Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Конкурс рассказов. Ученье свет.
Здравствуйте, все кто пришел к нам на конкурс рассказов.
Сегодня мы открываем сезон, вашему вниманию представляются семь (7) рассказов, которые требуют и жаждут ваших оценок. И еще два (2) рассказа представлены вне конкурса.
Тема нашего конкурса «Ученье свет» с обязательным персонажем учителем (любого вида и степени учености).
Читаем, голосуем, обсуждаем.
***И посматривайте периодически тему, вдруг добавлю новые рассказы (место для забывашек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 17 октября. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 19 октября.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я найду и добавлю
Сегодня мы открываем сезон, вашему вниманию представляются семь (7) рассказов, которые требуют и жаждут ваших оценок. И еще два (2) рассказа представлены вне конкурса.
Тема нашего конкурса «Ученье свет» с обязательным персонажем учителем (любого вида и степени учености).
Читаем, голосуем, обсуждаем.
***И посматривайте периодически тему, вдруг добавлю новые рассказы (место для забывашек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 17 октября. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 19 октября.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я найду и добавлю
Тема закрытаТема скрыта
Звонок на перемену -для учителя, не для учеников- давно ожидаемый, нервно высматриваемый на часах, вымученно выерзанный на щепастых школьных стульях, всегда пугает. Всегда! Взвившись от неожиданности, посмотрит учитель для верности еще раз на часы - не рано ли, смерит класс строгим взглядом поверх очков -домашнее задание на доске! Все. Пятнадцатиминутная свобода! Кабинет быстро пустеет -детям нужно успеть в столовую, а преподавателям на летучку, недавно заведенную новым директором - „Чтоб ты провалился, ненаглядный наш!“
Коллеги спешно собираются в учительской: кто-то дописывает в журнале, кто-то наспех проверяет пачку листочков с ответами – ждать все равно придется долго. Новый директор преподает физкультуру и ему, по его собственному глубокомысленному выражению, нужно освежиться после занятий. Несвежий педсостав неодобрительно смотрит на это излишество.
Тяжело дыша, входит математик Вера Александровна
- Эх, очень мне удобно спускаться сюда с 3 этажа. Могли бы сделать учительскую на втором или третьем. Мне, с моей одышкой, только по лестницам и бегать!
- Это неколлегиально, Версанна! Мне тогда придётся подниматься, а у меня радикулит, - парирует трудовик Николай Иванович.
- А я за второй этаж - уже с порога вступает в спор Анна Ивановна, филолог. - Так будет справедливо.
Остальные молча переглянулись, ленясь встревать в осточертевший разговор.
Все терпеливо ждут, изредка тоскливо посматривая на часы. Спор об учительской - лишь повод отвести душу, не упоминая главного источника раздражения – нового директора Аркадия Аркадьевича. Впрочем, он вскоре появился, вернее, влетел в кабинет и сразу взял быка за рога:
- Уважаемые коллеги, с кем ещё не встречался - здравствуйте! Хочу вас обрадовать - наша школа будет участвовать в конкурсе "Самые спортивные учителя России". Ровно через месяц мы примем участников из других школ и устроим соревнования. Я знаю, что это будет непросто. Но я в вас верю! Весь список участников уже готов, вот - можете ознакомиться! Вперед друзья! Быстрее! Выше!! Сильнее!!!
На этой мажорной ноте, ободряюще вскинув руки в самом спортивном из известных приветствий, пропагандист физкультуры и спорта смылся из кабинета так же стремительно, как и вошел. Ошеломленные атакой руководителя, не желая верить услышанному, медленно подтягивались к доске объявлений учителя. Простой листочек в клеточку гипнотизировал и пугал как пиратская черная метка. Звонок на урок заставил зябко поежиться всех без исключения.
-Ишь как поскачем! Как молодые зайцы,- съехидничала Анна Ивановна. - То ли еще будет!
- Итить - колотить, что делать-то будем? Я последний раз бегал лет 25 назад, - нервная система Николая Ивановича оказалась слабее тех напитков, которые он втихаря употреблял. Он заметно побледнел и ожесточенно теребил последнюю пуговицу на рабочем халате.
- Через месяц! А может, его снимут через месяц? - с надеждой и вызовом спросила Вера Александровна.
- Ха! Таких не снимают! - бросила Анна Ивановна, собирая разбросанные по столу тетради.
Не в силах больше обсуждать новости, перебрасываясь тревожными взглядами, педколлектив разошелся по урокам в самом скверном расположении духа.
* * *
Как ни изощрялся директор в бодрых приветствиях, обстановка в коллективе накалилась до предела. Особенное отвращение идея вызывала у методического объединения учителей естествознания - трех богатырей на школьном жаргоне. Биолог Сашок – невысокий, с приятными округлостями спины и живота, молодой человек возглавил КМС - Комитет Массового Сопротивления. Тощий и длинный, как шлагбаум, физик Сергей Викторович - Сервик, ничего в принципе против спорта не имел, но ему было глубоко противно подчиняться директору-самодуру. Третий богатырь – недавняя выпускница химфакультета, субтильная и чувствительная Верочка, представляла собой несокрушимое и полное разрушительных идей интеллектуальное ядро комитета.
