Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Конкурс рассказов. Найдите "свободное время"
Доброго дня, форумчане.
Сегодня у нас конкурсный день. Тема рассказов «Свободное время», а за новогоднее настроение будут отвечать усложняющие элементы – упоминание ели, подарков и пушистого снежка.
Вашему вниманию будет представлено 14 конкурсных рассказов и еще 1 внеконкурсный
Читаем, голосуем, обсуждаем.
***И посматривайте периодически тему, вдруг добавлю новые рассказы (место для забывашек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 26 декабря. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 28 декабря.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан, но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я найду и добавлю
Сегодня у нас конкурсный день. Тема рассказов «Свободное время», а за новогоднее настроение будут отвечать усложняющие элементы – упоминание ели, подарков и пушистого снежка.
Вашему вниманию будет представлено 14 конкурсных рассказов и еще 1 внеконкурсный
Читаем, голосуем, обсуждаем.
***И посматривайте периодически тему, вдруг добавлю новые рассказы (место для забывашек традиционно оставлю)
Правила голосования остаются те же:
1. Авторам произведений нельзя раскрывать свою анонимность до конца голосования
2. Голосовать могут все пользователи со страницей на форуме;
3. Голосом за произведение считается только комментарий в виде +1; непосредственно под данным рассказом. Голосование вне ветки или комментарии другого вида (+++++, плюс мильён, 1111111) учитываться не будут. Если у вас нет на клавиатуре плюса, то ставьте *1, но маякните об этом мне.
4. Авторы просят конструктивной критики, поэтому прошу не стесняться выражать свое мнение. Только делайте это вежливо, указывая на конкретные недостатки.
5. Голосовать можно за любое количество произведений, но только один раз
6. Голоса пользователей, замеченных в явном троллинге или оскорблениях, учитываться не будут, а такие комментаторы получат порицание и минус к карме
7 Голосование продлится до вечера субботы (позднего) 26 декабря. После этого тема закрывается, и опоздавшие голоса не засчитываются
8. Победит рассказ, набравший больше всех +1 , о чем будет сообщено в поздравительной теме, скорее всего в понедельник 28 декабря.
Также огромная просьба НЕ ФЛУДИТЬ, пока я не выложу все произведения на суд критиков. А потом флудите сколько хотите))
П. С. Если у вас случилось озарение и вы вспомнили что конкурс сегодня, рассказ напечатан, но не отправлен, то напишите мне, я оставлю место для забывашек
П.П.С. Если обнаружите, что нет вашего рассказа, срочно пишите мне на почту (не в теме), я найду и добавлю
Тема закрытаТема скрыта
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
Все мы периодически Кирочки...
Молоденькая врач, отправляя Киру на больничный, советовала ей больше отдыхать и гулять на свежем воздухе. А ещё лучше лежать. Кира улыбнулась и подумала, что вот оно, свободное время, которое было ей так необходимо для решения своих мелких проблем. Выйдя из женской консультации, она с наслаждением гуляла по дорожкам зимнего парка и кормила хлебом уток, которые остались зимовать в городе. Потом, в хорошем настроении, она вышла из парка и поехала по делам.
***
— Лерочка, — сказала она, волнуясь, падчерице, — Мы с твоим папой подготовили тебе подарок на Новый год, — Кира протянула Лере цветной новогодний пакет.
— Подарок? — Лера скривила губы, — лучше б деньги перевёл.
Лера подошла к окну и обернулась к Кире:
— Ты всё или что-то ещё хотела? До свидания.
— Лера, — Кира присела на краешек кресла и улыбнулась, — мы хотим пригласить тебя к нам на Рождество. Я запеку гуся. Посидим, поболтаем по-дружески...
— Не старайся, — холодно ответила Лера, — это папаша с тобой спит, а я с тобой дружить не обязана.
— Я не любовница твоему папе, а жена.
Лера открыла окно, села на подоконник лицом в комнату, задрала к себе повыше ноги в смешных тапочках-собачках и закурила.
Кира закашлялась:
— Лерочка, мне нельзя дышать дымом. Я беременна.
— Ну, счастье-то привалило, — засмеялась Лера и с треском смяла пустую пивную банку, — Пытаешься моего папку спиногрызом своим повязать?
— Как тебе не стыдно, — возмутилась Кира и сделала шаг к Лере. — Мы с твоим отцом любим друг друга.
Девочка выпустила дым Кире в лицо:
— Много вас таких, любящих. Которым нужны папины денежки.
Неожиданно Кира разозлилась и резко толкнула Лерочку в грудь.
— Эй! Ты чего творишь? — Лера пошатнулась на подоконнике и зацепилась рукой за створку окна, — Сдурела, что ли?
Кира ударила её в лицо, и Лера потеряла равновесие, поскользнувшись на обледенелой раме окна. Она пыталась ухватиться за Киру, но та увернулась и оттолкнула её ногой.
Лера падала, задевая ветки деревьев. В комнате остался упавший с ноги смешной тапок. Пушистый снежок залетал в распахнутое окно. Кира в панике схватила свою сумочку и выбежала на улицу.
Около подъезда мужчина в бесформенном пуховике суетился около того, что осталось от Лерочки. Кира отвернулась и её вырвало под какой-то куст.
***
Свекровь Кире улыбалась ласково, но с пренебрежением.
— Наконец-то, — сказала она, закрывая за ней дверь. — Я, пожилая женщина, вынуждена часами ждать, пока ты отоспишься. Детонька, Киронька, ну, нельзя же быть такой ленивой, правда? Обещала помочь — приди, помоги.
Кира виновато покивала головой и пошла на кухню. Там она надела резиновые перчатки и принялась за уборку. Свекровь сидела в широком кресле в гостиной и смотрела телевизор.
Кира отмыла плиту, протёрла холодильник и кухонные шкафчики.
— Кира, ну сколько можно там возиться? Хотела попросить тебя кофе мне сделать, но, похоже, к тебе без толку обращаться.
— Светлана Сергеевна, меня тошнит от запаха кофе.
— Детонька, беременность — это не болезнь, — снисходительно ответила свекровь.
Кира варила кофе для старухи, зажав рукой нос. Потом она налила кофе в свекровину чашку, засыпала ровно две ложки сахара, двумя пальцами добавила корицу, долила сверху молоко и, не жалея, жидкость для прочистки труб. Потом, не снимая резиновых перчаток и фартука, принесла на подносе Светлане Сергеевне напиток и печенье в вазочке.
Свекровь с насмешкой глянула на перчатки, потом глотнула кофе и закашлялась, в ужасе хватая руками себя за горло и пытаясь издать крик. Кира подошла ближе, навалилась на неё всем телом, чтобы обездвижить, рукой откинула назад её голову и залила в рот и в глотку эту едкую кислоту. Светлана Сергеевна пыталась оттолкнуть Киру и скинуть себя, дергала ногами и стонала, но Кира была сильнее и проворнее. Кира не жалела ни химсредства, ни свекрови. Наконец, свекровь перестала дёргаться, и, видимо, потеряла сознание. Голова бессильно свисала на грудь, а около рта, на шее и руках виднелись ожоги от кислоты.
Кира встала, осмотрела себя. Нет, на неё, как ни странно, ни одной капли не попало. Она быстро сунула в пакет фартук с перчатками, вылила в мойку на кухне остатки кофе и вымыла турку с чашкой. Через полчаса она уже сбегала вниз по лестнице. Ей навстречу поднималась пожилая соседка в бесформенном пуховике, и Кира надвинула на глаза капюшон своей парки.
Через два дома от дома свекрови она остановилась около мусорных баков, выбросила пакет с перчатками и фартуком. Там же её и вырвало. Хорошо, что никто не видел.
***
— Кирочка, - расплылся в улыбке Эдик, — не ожидал, не ожидал тебя увидеть. Что же ты, милая, вдруг без звонка?
Кира прошла в большой коридор Эдиковой новой квартиры-студии.
— Лучше лично. Где моя машина?
Эдик широко улыбнулся:
— В гараже.
— Это моя машина, и она мне нужна.
— Кирочка, — улыбался Эдик, — ты не так давно замужем за моим братцем, чтобы считать его имущество своим имуществом. Тебе так не кажется?
— Эдик, ты дурак? — удивилась Кира. — Мы дали тебе эту машину временно, и я купила её ещё до свадьбы.
— Тем более, — уверенно сказал толстый Эдик, — раз вошла в семью, то будь любезна, своего личного у тебя ничего нет больше, Кирочка. Всё общее.
