Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Конкурс рассказов. Жизнь - театр
Здравствуйте, мои друзья и единомышленники.
Сегодня День конкурса. Сегодняшняя наша тема «Театр», а усложняющий элемент «Мистическая или мифологическая зверюшка».
Голосовать мы будем за 12 конкурсных рассказов и еще 1 внеконкурсный просто почитаем.
Читаем, голосуем, обсуждаем. У кого будут проблемы с комментариями из-за местных глюков, то воспользуйтесь советом аксакалов – Через Оперу вроде все норм заходит
Сегодня День конкурса. Сегодняшняя наша тема «Театр», а усложняющий элемент «Мистическая или мифологическая зверюшка».
Голосовать мы будем за 12 конкурсных рассказов и еще 1 внеконкурсный просто почитаем.
Читаем, голосуем, обсуждаем. У кого будут проблемы с комментариями из-за местных глюков, то воспользуйтесь советом аксакалов – Через Оперу вроде все норм заходит
Тема закрытаТема скрыта
- Я устал повторять, что Гертруда весьма благосклонно принимает мои знаки внимания! – запальчиво воскликнул плотный и коренастый мужчина, гордо выпячивая немалых объемов живот и для пущей убедительности топнув ногой.
- Ну все, с меня довольно! – вскричал худой, как жердь, длинноволосый собеседник, выхватывая из потертых ножен длинную деревяшку. – Защищайтесь, подлый клеветник!
Коренастый не стал медлить, и под одобрительный гул толпы противники принялись сражаться друг с другом, с похвальным рвением стуча обструганными палками, по умолчанию считавшимися острыми мечами.
- Что здесь происходит, ваши рыцарства?- раздался из-за кулис нежный голосок, и зрителям явилась красивая девушка в пышном одеянии и со столь сложной прической, что количества державших ее гребней с лихвой хватило бы на всех зрителей .
- Гертруда! – хором воскликнули запыхавшиеся их рыцарства и, мигом побросав свои палки, дружно устремились навстречу предмету их мечтаний, наперебой вопрошая , – Как же Вы здесь очутились, милая Гертруда? Неужели нам выпало счастье лицезреть Вас, драгоценная Гертруда?
Из толпы, по знаменательному случаю приезда бродячего театра полностью заполнившей главную площадь малоизвестного городка Бродно, внезапно раздался такой силы и ярости рев, что некоторые малодушные зрители даже присели.
- Гертруда? Какая к чертям собачьим Гертруда? – и нежданно-негаданно на сцену взобрался издавший вышеупомянутый рев господин, поражавший воображение огромного размера фигурой и блестевшей от пота обширной лысиной.
Толпа ахнула, в едином порыве подавшись поближе к разворачивающемуся действу. Конечно же, в огромном господине горожане сразу узнали городского Голову, господина Взяткоффа, уже несколько десятилетий правившего твердой рукой всем, что имелось в их городе, включая гильдии, купечество, преступный мир и даже нищих на паперти единственного в Бродно храма Великого Покровителя. Особо глазастые зрители без труда узнали в Гертруде младшую дочь данного господина, что предвещало большущий, сочный и дурно пахнущий скандал, ибо чем-чем, а уж строгостью в отношении нравственного воспитания своих отпрысков городской Голова славился на всю округу.
« Дочка, глянь, это ж дочка евоная...»- раздавались шепотки тут и там.
- Что ты здесь делаешь, Аннабель? – зычно ревел на всю площадь господин Взяткофф, ухватив потерявшую дар речи Гертруду за сложносочиненную прическу и тягая ее из стороны в сторону. – Кривляешься с лицедеями, как распоследняя прости Господи, а не благовоспитанная девица! Кто мне час назад говорил про мигрень, про «мне нехорошо, я полежу, батюшка», а сама здесь, на подмостках, подлая лгунья! Прибью, как есть прибью, не пожалею!
Городской Голова мутузил девушку, толпа покатывалась с хохоту, предвкушая зрелище почище бродячего театра, их рыцарства беспомощно стояли, не зная, то ли бежать, то ли осмелиться вступиться за лицедейку, а за кулисами в это время господин Торх, он же владелец бродячего театра, с неподдельным отчаянием бегал взад-вперед, дергая себя за беспорядочно торчащие во все стороны кудри. Происходящее было очешуительно несчастным случаем, из которого господин Торх, невзирая на его огромный опыт и врожденную изворотливость, не видел никакого выхода.
Дело в том, что терзаемая на подмостках явно знатным господином девушка не была, конечно, Гертрудой, как не была она и Аннабель, да что тут скрывать, не была она и девушкой, и даже человеком. Так нелепо вляпавшееся в, мягко говоря, большие неприятности существо было полиморфом .
Как известно, особым Указом об Уникальности образа полиморфам было строжайше запрещено находиться как на землях Большого и Малых Княжеств, так и примыкающих территорий, и полагающаяся за это преступление смертная казнь нарушившего запрет полиморфа и его сообщников уже сто с лишним лет отпугивала всех желающих Указ нарушить. И только он, тупой идиот, связался с этими высшими оборотнями на свою голову.
Полиморфы знамениты тем, что могут по желанию принимать облик любого существа, включая животных и птиц. Им надо всего лишь раз увидеть образец вживую или на картинке, и точно такая же копия к вашим услугам в любое время. Надобно ли говорить, как удобно иметь полиморфов в театре. Сейчас он девушка, через пять минут гном, а в конце представления настоящая хрюкающая свинья. При этом в любом облике этот оборотень сохраняет разум и память. Благодаря двум полиморфам труппа Торха состояла всего лишь из шести лицедеев, а сколько экономии на париках, гриме, а уж на дорогущих шкурах для изображения животных! Хотя даже с такой выгодой Торх вряд ли бы с высшими оборотнями связался, но грозящая ему долговая яма, когда из имущества остался только старый театральный фургон деда да тощая лошадка, лишение прибыльной должности из-за глупой ошибки и полное отсутствие перспектив в жизни, даже вспоминать тошно… И тут он на старой лесной тропе встречает двоих избитых и отчаявшихся мужчин, которых он приютил в фургоне из жалости. Кто ж знал, что они окажутся изгнанными из родного семейства полиморфами, изгоями и дома, и на чужбине. Как-то незаметно все и завертелось.
С тех пор утекло немало времени, театр Торха приносил стабильную прибыль, труппа сдружилась и сроднилась, полиморфы были скромными и неприхотливыми , все текло по налаженной колее и тут на тебе, такой прокол на ровном месте!
- Что же делать, ну, что же делать? Калис, гад, убью, чего ради тебе приспичило принять этот облик? - бегал Торх по кругу, спотыкаясь и поминая всех известных ему богов. Наблюдающая за ним из угла сгорбленная старуха в лохмотьях и с клюкой, ожидающая свой выход на сцену, задумчиво почесала седую голову, и, вдруг бросив клюку на пол, стала быстро сдирать с себя лохмотья ловкими движениями привыкшего к быстрым переодеваниям актера.
- Что такое, Флан? Что ты задумал?- резко остановившись, спросил резвую старуху, а вернее второго полиморфа Торх. У него были все основания для подозрений, что задумал Флан перевоплощение, ибо хоть полиморфы и принимали любой облик, но в одежде это делать не умели и для превращения были вынуждены раздеваться. Оборотень усмехнулся и проскрипел старческим надтреснутым голосом:
- Увидишь!
Тем временем обстановка на сцене продолжала накаляться. Полностью растрепавший шикарную прическу и повыдиравший большую половину гребней вместе с волосами, побагровевший от ярости городской Голова вцепился в пышный наряд девушки, отдирая вычурные оборки и фальшивые жемчуга.
- Что ты на себя накрутила? Как ты посмела, Аннабель, вырядилась в эти обноски, вот уж я тебя проучу, я тебе покажу! – без устали орал господин Взяткофф под хохот и улюлюканье зрителей.
- Проучить бы надобно! Розгами ее, да по мягкому месту! – вопил поддатый парень с явным недостатком зубов во рту. – Я и за розгами сбегать могу, мигом обернусь!
Неизвестно, чем бы все это кончилось для бедного полиморфа, растерянно хлопавшего красивыми девичьими глазами и изредка пускавшего слезу, но перед зрителями неожиданно появился новый персонаж, благодаря которому ситуация приняла совсем другой оборот.
Сминая декорации и раздирая кулисы, на подмостки наспех сколоченной временной сцены вывалилось существо, больше всего смахивающее на паука размером со скирду сена. Упитанное тело было густо покрыто черными волосками, все шесть ног унизаны огромными шипами, длинные лапы с внушительными когтями явно привыкли хватать и крепко держать жертву, и, что ужаснее всего, на морде чудовища кроме двух красных выпученных глаз имелось три непрерывно дергающихся ротовых отверстия.
Толпа оцепенела, завороженно глядя, как существо косит яркими горящими глазами в разные стороны и медленно открывает тот рот, что посередине.
- Ахххха! – низким гудящим голосом произнесло чудовище, одним глазом рассматривая зрителей, а другим пристально глядя на господина Взяткоффа.
- Дак это ж плю’вень! – истошно закричала женщина из самого центра толпы.