Каждую перемену коллектив атаковали. С одой стороны тараном шел директор – убеждал, уговаривал, подкупал и даже угрожал неспортивным членам педагогического коллектива. С другой стороны тихой сапой подкрадывались лидеры КМС, легко находя отклик в страждущих душах коллег. Дети, смущенные практически полным отсутствием внимания со стороны учителей как на уроках, так и вне, вели себя на редкость тихо и настороженно. Воздух в стенах школы казалось искрил и потрескивал, вспышка могла произойти в любой момент. Никогда еще жизнь в школе не была такой насыщенной и захватывающей. Выражение „ночевать на работе“ приобретало все более конкретные и привлекательные очертания.
* * *
Гром грянул неожиданно в виде звонка, но не школьного, а телефонного. Обманчиво ласковый, вкрадчивый баритон на другом конце провода требовал отчета по подготовке к городским спортивным соревнованиям. Дальше тянуть было нельзя. После короткого совещания КМС на большой перемене, в директорскую с устной депешей отправилась Верочка. Она выступала твердо и даже торжественно, высоко подняв подбородок и сцепив зубы. Казалось, мужественный многоборец, печатая шаг туфельками 34 размера, несет долгожданный факел олимпийского огня. Оттеснив хрупким плечиком дородную секретаршу и дерзко распахнув дверь, Верочка пискнула в глубины кабинета:
- Вас просят подойти в спортзал, Аркадькадьич! Вас там ждут!, - и, стремительно развернувшись на каблучках, Верочка убежала.
Директор, розовея от удовольствия - Верочка нравилась ему, и, предчувствуя скорых успех своих начинаний, он встал, одернул кургузую спортивную курточку и медленно, с достоинством двинулся в сторону спортзала. Перед его мысленным взором вставали приятнейшие картины – стройные когорты педсостава, вытянувшись во весь рост, приветствуют его: „Аве, Цезарь!“. Ну или что-то вроде того, очень лестно и вдохновляюще:
-Какая все-таки отличная идея с этими соревнованиями!, - похвалил он себя, расправляя плечи и довольно улыбаясь. - Надо все-таки больше верить в себя, верить в коллег, в энтузиазм русского учителя! Под талантливым руководством они горы свернут!
Дальнейшие события показали, что в чем-то он был прав.
* * *
Спустившись в подвал и не без труда протиснувшись в узкую дверь спортзала, он отчетливо со страхом понял - что-то пошло не так. Перед ним, выстроившись вымечтанным осанистым рядом, вооружившись кто чем мог, стояли суровые, закаленные годами работы в школе не спортсмены, но гладиаторы. Легкой тенью метнулась Верочка, закрыв дверь спортзала на ключ. Замок легко и мелодично щелкнул, капкан захлопнулся, директору стало холодно и неуютно.
Сиротливо оглядываясь, он прижался спиной к шведской стенке, чувствуя недобрые взгляды бегунов по лестницам, прыгунов с шестом-указкой, метателей ядра с глобусами. Страшнее и выразительнее всех выглядел трудовик – взлохмаченные волосы и гвоздодер в руках, хмурый взгляд водянисто-голубых глаз и с намеком торчащий из нагрудного кармана халата, острый на вид, резак, - все это не оставляло места для фантазий. Все стало на свои места - его вызвали на расправу. Судя по трудовику, возможно даже на казнь.
Никто не произносил ни слова. Хладнокровно сужая кольцо, озлобленно щурясь и нервически клацая зубами, учителя жаждали директорской капитуляции. Верочка, непримиримо вздернув нос, протянула несчастному узнику телефонную трубку:
-Надеюсь, Вы знаете номер?!, - это был не вопрос, это было категоричное утверждение. Жирный крест на возвышенных планах директора.
В мускулистую шею сподвижника спорта уперлась острым концом указка кровожадной Веры Александровны. Ему вдруг вспомнилось, что до пенсии ей осталось всего две недели – ей терять нечего, пощады не будет! Обмякнув всем телом, жертва амбиций грузно осела на спортивный мат. Взяв телефон, Аркадий Аркадьевич собрал всю свою волю в кулак, заставив голос звучать твердо.
Он был очень убедителен. Он напомнил вкрадчивому баритону о малых размерах спортзала во вверенной ему школе. Говорил о необходимости бросить все силы на учебу, о близости конца четверти, о планах на участие в городских научно-практических конференциях. Точкой в дебатах послужил тот факт, что педколлектив более чем на половину состоит из преподавателей предпенсионного возраста, которых следует всячески щадить и всяко возможно поощрять. Учителя слушали своего директора, оттаивая и обретая надежду. У впечатлительной Верочки навернулись слезы на глаза. Она словно впервые заметила внушительную ширину его груди, очаровательную стрижку и изящный свисток на могучей шее. Дрожащей рукой она протянула ему ключ.
Он уходил побежденный, но не сломленный. Поникший, протискивался сквозь строй коллег. Те расступились, уважая его горе. Каждая сторона была полна надежд на лучшее будущее.
А завтра был вирус...
КОНЕЦ
Звонок на перемену -для учителя, не для учеников- давно ожидаемый, нервно высматриваемый на часах, вымученно выерзанный на щепастых школьных стульях, всегда пугает. Всегда! Взвившись от неожиданности, посмотрит учитель для верности еще раз на часы - не рано ли, смерит класс строгим взглядом поверх очков -домашнее задание на доске! Все. Пятнадцатиминутная свобода! Кабинет быстро пустеет -детям нужно успеть в столовую, а преподавателям на летучку, недавно заведенную новым директором - „Чтоб ты провалился, ненаглядный наш!“
Коллеги спешно собираются в учительской: кто-то дописывает в журнале, кто-то наспех проверяет пачку листочков с ответами – ждать все равно придется долго. Новый директор преподает физкультуру и ему, по его собственному глубокомысленному выражению, нужно освежиться после занятий. Несвежий педсостав неодобрительно смотрит на это излишество.