Толстый Эдик уселся на диван и запахнул полы своего длинного банного халата. Рядом на столике стоял недопитый алкоголь, бокалы и колбаса на плоской тарелке.
Кира растерялась и повторила:
— Я пришла за своей машиной, Эдик. Идём в гараж.
— Раздевайся и заходи, Кира. Давай выпьем за внутреннюю свободу от всех обязательств. У меня коньяк хороший.
Кире стало противно и затошнило.
— Я сейчас, — сказала она и прошла мимо него в ванную.
Потом тихо ступая босыми ногами, она вышла из ванной, выбрала одну их пустых тяжелых бутылок, стоявших у стены в ряд, подошла к нему со спины, и, держа в руках бутылку как биту, несколько раз со всей силы опустила её на голову Эдика.
Эдик с замершим выражением изумления на лице упал вперед на стол, роняя на пол разбитые бокалы. Кира взяла нож, которым Эдик резал лимон к коньяку, и с размаху всадила ему в шею сбоку. Чтобы уж наверняка. Кровь хлынула из раны на стол и на пол. Кира брезгливо вытерла руки о халат Эдика.
Потом она снова зашла в ванную, и стала смывать с тела и волос следы крови. Хорошо, что сообразила предварительно полностью здесь раздеться, чтобы не заляпать одежду и иметь возможность смыть с себя следы убийства. От запаха крови её ещё долго рвало в раковину, поэтому она долго приводила себя в порядок и сушила фоном волосы. Из зеркала на неё смотрело бледное, но довольное лицо. Потом, стараясь не смотреть в сторону разгрома и кровищи в комнате, вышла в прихожую, нашла в Эдиковой сумке ключи от своей машины и от гаража, и выскользнула за дверь.
Соседская девочка с собакой, в бесформенной куртке громко поздоровалась с ней. Наверное, приняла её за новую соседку. Кира улыбнулась и ответила ей на приветствие.
***
Оставалось разобраться с мужем. Кира подозревала, что он встречается с некой Эвелиной. К сожалению, сегодня уже не хватит времени, чтобы разобраться с этой дамой. Значит, завтра.
Кира приехала домой на машине домой и припарковалась около подъезда. Рядом с подъездом курил некрасивый тощий парень в объемной нескладной куртке. Кира улыбнулась ему и подумала, что очень странно, что её сегодня ведь день преследуют эти серые уродские пуховики. Парень посмотрел на Киру, смутился и спрятал сигарету.
Она нарядила ёлку, потом приготовила жульен, салат цезарь и куриный бульон, и, набравшись терпения, ждала мужа. Наверняка ему сообщили и о смерти дочери, и о смерти матери, и о смерти брата. Кира зло улыбнулась.
Она достала пистолет из сейфа, вытянула ноги на журнальный столик и обдумывала детали предстоящей операции.
По её предположению, муж уже подъезжал к дому, и развязка была уже близка.
В это время позвонили в дверь. Кира вернула в сейф пистолет и глянула в дверной глазок. В полумраке подъезда она увидела женщину средних лет в несуразном пуховике.
— Откройте, я ваша соседка снизу, — сказала она, — собираем подписи для парковки для жителей нашего дома.
Кира быстро открыла дверь. Соседка твердой рукой прижала её к стене и сказала:
— Не ори.
Кира и не могла ничего крикнуть, рот только бессильно открывался и закрывался, хватая воздух. Несуразный пуховик сжался и расправился вверх, и Кира с удивлением увидела крылья серого ангела. Она крепко зажмурилась и опять открыла глаза — крылья не исчезли.
— Ты убила сегодня несколько человек и собираешься убить ещё одного. Наши люди за тобой следили весь день и исправляли твои ошибки. — говорил серый ангел тоном, не терпящим возражений. — Ты будешь наказана, Кира, — ангел направила руку в сторону Кириного живота, — Всё будет исправлено, и все забудут о том, что ты сегодня наделала, — голос отдавался эхом в подъезде.
Киру скрутил спазм и она упала на пол подъезда. Живот раскалывало от боли и выворачивало нутро. Кровь хлынула из неё, и она почувствовала, что ребенка не будет. Кира теряла сознание, и последнее, что осталось у неё в памяти, это муж, который плакал, стоя на коленях, держал в руках Кирину голову и звонил в скорую помощь.
***
На следующий день муж звонил ей на мобильный в больницу:
«Кирочка, милая, так бывает. Не переживай, у нас обязательно будут ещё дети. Ну что ты! Все, слава богу, здоровы и живы. Мама моя очень переживает, передала тебе курочку запеченную, я тебе вместе с яблоками в передачу положу, кушай, восстанавливайся. Завёз Лерочке подарок, который ты выбирала — она в восторге. Обещала прийти к нам в гости на Рождество. Ты уж прости её, она подросток, и не всегда бывает вежливой. Эдик уезжает на несколько месяцев в командировку, на Новогодних праздниках будет уже где-то на Дальнем востоке. И правильно, я считаю. И нам так спокойнее, без всяких его выкрутасов. Да, конечно, твою машину я у него забрал, пока припарковал у подъезда.
Кира, о какой соседке снизу ты говоришь? Там же не живет никто уже год, квартира пустая, хозяева за границу уехали. Ты, наверное, забыла, маленькая моя.
Люблю только тебя. Конечно. Почему такой вопрос у тебя возник?
Целую тебя дорогая. Врач говорит, что тебе может психолог понадобиться. Ну так вот, завтра к тебе приедет в больницу психолог. Я договорился, пропустят к тебе. Я тебе по вотсапу контакт скину - сохрани в памяти телефона - Эвелина Любавина. Я сам к ней ходил после развода и по поводу Лерочки. Тебе она тоже должна понравиться. Ещё раз, целую-целую-целую. Отдыхай побольше.»
Кира положила трубку. Значит, в итоге все живы и почти никто не желает ей зла? Кира плакала из-за потерянного ребенка и из-за нелепых фантазий.
А Эдика всё равно хотелось убить.
КОНЕЦ
- Уроки сделала?
Ленка втянула голову в плечи, густо покраснела и кивнула.
Особо не задавали – пара задачек по математике, упражнение по русскому языку, прописи по английскому, но все это было ужасно скучно. Душа жаждала каникул, сладкого сна до обеда и отсутствия контроля со стороны матери.
Вторая четверть вымотала все нервы – в классе была новая учительница, пятеро новых учеников и Колька – самый вредных из «старичков», по иронии судьбы сидевший именно с Ленкой и активно мешающий ей всем своим существованием, начинающимся с локтей, которыми Колька постоянно толкал Ленку, отчего красиво и старательно выводимые прописи получались грязными каракулями.
Ленка пыхтела от злости и обиды, сжимала губы, прятала слезы, но учительнице не жаловалась, запуганная Колькой, что ябеду побьют и никто с такой никогда не станет дружиться.
Быть изгоем Ленка не хотела, но за все старания больше «тройки» не получала, из-за чего имела неприятные беседы с матерью.
- Тетради мне на стол, - скомандовала мама, глядя на Ленку сверху вниз суровым взглядом. – Опять навозила грязищи!
От злобного шипения Ленка ощутила пощипывание в глазах.
Она честно старалась без помарок, но воспоминания о тяжелом дне так и преследовали, душа обидой на очередную «тройку» по русскому. И все из-за Кольки.
- Сколько раз говорить, чтобы сперва решала в черновике? – продолжила мать, зачеркивая синюю ручку жирной красной. – Троечница! – припечатала она.
Ленка с трудом сглотнула вставший в горле комок слез, стараясь все же не плакать.
Мать не любила слез по ерунде, как она всегда говорила.
- Все, - мать пододвинула тетрадки к краю стола. – Неряха, - добавила она, когда Ленка протянула руку, чтобы забрать свои труды. – Так и вырастешь неумехой-троечницей. Вот у Лидии Михайловны Наташенька – и умница, и дома маме помогает, и учится на «пятерки», а ты…
Ленка только еле слышно шмыгнула носом.
А она была просто никчемной девчонкой. Так мама ее называла каждый раз, когда видела дневник с «тройками». Маму не радовали ни «пятерки» по рисованию и музыке, ни «четверки» по физкультуре и английскому. Мама хотела, чтобы ее никчемная Ленка была умницей-Наташенькой, дочкой соседки.
Даже несмотря на то, что Ленка изо всех сил старалась помогать маме по дому, выходило всегда плохо.
