилку для кошачьего гнезда и нарезать в будущий лоток. Но Костик возмутился:
- Ты чего! Это в школу можно отнести! Наша Галина Максимовна прям тащится от такой древности!
- Ага. Она нас же и припашет из них стенгазету делать, - хмыкнул подошедший задолго до своего времени Ромка, по-пиратски пробуя монету на зуб.
- Ну и сделаем! У нас, если ты забыл, в этом году экзамены. Зачтется! И для музея ей будет. Только давай не все отдадим… игрушки можно себе оставить, прикольные же, отчистим, покрасим…
В тот вечер Мария Ивановна не дождалась Саньку к ужину и, прихватив блюдо с пирогами, отправилась к соседям. Там, посудачив с семьей Егора и клятвенно пообещав потом присоединиться к ним за ужином, она – дело прежде всего – кряхтя и охая, полезла на чердак забирать загулявшего внука. И уже через десять минут сидела на полу среди ребят, перебирая их сокровища, и то улыбалась, то смахивала слезу.
- Ой, я это хорошо помню, Павлуша, дед твой, тогда только из армии пришел, жаль, на фото не попал. А на строительство школы студенты приезжали, весело было! Вот сосед, Егоров дед, так тут и остался, женился на своей Томочке и остался… А эту фотокарточку вы как хотите, а я у вас заберу, Гаврилычу отдам, вы только посмотрите на него!
Открытие школы-десятилетки в 1975 году. Герои, тушившие лесной пожар. Демонстрация 1 Мая. Молодые лица, веселые, торжественные или сосредоточенные, смотрели на нее с пожелтевших газетных страниц и фотографий, улыбались, подмигивали:
«Маш, а помнишь?»,
«Ой, зря ты, Маш, со мной тогда на свиданку не пошла!»
«Машуня, спасибо тебе огромное за кофточку, я ж самая красивая была на вечере!»
«Маша, а помнишь Валерыча? Эх… и тридцати ведь ему не было, эх, что тут скажешь…»
«Маша, помнишь?»
«Маша, помнишь?»
Вот он, ее дом, ее родина, вот вся ее жизнь, и было так радостно, что сейчас этот ее мир хоть немножко пересекся с такой новой, чудной, непонятной жизнью внука.
А интернет, как и было обещано, дали через неделю. Правда, дети не сразу это заметили, потому что в этот день у котят открылись глазки…
…Лето подошло к концу. Егор уехал еще в начале августа, увозя с собой Геральта под веселую песню «Кошакуууу заплатите говяяяжьей котлетой!» А сегодня и Санька собирался домой. Рядом с рюкзаком возился в переноске Эйрик Торвальдсон. Дракон оставался в деревне, у Ромки.
- Приедешь ко мне на следующее лето, Санечка? – спросила бабушка.
- Приеду! – уверенно ответил мальчик, весело и уже немного ностальгически улыбнувшись. - Только вот интернетом запасусь… в канистрах!
Конец
Шутки юмора с канистрами не поняла.
(жанр - классический детектив)
1.
– Дядь Стёп, дядь Стёп, – в раскрытом настежь окне показалось веснушчатое лицо Ваньки. – Там у бабы Маруси корова пропала! Папка меня за вами послал.
Степан оторвался от рапорта и посмотрел на мальчишку:
– Как пропала? Может, на выпас Гаврилыч увёл?
– Неа, – Ванька преисполнился гордости от того, что сейчас он сообщит важные новости участковому. – Дед Антон ещё вчера вечером до Стаса поехал. Тока завтра вернётся.
– А может, кто из соседей повёл?
– Неа, – снова замотал головой Ванька. – Я уже на луг сбегал. Нету там Зорьки.
– А как ты её от других-то отличил? – удивился Степан. – Они же все на одну морду.
– Та легко, – махнул рукой Ванька. – Баба Маруся ей колокольчик на красной ленте повесила, чтобы он от какого-то глаза защищал.
– Ладно. Разберёмся. Беги и скажи, что я скоро буду, – проговорил Степан и, нахмурившись, спросил: – Сильно там баба Маруся голосит?
– А то! Полпути до вас слыхал, – рот Ваньки растянулся в широкой улыбке, демонстрируя отсутствие недавно выпавших передних зубов. – Мамка моя даже спужалась, что сердце у бабы Маруси станет, а тётка Тася...
– Ты ещё здесь, бестолшный? – Степан грозно зыркнул на Ваньку, с трудом сдерживая улыбку при виде потешного личика. – А ну, бегом марш!
Ваньку от окна как ветром сдуло. Степан же вновь вернулся к бумагам. Закончив, он аккуратно сложил написанное в ящик, надел фуражку, взял со стола папку и отправился на место происшествия.
2.
Порскнула из-под ног тонкая изумрудная ящерица. Глухо, с подвыванием, гавкнул для порядка вылинявший клоками черный пес, узнал местного, уселся дальше чесать за ухом. Баба Маруся, поддерживаемая под руку соседкой Таисьей, вышла из дома и с надеждой устремилась навстречу участковому.
- Ну давай, Марья Андревна, рассказывай, - Степан бодро обратился к пострадавшей, открыл папку и приготовился записывать. – Что, как, когда пропажу обнаружила.
- Да утром же, - всхлипнула баба Маруся. – Вечером пришла она со стадом, я ее подоила, а утром вхожу в коровник – а ее нет. И дверь притворена.
- Докладывай особые приметы.
- Ленточка на ней красная с колокольчиком!
- Ленточка – не примета, - поморщился участковый. – Ее первым делом снимут. Другие особенности есть?
- Шестилеточка, крупная, рыжая… а, вот! На правом роге кончик отломан, это она сдуру сарай когда-то боднула и в засове застряла…
- Точно правый, баб Марусь? – подала голос Тася. Баба Маруся задумалась, повертела руками, определяясь, и решительно заявила:
- Левый, милок. Точно левый.
Задав еще несколько вопросов, Степан вышел за калитку. Без особой надежды оглядел грунтовую дорогу – земля сухая, пыльная, следов не видно, и только коровья лепешка неизвестного авторства напоминала о сути дела.
- Слушай, Степ, - подошла сзади Тася. – Ей, может, это в голову не придет. А ведь сын ее мог увести, Игорь-то.
- Мог, - задумчиво согласился Степан. Сын бабы Маруси проживал в райцентре, жизнь, по слухам, вел бестолковую и беспутную, и вполне мог по безденежью свести с материного двора корову. То-то и пес не залаял – хоть и нечастый гость, а знакомый. И тогда дело гиблое – уже на рассвете Зорька сгинула у заготовителей.
Степан кивком отослал Таисью и набрал номер.
- Здравия желаю, Илья Борисович. Я сразу к делу. Во вверенном тебе населенном пункте проживает некий Пашутин Игорь Сергеевич, восемьдесят второго года рождения… да знаю я, что у тебя тридцать тысяч населения! Ну, пробей адрес, с участковым поговори, мне тебя учить, что ли? Есть подозрения, что он со двора у матери корову свел… А ты не смейся, Илья! Будет тебе и официальный запрос, если предварительно что нащупаешь… да, да. Спасибо. Бывай. На связи.
3.
Степан постоял еще, обдумывая ситуацию. По опыту он знал, что такие пропажи находились в течение дней трёх-пяти, когда блудные буренки, оголодав, подтягивались к родному двору, или не находились никогда, благополучно откинув копыта в болоте или в овраге, за исключением редких встреч на ярмарках, когда бывшие Пеструхи и Чернухи встречали своих старых хозяек. Но также по опыту он знал, что эти три-пять дней ему придется держать ответ перед всеми хозяйками, отчитываясь по каждому пункту плана розыска. В деревне к «кормилицам» особое отношение. Из стройного ряда размышлений выбивалась прикрытая дверь коровника, но пока Степан решил этим пренебречь, действуя по обычной схеме.
Первым делом надо было пройтись по соседям, опросить на предмет может кто чего слышал. Это были азы оперативной работы, и начинать стоило именно с этого. Степан направился к правому двору, к Петровым. Там, как и ожидалось, спали всю ночь, ничего не видели, не слышали, подозрительного не замечали. А вот слева, Зосимовы, признались, что ночью слышали треск мотоцикла. Этот факт ни о чем не говорил, вряд ли Зорька уехала на мотоцикле, так как была обычной деревенской коровой, а вовсе не цирковой. Могли бы погрузить ее в виде мяса в коляску, но следов крови на дворе не было, а, попытайся ее увести за рычащим и воняющим дымом агрегатом, Зорька подняла бы шум. Но факт отмечен, значит, факт нуждается в проверке.
Мотоцикл в деревне был у братьев Васюков, и Степан направился к ним, решив для себя, что если ничего подозрительного не выяснится, то придется ждать вечернего возвращения пастуха для беседы. И еще звонка из района.
Старший Васюк, Алексей, обнаружился во дворе, занятый ремонтом навеса.
- Здорово, Степан, - хозяин тоже увидел гостя, - по делу или так зашел?
- Здоров будь, Алексей, по делу, а как же. Насчет самогонного аппарата дело мое.
- К-как… Какого еще аппарата?! - хозяин аж закашлялся, - Степан Василич, ты чего, выпил лишнего с утра? Откуда у меня аппарат, ты ж знаешь, я завязал, заразу эту видеть не могу!
- Знаю-знаю, - поморщился участковый, - ты со словами то аккуратнее, я при исполнении. Был сигнал, надо отреагировать, вот и пришел. Давай, показывай, что у тебя, осмотрю для приличия. Если есть что, лучше сразу скажи. Понятых позову.
- Да иди, смотри, мне скрывать нечего, - Васюк отвернулся, пряча злой румянец.