Плювень с трудом сфокусировал глаза на кричавшей и внезапно открыл все три рта, демонстрируя стройные ряды острейших зубов и громко втягивая в себя воздух.
- Щаз плювацца начнёть! Ядом! – выкрикнул пожилой бородач и принялся локтями распихивать народ с явным стремлением оказаться как можно дальше отсюда. Люди, наконец-то опомнившись, бросились бежать. Сразу же возникла давка, заголосили женщины, зарыдали затертые в толпе дети. Неизвестно как оказавшийся впереди всех, быстрым галопом убегал господин городской Голова, непонятно зачем судорожно сжимавший в руке гребень из прически покинутой им на растерзание непутевой дочки, с таким усердием перебиравший массивными ногами, что подбитые дорогущим железом сапоги высекали искры из покрытой булыжниками мостовой. Через несколько минут площадь была абсолютно пуста, лишь небольшая пушистая кошка спокойно шла по своим кошачим делам, равнодушно глядя на продолжающих стоять на сцене людей и плювня.
- Ну, чего застыли? - сдавленно зашипел выскочивший из-за кулис Торх. Калис, Флан, перевоплощайтесь, ваши рыцарства, тоже пошевеливайтесь, собираемся и исчезаем, надобно уносить ноги подальше да побыстрее!
Через пять минут торопливых сборов ярко раскрашенный фургон спешно ехал к городским воротам.
Когда Бродно остался позади, Торх вызвал оборотней в свой закуток.
- Калис, придурок, какого этого ты принял облик местной знатной горожанки? Жить надоело?
- Я ж не знал! – повесил голову полиморф. – Я ее на ярмарке видел года три назад, в другой округе, в обычном сарафане. Думал, служанка местная, кто ж знал. Больно внешность колоритная, запомнилась.
- Колоритно мы все будем на виселице смотреться, из-за тебя, Калис! Флан, я , конечно, тебе благодарен, ты нас выручил и все такое, но почему вдруг плювень? Где ты его видел? Ты что, в самом деле ядом мог плеваться?
- В «Бестиарии» видал. – ответил оборотень, – Ядом не смог бы, мы ж только облик внешний принимаем, надеялся, что испугаю. В этой округе плювней только лет десять , как не видали, истребили почти, подумал, помнит народ еще этого монстра.
- Влипли мы, конечно, сильно. Представляю лицо этого господина, когда он дочь свою мирно почивающей в постельке увидит! Ну, да ладно. Теперь только бежать, подальше из округи, а лучше и из княжества. Давненько мы в Лемории не бывали, вот туда и направимся. - и Торх жестом отпустил облегченно вздохнувших оборотней. Впереди их ждала длинная дорога, другие города и веси, ну, и конечно, новые приключения...
КОНЕЦ
- Я устал повторять, что Гертруда весьма благосклонно принимает мои знаки внимания! – запальчиво воскликнул плотный и коренастый мужчина, гордо выпячивая немалых объемов живот и для пущей убедительности топнув ногой.
- Ну все, с меня довольно! – вскричал худой, как жердь, длинноволосый собеседник, выхватывая из потертых ножен длинную деревяшку. – Защищайтесь, подлый клеветник!
Коренастый не стал медлить, и под одобрительный гул толпы противники принялись сражаться друг с другом, с похвальным рвением стуча обструганными палками, по умолчанию считавшимися острыми мечами.
- Что здесь происходит, ваши рыцарства?- раздался из-за кулис нежный голосок, и зрителям явилась красивая девушка в пышном одеянии и со столь сложной прической, что количества державших ее гребней с лихвой хватило бы на всех зрителей .
- Гертруда! – хором воскликнули запыхавшиеся их рыцарства и, мигом побросав свои палки, дружно устремились навстречу предмету их мечтаний, наперебой вопрошая , – Как же Вы здесь очутились, милая Гертруда? Неужели нам выпало счастье лицезреть Вас, драгоценная Гертруда?
Из толпы, по знаменательному случаю приезда бродячего театра полностью заполнившей главную площадь малоизвестного городка Бродно, внезапно раздался такой силы и ярости рев, что некоторые малодушные зрители даже присели.
- Гертруда? Какая к чертям собачьим Гертруда? – и нежданно-негаданно на сцену взобрался издавший вышеупомянутый рев господин, поражавший воображение огромного размера фигурой и блестевшей от пота обширной лысиной.
Толпа ахнула, в едином порыве подавшись поближе к разворачивающемуся действу. Конечно же, в огромном господине горожане сразу узнали городского Голову, господина Взяткоффа, уже несколько десятилетий правившего твердой рукой всем, что имелось в их городе, включая гильдии, купечество, преступный мир и даже нищих на паперти единственного в Бродно храма Великого Покровителя. Особо глазастые зрители без труда узнали в Гертруде младшую дочь данного господина, что предвещало большущий, сочный и дурно пахнущий скандал, ибо чем-чем, а уж строгостью в отношении нравственного воспитания своих отпрысков городской Голова славился на всю округу.
« Дочка, глянь, это ж дочка евоная...»- раздавались шепотки тут и там.
- Что ты здесь делаешь, Аннабель? – зычно ревел на всю площадь господин Взяткофф, ухватив потерявшую дар речи Гертруду за сложносочиненную прическу и тягая ее из стороны в сторону. – Кривляешься с лицедеями, как распоследняя прости Господи, а не благовоспитанная девица! Кто мне час назад говорил про мигрень, про «мне нехорошо, я полежу, батюшка», а сама здесь, на подмостках, подлая лгунья! Прибью, как есть прибью, не пожалею!
Городской Голова мутузил девушку, толпа покатывалась с хохоту, предвкушая зрелище почище бродячего театра, их рыцарства беспомощно стояли, не зная, то ли бежать, то ли осмелиться вступиться за лицедейку, а за кулисами в это время господин Торх, он же владелец бродячего театра, с неподдельным отчаянием бегал взад-вперед, дергая себя за беспорядочно торчащие во все стороны кудри. Происходящее было очешуительно несчастным случаем, из которого господин Торх, невзирая на его огромный опыт и врожденную изворотливость, не видел никакого выхода.
Дело в том, что терзаемая на подмостках явно знатным господином девушка не была, конечно, Гертрудой, как не была она и Аннабель, да что тут скрывать, не была она и девушкой, и даже человеком. Так нелепо вляпавшееся в, мягко говоря, большие неприятности существо было полиморфом .
Как известно, особым Указом об Уникальности образа полиморфам было строжайше запрещено находиться как на землях Большого и Малых Княжеств, так и примыкающих территорий, и полагающаяся за это преступление смертная казнь нарушившего запрет полиморфа и его сообщников уже сто с лишним лет отпугивала всех желающих Указ нарушить. И только он, тупой идиот, связался с этими высшими оборотнями на свою голову.
Полиморфы знамениты тем, что могут по желанию принимать облик любого существа, включая животных и птиц. Им надо всего лишь раз увидеть образец вживую или на картинке, и точно такая же копия к вашим услугам в любое время. Надобно ли говорить, как удобно иметь полиморфов в театре. Сейчас он девушка, через пять минут гном, а в конце представления настоящая хрюкающая свинья. При этом в любом облике этот оборотень сохраняет разум и память. Благодаря двум полиморфам труппа Торха состояла всего лишь из шести лицедеев, а сколько экономии на париках, гриме, а уж на дорогущих шкурах для изображения животных! Хотя даже с такой выгодой Торх вряд ли бы с высшими оборотнями связался, но грозящая ему долговая яма, когда из имущества остался только старый театральный фургон деда да тощая лошадка, лишение прибыльной должности из-за глупой ошибки и полное отсутствие перспектив в жизни, даже вспоминать тошно… И тут он на старой лесной тропе встречает двоих избитых и отчаявшихся мужчин, которых он приютил в фургоне из жалости. Кто ж знал, что они окажутся изгнанными из родного семейства полиморфами, изгоями и дома, и на чужбине. Как-то незаметно все и завертелось.
С тех пор утекло немало времени, театр Торха приносил стабильную прибыль, труппа сдружилась и сроднилась, полиморфы были скромными и неприхотливыми , все текло по налаженной колее и тут на тебе, такой прокол на ровном месте!
- Что же делать, ну, что же делать? Калис, гад, убью, чего ради тебе приспичило принять этот облик? - бегал Торх по кругу, спотыкаясь и поминая всех известных ему богов. Наблюдающая за ним из угла сгорбленная старуха в лохмотьях и с клюкой, ожидающая свой выход на сцену, задумчиво почесала седую голову, и, вдруг бросив клюку на пол, стала быстро сдирать с себя лохмотья ловкими движениями привыкшего к быстрым переодеваниям актера.
- Что такое, Флан? Что ты задумал?- резко остановившись, спросил резвую старуху, а вернее второго полиморфа Торх. У него были все основания для подозрений, что задумал Флан перевоплощение, ибо хоть полиморфы и принимали любой облик, но в одежде это делать не умели и для превращения были вынуждены раздеваться. Оборотень усмехнулся и проскрипел старческим надтреснутым голосом:
- Увидишь!