Посуду приходилось перемывать, пол тоже, из-за небольшого роста без стула невозможно было заварить чай в красивом чайничке, а стирать белье Ленке было строго запрещено после того, как она однажды включила машинку, не отсортировав цветное белье и белое, результатом чего стала окрашенная в розовый цвет белоснежная мамина блузка.
Ленке новый цвет даже понравился, стало только лучше, но мама была в ярости, крича так, что Ленка молча плакала от обиды.
Тогда Ленку оставили на неделю без сладкого и телевизора, прогулок с подружками и любимой куклы.
Ленка навсегда уяснила, что от ее помощи маме только хуже.
Когда с переписыванием набело было покончено, мама позвала ужинать.
От вида капусты с котлетой Ленку замутило.
Есть не хотелось, но не есть было просто опасно.
Мама, конечно, не побила бы дочь, она никогда и пальцем ее не трогала, но сладкое Ленка не увидела бы с месяц – такое уже было.
Так что, с трудом доев предложенное, Ленка отнесла пустую тарелку в мойку и ушла к себе.
Спать было рано, хотелось, чтобы день закончился хоть как-то получше, к тому же, у Ленки было, что предложить маме, чтобы наконец-то увидеть ее улыбку и услышать от нее похвалу.
- Мама, мы сегодня на труде делали подарки для мам, - начала Ленка, держа за спиной свою поделку. – Мне поставили «пять».
И продемонстрировала свою работу.
На большом листе картона развернулась целая новогодняя история: в зимнем лесу, под огромной луной, на симпатичной полянке высилась высоченная, тщательно проработанная до мельчайших деталей ель – настоящая новогодняя красавица, украшенная гирляндами огоньков, конфет и игрушек, под которой находились подарки в ярких обертках. А вокруг елки водили хоровод лесные жители, Дед Мороз и Снегурочка.
Снег, даже на вид пушистый, был щедро обрызган блестками для эффекта сияния под луной. На шкурах животных можно было разглядеть снежинки – совсем крошечные, резные. А шубы Деда Мороза и его внучки сверкали стразами.
Ленка вложила в картину всю душу, ожидая не только похвалы от учительницы и зависти одноклассников, но и улыбки от мамы, ведь подарок делался для нее, для ее гордости от того, какая умная и талантливая ее дочь.
- Это что? – спросила мама, разглядывая картину, которую Ленка все еще держала в руках.
- У нас была тема «Свободное творчество» к Новому году, - ответила Ленка, все еще не видя даже тени маминой улыбки. – Я сделала новогодний лес.
- Красиво, - похвалила мама, взяв подарок. – Кривовато, но красиво.
Ленка расцвела.
Пусть мама даже не поблагодарила за подарок, не улыбнулась, не обняла дочь, но главное-то было в том, что ей подарок понравился…
Ненадолго, потому что, когда Ленка на минутку убежала к себе, чтобы взять ручку и подписать свою работу, картина была уничтожена.
Ленка как оцепенела, застав маму комкавшей ее подарок, ломающей все блестки-стразы, сминающей зверюшек и людей.
Бесформенный комок того, что совсем недавно было творением всей жизни, полетел в мусорное ведро на глазах потерявшей дар речи Ленки.
- Мама… - прошептала она, чувствуя, что слезы уже не сдержать.
- Что? – обернулась на нее мать. – Ну, красиво, спасибо, но ты же не думаешь, что я это повешу на стену или кому-нибудь покажу? Мне мусор в доме не нужен.
Ленка с трудом удержалась от воя обиды.
На полу у мусорки одиноко валялась крупная стразинка с шубы Снегурочки.
***
- Какое тебе пение? Какие танцы? Ни голоса, ни фигуры, ни рожи!
Ленка только отвела глаза.
Мама была в своем репертуаре.
В принципе, к подростковому периоду, Ленка уяснила только одно – она никчемная, она глупая, уродливая и абсолютно ненужная.
Часто вспоминались садиковские утренники, когда мама просто оставляла Ленку без платья для выступления и даже запрещала воспитательницам ставить ее в программу, праздничные поздравления в феврале, в марте и на Новый год, когда мама просто не водила Ленку в садик, а потом с равнодушием слушала отчеты и восторги других мам, расхваливавших своих детей; за садиком началась школа, когда на первый день учебы вместо кос и бантов мама просто коротко постригла Ленку, чтобы не мучиться каждое утро с плетением и бантами, каникулы, когда Ленку не пускали гулять, таская по кружкам и секциям; переходы из класса в класс, праздники без подарков и сладостей, редкие елки дома и самое страшное, о чем Ленка узнала уже в седьмом классе – она в самом деле была ненужной.
Соседка, обычно поджимавшая губы при встрече с Ленкой, как-то злобно прошипела ей вслед, что, мол, испортила Ленка жизнь своей матери, а ведь та детей не хотела, но пришлось рожать под давлением бабки, своей матери.
Отца Ленка не знала, да и не особо старалась узнать, почему его не было, но такое откровение ударило в самое сердце.
Мать никогда не била Ленку, старалась одеть пусть и не дорого, но тепло, красиво и по сезону, ничем не баловала, лечила, когда Ленка болела, но ни тепла, ни любви не выказывала, даже не считалась с Ленкиным мнением относительно каких-то увлечений.
Впрочем, Ленка просто привыкла чувствовать себя лишней в доме, но мать все-таки любила.
Мать работала на двух работах, брала подработку, но давала дочери достойное образование и всестороннее развитие.
Хоть так, думала всегда Ленка.
Но мечта все-таки была.
Петь, танцевать, что-то мастерить. И не просто для себя, а для заработка.
Мать рубила все на корню.
Танцы стоили денег, одежда для танцев, обувь стоили дорого, класс вокала едва ли дал бы шанс выступать на сцене без связей в шоу-бизнесе, а вкладываться в непонятно что мать не хотела.
То ли дело английский – минимум затрат, максимум пользы.
***
К совершеннолетию Ленка так и осталась ненужной, но теперь мать всячески намекала на ее уход из дома.
- Поступила сама – ну, и хорошо. Надо своим умом жить, а не из матери все соки тянуть на репетиторов. Что мне, спасибо тебе говорить и в ножки кланяться?
Ленка не возражала. Она действительно добилась поступления в престижный колледж пусть даже и без золотой медали из школы.
Аттестат, прямо сказать, оставлял желать лучшего.
***
Взрослая жизнь началась с того, что Ленка устроилась на работу.
После колледжа, поступив в университет, добившись комнаты в общаге, Ленка нашла неплохую работу и наконец-то занялась собой.
Слишком толстая для своих лет, какая-то уставшая, на вид даже сонная, без косметики, хотя и с хорошей кожей, Ленка мечтала похудеть и купить самое обтягивающее платье.
Увы, реальность больно поставила ее на место.
Ни диеты, ни откровенное голодание не помогали. Спортзал только выкачивал деньги, которых и так не было, плюс добавились проблемы со здоровьем – одышка, постоянные боли в ногах, головокружения.
- Давление высокое, милочка, - сухо произнес седенький доктор. – Надо бы еще проверить гормоны.
Гормоны были вне нормы.
То ли настигла карма ненужного ребенка, то ли Ленка сама довела себя до такого состояния, взывать к справедливости было бессмысленно.
Ленка махнула на себя рукой.
Ни парней в юности, ни мужчин в зрелости не было и быть уже не могло.
Кому она нужна такая уродливая и никчемная?
***
- Это Вам! – девчонка пяти лет от роду протянула Ленке, теперь уже Елене Вадимовне, крупному специалисту в психотерапии и детской психологии, разукрашенный лист бумаги с каракулями.
- Спасибо большое, Катюша, - тепло улыбнулась Ленка, приняв подарок из рук маленькой пациентки. – Как красиво! Что у нас тут? Солнышко, травка, цветочки – м-м-м… А это кто? – указала она пальцем на крохотную фигурку-завитушку рядом с фигуркой-завитушкой чуть побольше и с другой стороны с чем-то круглым и с золотой косой сверху.
- Я, мама и Вы, - выдала девочка.
- Весь вечер рисовала, - грустно, но в то же время гордо улыбнулась мама девочки.
- Ты настоящий художник, Екатерина, - серьезно произнесла Ленка, стараясь не улыбаться. – Я очень тобой горжусь. А что еще тут написано?
Девчушка без запинки выпалила простенький английский стишок, слова которого старательно выводила совершенно невообразимыми каракулями на рисунке прямо поверх людей-завитушек и растительности, больше похожей на палки.