Степан прошел по двору, заглядывая во все углы, делая вид, что обеспокоен поисками заявленного устройства. Мотоцикл в засохшей жирной грязи обнаружился на заднем дворе. А дождей пару недель как не было.
4.
- Ты где коня своего так замызгал? – спросил Степан, вернувшись во двор.
- Так я это вчера Гаврилыча на станцию подвозил. А потом решил вброд поехать, чтобы горючку сэкономить.
- А ночью куда ездил?
- Да никуда, - раздражённо махнул рукой Алексей. – Сашка перебрал вчера да порывался кататься. Еле угомонил его. А чё случилось-то, Стёп?
- У бабы Маруси корова пропала, - Степан решил ничего не скрывать, так как к вечеру уже вся деревня об этом знать будет.
- Ты это, Степан... – Алексей изменился в лице. - Ну, бес попутал – запил. Но я ж завязал. После того раза ни-ни! А чтоб красть… Ты ж меня знаешь. Не я это.
- Да знаю, - отмахнулся Степан. – Может, что слыхал?
- Кажись, нет, - Алексей почесал затылок. – Хотя погодь. Я ж это, когда Сашку в дом волок, мычанье слышал. Ещё диву дался, кто это корову на выпас повёл.
- В каком часу? – обрадовался зацепке Степан.
- До петухов ещё.
Степан записал полученную информацию и протянул Алексею руку:
- Ну, бывай. Если чего ещё вспомнишь, дай знать.
- И тебе не хворать, - Алексей пожал руку и, немного замявшись, спросил: - Я вот чё подумал, Стёп, может, и мне своего коня застраховать. Баба Маруся-то Зорьку ещё зимой застраховала. И видишь, как вышло…
- Застраховала, говоришь, - насторожился Степан. – Первый раз слышу.
- Так тебя тогда в деревне не было. Вот бабы кудахтали на сей счёт.
Степан хмыкнул и, записав новые сведения, позвонил Марье Андреевне за уточнениями.
Вечером Степан анализировал имеющуюся информацию. Зорька и правда оказалась застрахованной. Баба Маруся сначала с умилением рассказала, как её Игорёк проявил заботу (а она-то и не надеялась вовсе) и предложил застраховать Зорьку, потому что в Гузеевке уже три коровы пропали. А потом начала причитать, что без этой «струховки» лучше бы было. Столько лет Зорька «незаструхувана» была, и никто на неё не зарился. А тут на тебе.
С Гузеевским участковым Степан пообщался сразу после разговора с бабой Марусей. Тот, изрядно удивившись, сообщил, что никаких дел о пропавших коровах не заводил. А после звонка Ильи пообщался и с женой Игоря, которая весьма красноречиво поведала, что «этот ёлупень» уже несколько дней дома не появлялся, потому что «дела с какой-то тёлкой разруливает».
Картинка потихоньку складывалась. Осталось только найти Игоря. А вместе с ним, Степан был в этом абсолютно уверен, найдётся и Зорька.
5.
Страховка эта не давала участковому покоя. Мысль о том, что Игорь увел корову в намерении получить деньги, а потом вернуть буренку матери, он отмел. Потому что получение страховых выплат – дело небыстрое, корову все это время надо где-то держать, да и потом, если Зорька вернется как ни в чем не бывало, это вызовет вопросы. Не настолько же он глуп, чтобы этого не понимать. Значит, и корову он продал, и страховочные деньги рассчитывает потом выцыганить у матери.
Надо было выяснить, не оформляла ли Марья вместе со страховкой доверенность сыну на получение денег. И с утра он сразу отправился к ней, только в магазин заскочил за сигаретами.
- Что, опять к нашей пострадавшей идешь? – сочувственно спросила продавец Вера, худая женщина с «городской» химией на коротких волосах.
- Потерпевшей, - машинально поправил Степан. – Слушай, Вер. У тебя тут люди постоянно, может, что видела, что слышала, что подскажешь?
- Стёпа! А у меня есть на это время, видеть и слышать? – с нуля завелась она. – Бабу Марусю, конечно, жалко, от кормилицы только ленточка осталась, а меня кто пожалеет? Я ж все сама, на работу, по хозяйству, с детьми, как белка в колесе, господи! У всех же мужики как мужики, а я со своим бьюсь как рыба об лед, ты посмотри, я ж на женщину уже перестала быть похожа!
Из магазина участковый отступал с одной мыслью - наверно, на месте ее мужа он бы тоже пил…
На дорожке у Марьиного дома сидел полосатый кот с рваным ухом и совершенно бандитской рожей. «Ты корову задрал, уголовник?» - спросил участковый. «Не бери на понт, начальник», - ухмыльнулся кот и принялся демонстративно-оскорбительно вылизывать промежность.
А в доме Степана ждал сюрприз. За столом в «зале» восседал Игорь Сергеевич Пашутин собственной персоной.
- Здравия желаю, капитан! – бодро поздоровался он. – А я и сам к тебе собирался попозже. Как, новости есть по нашему делу?
- Здравствуй, Игорь. Пока нет, но надеюсь, будут.
- Ну дай-то бог! А если нет, ты гляди, оно как бы и не страшно. Корова-то застрахована, деньги мать получит за нее, козу ей купим. Жрет меньше, мороки меньше. Я вот матери и вещицу полезную подогнал, йогуртницу, - Игорь кивнул на стоящую посреди стола большую яркую коробку с хитроумным импортным аппаратом. Марья косилась на коробку с некоторой опаской, но послушно вторила сыну:
- Да, Степан. Ты и правда, наверно, уж не рвись… ну коза так коза…
Конечно, выяснить ничего не удалось. Пообещав не затягивать с закрытием дела, Степан вышел за ворота. Хмыкнул: «Йогуртница, говоришь», - и снова набрал Илью.
И тут его торкнуло. «Ленточка осталась»?
6.
Степан быстрым шагом вернулся в магазин. Продавщица на удачу скучала в одиночестве.
- Вер, а скажи-ка мне, кто про корову бабмарусину тебе рассказал, а?
- Да все бабы говорили, Степан, - удивилась Вера, - ты чего, наших женщин не знаешь?
- Кто конкретно, Вера, мне список нужен, и кто что тебе говорил, - нахмурился участковый, - и без утайки, а то как бы я чего не подумал.
- Что-о?! А ну, повтори, что ты сейчас сказал?! Это ты меня виноватой оставить решил? - с места в карьер завелась продавщица, - А и правда, зачем тебе преступника искать, когда есть Верка-продавщица! Раз продавщица, значит совести не имеет, так у тебя получается?! А мужик запойный, так и заступиться некому?!
Вера подбоченилась, очевидно получая от скандала удовольствие. Лаяться она умела, этого у нее не отнять.
- Тихо! - рявкнул Степан и по-простому треснул кулаком по прилавку, - А ну, закрой свистелку, разбулькалась, кастрюля дырявая!
Вера отшатнулась от капитана и спрятала руки под передник, как-то сразу совершенно успокоившись.
"Почуяла силу, стервь, распустил ее Мишка", - подумал участковый.
- Ладно, Стёпа, не ори, так уж и не скажи тебе ничего, - чуть хмыкнула продавщица, - Первой ко мне Таисья прибежала, она ж почти очевидец, считай из первых рук сплетня, как умолчать то? С начала лета ничего интересного в деревне не было, потом Зоя Петрова, потом Алевтина Зосимова, потом уж остальные с нашей улицы, список прикину сейчас.
Вера точно описала маршрут участкового в тот день.
- Спасибо, Веруня, ты не злись, сама знаешь, без вашего глаза никуда, - подольстился Степан, - Сам иной раз чего прозеваешь, так женская гвардия любую мелочь досконально на метр в землю зрит. Ну, здравия желаю, Мишке привет.
Степан вышел из магазина, постоял, размышляя. С Игорем явно стоило поговорить серьезно, из этого дела отовсюду торчали игоревы хвосты и уши. Но, исходя из практического опыта, это настораживало. Больно уж гладко ложилось. Прикинув, как будет правильнее - вызвать Игоря повесткой или зайти на разговор по душам, Степан выбрал второе. В конце концов, повестка и обвинение всегда успеется, пусть пока баба Маруся порадуется приезду сына.
- Игорь! - крикнул участковый через калитку, - Выйди, надобно пройтись, переговорить.
Вдвоем мужчины направились к реке, встретить по пути в такое время кого-нибудь было маловероятно, все располагало к беседе.
- Слушай, Игорь, - помолчав начал Степан, - Я не буду читать тебе мораль, это не моя работа, но я должен тебя спросить. Где ты был в последние четыре дня? Жена твоя сказала, ты не ночуешь дома.
Игорь шёл, опустив голову, пиная камешки по пыльной дороге, видимо, размышляя над ответом. Наконец, он решился.
- Степан Василич, я пить бросил, - Игорь искоса взглянул на скептическое лицо участкового и заторопился, - Это... Это не так как раньше... Я знаю, я много раз обещал, я слабый человек... Но это правда другое. Понимаешь, я утром проснулся, голова трещит, во рту мерзко, вонючий весь. Понял я, что дна достиг, дальше или помирать, или всплывать. А чего я в жизни видел кроме стакана? Что жене показал? Какой пример дочери дал? И решил, что всё, хватит. Отпился Пашутин Игорь Сергеевич. На работе поверили, спасибо мужикам, поставили мастером в бригаду, на срок испытательный, понятное дело, а тут заказ срочный подвалил, пришлось в ночь с ребятами оставаться, сверхурочные обещали заплатить. Ну вот и... Тут у матери корову еще увели, чтоб ей шашлык пловом был. Хотел я мать чем-нибудь порадовать, хоть и застрахована корова была, а все ж родная животная пропала.