Тем временем обстановка на сцене продолжала накаляться. Полностью растрепавший шикарную прическу и повыдиравший большую половину гребней вместе с волосами, побагровевший от ярости городской Голова вцепился в пышный наряд девушки, отдирая вычурные оборки и фальшивые жемчуга.
- Что ты на себя накрутила? Как ты посмела, Аннабель, вырядилась в эти обноски, вот уж я тебя проучу, я тебе покажу! – без устали орал господин Взяткофф под хохот и улюлюканье зрителей.
- Проучить бы надобно! Розгами ее, да по мягкому месту! – вопил поддатый парень с явным недостатком зубов во рту. – Я и за розгами сбегать могу, мигом обернусь!
Неизвестно, чем бы все это кончилось для бедного полиморфа, растерянно хлопавшего красивыми девичьими глазами и изредка пускавшего слезу, но перед зрителями неожиданно появился новый персонаж, благодаря которому ситуация приняла совсем другой оборот.
Сминая декорации и раздирая кулисы, на подмостки наспех сколоченной временной сцены вывалилось существо, больше всего смахивающее на паука размером со скирду сена. Упитанное тело было густо покрыто черными волосками, все шесть ног унизаны огромными шипами, длинные лапы с внушительными когтями явно привыкли хватать и крепко держать жертву, и, что ужаснее всего, на морде чудовища кроме двух красных выпученных глаз имелось три непрерывно дергающихся ротовых отверстия.
Толпа оцепенела, завороженно глядя, как существо косит яркими горящими глазами в разные стороны и медленно открывает тот рот, что посередине.
- Ахххха! – низким гудящим голосом произнесло чудовище, одним глазом рассматривая зрителей, а другим пристально глядя на господина Взяткоффа.
- Дак это ж плю’вень! – истошно закричала женщина из самого центра толпы.
Плювень с трудом сфокусировал глаза на кричавшей и внезапно открыл все три рта, демонстрируя стройные ряды острейших зубов и громко втягивая в себя воздух.
- Щаз плювацца начнёть! Ядом! – выкрикнул пожилой бородач и принялся локтями распихивать народ с явным стремлением оказаться как можно дальше отсюда. Люди, наконец-то опомнившись, бросились бежать. Сразу же возникла давка, заголосили женщины, зарыдали затертые в толпе дети. Неизвестно как оказавшийся впереди всех, быстрым галопом убегал господин городской Голова, непонятно зачем судорожно сжимавший в руке гребень из прически покинутой им на растерзание непутевой дочки, с таким усердием перебиравший массивными ногами, что подбитые дорогущим железом сапоги высекали искры из покрытой булыжниками мостовой. Через несколько минут площадь была абсолютно пуста, лишь небольшая пушистая кошка спокойно шла по своим кошачим делам, равнодушно глядя на продолжающих стоять на сцене людей и плювня.
- Ну, чего застыли? - сдавленно зашипел выскочивший из-за кулис Торх. Калис, Флан, перевоплощайтесь, ваши рыцарства, тоже пошевеливайтесь, собираемся и исчезаем, надобно уносить ноги подальше да побыстрее!
Через пять минут торопливых сборов ярко раскрашенный фургон спешно ехал к городским воротам.
Когда Бродно остался позади, Торх вызвал оборотней в свой закуток.
- Калис, придурок, какого этого ты принял облик местной знатной горожанки? Жить надоело?
- Я ж не знал! – повесил голову полиморф. – Я ее на ярмарке видел года три назад, в другой округе, в обычном сарафане. Думал, служанка местная, кто ж знал. Больно внешность колоритная, запомнилась.
- Колоритно мы все будем на виселице смотреться, из-за тебя, Калис! Флан, я , конечно, тебе благодарен, ты нас выручил и все такое, но почему вдруг плювень? Где ты его видел? Ты что, в самом деле ядом мог плеваться?
- В «Бестиарии» видал. – ответил оборотень, – Ядом не смог бы, мы ж только облик внешний принимаем, надеялся, что испугаю. В этой округе плювней только лет десять , как не видали, истребили почти, подумал, помнит народ еще этого монстра.
- Влипли мы, конечно, сильно. Представляю лицо этого господина, когда он дочь свою мирно почивающей в постельке увидит! Ну, да ладно. Теперь только бежать, подальше из округи, а лучше и из княжества. Давненько мы в Лемории не бывали, вот туда и направимся. - и Торх жестом отпустил облегченно вздохнувших оборотней. Впереди их ждала длинная дорога, другие города и веси, ну, и конечно, новые приключения...
КОНЕЦ
- Я устал повторять, что Гертруда весьма благосклонно принимает мои знаки внимания! – запальчиво воскликнул плотный и коренастый мужчина, гордо выпячивая немалых объемов живот и для пущей убедительности топнув ногой.
- Ну все, с меня довольно! – вскричал худой, как жердь, длинноволосый собеседник, выхватывая из потертых ножен длинную деревяшку. – Защищайтесь, подлый клеветник!
Коренастый не стал медлить, и под одобрительный гул толпы противники принялись сражаться друг с другом, с похвальным рвением стуча обструганными палками, по умолчанию считавшимися острыми мечами.
- Что здесь происходит, ваши рыцарства?- раздался из-за кулис нежный голосок, и зрителям явилась красивая девушка в пышном одеянии и со столь сложной прической, что количества державших ее гребней с лихвой хватило бы на всех зрителей .
- Гертруда! – хором воскликнули запыхавшиеся их рыцарства и, мигом побросав свои палки, дружно устремились навстречу предмету их мечтаний, наперебой вопрошая , – Как же Вы здесь очутились, милая Гертруда? Неужели нам выпало счастье лицезреть Вас, драгоценная Гертруда?
Из толпы, по знаменательному случаю приезда бродячего театра полностью заполнившей главную площадь малоизвестного городка Бродно, внезапно раздался такой силы и ярости рев, что некоторые малодушные зрители даже присели.
- Гертруда? Какая к чертям собачьим Гертруда? – и нежданно-негаданно на сцену взобрался издавший вышеупомянутый рев господин, поражавший воображение огромного размера фигурой и блестевшей от пота обширной лысиной.
Толпа ахнула, в едином порыве подавшись поближе к разворачивающемуся действу. Конечно же, в огромном господине горожане сразу узнали городского Голову, господина Взяткоффа, уже несколько десятилетий правившего твердой рукой всем, что имелось в их городе, включая гильдии, купечество, преступный мир и даже нищих на паперти единственного в Бродно храма Великого Покровителя. Особо глазастые зрители без труда узнали в Гертруде младшую дочь данного господина, что предвещало большущий, сочный и дурно пахнущий скандал, ибо чем-чем, а уж строгостью в отношении нравственного воспитания своих отпрысков городской Голова славился на всю округу.
« Дочка, глянь, это ж дочка евоная...»- раздавались шепотки тут и там.
- Что ты здесь делаешь, Аннабель? – зычно ревел на всю площадь господин Взяткофф, ухватив потерявшую дар речи Гертруду за сложносочиненную прическу и тягая ее из стороны в сторону. – Кривляешься с лицедеями, как распоследняя прости Господи, а не благовоспитанная девица! Кто мне час назад говорил про мигрень, про «мне нехорошо, я полежу, батюшка», а сама здесь, на подмостках, подлая лгунья! Прибью, как есть прибью, не пожалею!
Городской Голова мутузил девушку, толпа покатывалась с хохоту, предвкушая зрелище почище бродячего театра, их рыцарства беспомощно стояли, не зная, то ли бежать, то ли осмелиться вступиться за лицедейку, а за кулисами в это время господин Торх, он же владелец бродячего театра, с неподдельным отчаянием бегал взад-вперед, дергая себя за беспорядочно торчащие во все стороны кудри. Происходящее было очешуительно несчастным случаем, из которого господин Торх, невзирая на его огромный опыт и врожденную изворотливость, не видел никакого выхода.
Дело в том, что терзаемая на подмостках явно знатным господином девушка не была, конечно, Гертрудой, как не была она и Аннабель, да что тут скрывать, не была она и девушкой, и даже человеком. Так нелепо вляпавшееся в, мягко говоря, большие неприятности существо было полиморфом .
Как известно, особым Указом об Уникальности образа полиморфам было строжайше запрещено находиться как на землях Большого и Малых Княжеств, так и примыкающих территорий, и полагающаяся за это преступление смертная казнь нарушившего запрет полиморфа и его сообщников уже сто с лишним лет отпугивала всех желающих Указ нарушить. И только он, тупой идиот, связался с этими высшими оборотнями на свою голову.
Полиморфы знамениты тем, что могут по желанию принимать облик любого существа, включая животных и птиц. Им надо всего лишь раз увидеть образец вживую или на картинке, и точно такая же копия к вашим услугам в любое время. Надобно ли говорить, как удобно иметь полиморфов в театре. Сейчас он девушка, через пять минут гном, а в конце представления настоящая хрюкающая свинья. При этом в любом облике этот оборотень сохраняет разум и память. Благодаря двум полиморфам труппа Торха состояла всего лишь из шести лицедеев, а сколько экономии на париках, гриме, а уж на дорогущих шкурах для изображения животных! Хотя даже с такой выгодой Торх вряд ли бы с высшими оборотнями связался, но грозящая ему долговая яма, когда из имущества остался только старый театральный фургон деда да тощая лошадка, лишение прибыльной должности из-за глупой ошибки и полное отсутствие перспектив в жизни, даже вспоминать тошно… И тут он на старой лесной тропе встречает двоих избитых и отчаявшихся мужчин, которых он приютил в фургоне из жалости. Кто ж знал, что они окажутся изгнанными из родного семейства полиморфами, изгоями и дома, и на чужбине. Как-то незаметно все и завертелось.