Для ребенка с тяжелым психическим расстройством это был целый подвиг.
- Молодец! – зааплодировала Ленка от души. – Браво!
Девчушка расцвела.
- Ну, мы пойдем, - слегка поторопила дочку мама. – На следующей неделе как обычно? – обратилась она к Ленке.
- Конечно. Ну, Катерина, до встречи! – Ленка с трудом встала с кресла и наклонилась к ребенку.
- Пока! – звонко ответила девочка.
Пусть и очень полная, одинокая, без семьи, мужа и детей, без надежд найти свой кусочек счастья в бездушном мире, но ухоженная, со вкусом одетая, добродушная, талантливая, терпеливая и влюбленная в свою работу с маленькими пациентами, Ленка старалась вести их по тропе жизни за руку, помогая не упасть.
Иногда получалось, и пациенты сами приходили поблагодарить терпеливую женщину за ее нелегкий труд, иногда был нужен другой специалист и другая терапия, тогда Ленка теряла пациентов и больше никогда не могла узнать, как сложилась их судьба, но одно она делала всегда.
То, чего никогда не делала ее мать.
Кривой, смазанный от слюны, щедро смачиваемой карандаши, с плохо прорисованными людьми, обстановкой, крошечной точкой-солнышком, от которой расходились длинные жалящие лучи, размашисто разукрашенный английскими словами невпопад из детского стишка, рисунок, в котором не обошлось без помощи взрослого человека, занял свое почетное место на стене кабинета.
И пусть его уже с трудом можно было заметить на фоне других кривоватых рисунков, Ленка ценила каждый из них, зная, какие истории стояли за завитушкой или буквой на них.
О том, чтобы выбросить хоть один даже по прошествии долгих лет, не могло идти и речи.
КОНЕЦ
- Уроки сделала?
Ленка втянула голову в плечи, густо покраснела и кивнула.
Особо не задавали – пара задачек по математике, упражнение по русскому языку, прописи по английскому, но все это было ужасно скучно. Душа жаждала каникул, сладкого сна до обеда и отсутствия контроля со стороны матери.
Вторая четверть вымотала все нервы – в классе была новая учительница, пятеро новых учеников и Колька – самый вредных из «старичков», по иронии судьбы сидевший именно с Ленкой и активно мешающий ей всем своим существованием, начинающимся с локтей, которыми Колька постоянно толкал Ленку, отчего красиво и старательно выводимые прописи получались грязными каракулями.
Ленка пыхтела от злости и обиды, сжимала губы, прятала слезы, но учительнице не жаловалась, запуганная Колькой, что ябеду побьют и никто с такой никогда не станет дружиться.
Быть изгоем Ленка не хотела, но за все старания больше «тройки» не получала, из-за чего имела неприятные беседы с матерью.
- Тетради мне на стол, - скомандовала мама, глядя на Ленку сверху вниз суровым взглядом. – Опять навозила грязищи!
От злобного шипения Ленка ощутила пощипывание в глазах.
Она честно старалась без помарок, но воспоминания о тяжелом дне так и преследовали, душа обидой на очередную «тройку» по русскому. И все из-за Кольки.
- Сколько раз говорить, чтобы сперва решала в черновике? – продолжила мать, зачеркивая синюю ручку жирной красной. – Троечница! – припечатала она.
Ленка с трудом сглотнула вставший в горле комок слез, стараясь все же не плакать.
Мать не любила слез по ерунде, как она всегда говорила.
- Все, - мать пододвинула тетрадки к краю стола. – Неряха, - добавила она, когда Ленка протянула руку, чтобы забрать свои труды. – Так и вырастешь неумехой-троечницей. Вот у Лидии Михайловны Наташенька – и умница, и дома маме помогает, и учится на «пятерки», а ты…
Ленка только еле слышно шмыгнула носом.
А она была просто никчемной девчонкой. Так мама ее называла каждый раз, когда видела дневник с «тройками». Маму не радовали ни «пятерки» по рисованию и музыке, ни «четверки» по физкультуре и английскому. Мама хотела, чтобы ее никчемная Ленка была умницей-Наташенькой, дочкой соседки.
Даже несмотря на то, что Ленка изо всех сил старалась помогать маме по дому, выходило всегда плохо.
Посуду приходилось перемывать, пол тоже, из-за небольшого роста без стула невозможно было заварить чай в красивом чайничке, а стирать белье Ленке было строго запрещено после того, как она однажды включила машинку, не отсортировав цветное белье и белое, результатом чего стала окрашенная в розовый цвет белоснежная мамина блузка.
Ленке новый цвет даже понравился, стало только лучше, но мама была в ярости, крича так, что Ленка молча плакала от обиды.
Тогда Ленку оставили на неделю без сладкого и телевизора, прогулок с подружками и любимой куклы.
Ленка навсегда уяснила, что от ее помощи маме только хуже.
Когда с переписыванием набело было покончено, мама позвала ужинать.
От вида капусты с котлетой Ленку замутило.
Есть не хотелось, но не есть было просто опасно.
Мама, конечно, не побила бы дочь, она никогда и пальцем ее не трогала, но сладкое Ленка не увидела бы с месяц – такое уже было.
Так что, с трудом доев предложенное, Ленка отнесла пустую тарелку в мойку и ушла к себе.
Спать было рано, хотелось, чтобы день закончился хоть как-то получше, к тому же, у Ленки было, что предложить маме, чтобы наконец-то увидеть ее улыбку и услышать от нее похвалу.
- Мама, мы сегодня на труде делали подарки для мам, - начала Ленка, держа за спиной свою поделку. – Мне поставили «пять».
И продемонстрировала свою работу.
На большом листе картона развернулась целая новогодняя история: в зимнем лесу, под огромной луной, на симпатичной полянке высилась высоченная, тщательно проработанная до мельчайших деталей ель – настоящая новогодняя красавица, украшенная гирляндами огоньков, конфет и игрушек, под которой находились подарки в ярких обертках. А вокруг елки водили хоровод лесные жители, Дед Мороз и Снегурочка.
Снег, даже на вид пушистый, был щедро обрызган блестками для эффекта сияния под луной. На шкурах животных можно было разглядеть снежинки – совсем крошечные, резные. А шубы Деда Мороза и его внучки сверкали стразами.
Ленка вложила в картину всю душу, ожидая не только похвалы от учительницы и зависти одноклассников, но и улыбки от мамы, ведь подарок делался для нее, для ее гордости от того, какая умная и талантливая ее дочь.
- Это что? – спросила мама, разглядывая картину, которую Ленка все еще держала в руках.
- У нас была тема «Свободное творчество» к Новому году, - ответила Ленка, все еще не видя даже тени маминой улыбки. – Я сделала новогодний лес.
- Красиво, - похвалила мама, взяв подарок. – Кривовато, но красиво.
Ленка расцвела.
Пусть мама даже не поблагодарила за подарок, не улыбнулась, не обняла дочь, но главное-то было в том, что ей подарок понравился…
Ненадолго, потому что, когда Ленка на минутку убежала к себе, чтобы взять ручку и подписать свою работу, картина была уничтожена.
Ленка как оцепенела, застав маму комкавшей ее подарок, ломающей все блестки-стразы, сминающей зверюшек и людей.
Бесформенный комок того, что совсем недавно было творением всей жизни, полетел в мусорное ведро на глазах потерявшей дар речи Ленки.
- Мама… - прошептала она, чувствуя, что слезы уже не сдержать.
- Что? – обернулась на нее мать. – Ну, красиво, спасибо, но ты же не думаешь, что я это повешу на стену или кому-нибудь покажу? Мне мусор в доме не нужен.
Ленка с трудом удержалась от воя обиды.
На полу у мусорки одиноко валялась крупная стразинка с шубы Снегурочки.
***
- Какое тебе пение? Какие танцы? Ни голоса, ни фигуры, ни рожи!
Ленка только отвела глаза.
Мама была в своем репертуаре.
В принципе, к подростковому периоду, Ленка уяснила только одно – она никчемная, она глупая, уродливая и абсолютно ненужная.
Часто вспоминались садиковские утренники, когда мама просто оставляла Ленку без платья для выступления и даже запрещала воспитательницам ставить ее в программу, праздничные поздравления в феврале, в марте и на Новый год, когда мама просто не водила Ленку в садик, а потом с равнодушием слушала отчеты и восторги других мам, расхваливавших своих детей; за садиком началась школа, когда на первый день учебы вместо кос и бантов мама просто коротко постригла Ленку, чтобы не мучиться каждое утро с плетением и бантами, каникулы, когда Ленку не пускали гулять, таская по кружкам и секциям; переходы из класса в класс, праздники без подарков и сладостей, редкие елки дома и самое страшное, о чем Ленка узнала уже в седьмом классе – она в самом деле была ненужной.