Степан смотрел на Игоря, тот, стесняясь своих чувств, тихо светился радостной улыбкой.
- Ну вот, значит, - посмотрел в глаза участковому Пашутин, - матери эту самую йогуртницу, Ленке серёжки, дочке кроссовки, что просила. Твёрдо я решил на новый путь повернуть.
Мужчины постояли у реки, покурили и разошлись. Капитан крепко пожал на прощанье руку Игорю, от души надеясь, что тот справится.
Дело о пропаже Зорьки можно было начинать заново. Проверить слова Игоря ничего не стоило, один звонок в отдел кадров завода подтвердил и его повышение, и ночные смены. В запрошенном списке рабочих бригады Пашутина, впрочем, Степан заметил знакомую фамилию, там числился брат Таисьи, соседки бабы Маруси.
На следующий день Степан вызвал Таисью повесткой. Она пришла во время, настороженная, нервно комкая пояс платья.
- Вызывал, товарищ капитан? - Таисья села, сложив руки на коленях.
- Вызывал, - приветливо улыбнулся Степан, - хотел спросить, куда ленточку Зорькину дела. И, чтобы память освежить: на заготпункте твоего брата по фото опознали.
Из Таисьи как будто выпустили воздух, она обмякла на стуле, пальцы снова вцепились в поясок.
- Давайте, гражданка, пора чистосердечно признаваться, - подтолкнул Степан.
- Да чтоб ты понимал, участковый, - змеёй зашипела женщина, - Это мой брат бригадиром должен был быть! Мой брат! Он пять лет спины не разгибая пахал! Пять лет хвостом за мастером ходил! Пять лет, слышишь! А этот пропойца только зенки продрал, и на тебе, все ему на блюдечке с голубой каёмочкой! И заказ, и должность, и почет, и уважение, и деньги! Да и корова та, тьфу пропасть, застрахована оказалась! Да я бы знала, лучше б дом подожгла гадине!
Вечером этого дня, закончив оформлять бумаги, Степан сидел на крыльце. Заходящее солнце красило багряным наползающую полоску туч. "Закат как Зорькина красная ленточка. Будем считать, хорошая примета" - подумал участковый.
Конец
(жанр - классический детектив)
1.
– Дядь Стёп, дядь Стёп, – в раскрытом настежь окне показалось веснушчатое лицо Ваньки. – Там у бабы Маруси корова пропала! Папка меня за вами послал.
Степан оторвался от рапорта и посмотрел на мальчишку:
– Как пропала? Может, на выпас Гаврилыч увёл?
– Неа, – Ванька преисполнился гордости от того, что сейчас он сообщит важные новости участковому. – Дед Антон ещё вчера вечером до Стаса поехал. Тока завтра вернётся.
– А может, кто из соседей повёл?
– Неа, – снова замотал головой Ванька. – Я уже на луг сбегал. Нету там Зорьки.
– А как ты её от других-то отличил? – удивился Степан. – Они же все на одну морду.
– Та легко, – махнул рукой Ванька. – Баба Маруся ей колокольчик на красной ленте повесила, чтобы он от какого-то глаза защищал.
– Ладно. Разберёмся. Беги и скажи, что я скоро буду, – проговорил Степан и, нахмурившись, спросил: – Сильно там баба Маруся голосит?
– А то! Полпути до вас слыхал, – рот Ваньки растянулся в широкой улыбке, демонстрируя отсутствие недавно выпавших передних зубов. – Мамка моя даже спужалась, что сердце у бабы Маруси станет, а тётка Тася...
– Ты ещё здесь, бестолшный? – Степан грозно зыркнул на Ваньку, с трудом сдерживая улыбку при виде потешного личика. – А ну, бегом марш!
Ваньку от окна как ветром сдуло. Степан же вновь вернулся к бумагам. Закончив, он аккуратно сложил написанное в ящик, надел фуражку, взял со стола папку и отправился на место происшествия.
2.
Порскнула из-под ног тонкая изумрудная ящерица. Глухо, с подвыванием, гавкнул для порядка вылинявший клоками черный пес, узнал местного, уселся дальше чесать за ухом. Баба Маруся, поддерживаемая под руку соседкой Таисьей, вышла из дома и с надеждой устремилась навстречу участковому.
- Ну давай, Марья Андревна, рассказывай, - Степан бодро обратился к пострадавшей, открыл папку и приготовился записывать. – Что, как, когда пропажу обнаружила.
- Да утром же, - всхлипнула баба Маруся. – Вечером пришла она со стадом, я ее подоила, а утром вхожу в коровник – а ее нет. И дверь притворена.
- Докладывай особые приметы.
- Ленточка на ней красная с колокольчиком!
- Ленточка – не примета, - поморщился участковый. – Ее первым делом снимут. Другие особенности есть?
- Шестилеточка, крупная, рыжая… а, вот! На правом роге кончик отломан, это она сдуру сарай когда-то боднула и в засове застряла…
- Точно правый, баб Марусь? – подала голос Тася. Баба Маруся задумалась, повертела руками, определяясь, и решительно заявила:
- Левый, милок. Точно левый.
Задав еще несколько вопросов, Степан вышел за калитку. Без особой надежды оглядел грунтовую дорогу – земля сухая, пыльная, следов не видно, и только коровья лепешка неизвестного авторства напоминала о сути дела.
- Слушай, Степ, - подошла сзади Тася. – Ей, может, это в голову не придет. А ведь сын ее мог увести, Игорь-то.
- Мог, - задумчиво согласился Степан. Сын бабы Маруси проживал в райцентре, жизнь, по слухам, вел бестолковую и беспутную, и вполне мог по безденежью свести с материного двора корову. То-то и пес не залаял – хоть и нечастый гость, а знакомый. И тогда дело гиблое – уже на рассвете Зорька сгинула у заготовителей.
Степан кивком отослал Таисью и набрал номер.
- Здравия желаю, Илья Борисович. Я сразу к делу. Во вверенном тебе населенном пункте проживает некий Пашутин Игорь Сергеевич, восемьдесят второго года рождения… да знаю я, что у тебя тридцать тысяч населения! Ну, пробей адрес, с участковым поговори, мне тебя учить, что ли? Есть подозрения, что он со двора у матери корову свел… А ты не смейся, Илья! Будет тебе и официальный запрос, если предварительно что нащупаешь… да, да. Спасибо. Бывай. На связи.
3.
Степан постоял еще, обдумывая ситуацию. По опыту он знал, что такие пропажи находились в течение дней трёх-пяти, когда блудные буренки, оголодав, подтягивались к родному двору, или не находились никогда, благополучно откинув копыта в болоте или в овраге, за исключением редких встреч на ярмарках, когда бывшие Пеструхи и Чернухи встречали своих старых хозяек. Но также по опыту он знал, что эти три-пять дней ему придется держать ответ перед всеми хозяйками, отчитываясь по каждому пункту плана розыска. В деревне к «кормилицам» особое отношение. Из стройного ряда размышлений выбивалась прикрытая дверь коровника, но пока Степан решил этим пренебречь, действуя по обычной схеме.
Первым делом надо было пройтись по соседям, опросить на предмет может кто чего слышал. Это были азы оперативной работы, и начинать стоило именно с этого. Степан направился к правому двору, к Петровым. Там, как и ожидалось, спали всю ночь, ничего не видели, не слышали, подозрительного не замечали. А вот слева, Зосимовы, признались, что ночью слышали треск мотоцикла. Этот факт ни о чем не говорил, вряд ли Зорька уехала на мотоцикле, так как была обычной деревенской коровой, а вовсе не цирковой. Могли бы погрузить ее в виде мяса в коляску, но следов крови на дворе не было, а, попытайся ее увести за рычащим и воняющим дымом агрегатом, Зорька подняла бы шум. Но факт отмечен, значит, факт нуждается в проверке.
Мотоцикл в деревне был у братьев Васюков, и Степан направился к ним, решив для себя, что если ничего подозрительного не выяснится, то придется ждать вечернего возвращения пастуха для беседы. И еще звонка из района.
Старший Васюк, Алексей, обнаружился во дворе, занятый ремонтом навеса.
- Здорово, Степан, - хозяин тоже увидел гостя, - по делу или так зашел?
- Здоров будь, Алексей, по делу, а как же. Насчет самогонного аппарата дело мое.
- К-как… Какого еще аппарата?! - хозяин аж закашлялся, - Степан Василич, ты чего, выпил лишнего с утра? Откуда у меня аппарат, ты ж знаешь, я завязал, заразу эту видеть не могу!
- Знаю-знаю, - поморщился участковый, - ты со словами то аккуратнее, я при исполнении. Был сигнал, надо отреагировать, вот и пришел. Давай, показывай, что у тебя, осмотрю для приличия. Если есть что, лучше сразу скажи. Понятых позову.
- Да иди, смотри, мне скрывать нечего, - Васюк отвернулся, пряча злой румянец.
Степан прошел по двору, заглядывая во все углы, делая вид, что обеспокоен поисками заявленного устройства. Мотоцикл в засохшей жирной грязи обнаружился на заднем дворе. А дождей пару недель как не было.
4.
- Ты где коня своего так замызгал? – спросил Степан, вернувшись во двор.
- Так я это вчера Гаврилыча на станцию подвозил. А потом решил вброд поехать, чтобы горючку сэкономить.
- А ночью куда ездил?
- Да никуда, - раздражённо махнул рукой Алексей. – Сашка перебрал вчера да порывался кататься. Еле угомонил его. А чё случилось-то, Стёп?
- У бабы Маруси корова пропала, - Степан решил ничего не скрывать, так как к вечеру уже вся деревня об этом знать будет.