С тех пор утекло немало времени, театр Торха приносил стабильную прибыль, труппа сдружилась и сроднилась, полиморфы были скромными и неприхотливыми , все текло по налаженной колее и тут на тебе, такой прокол на ровном месте!
- Что же делать, ну, что же делать? Калис, гад, убью, чего ради тебе приспичило принять этот облик? - бегал Торх по кругу, спотыкаясь и поминая всех известных ему богов. Наблюдающая за ним из угла сгорбленная старуха в лохмотьях и с клюкой, ожидающая свой выход на сцену, задумчиво почесала седую голову, и, вдруг бросив клюку на пол, стала быстро сдирать с себя лохмотья ловкими движениями привыкшего к быстрым переодеваниям актера.
- Что такое, Флан? Что ты задумал?- резко остановившись, спросил резвую старуху, а вернее второго полиморфа Торх. У него были все основания для подозрений, что задумал Флан перевоплощение, ибо хоть полиморфы и принимали любой облик, но в одежде это делать не умели и для превращения были вынуждены раздеваться. Оборотень усмехнулся и проскрипел старческим надтреснутым голосом:
- Увидишь!
Тем временем обстановка на сцене продолжала накаляться. Полностью растрепавший шикарную прическу и повыдиравший большую половину гребней вместе с волосами, побагровевший от ярости городской Голова вцепился в пышный наряд девушки, отдирая вычурные оборки и фальшивые жемчуга.
- Что ты на себя накрутила? Как ты посмела, Аннабель, вырядилась в эти обноски, вот уж я тебя проучу, я тебе покажу! – без устали орал господин Взяткофф под хохот и улюлюканье зрителей.
- Проучить бы надобно! Розгами ее, да по мягкому месту! – вопил поддатый парень с явным недостатком зубов во рту. – Я и за розгами сбегать могу, мигом обернусь!
Неизвестно, чем бы все это кончилось для бедного полиморфа, растерянно хлопавшего красивыми девичьими глазами и изредка пускавшего слезу, но перед зрителями неожиданно появился новый персонаж, благодаря которому ситуация приняла совсем другой оборот.
Сминая декорации и раздирая кулисы, на подмостки наспех сколоченной временной сцены вывалилось существо, больше всего смахивающее на паука размером со скирду сена. Упитанное тело было густо покрыто черными волосками, все шесть ног унизаны огромными шипами, длинные лапы с внушительными когтями явно привыкли хватать и крепко держать жертву, и, что ужаснее всего, на морде чудовища кроме двух красных выпученных глаз имелось три непрерывно дергающихся ротовых отверстия.
Толпа оцепенела, завороженно глядя, как существо косит яркими горящими глазами в разные стороны и медленно открывает тот рот, что посередине.
- Ахххха! – низким гудящим голосом произнесло чудовище, одним глазом рассматривая зрителей, а другим пристально глядя на господина Взяткоффа.
- Дак это ж плю’вень! – истошно закричала женщина из самого центра толпы.
Плювень с трудом сфокусировал глаза на кричавшей и внезапно открыл все три рта, демонстрируя стройные ряды острейших зубов и громко втягивая в себя воздух.
- Щаз плювацца начнёть! Ядом! – выкрикнул пожилой бородач и принялся локтями распихивать народ с явным стремлением оказаться как можно дальше отсюда. Люди, наконец-то опомнившись, бросились бежать. Сразу же возникла давка, заголосили женщины, зарыдали затертые в толпе дети. Неизвестно как оказавшийся впереди всех, быстрым галопом убегал господин городской Голова, непонятно зачем судорожно сжимавший в руке гребень из прически покинутой им на растерзание непутевой дочки, с таким усердием перебиравший массивными ногами, что подбитые дорогущим железом сапоги высекали искры из покрытой булыжниками мостовой. Через несколько минут площадь была абсолютно пуста, лишь небольшая пушистая кошка спокойно шла по своим кошачим делам, равнодушно глядя на продолжающих стоять на сцене людей и плювня.
- Ну, чего застыли? - сдавленно зашипел выскочивший из-за кулис Торх. Калис, Флан, перевоплощайтесь, ваши рыцарства, тоже пошевеливайтесь, собираемся и исчезаем, надобно уносить ноги подальше да побыстрее!
Через пять минут торопливых сборов ярко раскрашенный фургон спешно ехал к городским воротам.
Когда Бродно остался позади, Торх вызвал оборотней в свой закуток.
- Калис, придурок, какого этого ты принял облик местной знатной горожанки? Жить надоело?
- Я ж не знал! – повесил голову полиморф. – Я ее на ярмарке видел года три назад, в другой округе, в обычном сарафане. Думал, служанка местная, кто ж знал. Больно внешность колоритная, запомнилась.
- Колоритно мы все будем на виселице смотреться, из-за тебя, Калис! Флан, я , конечно, тебе благодарен, ты нас выручил и все такое, но почему вдруг плювень? Где ты его видел? Ты что, в самом деле ядом мог плеваться?
- В «Бестиарии» видал. – ответил оборотень, – Ядом не смог бы, мы ж только облик внешний принимаем, надеялся, что испугаю. В этой округе плювней только лет десять , как не видали, истребили почти, подумал, помнит народ еще этого монстра.
- Влипли мы, конечно, сильно. Представляю лицо этого господина, когда он дочь свою мирно почивающей в постельке увидит! Ну, да ладно. Теперь только бежать, подальше из округи, а лучше и из княжества. Давненько мы в Лемории не бывали, вот туда и направимся. - и Торх жестом отпустил облегченно вздохнувших оборотней. Впереди их ждала длинная дорога, другие города и веси, ну, и конечно, новые приключения...
КОНЕЦ
Я надеялась на то, что девчонка правда сбежала в актриски от богатого папеньки...
- Я устал повторять, что Гертруда весьма благосклонно принимает мои знаки внимания! – запальчиво воскликнул плотный и коренастый мужчина, гордо выпячивая немалых объемов живот и для пущей убедительности топнув ногой.
- Ну все, с меня довольно! – вскричал худой, как жердь, длинноволосый собеседник, выхватывая из потертых ножен длинную деревяшку. – Защищайтесь, подлый клеветник!
Коренастый не стал медлить, и под одобрительный гул толпы противники принялись сражаться друг с другом, с похвальным рвением стуча обструганными палками, по умолчанию считавшимися острыми мечами.
- Что здесь происходит, ваши рыцарства?- раздался из-за кулис нежный голосок, и зрителям явилась красивая девушка в пышном одеянии и со столь сложной прической, что количества державших ее гребней с лихвой хватило бы на всех зрителей .
- Гертруда! – хором воскликнули запыхавшиеся их рыцарства и, мигом побросав свои палки, дружно устремились навстречу предмету их мечтаний, наперебой вопрошая , – Как же Вы здесь очутились, милая Гертруда? Неужели нам выпало счастье лицезреть Вас, драгоценная Гертруда?
Из толпы, по знаменательному случаю приезда бродячего театра полностью заполнившей главную площадь малоизвестного городка Бродно, внезапно раздался такой силы и ярости рев, что некоторые малодушные зрители даже присели.
- Гертруда? Какая к чертям собачьим Гертруда? – и нежданно-негаданно на сцену взобрался издавший вышеупомянутый рев господин, поражавший воображение огромного размера фигурой и блестевшей от пота обширной лысиной.
Толпа ахнула, в едином порыве подавшись поближе к разворачивающемуся действу. Конечно же, в огромном господине горожане сразу узнали городского Голову, господина Взяткоффа, уже несколько десятилетий правившего твердой рукой всем, что имелось в их городе, включая гильдии, купечество, преступный мир и даже нищих на паперти единственного в Бродно храма Великого Покровителя. Особо глазастые зрители без труда узнали в Гертруде младшую дочь данного господина, что предвещало большущий, сочный и дурно пахнущий скандал, ибо чем-чем, а уж строгостью в отношении нравственного воспитания своих отпрысков городской Голова славился на всю округу.
« Дочка, глянь, это ж дочка евоная...»- раздавались шепотки тут и там.
- Что ты здесь делаешь, Аннабель? – зычно ревел на всю площадь господин Взяткофф, ухватив потерявшую дар речи Гертруду за сложносочиненную прическу и тягая ее из стороны в сторону. – Кривляешься с лицедеями, как распоследняя прости Господи, а не благовоспитанная девица! Кто мне час назад говорил про мигрень, про «мне нехорошо, я полежу, батюшка», а сама здесь, на подмостках, подлая лгунья! Прибью, как есть прибью, не пожалею!