Соседка, обычно поджимавшая губы при встрече с Ленкой, как-то злобно прошипела ей вслед, что, мол, испортила Ленка жизнь своей матери, а ведь та детей не хотела, но пришлось рожать под давлением бабки, своей матери.
Отца Ленка не знала, да и не особо старалась узнать, почему его не было, но такое откровение ударило в самое сердце.
Мать никогда не била Ленку, старалась одеть пусть и не дорого, но тепло, красиво и по сезону, ничем не баловала, лечила, когда Ленка болела, но ни тепла, ни любви не выказывала, даже не считалась с Ленкиным мнением относительно каких-то увлечений.
Впрочем, Ленка просто привыкла чувствовать себя лишней в доме, но мать все-таки любила.
Мать работала на двух работах, брала подработку, но давала дочери достойное образование и всестороннее развитие.
Хоть так, думала всегда Ленка.
Но мечта все-таки была.
Петь, танцевать, что-то мастерить. И не просто для себя, а для заработка.
Мать рубила все на корню.
Танцы стоили денег, одежда для танцев, обувь стоили дорого, класс вокала едва ли дал бы шанс выступать на сцене без связей в шоу-бизнесе, а вкладываться в непонятно что мать не хотела.
То ли дело английский – минимум затрат, максимум пользы.
***
К совершеннолетию Ленка так и осталась ненужной, но теперь мать всячески намекала на ее уход из дома.
- Поступила сама – ну, и хорошо. Надо своим умом жить, а не из матери все соки тянуть на репетиторов. Что мне, спасибо тебе говорить и в ножки кланяться?
Ленка не возражала. Она действительно добилась поступления в престижный колледж пусть даже и без золотой медали из школы.
Аттестат, прямо сказать, оставлял желать лучшего.
***
Взрослая жизнь началась с того, что Ленка устроилась на работу.
После колледжа, поступив в университет, добившись комнаты в общаге, Ленка нашла неплохую работу и наконец-то занялась собой.
Слишком толстая для своих лет, какая-то уставшая, на вид даже сонная, без косметики, хотя и с хорошей кожей, Ленка мечтала похудеть и купить самое обтягивающее платье.
Увы, реальность больно поставила ее на место.
Ни диеты, ни откровенное голодание не помогали. Спортзал только выкачивал деньги, которых и так не было, плюс добавились проблемы со здоровьем – одышка, постоянные боли в ногах, головокружения.
- Давление высокое, милочка, - сухо произнес седенький доктор. – Надо бы еще проверить гормоны.
Гормоны были вне нормы.
То ли настигла карма ненужного ребенка, то ли Ленка сама довела себя до такого состояния, взывать к справедливости было бессмысленно.
Ленка махнула на себя рукой.
Ни парней в юности, ни мужчин в зрелости не было и быть уже не могло.
Кому она нужна такая уродливая и никчемная?
***
- Это Вам! – девчонка пяти лет от роду протянула Ленке, теперь уже Елене Вадимовне, крупному специалисту в психотерапии и детской психологии, разукрашенный лист бумаги с каракулями.
- Спасибо большое, Катюша, - тепло улыбнулась Ленка, приняв подарок из рук маленькой пациентки. – Как красиво! Что у нас тут? Солнышко, травка, цветочки – м-м-м… А это кто? – указала она пальцем на крохотную фигурку-завитушку рядом с фигуркой-завитушкой чуть побольше и с другой стороны с чем-то круглым и с золотой косой сверху.
- Я, мама и Вы, - выдала девочка.
- Весь вечер рисовала, - грустно, но в то же время гордо улыбнулась мама девочки.
- Ты настоящий художник, Екатерина, - серьезно произнесла Ленка, стараясь не улыбаться. – Я очень тобой горжусь. А что еще тут написано?
Девчушка без запинки выпалила простенький английский стишок, слова которого старательно выводила совершенно невообразимыми каракулями на рисунке прямо поверх людей-завитушек и растительности, больше похожей на палки.
Для ребенка с тяжелым психическим расстройством это был целый подвиг.
- Молодец! – зааплодировала Ленка от души. – Браво!
Девчушка расцвела.
- Ну, мы пойдем, - слегка поторопила дочку мама. – На следующей неделе как обычно? – обратилась она к Ленке.
- Конечно. Ну, Катерина, до встречи! – Ленка с трудом встала с кресла и наклонилась к ребенку.
- Пока! – звонко ответила девочка.
Пусть и очень полная, одинокая, без семьи, мужа и детей, без надежд найти свой кусочек счастья в бездушном мире, но ухоженная, со вкусом одетая, добродушная, талантливая, терпеливая и влюбленная в свою работу с маленькими пациентами, Ленка старалась вести их по тропе жизни за руку, помогая не упасть.
Иногда получалось, и пациенты сами приходили поблагодарить терпеливую женщину за ее нелегкий труд, иногда был нужен другой специалист и другая терапия, тогда Ленка теряла пациентов и больше никогда не могла узнать, как сложилась их судьба, но одно она делала всегда.
То, чего никогда не делала ее мать.
Кривой, смазанный от слюны, щедро смачиваемой карандаши, с плохо прорисованными людьми, обстановкой, крошечной точкой-солнышком, от которой расходились длинные жалящие лучи, размашисто разукрашенный английскими словами невпопад из детского стишка, рисунок, в котором не обошлось без помощи взрослого человека, занял свое почетное место на стене кабинета.
И пусть его уже с трудом можно было заметить на фоне других кривоватых рисунков, Ленка ценила каждый из них, зная, какие истории стояли за завитушкой или буквой на них.
О том, чтобы выбросить хоть один даже по прошествии долгих лет, не могло идти и речи.
КОНЕЦ
- Уроки сделала?
Ленка втянула голову в плечи, густо покраснела и кивнула.
Особо не задавали – пара задачек по математике, упражнение по русскому языку, прописи по английскому, но все это было ужасно скучно. Душа жаждала каникул, сладкого сна до обеда и отсутствия контроля со стороны матери.
Вторая четверть вымотала все нервы – в классе была новая учительница, пятеро новых учеников и Колька – самый вредных из «старичков», по иронии судьбы сидевший именно с Ленкой и активно мешающий ей всем своим существованием, начинающимся с локтей, которыми Колька постоянно толкал Ленку, отчего красиво и старательно выводимые прописи получались грязными каракулями.
Ленка пыхтела от злости и обиды, сжимала губы, прятала слезы, но учительнице не жаловалась, запуганная Колькой, что ябеду побьют и никто с такой никогда не станет дружиться.
Быть изгоем Ленка не хотела, но за все старания больше «тройки» не получала, из-за чего имела неприятные беседы с матерью.
- Тетради мне на стол, - скомандовала мама, глядя на Ленку сверху вниз суровым взглядом. – Опять навозила грязищи!
От злобного шипения Ленка ощутила пощипывание в глазах.
Она честно старалась без помарок, но воспоминания о тяжелом дне так и преследовали, душа обидой на очередную «тройку» по русскому. И все из-за Кольки.
- Сколько раз говорить, чтобы сперва решала в черновике? – продолжила мать, зачеркивая синюю ручку жирной красной. – Троечница! – припечатала она.
Ленка с трудом сглотнула вставший в горле комок слез, стараясь все же не плакать.
Мать не любила слез по ерунде, как она всегда говорила.
- Все, - мать пододвинула тетрадки к краю стола. – Неряха, - добавила она, когда Ленка протянула руку, чтобы забрать свои труды. – Так и вырастешь неумехой-троечницей. Вот у Лидии Михайловны Наташенька – и умница, и дома маме помогает, и учится на «пятерки», а ты…
Ленка только еле слышно шмыгнула носом.
А она была просто никчемной девчонкой. Так мама ее называла каждый раз, когда видела дневник с «тройками». Маму не радовали ни «пятерки» по рисованию и музыке, ни «четверки» по физкультуре и английскому. Мама хотела, чтобы ее никчемная Ленка была умницей-Наташенькой, дочкой соседки.
Даже несмотря на то, что Ленка изо всех сил старалась помогать маме по дому, выходило всегда плохо.