- Ты это, Степан... – Алексей изменился в лице. - Ну, бес попутал – запил. Но я ж завязал. После того раза ни-ни! А чтоб красть… Ты ж меня знаешь. Не я это.
- Да знаю, - отмахнулся Степан. – Может, что слыхал?
- Кажись, нет, - Алексей почесал затылок. – Хотя погодь. Я ж это, когда Сашку в дом волок, мычанье слышал. Ещё диву дался, кто это корову на выпас повёл.
- В каком часу? – обрадовался зацепке Степан.
- До петухов ещё.
Степан записал полученную информацию и протянул Алексею руку:
- Ну, бывай. Если чего ещё вспомнишь, дай знать.
- И тебе не хворать, - Алексей пожал руку и, немного замявшись, спросил: - Я вот чё подумал, Стёп, может, и мне своего коня застраховать. Баба Маруся-то Зорьку ещё зимой застраховала. И видишь, как вышло…
- Застраховала, говоришь, - насторожился Степан. – Первый раз слышу.
- Так тебя тогда в деревне не было. Вот бабы кудахтали на сей счёт.
Степан хмыкнул и, записав новые сведения, позвонил Марье Андреевне за уточнениями.
Вечером Степан анализировал имеющуюся информацию. Зорька и правда оказалась застрахованной. Баба Маруся сначала с умилением рассказала, как её Игорёк проявил заботу (а она-то и не надеялась вовсе) и предложил застраховать Зорьку, потому что в Гузеевке уже три коровы пропали. А потом начала причитать, что без этой «струховки» лучше бы было. Столько лет Зорька «незаструхувана» была, и никто на неё не зарился. А тут на тебе.
С Гузеевским участковым Степан пообщался сразу после разговора с бабой Марусей. Тот, изрядно удивившись, сообщил, что никаких дел о пропавших коровах не заводил. А после звонка Ильи пообщался и с женой Игоря, которая весьма красноречиво поведала, что «этот ёлупень» уже несколько дней дома не появлялся, потому что «дела с какой-то тёлкой разруливает».
Картинка потихоньку складывалась. Осталось только найти Игоря. А вместе с ним, Степан был в этом абсолютно уверен, найдётся и Зорька.
5.
Страховка эта не давала участковому покоя. Мысль о том, что Игорь увел корову в намерении получить деньги, а потом вернуть буренку матери, он отмел. Потому что получение страховых выплат – дело небыстрое, корову все это время надо где-то держать, да и потом, если Зорька вернется как ни в чем не бывало, это вызовет вопросы. Не настолько же он глуп, чтобы этого не понимать. Значит, и корову он продал, и страховочные деньги рассчитывает потом выцыганить у матери.
Надо было выяснить, не оформляла ли Марья вместе со страховкой доверенность сыну на получение денег. И с утра он сразу отправился к ней, только в магазин заскочил за сигаретами.
- Что, опять к нашей пострадавшей идешь? – сочувственно спросила продавец Вера, худая женщина с «городской» химией на коротких волосах.
- Потерпевшей, - машинально поправил Степан. – Слушай, Вер. У тебя тут люди постоянно, может, что видела, что слышала, что подскажешь?
- Стёпа! А у меня есть на это время, видеть и слышать? – с нуля завелась она. – Бабу Марусю, конечно, жалко, от кормилицы только ленточка осталась, а меня кто пожалеет? Я ж все сама, на работу, по хозяйству, с детьми, как белка в колесе, господи! У всех же мужики как мужики, а я со своим бьюсь как рыба об лед, ты посмотри, я ж на женщину уже перестала быть похожа!
Из магазина участковый отступал с одной мыслью - наверно, на месте ее мужа он бы тоже пил…
На дорожке у Марьиного дома сидел полосатый кот с рваным ухом и совершенно бандитской рожей. «Ты корову задрал, уголовник?» - спросил участковый. «Не бери на понт, начальник», - ухмыльнулся кот и принялся демонстративно-оскорбительно вылизывать промежность.
А в доме Степана ждал сюрприз. За столом в «зале» восседал Игорь Сергеевич Пашутин собственной персоной.
- Здравия желаю, капитан! – бодро поздоровался он. – А я и сам к тебе собирался попозже. Как, новости есть по нашему делу?
- Здравствуй, Игорь. Пока нет, но надеюсь, будут.
- Ну дай-то бог! А если нет, ты гляди, оно как бы и не страшно. Корова-то застрахована, деньги мать получит за нее, козу ей купим. Жрет меньше, мороки меньше. Я вот матери и вещицу полезную подогнал, йогуртницу, - Игорь кивнул на стоящую посреди стола большую яркую коробку с хитроумным импортным аппаратом. Марья косилась на коробку с некоторой опаской, но послушно вторила сыну:
- Да, Степан. Ты и правда, наверно, уж не рвись… ну коза так коза…
Конечно, выяснить ничего не удалось. Пообещав не затягивать с закрытием дела, Степан вышел за ворота. Хмыкнул: «Йогуртница, говоришь», - и снова набрал Илью.
И тут его торкнуло. «Ленточка осталась»?
6.
Степан быстрым шагом вернулся в магазин. Продавщица на удачу скучала в одиночестве.
- Вер, а скажи-ка мне, кто про корову бабмарусину тебе рассказал, а?
- Да все бабы говорили, Степан, - удивилась Вера, - ты чего, наших женщин не знаешь?
- Кто конкретно, Вера, мне список нужен, и кто что тебе говорил, - нахмурился участковый, - и без утайки, а то как бы я чего не подумал.
- Что-о?! А ну, повтори, что ты сейчас сказал?! Это ты меня виноватой оставить решил? - с места в карьер завелась продавщица, - А и правда, зачем тебе преступника искать, когда есть Верка-продавщица! Раз продавщица, значит совести не имеет, так у тебя получается?! А мужик запойный, так и заступиться некому?!
Вера подбоченилась, очевидно получая от скандала удовольствие. Лаяться она умела, этого у нее не отнять.
- Тихо! - рявкнул Степан и по-простому треснул кулаком по прилавку, - А ну, закрой свистелку, разбулькалась, кастрюля дырявая!
Вера отшатнулась от капитана и спрятала руки под передник, как-то сразу совершенно успокоившись.
"Почуяла силу, стервь, распустил ее Мишка", - подумал участковый.
- Ладно, Стёпа, не ори, так уж и не скажи тебе ничего, - чуть хмыкнула продавщица, - Первой ко мне Таисья прибежала, она ж почти очевидец, считай из первых рук сплетня, как умолчать то? С начала лета ничего интересного в деревне не было, потом Зоя Петрова, потом Алевтина Зосимова, потом уж остальные с нашей улицы, список прикину сейчас.
Вера точно описала маршрут участкового в тот день.
- Спасибо, Веруня, ты не злись, сама знаешь, без вашего глаза никуда, - подольстился Степан, - Сам иной раз чего прозеваешь, так женская гвардия любую мелочь досконально на метр в землю зрит. Ну, здравия желаю, Мишке привет.
Степан вышел из магазина, постоял, размышляя. С Игорем явно стоило поговорить серьезно, из этого дела отовсюду торчали игоревы хвосты и уши. Но, исходя из практического опыта, это настораживало. Больно уж гладко ложилось. Прикинув, как будет правильнее - вызвать Игоря повесткой или зайти на разговор по душам, Степан выбрал второе. В конце концов, повестка и обвинение всегда успеется, пусть пока баба Маруся порадуется приезду сына.
- Игорь! - крикнул участковый через калитку, - Выйди, надобно пройтись, переговорить.
Вдвоем мужчины направились к реке, встретить по пути в такое время кого-нибудь было маловероятно, все располагало к беседе.
- Слушай, Игорь, - помолчав начал Степан, - Я не буду читать тебе мораль, это не моя работа, но я должен тебя спросить. Где ты был в последние четыре дня? Жена твоя сказала, ты не ночуешь дома.
Игорь шёл, опустив голову, пиная камешки по пыльной дороге, видимо, размышляя над ответом. Наконец, он решился.
- Степан Василич, я пить бросил, - Игорь искоса взглянул на скептическое лицо участкового и заторопился, - Это... Это не так как раньше... Я знаю, я много раз обещал, я слабый человек... Но это правда другое. Понимаешь, я утром проснулся, голова трещит, во рту мерзко, вонючий весь. Понял я, что дна достиг, дальше или помирать, или всплывать. А чего я в жизни видел кроме стакана? Что жене показал? Какой пример дочери дал? И решил, что всё, хватит. Отпился Пашутин Игорь Сергеевич. На работе поверили, спасибо мужикам, поставили мастером в бригаду, на срок испытательный, понятное дело, а тут заказ срочный подвалил, пришлось в ночь с ребятами оставаться, сверхурочные обещали заплатить. Ну вот и... Тут у матери корову еще увели, чтоб ей шашлык пловом был. Хотел я мать чем-нибудь порадовать, хоть и застрахована корова была, а все ж родная животная пропала.
Степан смотрел на Игоря, тот, стесняясь своих чувств, тихо светился радостной улыбкой.
- Ну вот, значит, - посмотрел в глаза участковому Пашутин, - матери эту самую йогуртницу, Ленке серёжки, дочке кроссовки, что просила. Твёрдо я решил на новый путь повернуть.
Мужчины постояли у реки, покурили и разошлись. Капитан крепко пожал на прощанье руку Игорю, от души надеясь, что тот справится.
Дело о пропаже Зорьки можно было начинать заново. Проверить слова Игоря ничего не стоило, один звонок в отдел кадров завода подтвердил и его повышение, и ночные смены. В запрошенном списке рабочих бригады Пашутина, впрочем, Степан заметил знакомую фамилию, там числился брат Таисьи, соседки бабы Маруси.