Городской Голова мутузил девушку, толпа покатывалась с хохоту, предвкушая зрелище почище бродячего театра, их рыцарства беспомощно стояли, не зная, то ли бежать, то ли осмелиться вступиться за лицедейку, а за кулисами в это время господин Торх, он же владелец бродячего театра, с неподдельным отчаянием бегал взад-вперед, дергая себя за беспорядочно торчащие во все стороны кудри. Происходящее было очешуительно несчастным случаем, из которого господин Торх, невзирая на его огромный опыт и врожденную изворотливость, не видел никакого выхода.
Дело в том, что терзаемая на подмостках явно знатным господином девушка не была, конечно, Гертрудой, как не была она и Аннабель, да что тут скрывать, не была она и девушкой, и даже человеком. Так нелепо вляпавшееся в, мягко говоря, большие неприятности существо было полиморфом .
Как известно, особым Указом об Уникальности образа полиморфам было строжайше запрещено находиться как на землях Большого и Малых Княжеств, так и примыкающих территорий, и полагающаяся за это преступление смертная казнь нарушившего запрет полиморфа и его сообщников уже сто с лишним лет отпугивала всех желающих Указ нарушить. И только он, тупой идиот, связался с этими высшими оборотнями на свою голову.
Полиморфы знамениты тем, что могут по желанию принимать облик любого существа, включая животных и птиц. Им надо всего лишь раз увидеть образец вживую или на картинке, и точно такая же копия к вашим услугам в любое время. Надобно ли говорить, как удобно иметь полиморфов в театре. Сейчас он девушка, через пять минут гном, а в конце представления настоящая хрюкающая свинья. При этом в любом облике этот оборотень сохраняет разум и память. Благодаря двум полиморфам труппа Торха состояла всего лишь из шести лицедеев, а сколько экономии на париках, гриме, а уж на дорогущих шкурах для изображения животных! Хотя даже с такой выгодой Торх вряд ли бы с высшими оборотнями связался, но грозящая ему долговая яма, когда из имущества остался только старый театральный фургон деда да тощая лошадка, лишение прибыльной должности из-за глупой ошибки и полное отсутствие перспектив в жизни, даже вспоминать тошно… И тут он на старой лесной тропе встречает двоих избитых и отчаявшихся мужчин, которых он приютил в фургоне из жалости. Кто ж знал, что они окажутся изгнанными из родного семейства полиморфами, изгоями и дома, и на чужбине. Как-то незаметно все и завертелось.
С тех пор утекло немало времени, театр Торха приносил стабильную прибыль, труппа сдружилась и сроднилась, полиморфы были скромными и неприхотливыми , все текло по налаженной колее и тут на тебе, такой прокол на ровном месте!
- Что же делать, ну, что же делать? Калис, гад, убью, чего ради тебе приспичило принять этот облик? - бегал Торх по кругу, спотыкаясь и поминая всех известных ему богов. Наблюдающая за ним из угла сгорбленная старуха в лохмотьях и с клюкой, ожидающая свой выход на сцену, задумчиво почесала седую голову, и, вдруг бросив клюку на пол, стала быстро сдирать с себя лохмотья ловкими движениями привыкшего к быстрым переодеваниям актера.
- Что такое, Флан? Что ты задумал?- резко остановившись, спросил резвую старуху, а вернее второго полиморфа Торх. У него были все основания для подозрений, что задумал Флан перевоплощение, ибо хоть полиморфы и принимали любой облик, но в одежде это делать не умели и для превращения были вынуждены раздеваться. Оборотень усмехнулся и проскрипел старческим надтреснутым голосом:
- Увидишь!
Тем временем обстановка на сцене продолжала накаляться. Полностью растрепавший шикарную прическу и повыдиравший большую половину гребней вместе с волосами, побагровевший от ярости городской Голова вцепился в пышный наряд девушки, отдирая вычурные оборки и фальшивые жемчуга.
- Что ты на себя накрутила? Как ты посмела, Аннабель, вырядилась в эти обноски, вот уж я тебя проучу, я тебе покажу! – без устали орал господин Взяткофф под хохот и улюлюканье зрителей.
- Проучить бы надобно! Розгами ее, да по мягкому месту! – вопил поддатый парень с явным недостатком зубов во рту. – Я и за розгами сбегать могу, мигом обернусь!
Неизвестно, чем бы все это кончилось для бедного полиморфа, растерянно хлопавшего красивыми девичьими глазами и изредка пускавшего слезу, но перед зрителями неожиданно появился новый персонаж, благодаря которому ситуация приняла совсем другой оборот.
Сминая декорации и раздирая кулисы, на подмостки наспех сколоченной временной сцены вывалилось существо, больше всего смахивающее на паука размером со скирду сена. Упитанное тело было густо покрыто черными волосками, все шесть ног унизаны огромными шипами, длинные лапы с внушительными когтями явно привыкли хватать и крепко держать жертву, и, что ужаснее всего, на морде чудовища кроме двух красных выпученных глаз имелось три непрерывно дергающихся ротовых отверстия.
Толпа оцепенела, завороженно глядя, как существо косит яркими горящими глазами в разные стороны и медленно открывает тот рот, что посередине.
- Ахххха! – низким гудящим голосом произнесло чудовище, одним глазом рассматривая зрителей, а другим пристально глядя на господина Взяткоффа.
- Дак это ж плю’вень! – истошно закричала женщина из самого центра толпы.
Плювень с трудом сфокусировал глаза на кричавшей и внезапно открыл все три рта, демонстрируя стройные ряды острейших зубов и громко втягивая в себя воздух.
- Щаз плювацца начнёть! Ядом! – выкрикнул пожилой бородач и принялся локтями распихивать народ с явным стремлением оказаться как можно дальше отсюда. Люди, наконец-то опомнившись, бросились бежать. Сразу же возникла давка, заголосили женщины, зарыдали затертые в толпе дети. Неизвестно как оказавшийся впереди всех, быстрым галопом убегал господин городской Голова, непонятно зачем судорожно сжимавший в руке гребень из прически покинутой им на растерзание непутевой дочки, с таким усердием перебиравший массивными ногами, что подбитые дорогущим железом сапоги высекали искры из покрытой булыжниками мостовой. Через несколько минут площадь была абсолютно пуста, лишь небольшая пушистая кошка спокойно шла по своим кошачим делам, равнодушно глядя на продолжающих стоять на сцене людей и плювня.
- Ну, чего застыли? - сдавленно зашипел выскочивший из-за кулис Торх. Калис, Флан, перевоплощайтесь, ваши рыцарства, тоже пошевеливайтесь, собираемся и исчезаем, надобно уносить ноги подальше да побыстрее!
Через пять минут торопливых сборов ярко раскрашенный фургон спешно ехал к городским воротам.
Когда Бродно остался позади, Торх вызвал оборотней в свой закуток.
- Калис, придурок, какого этого ты принял облик местной знатной горожанки? Жить надоело?
- Я ж не знал! – повесил голову полиморф. – Я ее на ярмарке видел года три назад, в другой округе, в обычном сарафане. Думал, служанка местная, кто ж знал. Больно внешность колоритная, запомнилась.
- Колоритно мы все будем на виселице смотреться, из-за тебя, Калис! Флан, я , конечно, тебе благодарен, ты нас выручил и все такое, но почему вдруг плювень? Где ты его видел? Ты что, в самом деле ядом мог плеваться?
- В «Бестиарии» видал. – ответил оборотень, – Ядом не смог бы, мы ж только облик внешний принимаем, надеялся, что испугаю. В этой округе плювней только лет десять , как не видали, истребили почти, подумал, помнит народ еще этого монстра.
- Влипли мы, конечно, сильно. Представляю лицо этого господина, когда он дочь свою мирно почивающей в постельке увидит! Ну, да ладно. Теперь только бежать, подальше из округи, а лучше и из княжества. Давненько мы в Лемории не бывали, вот туда и направимся. - и Торх жестом отпустил облегченно вздохнувших оборотней. Впереди их ждала длинная дорога, другие города и веси, ну, и конечно, новые приключения...
КОНЕЦ
Отлично))
Плювень!!
Пока на 2м месте, автор большой молодец
- Я устал повторять, что Гертруда весьма благосклонно принимает мои знаки внимания! – запальчиво воскликнул плотный и коренастый мужчина, гордо выпячивая немалых объемов живот и для пущей убедительности топнув ногой.
- Ну все, с меня довольно! – вскричал худой, как жердь, длинноволосый собеседник, выхватывая из потертых ножен длинную деревяшку. – Защищайтесь, подлый клеветник!
Коренастый не стал медлить, и под одобрительный гул толпы противники принялись сражаться друг с другом, с похвальным рвением стуча обструганными палками, по умолчанию считавшимися острыми мечами.
- Что здесь происходит, ваши рыцарства?- раздался из-за кулис нежный голосок, и зрителям явилась красивая девушка в пышном одеянии и со столь сложной прической, что количества державших ее гребней с лихвой хватило бы на всех зрителей .
- Гертруда! – хором воскликнули запыхавшиеся их рыцарства и, мигом побросав свои палки, дружно устремились навстречу предмету их мечтаний, наперебой вопрошая , – Как же Вы здесь очутились, милая Гертруда? Неужели нам выпало счастье лицезреть Вас, драгоценная Гертруда?