Посуду приходилось перемывать, пол тоже, из-за небольшого роста без стула невозможно было заварить чай в красивом чайничке, а стирать белье Ленке было строго запрещено после того, как она однажды включила машинку, не отсортировав цветное белье и белое, результатом чего стала окрашенная в розовый цвет белоснежная мамина блузка.
Ленке новый цвет даже понравился, стало только лучше, но мама была в ярости, крича так, что Ленка молча плакала от обиды.
Тогда Ленку оставили на неделю без сладкого и телевизора, прогулок с подружками и любимой куклы.
Ленка навсегда уяснила, что от ее помощи маме только хуже.
Когда с переписыванием набело было покончено, мама позвала ужинать.
От вида капусты с котлетой Ленку замутило.
Есть не хотелось, но не есть было просто опасно.
Мама, конечно, не побила бы дочь, она никогда и пальцем ее не трогала, но сладкое Ленка не увидела бы с месяц – такое уже было.
Так что, с трудом доев предложенное, Ленка отнесла пустую тарелку в мойку и ушла к себе.
Спать было рано, хотелось, чтобы день закончился хоть как-то получше, к тому же, у Ленки было, что предложить маме, чтобы наконец-то увидеть ее улыбку и услышать от нее похвалу.
- Мама, мы сегодня на труде делали подарки для мам, - начала Ленка, держа за спиной свою поделку. – Мне поставили «пять».
И продемонстрировала свою работу.
На большом листе картона развернулась целая новогодняя история: в зимнем лесу, под огромной луной, на симпатичной полянке высилась высоченная, тщательно проработанная до мельчайших деталей ель – настоящая новогодняя красавица, украшенная гирляндами огоньков, конфет и игрушек, под которой находились подарки в ярких обертках. А вокруг елки водили хоровод лесные жители, Дед Мороз и Снегурочка.
Снег, даже на вид пушистый, был щедро обрызган блестками для эффекта сияния под луной. На шкурах животных можно было разглядеть снежинки – совсем крошечные, резные. А шубы Деда Мороза и его внучки сверкали стразами.
Ленка вложила в картину всю душу, ожидая не только похвалы от учительницы и зависти одноклассников, но и улыбки от мамы, ведь подарок делался для нее, для ее гордости от того, какая умная и талантливая ее дочь.
- Это что? – спросила мама, разглядывая картину, которую Ленка все еще держала в руках.
- У нас была тема «Свободное творчество» к Новому году, - ответила Ленка, все еще не видя даже тени маминой улыбки. – Я сделала новогодний лес.
- Красиво, - похвалила мама, взяв подарок. – Кривовато, но красиво.
Ленка расцвела.
Пусть мама даже не поблагодарила за подарок, не улыбнулась, не обняла дочь, но главное-то было в том, что ей подарок понравился…
Ненадолго, потому что, когда Ленка на минутку убежала к себе, чтобы взять ручку и подписать свою работу, картина была уничтожена.
Ленка как оцепенела, застав маму комкавшей ее подарок, ломающей все блестки-стразы, сминающей зверюшек и людей.
Бесформенный комок того, что совсем недавно было творением всей жизни, полетел в мусорное ведро на глазах потерявшей дар речи Ленки.
- Мама… - прошептала она, чувствуя, что слезы уже не сдержать.
- Что? – обернулась на нее мать. – Ну, красиво, спасибо, но ты же не думаешь, что я это повешу на стену или кому-нибудь покажу? Мне мусор в доме не нужен.
Ленка с трудом удержалась от воя обиды.
На полу у мусорки одиноко валялась крупная стразинка с шубы Снегурочки.
***
- Какое тебе пение? Какие танцы? Ни голоса, ни фигуры, ни рожи!
Ленка только отвела глаза.
Мама была в своем репертуаре.
В принципе, к подростковому периоду, Ленка уяснила только одно – она никчемная, она глупая, уродливая и абсолютно ненужная.
Часто вспоминались садиковские утренники, когда мама просто оставляла Ленку без платья для выступления и даже запрещала воспитательницам ставить ее в программу, праздничные поздравления в феврале, в марте и на Новый год, когда мама просто не водила Ленку в садик, а потом с равнодушием слушала отчеты и восторги других мам, расхваливавших своих детей; за садиком началась школа, когда на первый день учебы вместо кос и бантов мама просто коротко постригла Ленку, чтобы не мучиться каждое утро с плетением и бантами, каникулы, когда Ленку не пускали гулять, таская по кружкам и секциям; переходы из класса в класс, праздники без подарков и сладостей, редкие елки дома и самое страшное, о чем Ленка узнала уже в седьмом классе – она в самом деле была ненужной.
Соседка, обычно поджимавшая губы при встрече с Ленкой, как-то злобно прошипела ей вслед, что, мол, испортила Ленка жизнь своей матери, а ведь та детей не хотела, но пришлось рожать под давлением бабки, своей матери.
Отца Ленка не знала, да и не особо старалась узнать, почему его не было, но такое откровение ударило в самое сердце.
Мать никогда не била Ленку, старалась одеть пусть и не дорого, но тепло, красиво и по сезону, ничем не баловала, лечила, когда Ленка болела, но ни тепла, ни любви не выказывала, даже не считалась с Ленкиным мнением относительно каких-то увлечений.
Впрочем, Ленка просто привыкла чувствовать себя лишней в доме, но мать все-таки любила.
Мать работала на двух работах, брала подработку, но давала дочери достойное образование и всестороннее развитие.
Хоть так, думала всегда Ленка.
Но мечта все-таки была.
Петь, танцевать, что-то мастерить. И не просто для себя, а для заработка.
Мать рубила все на корню.
Танцы стоили денег, одежда для танцев, обувь стоили дорого, класс вокала едва ли дал бы шанс выступать на сцене без связей в шоу-бизнесе, а вкладываться в непонятно что мать не хотела.
То ли дело английский – минимум затрат, максимум пользы.
***
К совершеннолетию Ленка так и осталась ненужной, но теперь мать всячески намекала на ее уход из дома.
- Поступила сама – ну, и хорошо. Надо своим умом жить, а не из матери все соки тянуть на репетиторов. Что мне, спасибо тебе говорить и в ножки кланяться?
Ленка не возражала. Она действительно добилась поступления в престижный колледж пусть даже и без золотой медали из школы.
Аттестат, прямо сказать, оставлял желать лучшего.
***
Взрослая жизнь началась с того, что Ленка устроилась на работу.
После колледжа, поступив в университет, добившись комнаты в общаге, Ленка нашла неплохую работу и наконец-то занялась собой.
Слишком толстая для своих лет, какая-то уставшая, на вид даже сонная, без косметики, хотя и с хорошей кожей, Ленка мечтала похудеть и купить самое обтягивающее платье.
Увы, реальность больно поставила ее на место.
Ни диеты, ни откровенное голодание не помогали. Спортзал только выкачивал деньги, которых и так не было, плюс добавились проблемы со здоровьем – одышка, постоянные боли в ногах, головокружения.
- Давление высокое, милочка, - сухо произнес седенький доктор. – Надо бы еще проверить гормоны.
Гормоны были вне нормы.
То ли настигла карма ненужного ребенка, то ли Ленка сама довела себя до такого состояния, взывать к справедливости было бессмысленно.
Ленка махнула на себя рукой.
Ни парней в юности, ни мужчин в зрелости не было и быть уже не могло.
Кому она нужна такая уродливая и никчемная?
***
- Это Вам! – девчонка пяти лет от роду протянула Ленке, теперь уже Елене Вадимовне, крупному специалисту в психотерапии и детской психологии, разукрашенный лист бумаги с каракулями.
- Спасибо большое, Катюша, - тепло улыбнулась Ленка, приняв подарок из рук маленькой пациентки. – Как красиво! Что у нас тут? Солнышко, травка, цветочки – м-м-м… А это кто? – указала она пальцем на крохотную фигурку-завитушку рядом с фигуркой-завитушкой чуть побольше и с другой стороны с чем-то круглым и с золотой косой сверху.
- Я, мама и Вы, - выдала девочка.
- Весь вечер рисовала, - грустно, но в то же время гордо улыбнулась мама девочки.
- Ты настоящий художник, Екатерина, - серьезно произнесла Ленка, стараясь не улыбаться. – Я очень тобой горжусь. А что еще тут написано?
Девчушка без запинки выпалила простенький английский стишок, слова которого старательно выводила совершенно невообразимыми каракулями на рисунке прямо поверх людей-завитушек и растительности, больше похожей на палки.
Для ребенка с тяжелым психическим расстройством это был целый подвиг.