На следующий день Степан вызвал Таисью повесткой. Она пришла во время, настороженная, нервно комкая пояс платья.
- Вызывал, товарищ капитан? - Таисья села, сложив руки на коленях.
- Вызывал, - приветливо улыбнулся Степан, - хотел спросить, куда ленточку Зорькину дела. И, чтобы память освежить: на заготпункте твоего брата по фото опознали.
Из Таисьи как будто выпустили воздух, она обмякла на стуле, пальцы снова вцепились в поясок.
- Давайте, гражданка, пора чистосердечно признаваться, - подтолкнул Степан.
- Да чтоб ты понимал, участковый, - змеёй зашипела женщина, - Это мой брат бригадиром должен был быть! Мой брат! Он пять лет спины не разгибая пахал! Пять лет хвостом за мастером ходил! Пять лет, слышишь! А этот пропойца только зенки продрал, и на тебе, все ему на блюдечке с голубой каёмочкой! И заказ, и должность, и почет, и уважение, и деньги! Да и корова та, тьфу пропасть, застрахована оказалась! Да я бы знала, лучше б дом подожгла гадине!
Вечером этого дня, закончив оформлять бумаги, Степан сидел на крыльце. Заходящее солнце красило багряным наползающую полоску туч. "Закат как Зорькина красная ленточка. Будем считать, хорошая примета" - подумал участковый.
Конец
(жанр - классический детектив)
1.
– Дядь Стёп, дядь Стёп, – в раскрытом настежь окне показалось веснушчатое лицо Ваньки. – Там у бабы Маруси корова пропала! Папка меня за вами послал.
Степан оторвался от рапорта и посмотрел на мальчишку:
– Как пропала? Может, на выпас Гаврилыч увёл?
– Неа, – Ванька преисполнился гордости от того, что сейчас он сообщит важные новости участковому. – Дед Антон ещё вчера вечером до Стаса поехал. Тока завтра вернётся.
– А может, кто из соседей повёл?
– Неа, – снова замотал головой Ванька. – Я уже на луг сбегал. Нету там Зорьки.
– А как ты её от других-то отличил? – удивился Степан. – Они же все на одну морду.
– Та легко, – махнул рукой Ванька. – Баба Маруся ей колокольчик на красной ленте повесила, чтобы он от какого-то глаза защищал.
– Ладно. Разберёмся. Беги и скажи, что я скоро буду, – проговорил Степан и, нахмурившись, спросил: – Сильно там баба Маруся голосит?
– А то! Полпути до вас слыхал, – рот Ваньки растянулся в широкой улыбке, демонстрируя отсутствие недавно выпавших передних зубов. – Мамка моя даже спужалась, что сердце у бабы Маруси станет, а тётка Тася...
– Ты ещё здесь, бестолшный? – Степан грозно зыркнул на Ваньку, с трудом сдерживая улыбку при виде потешного личика. – А ну, бегом марш!
Ваньку от окна как ветром сдуло. Степан же вновь вернулся к бумагам. Закончив, он аккуратно сложил написанное в ящик, надел фуражку, взял со стола папку и отправился на место происшествия.
2.
Порскнула из-под ног тонкая изумрудная ящерица. Глухо, с подвыванием, гавкнул для порядка вылинявший клоками черный пес, узнал местного, уселся дальше чесать за ухом. Баба Маруся, поддерживаемая под руку соседкой Таисьей, вышла из дома и с надеждой устремилась навстречу участковому.
- Ну давай, Марья Андревна, рассказывай, - Степан бодро обратился к пострадавшей, открыл папку и приготовился записывать. – Что, как, когда пропажу обнаружила.
- Да утром же, - всхлипнула баба Маруся. – Вечером пришла она со стадом, я ее подоила, а утром вхожу в коровник – а ее нет. И дверь притворена.
- Докладывай особые приметы.
- Ленточка на ней красная с колокольчиком!
- Ленточка – не примета, - поморщился участковый. – Ее первым делом снимут. Другие особенности есть?
- Шестилеточка, крупная, рыжая… а, вот! На правом роге кончик отломан, это она сдуру сарай когда-то боднула и в засове застряла…
- Точно правый, баб Марусь? – подала голос Тася. Баба Маруся задумалась, повертела руками, определяясь, и решительно заявила:
- Левый, милок. Точно левый.
Задав еще несколько вопросов, Степан вышел за калитку. Без особой надежды оглядел грунтовую дорогу – земля сухая, пыльная, следов не видно, и только коровья лепешка неизвестного авторства напоминала о сути дела.
- Слушай, Степ, - подошла сзади Тася. – Ей, может, это в голову не придет. А ведь сын ее мог увести, Игорь-то.
- Мог, - задумчиво согласился Степан. Сын бабы Маруси проживал в райцентре, жизнь, по слухам, вел бестолковую и беспутную, и вполне мог по безденежью свести с материного двора корову. То-то и пес не залаял – хоть и нечастый гость, а знакомый. И тогда дело гиблое – уже на рассвете Зорька сгинула у заготовителей.
Степан кивком отослал Таисью и набрал номер.
- Здравия желаю, Илья Борисович. Я сразу к делу. Во вверенном тебе населенном пункте проживает некий Пашутин Игорь Сергеевич, восемьдесят второго года рождения… да знаю я, что у тебя тридцать тысяч населения! Ну, пробей адрес, с участковым поговори, мне тебя учить, что ли? Есть подозрения, что он со двора у матери корову свел… А ты не смейся, Илья! Будет тебе и официальный запрос, если предварительно что нащупаешь… да, да. Спасибо. Бывай. На связи.
3.
Степан постоял еще, обдумывая ситуацию. По опыту он знал, что такие пропажи находились в течение дней трёх-пяти, когда блудные буренки, оголодав, подтягивались к родному двору, или не находились никогда, благополучно откинув копыта в болоте или в овраге, за исключением редких встреч на ярмарках, когда бывшие Пеструхи и Чернухи встречали своих старых хозяек. Но также по опыту он знал, что эти три-пять дней ему придется держать ответ перед всеми хозяйками, отчитываясь по каждому пункту плана розыска. В деревне к «кормилицам» особое отношение. Из стройного ряда размышлений выбивалась прикрытая дверь коровника, но пока Степан решил этим пренебречь, действуя по обычной схеме.
Первым делом надо было пройтись по соседям, опросить на предмет может кто чего слышал. Это были азы оперативной работы, и начинать стоило именно с этого. Степан направился к правому двору, к Петровым. Там, как и ожидалось, спали всю ночь, ничего не видели, не слышали, подозрительного не замечали. А вот слева, Зосимовы, признались, что ночью слышали треск мотоцикла. Этот факт ни о чем не говорил, вряд ли Зорька уехала на мотоцикле, так как была обычной деревенской коровой, а вовсе не цирковой. Могли бы погрузить ее в виде мяса в коляску, но следов крови на дворе не было, а, попытайся ее увести за рычащим и воняющим дымом агрегатом, Зорька подняла бы шум. Но факт отмечен, значит, факт нуждается в проверке.
Мотоцикл в деревне был у братьев Васюков, и Степан направился к ним, решив для себя, что если ничего подозрительного не выяснится, то придется ждать вечернего возвращения пастуха для беседы. И еще звонка из района.
Старший Васюк, Алексей, обнаружился во дворе, занятый ремонтом навеса.
- Здорово, Степан, - хозяин тоже увидел гостя, - по делу или так зашел?
- Здоров будь, Алексей, по делу, а как же. Насчет самогонного аппарата дело мое.
- К-как… Какого еще аппарата?! - хозяин аж закашлялся, - Степан Василич, ты чего, выпил лишнего с утра? Откуда у меня аппарат, ты ж знаешь, я завязал, заразу эту видеть не могу!
- Знаю-знаю, - поморщился участковый, - ты со словами то аккуратнее, я при исполнении. Был сигнал, надо отреагировать, вот и пришел. Давай, показывай, что у тебя, осмотрю для приличия. Если есть что, лучше сразу скажи. Понятых позову.
- Да иди, смотри, мне скрывать нечего, - Васюк отвернулся, пряча злой румянец.
Степан прошел по двору, заглядывая во все углы, делая вид, что обеспокоен поисками заявленного устройства. Мотоцикл в засохшей жирной грязи обнаружился на заднем дворе. А дождей пару недель как не было.
4.
- Ты где коня своего так замызгал? – спросил Степан, вернувшись во двор.
- Так я это вчера Гаврилыча на станцию подвозил. А потом решил вброд поехать, чтобы горючку сэкономить.
- А ночью куда ездил?
- Да никуда, - раздражённо махнул рукой Алексей. – Сашка перебрал вчера да порывался кататься. Еле угомонил его. А чё случилось-то, Стёп?
- У бабы Маруси корова пропала, - Степан решил ничего не скрывать, так как к вечеру уже вся деревня об этом знать будет.
- Ты это, Степан... – Алексей изменился в лице. - Ну, бес попутал – запил. Но я ж завязал. После того раза ни-ни! А чтоб красть… Ты ж меня знаешь. Не я это.
- Да знаю, - отмахнулся Степан. – Может, что слыхал?
- Кажись, нет, - Алексей почесал затылок. – Хотя погодь. Я ж это, когда Сашку в дом волок, мычанье слышал. Ещё диву дался, кто это корову на выпас повёл.
- В каком часу? – обрадовался зацепке Степан.
- До петухов ещё.
Степан записал полученную информацию и протянул Алексею руку:
- Ну, бывай. Если чего ещё вспомнишь, дай знать.