Из толпы, по знаменательному случаю приезда бродячего театра полностью заполнившей главную площадь малоизвестного городка Бродно, внезапно раздался такой силы и ярости рев, что некоторые малодушные зрители даже присели.
- Гертруда? Какая к чертям собачьим Гертруда? – и нежданно-негаданно на сцену взобрался издавший вышеупомянутый рев господин, поражавший воображение огромного размера фигурой и блестевшей от пота обширной лысиной.
Толпа ахнула, в едином порыве подавшись поближе к разворачивающемуся действу. Конечно же, в огромном господине горожане сразу узнали городского Голову, господина Взяткоффа, уже несколько десятилетий правившего твердой рукой всем, что имелось в их городе, включая гильдии, купечество, преступный мир и даже нищих на паперти единственного в Бродно храма Великого Покровителя. Особо глазастые зрители без труда узнали в Гертруде младшую дочь данного господина, что предвещало большущий, сочный и дурно пахнущий скандал, ибо чем-чем, а уж строгостью в отношении нравственного воспитания своих отпрысков городской Голова славился на всю округу.
« Дочка, глянь, это ж дочка евоная...»- раздавались шепотки тут и там.
- Что ты здесь делаешь, Аннабель? – зычно ревел на всю площадь господин Взяткофф, ухватив потерявшую дар речи Гертруду за сложносочиненную прическу и тягая ее из стороны в сторону. – Кривляешься с лицедеями, как распоследняя прости Господи, а не благовоспитанная девица! Кто мне час назад говорил про мигрень, про «мне нехорошо, я полежу, батюшка», а сама здесь, на подмостках, подлая лгунья! Прибью, как есть прибью, не пожалею!
Городской Голова мутузил девушку, толпа покатывалась с хохоту, предвкушая зрелище почище бродячего театра, их рыцарства беспомощно стояли, не зная, то ли бежать, то ли осмелиться вступиться за лицедейку, а за кулисами в это время господин Торх, он же владелец бродячего театра, с неподдельным отчаянием бегал взад-вперед, дергая себя за беспорядочно торчащие во все стороны кудри. Происходящее было очешуительно несчастным случаем, из которого господин Торх, невзирая на его огромный опыт и врожденную изворотливость, не видел никакого выхода.
Дело в том, что терзаемая на подмостках явно знатным господином девушка не была, конечно, Гертрудой, как не была она и Аннабель, да что тут скрывать, не была она и девушкой, и даже человеком. Так нелепо вляпавшееся в, мягко говоря, большие неприятности существо было полиморфом .
Как известно, особым Указом об Уникальности образа полиморфам было строжайше запрещено находиться как на землях Большого и Малых Княжеств, так и примыкающих территорий, и полагающаяся за это преступление смертная казнь нарушившего запрет полиморфа и его сообщников уже сто с лишним лет отпугивала всех желающих Указ нарушить. И только он, тупой идиот, связался с этими высшими оборотнями на свою голову.
Полиморфы знамениты тем, что могут по желанию принимать облик любого существа, включая животных и птиц. Им надо всего лишь раз увидеть образец вживую или на картинке, и точно такая же копия к вашим услугам в любое время. Надобно ли говорить, как удобно иметь полиморфов в театре. Сейчас он девушка, через пять минут гном, а в конце представления настоящая хрюкающая свинья. При этом в любом облике этот оборотень сохраняет разум и память. Благодаря двум полиморфам труппа Торха состояла всего лишь из шести лицедеев, а сколько экономии на париках, гриме, а уж на дорогущих шкурах для изображения животных! Хотя даже с такой выгодой Торх вряд ли бы с высшими оборотнями связался, но грозящая ему долговая яма, когда из имущества остался только старый театральный фургон деда да тощая лошадка, лишение прибыльной должности из-за глупой ошибки и полное отсутствие перспектив в жизни, даже вспоминать тошно… И тут он на старой лесной тропе встречает двоих избитых и отчаявшихся мужчин, которых он приютил в фургоне из жалости. Кто ж знал, что они окажутся изгнанными из родного семейства полиморфами, изгоями и дома, и на чужбине. Как-то незаметно все и завертелось.
С тех пор утекло немало времени, театр Торха приносил стабильную прибыль, труппа сдружилась и сроднилась, полиморфы были скромными и неприхотливыми , все текло по налаженной колее и тут на тебе, такой прокол на ровном месте!
- Что же делать, ну, что же делать? Калис, гад, убью, чего ради тебе приспичило принять этот облик? - бегал Торх по кругу, спотыкаясь и поминая всех известных ему богов. Наблюдающая за ним из угла сгорбленная старуха в лохмотьях и с клюкой, ожидающая свой выход на сцену, задумчиво почесала седую голову, и, вдруг бросив клюку на пол, стала быстро сдирать с себя лохмотья ловкими движениями привыкшего к быстрым переодеваниям актера.
- Что такое, Флан? Что ты задумал?- резко остановившись, спросил резвую старуху, а вернее второго полиморфа Торх. У него были все основания для подозрений, что задумал Флан перевоплощение, ибо хоть полиморфы и принимали любой облик, но в одежде это делать не умели и для превращения были вынуждены раздеваться. Оборотень усмехнулся и проскрипел старческим надтреснутым голосом:
- Увидишь!
Тем временем обстановка на сцене продолжала накаляться. Полностью растрепавший шикарную прическу и повыдиравший большую половину гребней вместе с волосами, побагровевший от ярости городской Голова вцепился в пышный наряд девушки, отдирая вычурные оборки и фальшивые жемчуга.
- Что ты на себя накрутила? Как ты посмела, Аннабель, вырядилась в эти обноски, вот уж я тебя проучу, я тебе покажу! – без устали орал господин Взяткофф под хохот и улюлюканье зрителей.
- Проучить бы надобно! Розгами ее, да по мягкому месту! – вопил поддатый парень с явным недостатком зубов во рту. – Я и за розгами сбегать могу, мигом обернусь!
Неизвестно, чем бы все это кончилось для бедного полиморфа, растерянно хлопавшего красивыми девичьими глазами и изредка пускавшего слезу, но перед зрителями неожиданно появился новый персонаж, благодаря которому ситуация приняла совсем другой оборот.
Сминая декорации и раздирая кулисы, на подмостки наспех сколоченной временной сцены вывалилось существо, больше всего смахивающее на паука размером со скирду сена. Упитанное тело было густо покрыто черными волосками, все шесть ног унизаны огромными шипами, длинные лапы с внушительными когтями явно привыкли хватать и крепко держать жертву, и, что ужаснее всего, на морде чудовища кроме двух красных выпученных глаз имелось три непрерывно дергающихся ротовых отверстия.
Толпа оцепенела, завороженно глядя, как существо косит яркими горящими глазами в разные стороны и медленно открывает тот рот, что посередине.
- Ахххха! – низким гудящим голосом произнесло чудовище, одним глазом рассматривая зрителей, а другим пристально глядя на господина Взяткоффа.
- Дак это ж плю’вень! – истошно закричала женщина из самого центра толпы.
Плювень с трудом сфокусировал глаза на кричавшей и внезапно открыл все три рта, демонстрируя стройные ряды острейших зубов и громко втягивая в себя воздух.
- Щаз плювацца начнёть! Ядом! – выкрикнул пожилой бородач и принялся локтями распихивать народ с явным стремлением оказаться как можно дальше отсюда. Люди, наконец-то опомнившись, бросились бежать. Сразу же возникла давка, заголосили женщины, зарыдали затертые в толпе дети. Неизвестно как оказавшийся впереди всех, быстрым галопом убегал господин городской Голова, непонятно зачем судорожно сжимавший в руке гребень из прически покинутой им на растерзание непутевой дочки, с таким усердием перебиравший массивными ногами, что подбитые дорогущим железом сапоги высекали искры из покрытой булыжниками мостовой. Через несколько минут площадь была абсолютно пуста, лишь небольшая пушистая кошка спокойно шла по своим кошачим делам, равнодушно глядя на продолжающих стоять на сцене людей и плювня.
- Ну, чего застыли? - сдавленно зашипел выскочивший из-за кулис Торх. Калис, Флан, перевоплощайтесь, ваши рыцарства, тоже пошевеливайтесь, собираемся и исчезаем, надобно уносить ноги подальше да побыстрее!
Через пять минут торопливых сборов ярко раскрашенный фургон спешно ехал к городским воротам.
Когда Бродно остался позади, Торх вызвал оборотней в свой закуток.
- Калис, придурок, какого этого ты принял облик местной знатной горожанки? Жить надоело?
- Я ж не знал! – повесил голову полиморф. – Я ее на ярмарке видел года три назад, в другой округе, в обычном сарафане. Думал, служанка местная, кто ж знал. Больно внешность колоритная, запомнилась.
- Колоритно мы все будем на виселице смотреться, из-за тебя, Калис! Флан, я , конечно, тебе благодарен, ты нас выручил и все такое, но почему вдруг плювень? Где ты его видел? Ты что, в самом деле ядом мог плеваться?
- В «Бестиарии» видал. – ответил оборотень, – Ядом не смог бы, мы ж только облик внешний принимаем, надеялся, что испугаю. В этой округе плювней только лет десять , как не видали, истребили почти, подумал, помнит народ еще этого монстра.