Тяжело дыша, входит математик Вера Александровна
- Эх, очень мне удобно спускаться сюда с 3 этажа. Могли бы сделать учительскую на втором или третьем. Мне, с моей одышкой, только по лестницам и бегать!
- Это неколлегиально, Версанна! Мне тогда придётся подниматься, а у меня радикулит, - парирует трудовик Николай Иванович.
- А я за второй этаж - уже с порога вступает в спор Анна Ивановна, филолог. - Так будет справедливо.
Остальные молча переглянулись, ленясь встревать в осточертевший разговор.
Все терпеливо ждут, изредка тоскливо посматривая на часы. Спор об учительской - лишь повод отвести душу, не упоминая главного источника раздражения – нового директора Аркадия Аркадьевича. Впрочем, он вскоре появился, вернее, влетел в кабинет и сразу взял быка за рога:
- Уважаемые коллеги, с кем ещё не встречался - здравствуйте! Хочу вас обрадовать - наша школа будет участвовать в конкурсе "Самые спортивные учителя России". Ровно через месяц мы примем участников из других школ и устроим соревнования. Я знаю, что это будет непросто. Но я в вас верю! Весь список участников уже готов, вот - можете ознакомиться! Вперед друзья! Быстрее! Выше!! Сильнее!!!
На этой мажорной ноте, ободряюще вскинув руки в самом спортивном из известных приветствий, пропагандист физкультуры и спорта смылся из кабинета так же стремительно, как и вошел. Ошеломленные атакой руководителя, не желая верить услышанному, медленно подтягивались к доске объявлений учителя. Простой листочек в клеточку гипнотизировал и пугал как пиратская черная метка. Звонок на урок заставил зябко поежиться всех без исключения.
-Ишь как поскачем! Как молодые зайцы,- съехидничала Анна Ивановна. - То ли еще будет!
- Итить - колотить, что делать-то будем? Я последний раз бегал лет 25 назад, - нервная система Николая Ивановича оказалась слабее тех напитков, которые он втихаря употреблял. Он заметно побледнел и ожесточенно теребил последнюю пуговицу на рабочем халате.
- Через месяц! А может, его снимут через месяц? - с надеждой и вызовом спросила Вера Александровна.
- Ха! Таких не снимают! - бросила Анна Ивановна, собирая разбросанные по столу тетради.
Не в силах больше обсуждать новости, перебрасываясь тревожными взглядами, педколлектив разошелся по урокам в самом скверном расположении духа.
* * *
Как ни изощрялся директор в бодрых приветствиях, обстановка в коллективе накалилась до предела. Особенное отвращение идея вызывала у методического объединения учителей естествознания - трех богатырей на школьном жаргоне. Биолог Сашок – невысокий, с приятными округлостями спины и живота, молодой человек возглавил КМС - Комитет Массового Сопротивления. Тощий и длинный, как шлагбаум, физик Сергей Викторович - Сервик, ничего в принципе против спорта не имел, но ему было глубоко противно подчиняться директору-самодуру. Третий богатырь – недавняя выпускница химфакультета, субтильная и чувствительная Верочка, представляла собой несокрушимое и полное разрушительных идей интеллектуальное ядро комитета.
Каждую перемену коллектив атаковали. С одой стороны тараном шел директор – убеждал, уговаривал, подкупал и даже угрожал неспортивным членам педагогического коллектива. С другой стороны тихой сапой подкрадывались лидеры КМС, легко находя отклик в страждущих душах коллег. Дети, смущенные практически полным отсутствием внимания со стороны учителей как на уроках, так и вне, вели себя на редкость тихо и настороженно. Воздух в стенах школы казалось искрил и потрескивал, вспышка могла произойти в любой момент. Никогда еще жизнь в школе не была такой насыщенной и захватывающей. Выражение „ночевать на работе“ приобретало все более конкретные и привлекательные очертания.
* * *
Гром грянул неожиданно в виде звонка, но не школьного, а телефонного. Обманчиво ласковый, вкрадчивый баритон на другом конце провода требовал отчета по подготовке к городским спортивным соревнованиям. Дальше тянуть было нельзя. После короткого совещания КМС на большой перемене, в директорскую с устной депешей отправилась Верочка. Она выступала твердо и даже торжественно, высоко подняв подбородок и сцепив зубы. Казалось, мужественный многоборец, печатая шаг туфельками 34 размера, несет долгожданный факел олимпийского огня. Оттеснив хрупким плечиком дородную секретаршу и дерзко распахнув дверь, Верочка пискнула в глубины кабинета:
- Вас просят подойти в спортзал, Аркадькадьич! Вас там ждут!, - и, стремительно развернувшись на каблучках, Верочка убежала.
Директор, розовея от удовольствия - Верочка нравилась ему, и, предчувствуя скорых успех своих начинаний, он встал, одернул кургузую спортивную курточку и медленно, с достоинством двинулся в сторону спортзала. Перед его мысленным взором вставали приятнейшие картины – стройные когорты педсостава, вытянувшись во весь рост, приветствуют его: „Аве, Цезарь!“. Ну или что-то вроде того, очень лестно и вдохновляюще:
-Какая все-таки отличная идея с этими соревнованиями!, - похвалил он себя, расправляя плечи и довольно улыбаясь. - Надо все-таки больше верить в себя, верить в коллег, в энтузиазм русского учителя! Под талантливым руководством они горы свернут!
Дальнейшие события показали, что в чем-то он был прав.