- И тебе не хворать, - Алексей пожал руку и, немного замявшись, спросил: - Я вот чё подумал, Стёп, может, и мне своего коня застраховать. Баба Маруся-то Зорьку ещё зимой застраховала. И видишь, как вышло…
- Застраховала, говоришь, - насторожился Степан. – Первый раз слышу.
- Так тебя тогда в деревне не было. Вот бабы кудахтали на сей счёт.
Степан хмыкнул и, записав новые сведения, позвонил Марье Андреевне за уточнениями.
Вечером Степан анализировал имеющуюся информацию. Зорька и правда оказалась застрахованной. Баба Маруся сначала с умилением рассказала, как её Игорёк проявил заботу (а она-то и не надеялась вовсе) и предложил застраховать Зорьку, потому что в Гузеевке уже три коровы пропали. А потом начала причитать, что без этой «струховки» лучше бы было. Столько лет Зорька «незаструхувана» была, и никто на неё не зарился. А тут на тебе.
С Гузеевским участковым Степан пообщался сразу после разговора с бабой Марусей. Тот, изрядно удивившись, сообщил, что никаких дел о пропавших коровах не заводил. А после звонка Ильи пообщался и с женой Игоря, которая весьма красноречиво поведала, что «этот ёлупень» уже несколько дней дома не появлялся, потому что «дела с какой-то тёлкой разруливает».
Картинка потихоньку складывалась. Осталось только найти Игоря. А вместе с ним, Степан был в этом абсолютно уверен, найдётся и Зорька.
5.
Страховка эта не давала участковому покоя. Мысль о том, что Игорь увел корову в намерении получить деньги, а потом вернуть буренку матери, он отмел. Потому что получение страховых выплат – дело небыстрое, корову все это время надо где-то держать, да и потом, если Зорька вернется как ни в чем не бывало, это вызовет вопросы. Не настолько же он глуп, чтобы этого не понимать. Значит, и корову он продал, и страховочные деньги рассчитывает потом выцыганить у матери.
Надо было выяснить, не оформляла ли Марья вместе со страховкой доверенность сыну на получение денег. И с утра он сразу отправился к ней, только в магазин заскочил за сигаретами.
- Что, опять к нашей пострадавшей идешь? – сочувственно спросила продавец Вера, худая женщина с «городской» химией на коротких волосах.
- Потерпевшей, - машинально поправил Степан. – Слушай, Вер. У тебя тут люди постоянно, может, что видела, что слышала, что подскажешь?
- Стёпа! А у меня есть на это время, видеть и слышать? – с нуля завелась она. – Бабу Марусю, конечно, жалко, от кормилицы только ленточка осталась, а меня кто пожалеет? Я ж все сама, на работу, по хозяйству, с детьми, как белка в колесе, господи! У всех же мужики как мужики, а я со своим бьюсь как рыба об лед, ты посмотри, я ж на женщину уже перестала быть похожа!
Из магазина участковый отступал с одной мыслью - наверно, на месте ее мужа он бы тоже пил…
На дорожке у Марьиного дома сидел полосатый кот с рваным ухом и совершенно бандитской рожей. «Ты корову задрал, уголовник?» - спросил участковый. «Не бери на понт, начальник», - ухмыльнулся кот и принялся демонстративно-оскорбительно вылизывать промежность.
А в доме Степана ждал сюрприз. За столом в «зале» восседал Игорь Сергеевич Пашутин собственной персоной.
- Здравия желаю, капитан! – бодро поздоровался он. – А я и сам к тебе собирался попозже. Как, новости есть по нашему делу?
- Здравствуй, Игорь. Пока нет, но надеюсь, будут.
- Ну дай-то бог! А если нет, ты гляди, оно как бы и не страшно. Корова-то застрахована, деньги мать получит за нее, козу ей купим. Жрет меньше, мороки меньше. Я вот матери и вещицу полезную подогнал, йогуртницу, - Игорь кивнул на стоящую посреди стола большую яркую коробку с хитроумным импортным аппаратом. Марья косилась на коробку с некоторой опаской, но послушно вторила сыну:
- Да, Степан. Ты и правда, наверно, уж не рвись… ну коза так коза…
Конечно, выяснить ничего не удалось. Пообещав не затягивать с закрытием дела, Степан вышел за ворота. Хмыкнул: «Йогуртница, говоришь», - и снова набрал Илью.
И тут его торкнуло. «Ленточка осталась»?
6.
Степан быстрым шагом вернулся в магазин. Продавщица на удачу скучала в одиночестве.
- Вер, а скажи-ка мне, кто про корову бабмарусину тебе рассказал, а?
- Да все бабы говорили, Степан, - удивилась Вера, - ты чего, наших женщин не знаешь?
- Кто конкретно, Вера, мне список нужен, и кто что тебе говорил, - нахмурился участковый, - и без утайки, а то как бы я чего не подумал.
- Что-о?! А ну, повтори, что ты сейчас сказал?! Это ты меня виноватой оставить решил? - с места в карьер завелась продавщица, - А и правда, зачем тебе преступника искать, когда есть Верка-продавщица! Раз продавщица, значит совести не имеет, так у тебя получается?! А мужик запойный, так и заступиться некому?!
Вера подбоченилась, очевидно получая от скандала удовольствие. Лаяться она умела, этого у нее не отнять.
- Тихо! - рявкнул Степан и по-простому треснул кулаком по прилавку, - А ну, закрой свистелку, разбулькалась, кастрюля дырявая!
Вера отшатнулась от капитана и спрятала руки под передник, как-то сразу совершенно успокоившись.
"Почуяла силу, стервь, распустил ее Мишка", - подумал участковый.
- Ладно, Стёпа, не ори, так уж и не скажи тебе ничего, - чуть хмыкнула продавщица, - Первой ко мне Таисья прибежала, она ж почти очевидец, считай из первых рук сплетня, как умолчать то? С начала лета ничего интересного в деревне не было, потом Зоя Петрова, потом Алевтина Зосимова, потом уж остальные с нашей улицы, список прикину сейчас.
Вера точно описала маршрут участкового в тот день.
- Спасибо, Веруня, ты не злись, сама знаешь, без вашего глаза никуда, - подольстился Степан, - Сам иной раз чего прозеваешь, так женская гвардия любую мелочь досконально на метр в землю зрит. Ну, здравия желаю, Мишке привет.
Степан вышел из магазина, постоял, размышляя. С Игорем явно стоило поговорить серьезно, из этого дела отовсюду торчали игоревы хвосты и уши. Но, исходя из практического опыта, это настораживало. Больно уж гладко ложилось. Прикинув, как будет правильнее - вызвать Игоря повесткой или зайти на разговор по душам, Степан выбрал второе. В конце концов, повестка и обвинение всегда успеется, пусть пока баба Маруся порадуется приезду сына.
- Игорь! - крикнул участковый через калитку, - Выйди, надобно пройтись, переговорить.
Вдвоем мужчины направились к реке, встретить по пути в такое время кого-нибудь было маловероятно, все располагало к беседе.
- Слушай, Игорь, - помолчав начал Степан, - Я не буду читать тебе мораль, это не моя работа, но я должен тебя спросить. Где ты был в последние четыре дня? Жена твоя сказала, ты не ночуешь дома.
Игорь шёл, опустив голову, пиная камешки по пыльной дороге, видимо, размышляя над ответом. Наконец, он решился.
- Степан Василич, я пить бросил, - Игорь искоса взглянул на скептическое лицо участкового и заторопился, - Это... Это не так как раньше... Я знаю, я много раз обещал, я слабый человек... Но это правда другое. Понимаешь, я утром проснулся, голова трещит, во рту мерзко, вонючий весь. Понял я, что дна достиг, дальше или помирать, или всплывать. А чего я в жизни видел кроме стакана? Что жене показал? Какой пример дочери дал? И решил, что всё, хватит. Отпился Пашутин Игорь Сергеевич. На работе поверили, спасибо мужикам, поставили мастером в бригаду, на срок испытательный, понятное дело, а тут заказ срочный подвалил, пришлось в ночь с ребятами оставаться, сверхурочные обещали заплатить. Ну вот и... Тут у матери корову еще увели, чтоб ей шашлык пловом был. Хотел я мать чем-нибудь порадовать, хоть и застрахована корова была, а все ж родная животная пропала.
Степан смотрел на Игоря, тот, стесняясь своих чувств, тихо светился радостной улыбкой.
- Ну вот, значит, - посмотрел в глаза участковому Пашутин, - матери эту самую йогуртницу, Ленке серёжки, дочке кроссовки, что просила. Твёрдо я решил на новый путь повернуть.
Мужчины постояли у реки, покурили и разошлись. Капитан крепко пожал на прощанье руку Игорю, от души надеясь, что тот справится.
Дело о пропаже Зорьки можно было начинать заново. Проверить слова Игоря ничего не стоило, один звонок в отдел кадров завода подтвердил и его повышение, и ночные смены. В запрошенном списке рабочих бригады Пашутина, впрочем, Степан заметил знакомую фамилию, там числился брат Таисьи, соседки бабы Маруси.
На следующий день Степан вызвал Таисью повесткой. Она пришла во время, настороженная, нервно комкая пояс платья.
- Вызывал, товарищ капитан? - Таисья села, сложив руки на коленях.
- Вызывал, - приветливо улыбнулся Степан, - хотел спросить, куда ленточку Зорькину дела. И, чтобы память освежить: на заготпункте твоего брата по фото опознали.
Из Таисьи как будто выпустили воздух, она обмякла на стуле, пальцы снова вцепились в поясок.
- Давайте, гражданка, пора чистосердечно признаваться, - подтолкнул Степан.