- Влипли мы, конечно, сильно. Представляю лицо этого господина, когда он дочь свою мирно почивающей в постельке увидит! Ну, да ладно. Теперь только бежать, подальше из округи, а лучше и из княжества. Давненько мы в Лемории не бывали, вот туда и направимся. - и Торх жестом отпустил облегченно вздохнувших оборотней. Впереди их ждала длинная дорога, другие города и веси, ну, и конечно, новые приключения...
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
Прекрасный рассказ, хоть и без убийства
Оформление отдельно порадовало
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
События в пяти действиях.
Действующие лица:
ВЕРШИНИН Сан Саныч, около 50 лет, ген. директор компании.
НЕПОГОДИН Сергей, около 35 лет, руководитель отдела продаж.
УДАЛЬЦОВ Андрей, около 28-30 лет, менеджер по продажам.
ИРИНА ИВАНОВНА, 53-55 лет, сотрудник компании.
ДАША, около 25 лет, помощник менеджера.
ОЛЯ, около 25 лет, секретарь на ресепшне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ, около 60-ти лет, сотрудник компании.
Действие первое.
Кухня-столовая с обеденной зоной в офисе. Слева - кухонная зона с холодильником, мойкой для посуды, микроволновкой и электроплитой, справа - обеденная зона, с длинным столом и легкими стульями. Перед обеденной зоной небольшой диван с журнальным столиком, за обеденной зоной - выход на балкон. Справа от входа - простая вешалка для верхней одежды.
Корпоратив закончился. Людей постепенно расходятся. На столе осталось несколько случайных бокалов. В кухонной зоне Ирина Ивановна и Оля расставляют посуду на полки. На диванчике в зоне столовой сидят погруженные в телефоны Андрей Удальцов и Даша. Слышны голоса с балкона. Ирина Ивановна и Оля разговаривают между собой.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, ты сегодня как-то особенно обаятельна по отношению к Семёну Ивановичу.
ОЛЯ. Почему бы и нет, Ирина Ивановна? Серьёзный мужчина. Одинокий, добрый. Непьющий почти.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, он же очень взрослый.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы же знаете мою семейную ситуацию. Я очень устала. Подруга зовёт на съемную квартиру, а я сомневаюсь. А у Семёна Ивановича, кстати, своя трехкомнатная квартира под реновацию. Почему бы и не попытаться.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, а он что?
ОЛЯ. Мне кажется, он стесняется. Хочу подтолкнуть его к решительным действиям, пока он в офисе.
Оля поправляет на себе красную блузку в обтяжку, расстегивает верхнюю пуговку. Потом наливает вино в два бокала и отправляется к двери, выходящей в коридор офиса.
ОЛЯ. Пожелайте мне удачи, Ирина Ивановна.
ИРИНА ИВАНОВНА. Оля, пусть всё будет так, как должно быть.
Оля ловко перехватывает бокалы в одну руку, открывает дверь и выходит из кухни-столовой в коридор.
Действие второе.
То же помещение, в кухонной зоне Ирина Ивановна переключает радио. Звучит вечный хит Джо Дассена "Если б не было тебя". Ирина Ивановна в полумраке покачивается в такт музыке.
ДАША (откладывая телефон на журнальный столик). Андрей, вы такие классные розы купили. (Достаёт цветок из вазы на столике.)
УДАЛЬЦОВ (продолжая смотреть в телефон). Да, Даша. Красивые.
ДАША. Хороший вкус.
УДАЛЬЦОВ (глядя в телефон). У Сан Саныча? Да, наверное.
ДАША. У тебя. Я думаю, что это ты выбирал цветы и подарки к празднику. Когда стали вручать женщинам розы и портативные аккумуляторы, я сразу подумала, что это твоя идея. Что ты помнишь о нашем споре о них и том, что я себе сейчас выбираю подходящий. Сан Саныч бы не догадался, что такой подарок можно сделать.
Даша улыбается Андрею и двигается ближе.
УДАЛЬЦОВ (исподлобья).Тебе, Даша, лучше знать, о чём может и о чём не может догадаться Сан Саныч.
ДАША (растерянно).Что ты имеешь в виду?
УДАЛЬЦОВ. Даша, ты красивая интересная девушка, и ты всё прекрасно понимаешь.
ДАША. Не понимаю...
В кухню входят с балкона Вершинин и Непогодин. Вешают верхнюю одежду на вешалку у входа в кухню-столовую. Из коридора слышен негромкий Олин смех. Ирина Ивановна выключает музыку.
УДАЛЬЦОВ. Даша, извини, не до тебя.
Даша отворачивается от входящих, плечи её опущены. Роза лежит на столике.
Действие третье.
УДАЛЬЦОВ (Вершинину). Сан Саныч, мне нужно поговорить с вами и Непогодиным.
НЕПОГОДИН (морщась). А до завтра это никак не подождет? Поздно уже. У всех семьи и дети дома заждались.
УДАЛЬЦОВ. Сергей, это срочно.
ВЕРШИНИН. Может, в понедельник утром, Андрюш?
УДАЛЬЦОВ. Посмотрите это.
Удальцов протягивает свой телефон Вершинину. Вершинин садится на стул, сосредоточено смотрит в телефон, потирая виски.
ВЕРШИНИН. Это точная информация?
УДАЛЬЦОВ. Это открытая информация. Вы можете её перепроверить.
ВЕРШИНИН (Непогодину). Сергей, а как ты можешь это прокомментировать? (Показывает ему телефон с информацией.)
НЕПОГОДИН (пренебрежительно). Это мелочь, не заслуживающая внимания. Да, я уступил несколько мелких объектов конкурентам. Компания не сильно обеднела. Даже не заметила бы, если кто-то не сунул нос не в свои дела.
ВЕРШИНИН. Со мной обсуждается, какими объектами мы занимаемся, а какими - нет.
НЕПОГОДИН. Вспомни, Андрюша, кем ты был до того, как устроился ко мне в отдел? Это я ходил к начальству и просил, чтобы тебя, парня без опыта работы, взяли в отдел! Я научил тебя и с людьми разговаривать, и галстук правильно завязывать. И что я вижу в ответ? Черную неблагодарность, Андрей. Можно же было просто промолчать. Подумаешь, Даша лишилась своих двух объектов. Она девочка не простая, переживёт это.
ВЕРШИНИН. Причём тут конкретно Даша? Это воровство у компании и у коллег.
Бледная Даша поворачивается к коллегам и встает.
ДАША. Да ты...Ты мерзавец, Сергей.
НЕПОГОДИН. Не плачь. Твой защитник тебя обязательно утешит.
Андрей Удальцов размахивается и бьёт в лицо Непогодину. Завязывается драка. Вершинин пытается их разнять. Ирина Ивановна утешает Дашу. Дверь кухни распахивается, появляется Оля в грязной блузке.
ОЛЯ (вполголоса). Я, кажется, убила Семена Ивановича (Опускается на пол и рыдает.)
Действие четвертое.
То же помещение. На диване сидит Семен Иванович. Вокруг него хлопочет Даша. Ирина Ивановна находится в кухонной зоне, Удальцов и Вершинин в столовой зоне сидят за столом.
ВЕРШИНИН. Хорошо, что все живы. (Ирине Ивановне). А где Оля?
ИРИНА ИВАНОВНА. Я её в душ отправила. Дала ей полотенце, сменную одежду. Завтра утром сдадим её одежду в химчистку, это в соседнем здании.
ВЕРШИНИН. Душ? Он же не введен в эксплуатацию.
ИРИНА ИВАНОВНА (Вершинину). Введён.
УДАЛЬЦОВ. Как она вообще додумалась виагру подложить в вино? Это хорошо ещё, что его вырвало на Олю, а если бы он правда умер? Или, чего хуже, соблазнился бы Оленькой?
ВЕРШИНИН. Это мы уже у Оли спросим. (Поворачивается к Семёну Ивановичу.) Ну а вы-то, вы, Семён Иванович. Взрослый человек. Где ваша обычная осторожность?
Семен Иванович сидит на диване опустив вниз голову.
ДАША. Надо ему лёд к затылку приложить. Всё-таки он серьезно ударился, когда упал.
ИРИНА ИВАНОВНА. В морозилке есть замороженный фарш и пельмени.
ДАША. Давайте фарш.
Даша прикладывает к затылку Семён Ивановича фарш в пакете. Семён Иванович громко сопит и молчит. Потом садится на диван. Забирает у Даши фарш и держит его у себя на затылке.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Знаю, сам дурак. И перед девочкой неудобно, конечно, получилось.
Пауза. Вздыхает.
Мамаша моя, покойница, была интеллигентка старой закалки. С малых лет я сопровождал её в театры и на выставки. Половину курортов Советского союза с ней объездили. А вот женщин моих она не любила. Отваживала. Одна глупая, у другой зубы с щербинкой, третья неумёха… Ослушаться не смел, подавила волей и интеллектом. А мне нравились девушки простые. Мамаша уже год в могиле, а я доживаю свой век бобылем.
Пауза.
И домой вечером идти не хочется. И словом не с кем перемолвиться. Смотрю телек, утром опять иду на работу. Вам, молодым людям, этого не понять пока. Вы вечно в движении, вы среди людей, у вас впереди есть цели.