- Молодец! – зааплодировала Ленка от души. – Браво!
Девчушка расцвела.
- Ну, мы пойдем, - слегка поторопила дочку мама. – На следующей неделе как обычно? – обратилась она к Ленке.
- Конечно. Ну, Катерина, до встречи! – Ленка с трудом встала с кресла и наклонилась к ребенку.
- Пока! – звонко ответила девочка.
Пусть и очень полная, одинокая, без семьи, мужа и детей, без надежд найти свой кусочек счастья в бездушном мире, но ухоженная, со вкусом одетая, добродушная, талантливая, терпеливая и влюбленная в свою работу с маленькими пациентами, Ленка старалась вести их по тропе жизни за руку, помогая не упасть.
Иногда получалось, и пациенты сами приходили поблагодарить терпеливую женщину за ее нелегкий труд, иногда был нужен другой специалист и другая терапия, тогда Ленка теряла пациентов и больше никогда не могла узнать, как сложилась их судьба, но одно она делала всегда.
То, чего никогда не делала ее мать.
Кривой, смазанный от слюны, щедро смачиваемой карандаши, с плохо прорисованными людьми, обстановкой, крошечной точкой-солнышком, от которой расходились длинные жалящие лучи, размашисто разукрашенный английскими словами невпопад из детского стишка, рисунок, в котором не обошлось без помощи взрослого человека, занял свое почетное место на стене кабинета.
И пусть его уже с трудом можно было заметить на фоне других кривоватых рисунков, Ленка ценила каждый из них, зная, какие истории стояли за завитушкой или буквой на них.
О том, чтобы выбросить хоть один даже по прошествии долгих лет, не могло идти и речи.
КОНЕЦ
- Уроки сделала?
Ленка втянула голову в плечи, густо покраснела и кивнула.
Особо не задавали – пара задачек по математике, упражнение по русскому языку, прописи по английскому, но все это было ужасно скучно. Душа жаждала каникул, сладкого сна до обеда и отсутствия контроля со стороны матери.
Вторая четверть вымотала все нервы – в классе была новая учительница, пятеро новых учеников и Колька – самый вредных из «старичков», по иронии судьбы сидевший именно с Ленкой и активно мешающий ей всем своим существованием, начинающимся с локтей, которыми Колька постоянно толкал Ленку, отчего красиво и старательно выводимые прописи получались грязными каракулями.
Ленка пыхтела от злости и обиды, сжимала губы, прятала слезы, но учительнице не жаловалась, запуганная Колькой, что ябеду побьют и никто с такой никогда не станет дружиться.
Быть изгоем Ленка не хотела, но за все старания больше «тройки» не получала, из-за чего имела неприятные беседы с матерью.
- Тетради мне на стол, - скомандовала мама, глядя на Ленку сверху вниз суровым взглядом. – Опять навозила грязищи!
От злобного шипения Ленка ощутила пощипывание в глазах.
Она честно старалась без помарок, но воспоминания о тяжелом дне так и преследовали, душа обидой на очередную «тройку» по русскому. И все из-за Кольки.
- Сколько раз говорить, чтобы сперва решала в черновике? – продолжила мать, зачеркивая синюю ручку жирной красной. – Троечница! – припечатала она.
Ленка с трудом сглотнула вставший в горле комок слез, стараясь все же не плакать.
Мать не любила слез по ерунде, как она всегда говорила.
- Все, - мать пододвинула тетрадки к краю стола. – Неряха, - добавила она, когда Ленка протянула руку, чтобы забрать свои труды. – Так и вырастешь неумехой-троечницей. Вот у Лидии Михайловны Наташенька – и умница, и дома маме помогает, и учится на «пятерки», а ты…
Ленка только еле слышно шмыгнула носом.
А она была просто никчемной девчонкой. Так мама ее называла каждый раз, когда видела дневник с «тройками». Маму не радовали ни «пятерки» по рисованию и музыке, ни «четверки» по физкультуре и английскому. Мама хотела, чтобы ее никчемная Ленка была умницей-Наташенькой, дочкой соседки.
Даже несмотря на то, что Ленка изо всех сил старалась помогать маме по дому, выходило всегда плохо.
Посуду приходилось перемывать, пол тоже, из-за небольшого роста без стула невозможно было заварить чай в красивом чайничке, а стирать белье Ленке было строго запрещено после того, как она однажды включила машинку, не отсортировав цветное белье и белое, результатом чего стала окрашенная в розовый цвет белоснежная мамина блузка.
Ленке новый цвет даже понравился, стало только лучше, но мама была в ярости, крича так, что Ленка молча плакала от обиды.
Тогда Ленку оставили на неделю без сладкого и телевизора, прогулок с подружками и любимой куклы.
Ленка навсегда уяснила, что от ее помощи маме только хуже.
Когда с переписыванием набело было покончено, мама позвала ужинать.
От вида капусты с котлетой Ленку замутило.
Есть не хотелось, но не есть было просто опасно.
Мама, конечно, не побила бы дочь, она никогда и пальцем ее не трогала, но сладкое Ленка не увидела бы с месяц – такое уже было.
Так что, с трудом доев предложенное, Ленка отнесла пустую тарелку в мойку и ушла к себе.
Спать было рано, хотелось, чтобы день закончился хоть как-то получше, к тому же, у Ленки было, что предложить маме, чтобы наконец-то увидеть ее улыбку и услышать от нее похвалу.
- Мама, мы сегодня на труде делали подарки для мам, - начала Ленка, держа за спиной свою поделку. – Мне поставили «пять».
И продемонстрировала свою работу.
На большом листе картона развернулась целая новогодняя история: в зимнем лесу, под огромной луной, на симпатичной полянке высилась высоченная, тщательно проработанная до мельчайших деталей ель – настоящая новогодняя красавица, украшенная гирляндами огоньков, конфет и игрушек, под которой находились подарки в ярких обертках. А вокруг елки водили хоровод лесные жители, Дед Мороз и Снегурочка.
Снег, даже на вид пушистый, был щедро обрызган блестками для эффекта сияния под луной. На шкурах животных можно было разглядеть снежинки – совсем крошечные, резные. А шубы Деда Мороза и его внучки сверкали стразами.
Ленка вложила в картину всю душу, ожидая не только похвалы от учительницы и зависти одноклассников, но и улыбки от мамы, ведь подарок делался для нее, для ее гордости от того, какая умная и талантливая ее дочь.
- Это что? – спросила мама, разглядывая картину, которую Ленка все еще держала в руках.
- У нас была тема «Свободное творчество» к Новому году, - ответила Ленка, все еще не видя даже тени маминой улыбки. – Я сделала новогодний лес.
- Красиво, - похвалила мама, взяв подарок. – Кривовато, но красиво.
Ленка расцвела.
Пусть мама даже не поблагодарила за подарок, не улыбнулась, не обняла дочь, но главное-то было в том, что ей подарок понравился…
Ненадолго, потому что, когда Ленка на минутку убежала к себе, чтобы взять ручку и подписать свою работу, картина была уничтожена.
Ленка как оцепенела, застав маму комкавшей ее подарок, ломающей все блестки-стразы, сминающей зверюшек и людей.
Бесформенный комок того, что совсем недавно было творением всей жизни, полетел в мусорное ведро на глазах потерявшей дар речи Ленки.
- Мама… - прошептала она, чувствуя, что слезы уже не сдержать.
- Что? – обернулась на нее мать. – Ну, красиво, спасибо, но ты же не думаешь, что я это повешу на стену или кому-нибудь покажу? Мне мусор в доме не нужен.
Ленка с трудом удержалась от воя обиды.
На полу у мусорки одиноко валялась крупная стразинка с шубы Снегурочки.
***
- Какое тебе пение? Какие танцы? Ни голоса, ни фигуры, ни рожи!
Ленка только отвела глаза.
Мама была в своем репертуаре.
В принципе, к подростковому периоду, Ленка уяснила только одно – она никчемная, она глупая, уродливая и абсолютно ненужная.
Часто вспоминались садиковские утренники, когда мама просто оставляла Ленку без платья для выступления и даже запрещала воспитательницам ставить ее в программу, праздничные поздравления в феврале, в марте и на Новый год, когда мама просто не водила Ленку в садик, а потом с равнодушием слушала отчеты и восторги других мам, расхваливавших своих детей; за садиком началась школа, когда на первый день учебы вместо кос и бантов мама просто коротко постригла Ленку, чтобы не мучиться каждое утро с плетением и бантами, каникулы, когда Ленку не пускали гулять, таская по кружкам и секциям; переходы из класса в класс, праздники без подарков и сладостей, редкие елки дома и самое страшное, о чем Ленка узнала уже в седьмом классе – она в самом деле была ненужной.