- Да чтоб ты понимал, участковый, - змеёй зашипела женщина, - Это мой брат бригадиром должен был быть! Мой брат! Он пять лет спины не разгибая пахал! Пять лет хвостом за мастером ходил! Пять лет, слышишь! А этот пропойца только зенки продрал, и на тебе, все ему на блюдечке с голубой каёмочкой! И заказ, и должность, и почет, и уважение, и деньги! Да и корова та, тьфу пропасть, застрахована оказалась! Да я бы знала, лучше б дом подожгла гадине!
Вечером этого дня, закончив оформлять бумаги, Степан сидел на крыльце. Заходящее солнце красило багряным наползающую полоску туч. "Закат как Зорькина красная ленточка. Будем считать, хорошая примета" - подумал участковый.
Конец
Не знаю, кто писал. Может быть, Капсюль и... Не знаю
(жанр - классический детектив)
1.
– Дядь Стёп, дядь Стёп, – в раскрытом настежь окне показалось веснушчатое лицо Ваньки. – Там у бабы Маруси корова пропала! Папка меня за вами послал.
Степан оторвался от рапорта и посмотрел на мальчишку:
– Как пропала? Может, на выпас Гаврилыч увёл?
– Неа, – Ванька преисполнился гордости от того, что сейчас он сообщит важные новости участковому. – Дед Антон ещё вчера вечером до Стаса поехал. Тока завтра вернётся.
– А может, кто из соседей повёл?
– Неа, – снова замотал головой Ванька. – Я уже на луг сбегал. Нету там Зорьки.
– А как ты её от других-то отличил? – удивился Степан. – Они же все на одну морду.
– Та легко, – махнул рукой Ванька. – Баба Маруся ей колокольчик на красной ленте повесила, чтобы он от какого-то глаза защищал.
– Ладно. Разберёмся. Беги и скажи, что я скоро буду, – проговорил Степан и, нахмурившись, спросил: – Сильно там баба Маруся голосит?
– А то! Полпути до вас слыхал, – рот Ваньки растянулся в широкой улыбке, демонстрируя отсутствие недавно выпавших передних зубов. – Мамка моя даже спужалась, что сердце у бабы Маруси станет, а тётка Тася...
– Ты ещё здесь, бестолшный? – Степан грозно зыркнул на Ваньку, с трудом сдерживая улыбку при виде потешного личика. – А ну, бегом марш!
Ваньку от окна как ветром сдуло. Степан же вновь вернулся к бумагам. Закончив, он аккуратно сложил написанное в ящик, надел фуражку, взял со стола папку и отправился на место происшествия.
2.
Порскнула из-под ног тонкая изумрудная ящерица. Глухо, с подвыванием, гавкнул для порядка вылинявший клоками черный пес, узнал местного, уселся дальше чесать за ухом. Баба Маруся, поддерживаемая под руку соседкой Таисьей, вышла из дома и с надеждой устремилась навстречу участковому.
- Ну давай, Марья Андревна, рассказывай, - Степан бодро обратился к пострадавшей, открыл папку и приготовился записывать. – Что, как, когда пропажу обнаружила.
- Да утром же, - всхлипнула баба Маруся. – Вечером пришла она со стадом, я ее подоила, а утром вхожу в коровник – а ее нет. И дверь притворена.
- Докладывай особые приметы.
- Ленточка на ней красная с колокольчиком!
- Ленточка – не примета, - поморщился участковый. – Ее первым делом снимут. Другие особенности есть?
- Шестилеточка, крупная, рыжая… а, вот! На правом роге кончик отломан, это она сдуру сарай когда-то боднула и в засове застряла…
- Точно правый, баб Марусь? – подала голос Тася. Баба Маруся задумалась, повертела руками, определяясь, и решительно заявила:
- Левый, милок. Точно левый.
Задав еще несколько вопросов, Степан вышел за калитку. Без особой надежды оглядел грунтовую дорогу – земля сухая, пыльная, следов не видно, и только коровья лепешка неизвестного авторства напоминала о сути дела.
- Слушай, Степ, - подошла сзади Тася. – Ей, может, это в голову не придет. А ведь сын ее мог увести, Игорь-то.
- Мог, - задумчиво согласился Степан. Сын бабы Маруси проживал в райцентре, жизнь, по слухам, вел бестолковую и беспутную, и вполне мог по безденежью свести с материного двора корову. То-то и пес не залаял – хоть и нечастый гость, а знакомый. И тогда дело гиблое – уже на рассвете Зорька сгинула у заготовителей.
Степан кивком отослал Таисью и набрал номер.
- Здравия желаю, Илья Борисович. Я сразу к делу. Во вверенном тебе населенном пункте проживает некий Пашутин Игорь Сергеевич, восемьдесят второго года рождения… да знаю я, что у тебя тридцать тысяч населения! Ну, пробей адрес, с участковым поговори, мне тебя учить, что ли? Есть подозрения, что он со двора у матери корову свел… А ты не смейся, Илья! Будет тебе и официальный запрос, если предварительно что нащупаешь… да, да. Спасибо. Бывай. На связи.
3.
Степан постоял еще, обдумывая ситуацию. По опыту он знал, что такие пропажи находились в течение дней трёх-пяти, когда блудные буренки, оголодав, подтягивались к родному двору, или не находились никогда, благополучно откинув копыта в болоте или в овраге, за исключением редких встреч на ярмарках, когда бывшие Пеструхи и Чернухи встречали своих старых хозяек. Но также по опыту он знал, что эти три-пять дней ему придется держать ответ перед всеми хозяйками, отчитываясь по каждому пункту плана розыска. В деревне к «кормилицам» особое отношение. Из стройного ряда размышлений выбивалась прикрытая дверь коровника, но пока Степан решил этим пренебречь, действуя по обычной схеме.
Первым делом надо было пройтись по соседям, опросить на предмет может кто чего слышал. Это были азы оперативной работы, и начинать стоило именно с этого. Степан направился к правому двору, к Петровым. Там, как и ожидалось, спали всю ночь, ничего не видели, не слышали, подозрительного не замечали. А вот слева, Зосимовы, признались, что ночью слышали треск мотоцикла. Этот факт ни о чем не говорил, вряд ли Зорька уехала на мотоцикле, так как была обычной деревенской коровой, а вовсе не цирковой. Могли бы погрузить ее в виде мяса в коляску, но следов крови на дворе не было, а, попытайся ее увести за рычащим и воняющим дымом агрегатом, Зорька подняла бы шум. Но факт отмечен, значит, факт нуждается в проверке.
Мотоцикл в деревне был у братьев Васюков, и Степан направился к ним, решив для себя, что если ничего подозрительного не выяснится, то придется ждать вечернего возвращения пастуха для беседы. И еще звонка из района.
Старший Васюк, Алексей, обнаружился во дворе, занятый ремонтом навеса.
- Здорово, Степан, - хозяин тоже увидел гостя, - по делу или так зашел?
- Здоров будь, Алексей, по делу, а как же. Насчет самогонного аппарата дело мое.
- К-как… Какого еще аппарата?! - хозяин аж закашлялся, - Степан Василич, ты чего, выпил лишнего с утра? Откуда у меня аппарат, ты ж знаешь, я завязал, заразу эту видеть не могу!
- Знаю-знаю, - поморщился участковый, - ты со словами то аккуратнее, я при исполнении. Был сигнал, надо отреагировать, вот и пришел. Давай, показывай, что у тебя, осмотрю для приличия. Если есть что, лучше сразу скажи. Понятых позову.
- Да иди, смотри, мне скрывать нечего, - Васюк отвернулся, пряча злой румянец.
Степан прошел по двору, заглядывая во все углы, делая вид, что обеспокоен поисками заявленного устройства. Мотоцикл в засохшей жирной грязи обнаружился на заднем дворе. А дождей пару недель как не было.
4.
- Ты где коня своего так замызгал? – спросил Степан, вернувшись во двор.
- Так я это вчера Гаврилыча на станцию подвозил. А потом решил вброд поехать, чтобы горючку сэкономить.
- А ночью куда ездил?
- Да никуда, - раздражённо махнул рукой Алексей. – Сашка перебрал вчера да порывался кататься. Еле угомонил его. А чё случилось-то, Стёп?
- У бабы Маруси корова пропала, - Степан решил ничего не скрывать, так как к вечеру уже вся деревня об этом знать будет.
- Ты это, Степан... – Алексей изменился в лице. - Ну, бес попутал – запил. Но я ж завязал. После того раза ни-ни! А чтоб красть… Ты ж меня знаешь. Не я это.
- Да знаю, - отмахнулся Степан. – Может, что слыхал?
- Кажись, нет, - Алексей почесал затылок. – Хотя погодь. Я ж это, когда Сашку в дом волок, мычанье слышал. Ещё диву дался, кто это корову на выпас повёл.
- В каком часу? – обрадовался зацепке Степан.
- До петухов ещё.
Степан записал полученную информацию и протянул Алексею руку:
- Ну, бывай. Если чего ещё вспомнишь, дай знать.
- И тебе не хворать, - Алексей пожал руку и, немного замявшись, спросил: - Я вот чё подумал, Стёп, может, и мне своего коня застраховать. Баба Маруся-то Зорьку ещё зимой застраховала. И видишь, как вышло…
- Застраховала, говоришь, - насторожился Степан. – Первый раз слышу.
- Так тебя тогда в деревне не было. Вот бабы кудахтали на сей счёт.
Степан хмыкнул и, записав новые сведения, позвонил Марье Андреевне за уточнениями.
Вечером Степан анализировал имеющуюся информацию. Зорька и правда оказалась застрахованной. Баба Маруся сначала с умилением рассказала, как её Игорёк проявил заботу (а она-то и не надеялась вовсе) и предложил застраховать Зорьку, потому что в Гузеевке уже три коровы пропали. А потом начала причитать, что без этой «струховки» лучше бы было. Столько лет Зорька «незаструхувана» была, и никто на неё не зарился. А тут на тебе.