Пауза.
Я почему и задержался сегодня вечером. А чтобы среди вас побыть подольше. На Оленьку я не в обиде. Я сам во всем виноват.
ИРИНА ИВАНОВНА. Вы правы про одиночество, Семён Иванович.
Все молчат.
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, а вы ничего не хотите нам рассказать?
ИРИНА ИВАНОВНА. Нет, не хочу. Но вы, наверное, и сами всё поняли.
ДАША. О чём?
ВЕРШИНИН. Ирина Ивановна, нужно найти другой выход из положения. Друзья, родственники – кто там у вас есть?
ДАША. Да о чём вы?
УДАЛЬЦОВ (Даше). Ирина Ивановна ночует в офисе, вот о чем. У неё здесь диван, душ, вещи, полный ассортимент кухонной мебели и телевизор. По соседству находится прачечная и химчистка. С охраной, наверное, Ирина Ивановна тоже договорилась. Правильно?
ИРИНА ИВАНОВНА. Правильно. К сожалению.
ДАША. Боже мой. Это неправильно. Мы можем вам чем-то помочь?
ВЕРШИНИН. Что у вас случилось, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Невестка очень нервничает, когда я дома. А ей нельзя, она беременна. Она хорошая с моим сыном, любит его. И сын мой её любит, прислушивается к ней. Вот Семён Иванович жаловался на одиночество. И я его понимаю.
Пауза. Ирина Ивановна отворачивается ото всех.
Приватизацию оформили мы на троих, когда сын ещё маленький был. Мама моя потом долю сыну моему, своему единственному внуку завещала. Мы его баловали, конечно. Сын вырос, привёл домой невестку. И я перестала быть хозяйкой в своём доме. Я им всегда мешаю. Пытаюсь теперь как можно реже попадаться им на глаза. Вот уже пару месяцев так живу. То у сестры переночую, то здесь. Стыдно перед людьми... Выйду на пенсию, на дачу к сестре перееду. Цветочки сажать буду, картошку, огурцы.
Повисла тишина. Потом Семён Иванович откладывает на журнальный столик фарш и подходит к Ирине Ивановне.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Голубушка Ирина Ивановна. Не сочтите за наглость, ради бога. Хочу предложить вам руку помощи. Переезжайте ко мне? Разделите со мной мой нехитрый быт на правах дружбы. Я человек простой, честный. Вы тоже женщина порядочная. Места у меня в квартире для двоих предостаточно. Мамашиной комнатой я всё равно не пользуюсь. У меня и дачка есть в Подмосковье, и машина неплохая. Мне кажется, что мы могли бы друг другу приятную компанию составить. Как вы на это смотрите, Ирина Ивановна?
ИРИНА ИВАНОВНА. Семён Иванович, спасибо вам. Только, пожалуйста, договоримся так, чтобы я вам за комнату платила. А то мне неудобно.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Согласен. Чтобы вас не конфузить, договоримся так. А дальше как пойдет.
Семён Иванович и Ирина Ивановна пожимают друг другу руки.
УДАЛЬЦОВ. Коллеги. За это надо выпить. У нас не осталось что-нибудь осталось после празднования?
ДАША. Я предлагаю символично выпить колы. Семёну Ивановичу никакого спиртного сейчас нельзя.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Я символично воды себе налью.
Все смеются, достают бокалы и колу из холодильника и располагаются вокруг стола.
Действие пятое.
Дверь открывается, входит Оля в кигуруми в виде единорога с рогом на капюшоне. Все с интересом смотрят на костюм.
ОЛЯ (весело). А вот и я. Больше никто не умер?
ДАША (глядя на Олю). Классный костюмчик у вас, Ирина Ивановна.
ОЛЯ. Да, мягкий, теплый, уютный. Спасибо вам, Ирина Ивановна. Не знаю только, как я в нём домой поеду. Куртка на него не налезет. (Замечает бокалы). Мы что-то опять празднуем?
УДАЛЬЦОВ. Пока ты ванну принимала, у тебя парня увели, Оля.
ОЛЯ. Какого парня? Опять твои шутки, Андрей.
УДАЛЬЦОВ. Да какие шутки, Оля? Ирина Ивановна переезжает к Семёну Ивановичу.
ВЕРШИНИН. Андрей, хватит смущать людей. Коллеги, позвольте тост? Дорогие наши дамы! Вы вносите такое разнообразие в нашу жизнь. Ура! И за дружбу!
Все чокаются, суетятся, улыбаются, пьют воду.
ОЛЯ. Ирина Ивановна, вы это...Быстро очень...
Садится за стол около Даши.
ДАША. А если без шуток, Оля? Ты понимаешь, что ты наделала? Это...Это аморально. Как можно так поступать?
ОЛЯ (удивленно). И это ты будешь меня учить морали? Ты? На себя посмотри.
ДАША. Что ты имеешь в виду?
Оля зло смеётся.
ОЛЯ. Тебе прямо сказать, что я имею в виду? Тяня из бухгалтерии видела вас вдвоем в ресторане. Семён Иванович заметил (подтвердите, Семён Иванович!), что Сан Саныч тебя до офиса утром подвозит и за две улицы высаживает. Сан Саныч Вадику в ремонт ноут отдавал - а там твои фотки.
Ехидно улыбается.
Все самые перспективные объекты достаются нашей Дашеньке. И Непогодин это заметил, кстати, и подпакостил Дашеньке, как умел. Потому что всё равно Даша в накладе не останется. А чем же наша детка это заслужила такое внимание начальства, интересно? Может, она что-то особенное с мужчинами умеет делать? А, Дашенька? И после этого ты меня учишь, как можно поступать и как нельзя? (Разворачивается к Сан Санычу). Вы уж извините, Сан Саныч, что я о вашей связи с Дашей вслух говорю, но ваша тайна давно уже не тайна.
Удальцов отходит в дальний угол комнаты и отворачивается ото всех.
ВЕРШИНИН. Оля, это уже переходит все границы. Это хамство.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Только не ругайтесь, ребята. Ваше дело молодое. Никто вас и не осуждает.
ДАША (всем). И вы все думаете, что Сан Саныч мой любовник? Вы действительно так думали всё это время? (Закрывает лицо руками). Он не любовник мне, он мой отец. Отец!
УДАЛЬЦОВ (вполголоса). Ну слава богу.
ОЛЯ (неуверенно). Папа?
ВЕРШИНИН. Даша - моя дочь!
ИРИНА ИВАНОВНА. Это правда. Даша - дочь Сан Саныча от первого брака. Я видела документы при приеме на работу.
ОЛЯ. Тогда я прошу прощения у вас, Сан Саныч и у тебя, Даша.
УДАЛЬЦОВ. Тебе, Оля, и перед Семеном Ивановичем надо извиниться за то, что ты наделала.
ОЛЯ. Семен Иванович, простите меня тоже.
ВЕРШИНИН (всем). Нам казалось, что будет лучше, если мы не будем афишировать наши семейные связи.
УДАЛЬЦОВ. Это как раз тот случай, когда ваша скрытность сослужила с вами злую шутку, Сан Саныч. (Подходит к Даше.)
ВЕРШИНИН. Какой тяжелый день. Всем давно пора домой. Расходимся.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ирина Ивановна, собирайте вещи. Я пока вызову такси.
Все встают из-за стола.
ИРИНА ИВАНОВНА. Но платим за такси пополам, Семён Иванович.
ОЛЯ. А я с подругой договорилась. К ней поеду ночевать. (Надевает куртку поверх кигуруми).
ВЕРШИНИН. Даша, собирайся тоже. Я провожу тебя на такси. Твоя мать, наверное, волнуется.
УДАЛЬЦОВ. Вы извините, я хотел попросить разрешения проводить Дашу.
ДАША (улыбается). Поедем в метро?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Если ещё не закрыли.
ДАША (улыбается). Или пойдём гулять по ночному городу пешком?
УДАЛЬЦОВ (улыбается). Пойдём.
ДАША. Я только маму предупрежу по телефону.
Семен Иванович переминаясь ждёт Ирину Ивановну у дверей и держит её сумку.
ВЕРШИНИН (садится опять за стол). Какой тяжелый оказался вечер. Ирина Ивановна, у нас водки не осталось?
ИРИНА ИВАНОВНА (надевая пальто). Посмотрите в правом шкафчике.
ДАША. Не нужно ему водку. Он сейчас сядет и будет петь свою песню про коня.
Семен Иванович (копается в телефоне). У меня как раз сохранена песня про коня. Я сейчас включу.
ОЛЯ . Так что? Праздник продолжается? Я зря куртку надевала? Может, я сыр порежу или фрукты? Тем более, что Сан Саныч свободный мужчина у нас, оказывается.
ВЕРШИНИН. Нет, Оленька, езжай домой, пожалуйста.
Все смеются. Звучит песня Любэ про коня.
Занавес.
КОНЕЦ
Чуть длинно, и про "правда дочь, я видела документы при устройстве на работу" неубедительно, но в целом понравился рассказ, особенно быстрое решение проблем
Чуть длинно, и про "правда дочь, я видела документы при устройстве на работу" неубедительно, но в целом понравился рассказ, особенно быстрое решение проблем