* * *
Спустившись в подвал и не без труда протиснувшись в узкую дверь спортзала, он отчетливо со страхом понял - что-то пошло не так. Перед ним, выстроившись вымечтанным осанистым рядом, вооружившись кто чем мог, стояли суровые, закаленные годами работы в школе не спортсмены, но гладиаторы. Легкой тенью метнулась Верочка, закрыв дверь спортзала на ключ. Замок легко и мелодично щелкнул, капкан захлопнулся, директору стало холодно и неуютно.
Сиротливо оглядываясь, он прижался спиной к шведской стенке, чувствуя недобрые взгляды бегунов по лестницам, прыгунов с шестом-указкой, метателей ядра с глобусами. Страшнее и выразительнее всех выглядел трудовик – взлохмаченные волосы и гвоздодер в руках, хмурый взгляд водянисто-голубых глаз и с намеком торчащий из нагрудного кармана халата, острый на вид, резак, - все это не оставляло места для фантазий. Все стало на свои места - его вызвали на расправу. Судя по трудовику, возможно даже на казнь.
Никто не произносил ни слова. Хладнокровно сужая кольцо, озлобленно щурясь и нервически клацая зубами, учителя жаждали директорской капитуляции. Верочка, непримиримо вздернув нос, протянула несчастному узнику телефонную трубку:
-Надеюсь, Вы знаете номер?!, - это был не вопрос, это было категоричное утверждение. Жирный крест на возвышенных планах директора.
В мускулистую шею сподвижника спорта уперлась острым концом указка кровожадной Веры Александровны. Ему вдруг вспомнилось, что до пенсии ей осталось всего две недели – ей терять нечего, пощады не будет! Обмякнув всем телом, жертва амбиций грузно осела на спортивный мат. Взяв телефон, Аркадий Аркадьевич собрал всю свою волю в кулак, заставив голос звучать твердо.
Он был очень убедителен. Он напомнил вкрадчивому баритону о малых размерах спортзала во вверенной ему школе. Говорил о необходимости бросить все силы на учебу, о близости конца четверти, о планах на участие в городских научно-практических конференциях. Точкой в дебатах послужил тот факт, что педколлектив более чем на половину состоит из преподавателей предпенсионного возраста, которых следует всячески щадить и всяко возможно поощрять. Учителя слушали своего директора, оттаивая и обретая надежду. У впечатлительной Верочки навернулись слезы на глаза. Она словно впервые заметила внушительную ширину его груди, очаровательную стрижку и изящный свисток на могучей шее. Дрожащей рукой она протянула ему ключ.
Он уходил побежденный, но не сломленный. Поникший, протискивался сквозь строй коллег. Те расступились, уважая его горе. Каждая сторона была полна надежд на лучшее будущее.
А завтра был вирус...
КОНЕЦ
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
куда там проффесианализму против сисек.
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
Аааааааааааааааа! Улет!!!!!!!!
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
Ножки тещи в синих рейтузах дорогого стоят!!! Ящер - молодец и крутышка!
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
а написано очень живенько)))
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
я вообще тайная поклонница этой серии.
Павел Валентинович рвал и метал. «Вызовите ко мне срочно главного маркетолога! Как болеет? Кто разрешил? Хорошо, кто материал готовил для последнего выпуска? Ко мне немедленно!»
Инна предстала перед кипящим директором.
- Вы можете мне это как-нибудь объяснить? – вкрадчиво спросил он, показывая на лежащий перед ним толстый рекламный буклет.
- А что? – осторожно уточнила она. – Вроде же вовремя отправила…
- Вовремя! – фыкрнул он. Гнев слегка пихнула его локтем в левый бок. – Вас где учили вообще? – он открыл буклет на нужной странице. - «Команда мененжеров, доказавших свой проффесианализм годами дейтильности…»
- На курсах маркетинга. А что…есть ошибки, да? – пролепетала Инна. – Я знаю, что иногда пишу неправильно…
- Иногда?!
Справа материализовался Похоть, приветственно кивнул Гневу и зашел с козырей, доверительно шепнув на ухо директору:
«Смотри какие у нее сиськи».
Гнев поперхнулась от возмущения, Павел Валентинович – от неожиданности. Взгляд его невольно упал в аккуратное, но достаточно наглядное декольте. Он смешался, пытаясь поделикатнее отвести взгляд. На помощь пришла Гнев, треснувшая его по затылку так, что он снова уткнулся в буклет.
- Вы понимаете, что этот ваш «проффесианализм» разошелся тиражом в пять тысяч экземпляров?
- Ну…мы, наверно, еще можем отозвать их из продажи? – робко предположила девушка.
«Паша! А ведь вопрос гораздо шире! Как это чудо вообще могло оказаться у тебя в штате? Оно завалит тебе весь отдел легенькой…хм…маркетинга нафиг!» - справедливо заметила Гнев.
- Да? А согласие на отзыв от остальных шестидесяти рекламодателей и авторов публикаций вы лично получите? А уже раскупленное и распространенное? Инна, как вы вообще оказались на этой должности?
- По объявлению, - Инна попыталась горделиво выпрямиться. – меня по конкурсу выбрали.
«Как-как… понятное дело как. Как будто сам не знаешь, Паш. А что там у нее, пирсинг в пупке, что ли? – как бы невзначай заинтересованно обронил Похоть. – Глянь, там видно через блузку»
Для этого Павлу даже не пришлось поднимать взгляд – достаточно было только скосить его от буклета. Да, был пирсинг, кажется.