С Гузеевским участковым Степан пообщался сразу после разговора с бабой Марусей. Тот, изрядно удивившись, сообщил, что никаких дел о пропавших коровах не заводил. А после звонка Ильи пообщался и с женой Игоря, которая весьма красноречиво поведала, что «этот ёлупень» уже несколько дней дома не появлялся, потому что «дела с какой-то тёлкой разруливает».
Картинка потихоньку складывалась. Осталось только найти Игоря. А вместе с ним, Степан был в этом абсолютно уверен, найдётся и Зорька.
5.
Страховка эта не давала участковому покоя. Мысль о том, что Игорь увел корову в намерении получить деньги, а потом вернуть буренку матери, он отмел. Потому что получение страховых выплат – дело небыстрое, корову все это время надо где-то держать, да и потом, если Зорька вернется как ни в чем не бывало, это вызовет вопросы. Не настолько же он глуп, чтобы этого не понимать. Значит, и корову он продал, и страховочные деньги рассчитывает потом выцыганить у матери.
Надо было выяснить, не оформляла ли Марья вместе со страховкой доверенность сыну на получение денег. И с утра он сразу отправился к ней, только в магазин заскочил за сигаретами.
- Что, опять к нашей пострадавшей идешь? – сочувственно спросила продавец Вера, худая женщина с «городской» химией на коротких волосах.
- Потерпевшей, - машинально поправил Степан. – Слушай, Вер. У тебя тут люди постоянно, может, что видела, что слышала, что подскажешь?
- Стёпа! А у меня есть на это время, видеть и слышать? – с нуля завелась она. – Бабу Марусю, конечно, жалко, от кормилицы только ленточка осталась, а меня кто пожалеет? Я ж все сама, на работу, по хозяйству, с детьми, как белка в колесе, господи! У всех же мужики как мужики, а я со своим бьюсь как рыба об лед, ты посмотри, я ж на женщину уже перестала быть похожа!
Из магазина участковый отступал с одной мыслью - наверно, на месте ее мужа он бы тоже пил…
На дорожке у Марьиного дома сидел полосатый кот с рваным ухом и совершенно бандитской рожей. «Ты корову задрал, уголовник?» - спросил участковый. «Не бери на понт, начальник», - ухмыльнулся кот и принялся демонстративно-оскорбительно вылизывать промежность.
А в доме Степана ждал сюрприз. За столом в «зале» восседал Игорь Сергеевич Пашутин собственной персоной.
- Здравия желаю, капитан! – бодро поздоровался он. – А я и сам к тебе собирался попозже. Как, новости есть по нашему делу?
- Здравствуй, Игорь. Пока нет, но надеюсь, будут.
- Ну дай-то бог! А если нет, ты гляди, оно как бы и не страшно. Корова-то застрахована, деньги мать получит за нее, козу ей купим. Жрет меньше, мороки меньше. Я вот матери и вещицу полезную подогнал, йогуртницу, - Игорь кивнул на стоящую посреди стола большую яркую коробку с хитроумным импортным аппаратом. Марья косилась на коробку с некоторой опаской, но послушно вторила сыну:
- Да, Степан. Ты и правда, наверно, уж не рвись… ну коза так коза…
Конечно, выяснить ничего не удалось. Пообещав не затягивать с закрытием дела, Степан вышел за ворота. Хмыкнул: «Йогуртница, говоришь», - и снова набрал Илью.
И тут его торкнуло. «Ленточка осталась»?
6.
Степан быстрым шагом вернулся в магазин. Продавщица на удачу скучала в одиночестве.
- Вер, а скажи-ка мне, кто про корову бабмарусину тебе рассказал, а?
- Да все бабы говорили, Степан, - удивилась Вера, - ты чего, наших женщин не знаешь?
- Кто конкретно, Вера, мне список нужен, и кто что тебе говорил, - нахмурился участковый, - и без утайки, а то как бы я чего не подумал.
- Что-о?! А ну, повтори, что ты сейчас сказал?! Это ты меня виноватой оставить решил? - с места в карьер завелась продавщица, - А и правда, зачем тебе преступника искать, когда есть Верка-продавщица! Раз продавщица, значит совести не имеет, так у тебя получается?! А мужик запойный, так и заступиться некому?!
Вера подбоченилась, очевидно получая от скандала удовольствие. Лаяться она умела, этого у нее не отнять.
- Тихо! - рявкнул Степан и по-простому треснул кулаком по прилавку, - А ну, закрой свистелку, разбулькалась, кастрюля дырявая!
Вера отшатнулась от капитана и спрятала руки под передник, как-то сразу совершенно успокоившись.
"Почуяла силу, стервь, распустил ее Мишка", - подумал участковый.
- Ладно, Стёпа, не ори, так уж и не скажи тебе ничего, - чуть хмыкнула продавщица, - Первой ко мне Таисья прибежала, она ж почти очевидец, считай из первых рук сплетня, как умолчать то? С начала лета ничего интересного в деревне не было, потом Зоя Петрова, потом Алевтина Зосимова, потом уж остальные с нашей улицы, список прикину сейчас.
Вера точно описала маршрут участкового в тот день.
- Спасибо, Веруня, ты не злись, сама знаешь, без вашего глаза никуда, - подольстился Степан, - Сам иной раз чего прозеваешь, так женская гвардия любую мелочь досконально на метр в землю зрит. Ну, здравия желаю, Мишке привет.
Степан вышел из магазина, постоял, размышляя. С Игорем явно стоило поговорить серьезно, из этого дела отовсюду торчали игоревы хвосты и уши. Но, исходя из практического опыта, это настораживало. Больно уж гладко ложилось. Прикинув, как будет правильнее - вызвать Игоря повесткой или зайти на разговор по душам, Степан выбрал второе. В конце концов, повестка и обвинение всегда успеется, пусть пока баба Маруся порадуется приезду сына.
- Игорь! - крикнул участковый через калитку, - Выйди, надобно пройтись, переговорить.
Вдвоем мужчины направились к реке, встретить по пути в такое время кого-нибудь было маловероятно, все располагало к беседе.
- Слушай, Игорь, - помолчав начал Степан, - Я не буду читать тебе мораль, это не моя работа, но я должен тебя спросить. Где ты был в последние четыре дня? Жена твоя сказала, ты не ночуешь дома.
Игорь шёл, опустив голову, пиная камешки по пыльной дороге, видимо, размышляя над ответом. Наконец, он решился.
- Степан Василич, я пить бросил, - Игорь искоса взглянул на скептическое лицо участкового и заторопился, - Это... Это не так как раньше... Я знаю, я много раз обещал, я слабый человек... Но это правда другое. Понимаешь, я утром проснулся, голова трещит, во рту мерзко, вонючий весь. Понял я, что дна достиг, дальше или помирать, или всплывать. А чего я в жизни видел кроме стакана? Что жене показал? Какой пример дочери дал? И решил, что всё, хватит. Отпился Пашутин Игорь Сергеевич. На работе поверили, спасибо мужикам, поставили мастером в бригаду, на срок испытательный, понятное дело, а тут заказ срочный подвалил, пришлось в ночь с ребятами оставаться, сверхурочные обещали заплатить. Ну вот и... Тут у матери корову еще увели, чтоб ей шашлык пловом был. Хотел я мать чем-нибудь порадовать, хоть и застрахована корова была, а все ж родная животная пропала.
Степан смотрел на Игоря, тот, стесняясь своих чувств, тихо светился радостной улыбкой.
- Ну вот, значит, - посмотрел в глаза участковому Пашутин, - матери эту самую йогуртницу, Ленке серёжки, дочке кроссовки, что просила. Твёрдо я решил на новый путь повернуть.
Мужчины постояли у реки, покурили и разошлись. Капитан крепко пожал на прощанье руку Игорю, от души надеясь, что тот справится.
Дело о пропаже Зорьки можно было начинать заново. Проверить слова Игоря ничего не стоило, один звонок в отдел кадров завода подтвердил и его повышение, и ночные смены. В запрошенном списке рабочих бригады Пашутина, впрочем, Степан заметил знакомую фамилию, там числился брат Таисьи, соседки бабы Маруси.
На следующий день Степан вызвал Таисью повесткой. Она пришла во время, настороженная, нервно комкая пояс платья.
- Вызывал, товарищ капитан? - Таисья села, сложив руки на коленях.
- Вызывал, - приветливо улыбнулся Степан, - хотел спросить, куда ленточку Зорькину дела. И, чтобы память освежить: на заготпункте твоего брата по фото опознали.
Из Таисьи как будто выпустили воздух, она обмякла на стуле, пальцы снова вцепились в поясок.
- Давайте, гражданка, пора чистосердечно признаваться, - подтолкнул Степан.
- Да чтоб ты понимал, участковый, - змеёй зашипела женщина, - Это мой брат бригадиром должен был быть! Мой брат! Он пять лет спины не разгибая пахал! Пять лет хвостом за мастером ходил! Пять лет, слышишь! А этот пропойца только зенки продрал, и на тебе, все ему на блюдечке с голубой каёмочкой! И заказ, и должность, и почет, и уважение, и деньги! Да и корова та, тьфу пропасть, застрахована оказалась! Да я бы знала, лучше б дом подожгла гадине!
Вечером этого дня, закончив оформлять бумаги, Степан сидел на крыльце. Заходящее солнце красило багряным наползающую полоску туч. "Закат как Зорькина красная ленточка. Будем считать, хорошая примета" - подумал участковый.
Конец