Гнев яростно пнула его под зад, заставив выпрямиться и снова посмотреть в лицо виноватой подчиненной.
«Не отвлекайся, дурень. Пирсинг в пупке, а дейтильность по всему городу расползлась. Завтра это будет в инете в подборке «Шедевры рекламы». Вот конкуренты порадуются. Небось сманить у тебя захотят такого замечательного мененжера».
- По объявлению, - фыркнул Павел Валентинович. - Потрясающая некомпетентность, граничащая с девственной пустотой ума…
«Хм, ты уже хочешь порассуждать о девственности? – поинтересовался Похоть и посоветовал: - Тогда ближе к делу. Только глянь на эти ножки. Не, я, конечно, понимаю, у тебя дома своих достаточно, но…»
Павел с тоской подумал о своих домашних ножках. Точнее, о лишней паре – уверенных, устойчивых ножках тещи, переехавшей к ним на время ремонта. Капитальных таких ножках в синих рейтузах – где она их берет еще в наше время? – и войлочных тапках с подмятыми задниками. На фоне их монументальной поступи легкие шаги жены испуганно затихали где-то на кухне и в спальню крались робко и стыдливо, и только на работу, кажется, убегали весело и с облегчением.
- Ну увольняйте тогда, что я могу сказать, - Инна покраснела и глаза ее налились слезами.
«Ой дурак, - прошептал Похоть. – Ты к сиськам-то вернись».
Павел тоже слегка покраснел, вздохнул, обошел стол, оказавшись по одну сторону с Инной, присел на его край, немного смущенно пробормотал:
- Ну что вы…да ладно уж. Что-нибудь придумаем. Завтра выпустим заметочку про маркетинговый ход, мол, так и было задумано, чтоб обратили внимание…Да? Ну все, успокойтесь. Нельзя в таком виде возвращаться в кабинет, что люди подумают, - и он осторожно вытер слезы с ее лица.
Конечно, в таком виде возвращаться к людям было нельзя. Пришлось тянуть время и поднимать себе настроение…
…Гнев в бешенстве выбежала вслед за Похотью в офисный коридор, а тот с хохотом уворачивался от ее пинков. На секунду вернулась в приемную, увидев там нависшего над столом секретарши, нашептывающего что-то ей на ушко Зависть. Рявкнула «А ты тут что сидишь уши греешь?», швырнула в него дырокол и рванула дальше – Похоть, одержавший сегодня победу, уже и так порядочно оторвался.
А секретарша, мельком глянув на ни с того ни с сего грохнувшийся на пол дырокол, задумчиво вздохнула, прислушиваясь к сдержанным звукам из кабинета босса. Может, не стоило ей так старательно работать все эти годы?
КОНЕЦ
)
Во многих городах Северной Америки существуют городские легенды. У каждого из городов они свои, очень часто являющиеся этаким местным фольклором, нередко привлекая туристов с разных уголков страны и даже мира. В одном из таких городов под названием Грейстаун, городке небольшом, где жизнь идет размеренно и не спеша, как будто само время замедлилось тут, не подчиняясь законам физики, существует своя городская легенда.
В период с апрель 1923 по октябрь 1924 года в городке произошла цепь жестоких серийных убийств молодых женщин. На счету изувера и убийцы было 11 жертв. Местная полиция во главе с шерифом долго не могли вычислить изобретательного маньяка, не оставлявшего весомых улик. Он всегда был на несколько шагов впереди них. Между жертвами не было никакой связи. Как и по каким признакам маньяк выбирал жертв было не ясно. Все тела жертв, изуродованными до неузнаваемости, без некоторых частей тела и органов, находили в разных местах окрестностей городка. Подключившаяся к расследованию полиция штата долго не могла поймать убийцу.
Весной 1924 года в городок на должность нового шерифа был назначен относительно молодой детектив, уволенный из полиции штата за нетрадиционные методы ведения расследований. Просмотрев все материалы расследования по делу о Грейстаунском мяснике, посетив все места убийств, заново опросив родственников жертв, шериф смог составить примерный психологический портрет убийцы. В дальнейшем это помогло вывести его на след маньяка. Им оказался бывший военно-полевой врач, некий Джеремайя Ходжес, живший в старом покосившемся особняке на окраине городка и разводивший свиней и коз на своей ферме.
Когда полиция во главе с шерифом приехала на ферму, они стали свидетелями жуткой картины. На земле лежала мертвая девушка, а на балконе стоял Ходжес, сжимая тесак и нервно хрипя. Все уговоры полиции сдастся ни к чему не привели. При попытке задержания Ходжес ранил заместителя шерифа и был застрелен.
Впоследствии в ходе расследования и экспертиз было выяснено что некоторые части тел Ходжес скармливал свиньям, а уши и пальцы съедал сам. Также выяснилось что последняя двенадцатая жертва Эмили Роуз не была убита Ходжесом. Маньяк долго и жестоко издевался над ней, но ей как то удалось выбраться. Спасаясь от него она поднялась на третий этаж особняка на балкон и заперла дверь. Когда Ходжес стал выламывать дверь тесаком, Эмили в отчаянии и надежде спастись бросилась с балкона, но напоролась на железные прутья внизу и скончалась.
С тех пор среди жителей городка ходит поверье, что на ферме живут призраки Ходжеса и его жертв, так и не сумевших выбраться из его плена. А старик Эд Диксон клянётся что видел призрак Ходжеса, гоняющийся за девушкой, которая падает с балкона. И легенда также гласит что каждый день раз за разом Ходжес пытается поймать и убить Эмили, пытаясь завершить свой цикл смерти и не находящий покоя до сих пор.
- Ну давай, давай быстрей, мы итак отстаём от графика - недовольно взмахнула руками девушка, загружая рюкзак в джип. Это была симпатичная девица с короткой рыжей прической, одетая в армейские штаны, ботинки, в майке с надписью Rock Hearts и в лёгкой кожаной куртке.
- Какого графика, Джесс? Нам не нужны никакие графики, у нас полно времени. И вообще настоящие приключения не нуждаются в каких то там графиках. Это же приключения. Никогда не знаешь что ждет впереди и это классно.
- Ага, да, будем импровизировать и как в прошлый раз попадём в какую нибудь задницу. Я не хочу опять ночевать в машине непонятно где на дороге когда за окном ливень с градом и даже шоколада горячего не попьешь. И вообще никакое это не приключение. Мне надо дособрать материал для курсовой работы. Я не собираюсь расстраивать профессора Оуэна и рисковать оценкой за год.
- Ладно не кипятись - сказал Томми. Успеем мы до твоего Грейстауна до заката. Наслаждайся лучше красотами провинциальной местности. Дорога зовёт нас в путь куда то там сквозь горизонт и что там ждет сокрыто в тумане времени.
- Заводи уже мотор, Хемингуэй - усмехнулась Джесс, усаживаясь в джип.
Мотор заурчал, дрожа от нетерпения и выехав от мотеля на дорогу, помчался на запад, пуская пыльные облачка. Было около 9 утра, свежий ветерок трепал волосы, погода обещала быть солнечной. По трассе изредка проезжали машины, в основном это были огромные грузовики дальнобойщиков, величественно возвышающиеся над дорогой и спешащие куда то по своим делам, и которые приходилось то и дело обгонять. В дороге Джесс и Томми слушали радио Роктаун, изредка перекидываясь шуточками и анекдотами. По пути они ненадолго заскочили перекусить в закусочную "У Донни", прихватив с собой в дорогу кое каких припасов.
За окном то и дело мелькали поля и фермы, изредка попадались небольшие деревни и городки, выплывавшие из за горизонта и проносящиеся мимо словно скорый поезд.
Часам к семи вечера пошел небольшой дождь, по радио играла композиция Keep On Loving You группы REO Speedwagon, за рулём сидела Джесс и подпевала. Капли дождя барабанили по брезентовой крыше джипа, в сумерках фары то и дело выхватывали силуэты дорожных знаков и указателей. До Грейстауна оставалось 32 мили.
Вскоре дождь усилился, перейдя в безудержный ливень, сдобренный раскатами грома. Среди тучевых облаков сверкали всполохи молний словно кто то огромным молотом бил по небесной наковальне, высекая искры.
По радио шла передача Риччи Тёрнера "Рок навсегда". В гостях у ведущего был бывший гитарист и один из основателей известной рок-метал группы Quiet Riot Рэнди Роадс. Они говорили о влиянии музыки на общество и молодое поколение в частности. Передача то и дело прерывалась композициями разных музыкальных коллективов.
Неожиданно свет фар выхватил из сумерков силуэт какого то небольшого животного, откуда ни возьмись появившегося на дороге. Томми резко дал по тормозам, выкрутил руль и чуть не влетел в яму на обочине. Ругаясь на чем свет стоит, хлопнув дверью, он пошел проверить все ли в порядке с машиной.
Томми, смотри - сказала удивлённо Джесс, светя фонариком в сторону от дороги. На обочине сидела белая лиса и смотрела на них. Она казалось не боялась людей и с интересом наблюдала за ними….
КОНЕЦ
. Музой приходится работать
. Музой приходится работать
Во многих городах Северной Америки существуют городские легенды. У каждого из городов они свои, очень часто являющиеся этаким местным фольклором, нередко привлекая туристов с разных уголков страны и даже мира. В одном из таких городов под названием Грейстаун, городке небольшом, где жизнь идет размеренно и не спеша, как будто само время замедлилось тут, не подчиняясь законам физики, существует своя городская легенда.
В период с апрель 1923 по октябрь 1924 года в городке произошла цепь жестоких серийных убийств молодых женщин. На счету изувера и убийцы было 11 жертв. Местная полиция во главе с шерифом долго не могли вычислить изобретательного маньяка, не оставлявшего весомых улик. Он всегда был на несколько шагов впереди них. Между жертвами не было никакой связи. Как и по каким признакам маньяк выбирал жертв было не ясно. Все тела жертв, изуродованными до неузнаваемости, без некоторых частей тела и органов, находили в разных местах окрестностей городка. Подключившаяся к расследованию полиция штата долго не могла поймать убийцу.
Весной 1924 года в городок на должность нового шерифа был назначен относительно молодой детектив, уволенный из полиции штата за нетрадиционные методы ведения расследований. Просмотрев все материалы расследования по делу о Грейстаунском мяснике, посетив все места убийств, заново опросив родственников жертв, шериф смог составить примерный психологический портрет убийцы. В дальнейшем это помогло вывести его на след маньяка. Им оказался бывший военно-полевой врач, некий Джеремайя Ходжес, живший в старом покосившемся особняке на окраине городка и разводивший свиней и коз на своей ферме.
Когда полиция во главе с шерифом приехала на ферму, они стали свидетелями жуткой картины. На земле лежала мертвая девушка, а на балконе стоял Ходжес, сжимая тесак и нервно хрипя. Все уговоры полиции сдастся ни к чему не привели. При попытке задержания Ходжес ранил заместителя шерифа и был застрелен.
Впоследствии в ходе расследования и экспертиз было выяснено что некоторые части тел Ходжес скармливал свиньям, а уши и пальцы съедал сам. Также выяснилось что последняя двенадцатая жертва Эмили Роуз не была убита Ходжесом. Маньяк долго и жестоко издевался над ней, но ей как то удалось выбраться. Спасаясь от него она поднялась на третий этаж особняка на балкон и заперла дверь. Когда Ходжес стал выламывать дверь тесаком, Эмили в отчаянии и надежде спастись бросилась с балкона, но напоролась на железные прутья внизу и скончалась.
С тех пор среди жителей городка ходит поверье, что на ферме живут призраки Ходжеса и его жертв, так и не сумевших выбраться из его плена. А старик Эд Диксон клянётся что видел призрак Ходжеса, гоняющийся за девушкой, которая падает с балкона. И легенда также гласит что каждый день раз за разом Ходжес пытается поймать и убить Эмили, пытаясь завершить свой цикл смерти и не находящий покоя до сих пор.
- Ну давай, давай быстрей, мы итак отстаём от графика - недовольно взмахнула руками девушка, загружая рюкзак в джип. Это была симпатичная девица с короткой рыжей прической, одетая в армейские штаны, ботинки, в майке с надписью Rock Hearts и в лёгкой кожаной куртке.
- Какого графика, Джесс? Нам не нужны никакие графики, у нас полно времени. И вообще настоящие приключения не нуждаются в каких то там графиках. Это же приключения. Никогда не знаешь что ждет впереди и это классно.
- Ага, да, будем импровизировать и как в прошлый раз попадём в какую нибудь задницу. Я не хочу опять ночевать в машине непонятно где на дороге когда за окном ливень с градом и даже шоколада горячего не попьешь. И вообще никакое это не приключение. Мне надо дособрать материал для курсовой работы. Я не собираюсь расстраивать профессора Оуэна и рисковать оценкой за год.
- Ладно не кипятись - сказал Томми. Успеем мы до твоего Грейстауна до заката. Наслаждайся лучше красотами провинциальной местности. Дорога зовёт нас в путь куда то там сквозь горизонт и что там ждет сокрыто в тумане времени.
- Заводи уже мотор, Хемингуэй - усмехнулась Джесс, усаживаясь в джип.
Мотор заурчал, дрожа от нетерпения и выехав от мотеля на дорогу, помчался на запад, пуская пыльные облачка. Было около 9 утра, свежий ветерок трепал волосы, погода обещала быть солнечной. По трассе изредка проезжали машины, в основном это были огромные грузовики дальнобойщиков, величественно возвышающиеся над дорогой и спешащие куда то по своим делам, и которые приходилось то и дело обгонять. В дороге Джесс и Томми слушали радио Роктаун, изредка перекидываясь шуточками и анекдотами. По пути они ненадолго заскочили перекусить в закусочную "У Донни", прихватив с собой в дорогу кое каких припасов.
За окном то и дело мелькали поля и фермы, изредка попадались небольшие деревни и городки, выплывавшие из за горизонта и проносящиеся мимо словно скорый поезд.
Часам к семи вечера пошел небольшой дождь, по радио играла композиция Keep On Loving You группы REO Speedwagon, за рулём сидела Джесс и подпевала. Капли дождя барабанили по брезентовой крыше джипа, в сумерках фары то и дело выхватывали силуэты дорожных знаков и указателей. До Грейстауна оставалось 32 мили.
Вскоре дождь усилился, перейдя в безудержный ливень, сдобренный раскатами грома. Среди тучевых облаков сверкали всполохи молний словно кто то огромным молотом бил по небесной наковальне, высекая искры.
По радио шла передача Риччи Тёрнера "Рок навсегда". В гостях у ведущего был бывший гитарист и один из основателей известной рок-метал группы Quiet Riot Рэнди Роадс. Они говорили о влиянии музыки на общество и молодое поколение в частности. Передача то и дело прерывалась композициями разных музыкальных коллективов.
Неожиданно свет фар выхватил из сумерков силуэт какого то небольшого животного, откуда ни возьмись появившегося на дороге. Томми резко дал по тормозам, выкрутил руль и чуть не влетел в яму на обочине. Ругаясь на чем свет стоит, хлопнув дверью, он пошел проверить все ли в порядке с машиной.
Томми, смотри - сказала удивлённо Джесс, светя фонариком в сторону от дороги. На обочине сидела белая лиса и смотрела на них. Она казалось не боялась людей и с интересом наблюдала за ними….
КОНЕЦ
Во многих городах Северной Америки существуют городские легенды. У каждого из городов они свои, очень часто являющиеся этаким местным фольклором, нередко привлекая туристов с разных уголков страны и даже мира. В одном из таких городов под названием Грейстаун, городке небольшом, где жизнь идет размеренно и не спеша, как будто само время замедлилось тут, не подчиняясь законам физики, существует своя городская легенда.
В период с апрель 1923 по октябрь 1924 года в городке произошла цепь жестоких серийных убийств молодых женщин. На счету изувера и убийцы было 11 жертв. Местная полиция во главе с шерифом долго не могли вычислить изобретательного маньяка, не оставлявшего весомых улик. Он всегда был на несколько шагов впереди них. Между жертвами не было никакой связи. Как и по каким признакам маньяк выбирал жертв было не ясно. Все тела жертв, изуродованными до неузнаваемости, без некоторых частей тела и органов, находили в разных местах окрестностей городка. Подключившаяся к расследованию полиция штата долго не могла поймать убийцу.
Весной 1924 года в городок на должность нового шерифа был назначен относительно молодой детектив, уволенный из полиции штата за нетрадиционные методы ведения расследований. Просмотрев все материалы расследования по делу о Грейстаунском мяснике, посетив все места убийств, заново опросив родственников жертв, шериф смог составить примерный психологический портрет убийцы. В дальнейшем это помогло вывести его на след маньяка. Им оказался бывший военно-полевой врач, некий Джеремайя Ходжес, живший в старом покосившемся особняке на окраине городка и разводивший свиней и коз на своей ферме.
Когда полиция во главе с шерифом приехала на ферму, они стали свидетелями жуткой картины. На земле лежала мертвая девушка, а на балконе стоял Ходжес, сжимая тесак и нервно хрипя. Все уговоры полиции сдастся ни к чему не привели. При попытке задержания Ходжес ранил заместителя шерифа и был застрелен.
Впоследствии в ходе расследования и экспертиз было выяснено что некоторые части тел Ходжес скармливал свиньям, а уши и пальцы съедал сам. Также выяснилось что последняя двенадцатая жертва Эмили Роуз не была убита Ходжесом. Маньяк долго и жестоко издевался над ней, но ей как то удалось выбраться. Спасаясь от него она поднялась на третий этаж особняка на балкон и заперла дверь. Когда Ходжес стал выламывать дверь тесаком, Эмили в отчаянии и надежде спастись бросилась с балкона, но напоролась на железные прутья внизу и скончалась.
С тех пор среди жителей городка ходит поверье, что на ферме живут призраки Ходжеса и его жертв, так и не сумевших выбраться из его плена. А старик Эд Диксон клянётся что видел призрак Ходжеса, гоняющийся за девушкой, которая падает с балкона. И легенда также гласит что каждый день раз за разом Ходжес пытается поймать и убить Эмили, пытаясь завершить свой цикл смерти и не находящий покоя до сих пор.
- Ну давай, давай быстрей, мы итак отстаём от графика - недовольно взмахнула руками девушка, загружая рюкзак в джип. Это была симпатичная девица с короткой рыжей прической, одетая в армейские штаны, ботинки, в майке с надписью Rock Hearts и в лёгкой кожаной куртке.
- Какого графика, Джесс? Нам не нужны никакие графики, у нас полно времени. И вообще настоящие приключения не нуждаются в каких то там графиках. Это же приключения. Никогда не знаешь что ждет впереди и это классно.
- Ага, да, будем импровизировать и как в прошлый раз попадём в какую нибудь задницу. Я не хочу опять ночевать в машине непонятно где на дороге когда за окном ливень с градом и даже шоколада горячего не попьешь. И вообще никакое это не приключение. Мне надо дособрать материал для курсовой работы. Я не собираюсь расстраивать профессора Оуэна и рисковать оценкой за год.
- Ладно не кипятись - сказал Томми. Успеем мы до твоего Грейстауна до заката. Наслаждайся лучше красотами провинциальной местности. Дорога зовёт нас в путь куда то там сквозь горизонт и что там ждет сокрыто в тумане времени.
- Заводи уже мотор, Хемингуэй - усмехнулась Джесс, усаживаясь в джип.
Мотор заурчал, дрожа от нетерпения и выехав от мотеля на дорогу, помчался на запад, пуская пыльные облачка. Было около 9 утра, свежий ветерок трепал волосы, погода обещала быть солнечной. По трассе изредка проезжали машины, в основном это были огромные грузовики дальнобойщиков, величественно возвышающиеся над дорогой и спешащие куда то по своим делам, и которые приходилось то и дело обгонять. В дороге Джесс и Томми слушали радио Роктаун, изредка перекидываясь шуточками и анекдотами. По пути они ненадолго заскочили перекусить в закусочную "У Донни", прихватив с собой в дорогу кое каких припасов.
За окном то и дело мелькали поля и фермы, изредка попадались небольшие деревни и городки, выплывавшие из за горизонта и проносящиеся мимо словно скорый поезд.
Часам к семи вечера пошел небольшой дождь, по радио играла композиция Keep On Loving You группы REO Speedwagon, за рулём сидела Джесс и подпевала. Капли дождя барабанили по брезентовой крыше джипа, в сумерках фары то и дело выхватывали силуэты дорожных знаков и указателей. До Грейстауна оставалось 32 мили.
Вскоре дождь усилился, перейдя в безудержный ливень, сдобренный раскатами грома. Среди тучевых облаков сверкали всполохи молний словно кто то огромным молотом бил по небесной наковальне, высекая искры.
По радио шла передача Риччи Тёрнера "Рок навсегда". В гостях у ведущего был бывший гитарист и один из основателей известной рок-метал группы Quiet Riot Рэнди Роадс. Они говорили о влиянии музыки на общество и молодое поколение в частности. Передача то и дело прерывалась композициями разных музыкальных коллективов.
Неожиданно свет фар выхватил из сумерков силуэт какого то небольшого животного, откуда ни возьмись появившегося на дороге. Томми резко дал по тормозам, выкрутил руль и чуть не влетел в яму на обочине. Ругаясь на чем свет стоит, хлопнув дверью, он пошел проверить все ли в порядке с машиной.
Томми, смотри - сказала удивлённо Джесс, светя фонариком в сторону от дороги. На обочине сидела белая лиса и смотрела на них. Она казалось не боялась людей и с интересом наблюдала за ними….
КОНЕЦ
Ноосферу.