Соседка, обычно поджимавшая губы при встрече с Ленкой, как-то злобно прошипела ей вслед, что, мол, испортила Ленка жизнь своей матери, а ведь та детей не хотела, но пришлось рожать под давлением бабки, своей матери.
Отца Ленка не знала, да и не особо старалась узнать, почему его не было, но такое откровение ударило в самое сердце.
Мать никогда не била Ленку, старалась одеть пусть и не дорого, но тепло, красиво и по сезону, ничем не баловала, лечила, когда Ленка болела, но ни тепла, ни любви не выказывала, даже не считалась с Ленкиным мнением относительно каких-то увлечений.
Впрочем, Ленка просто привыкла чувствовать себя лишней в доме, но мать все-таки любила.
Мать работала на двух работах, брала подработку, но давала дочери достойное образование и всестороннее развитие.
Хоть так, думала всегда Ленка.
Но мечта все-таки была.
Петь, танцевать, что-то мастерить. И не просто для себя, а для заработка.
Мать рубила все на корню.
Танцы стоили денег, одежда для танцев, обувь стоили дорого, класс вокала едва ли дал бы шанс выступать на сцене без связей в шоу-бизнесе, а вкладываться в непонятно что мать не хотела.
То ли дело английский – минимум затрат, максимум пользы.
***
К совершеннолетию Ленка так и осталась ненужной, но теперь мать всячески намекала на ее уход из дома.
- Поступила сама – ну, и хорошо. Надо своим умом жить, а не из матери все соки тянуть на репетиторов. Что мне, спасибо тебе говорить и в ножки кланяться?
Ленка не возражала. Она действительно добилась поступления в престижный колледж пусть даже и без золотой медали из школы.
Аттестат, прямо сказать, оставлял желать лучшего.
***
Взрослая жизнь началась с того, что Ленка устроилась на работу.
После колледжа, поступив в университет, добившись комнаты в общаге, Ленка нашла неплохую работу и наконец-то занялась собой.
Слишком толстая для своих лет, какая-то уставшая, на вид даже сонная, без косметики, хотя и с хорошей кожей, Ленка мечтала похудеть и купить самое обтягивающее платье.
Увы, реальность больно поставила ее на место.
Ни диеты, ни откровенное голодание не помогали. Спортзал только выкачивал деньги, которых и так не было, плюс добавились проблемы со здоровьем – одышка, постоянные боли в ногах, головокружения.
- Давление высокое, милочка, - сухо произнес седенький доктор. – Надо бы еще проверить гормоны.
Гормоны были вне нормы.
То ли настигла карма ненужного ребенка, то ли Ленка сама довела себя до такого состояния, взывать к справедливости было бессмысленно.
Ленка махнула на себя рукой.
Ни парней в юности, ни мужчин в зрелости не было и быть уже не могло.
Кому она нужна такая уродливая и никчемная?
***
- Это Вам! – девчонка пяти лет от роду протянула Ленке, теперь уже Елене Вадимовне, крупному специалисту в психотерапии и детской психологии, разукрашенный лист бумаги с каракулями.
- Спасибо большое, Катюша, - тепло улыбнулась Ленка, приняв подарок из рук маленькой пациентки. – Как красиво! Что у нас тут? Солнышко, травка, цветочки – м-м-м… А это кто? – указала она пальцем на крохотную фигурку-завитушку рядом с фигуркой-завитушкой чуть побольше и с другой стороны с чем-то круглым и с золотой косой сверху.
- Я, мама и Вы, - выдала девочка.
- Весь вечер рисовала, - грустно, но в то же время гордо улыбнулась мама девочки.
- Ты настоящий художник, Екатерина, - серьезно произнесла Ленка, стараясь не улыбаться. – Я очень тобой горжусь. А что еще тут написано?
Девчушка без запинки выпалила простенький английский стишок, слова которого старательно выводила совершенно невообразимыми каракулями на рисунке прямо поверх людей-завитушек и растительности, больше похожей на палки.
Для ребенка с тяжелым психическим расстройством это был целый подвиг.
- Молодец! – зааплодировала Ленка от души. – Браво!
Девчушка расцвела.
- Ну, мы пойдем, - слегка поторопила дочку мама. – На следующей неделе как обычно? – обратилась она к Ленке.
- Конечно. Ну, Катерина, до встречи! – Ленка с трудом встала с кресла и наклонилась к ребенку.
- Пока! – звонко ответила девочка.
Пусть и очень полная, одинокая, без семьи, мужа и детей, без надежд найти свой кусочек счастья в бездушном мире, но ухоженная, со вкусом одетая, добродушная, талантливая, терпеливая и влюбленная в свою работу с маленькими пациентами, Ленка старалась вести их по тропе жизни за руку, помогая не упасть.
Иногда получалось, и пациенты сами приходили поблагодарить терпеливую женщину за ее нелегкий труд, иногда был нужен другой специалист и другая терапия, тогда Ленка теряла пациентов и больше никогда не могла узнать, как сложилась их судьба, но одно она делала всегда.
То, чего никогда не делала ее мать.
Кривой, смазанный от слюны, щедро смачиваемой карандаши, с плохо прорисованными людьми, обстановкой, крошечной точкой-солнышком, от которой расходились длинные жалящие лучи, размашисто разукрашенный английскими словами невпопад из детского стишка, рисунок, в котором не обошлось без помощи взрослого человека, занял свое почетное место на стене кабинета.
И пусть его уже с трудом можно было заметить на фоне других кривоватых рисунков, Ленка ценила каждый из них, зная, какие истории стояли за завитушкой или буквой на них.
О том, чтобы выбросить хоть один даже по прошествии долгих лет, не могло идти и речи.
КОНЕЦ
Слова мамы - У всех дети как дети, а ты..." или "ну кто так делает, руки бы оборвать..." или "легче самой сделать, чем смотреть как ты корячишься" - но при этом ничего не делать... - а потом удивляться, почему другие дети к своим родителям ходят, помогают и общаются, а ты не хочешь....
+1
просто потому что часть меня в этой Ленке есть.
- Уроки сделала?
Ленка втянула голову в плечи, густо покраснела и кивнула.
Особо не задавали – пара задачек по математике, упражнение по русскому языку, прописи по английскому, но все это было ужасно скучно. Душа жаждала каникул, сладкого сна до обеда и отсутствия контроля со стороны матери.
Вторая четверть вымотала все нервы – в классе была новая учительница, пятеро новых учеников и Колька – самый вредных из «старичков», по иронии судьбы сидевший именно с Ленкой и активно мешающий ей всем своим существованием, начинающимся с локтей, которыми Колька постоянно толкал Ленку, отчего красиво и старательно выводимые прописи получались грязными каракулями.
Ленка пыхтела от злости и обиды, сжимала губы, прятала слезы, но учительнице не жаловалась, запуганная Колькой, что ябеду побьют и никто с такой никогда не станет дружиться.
Быть изгоем Ленка не хотела, но за все старания больше «тройки» не получала, из-за чего имела неприятные беседы с матерью.
- Тетради мне на стол, - скомандовала мама, глядя на Ленку сверху вниз суровым взглядом. – Опять навозила грязищи!
От злобного шипения Ленка ощутила пощипывание в глазах.
Она честно старалась без помарок, но воспоминания о тяжелом дне так и преследовали, душа обидой на очередную «тройку» по русскому. И все из-за Кольки.
- Сколько раз говорить, чтобы сперва решала в черновике? – продолжила мать, зачеркивая синюю ручку жирной красной. – Троечница! – припечатала она.
Ленка с трудом сглотнула вставший в горле комок слез, стараясь все же не плакать.
Мать не любила слез по ерунде, как она всегда говорила.
- Все, - мать пододвинула тетрадки к краю стола. – Неряха, - добавила она, когда Ленка протянула руку, чтобы забрать свои труды. – Так и вырастешь неумехой-троечницей. Вот у Лидии Михайловны Наташенька – и умница, и дома маме помогает, и учится на «пятерки», а ты…
Ленка только еле слышно шмыгнула носом.
А она была просто никчемной девчонкой. Так мама ее называла каждый раз, когда видела дневник с «тройками». Маму не радовали ни «пятерки» по рисованию и музыке, ни «четверки» по физкультуре и английскому. Мама хотела, чтобы ее никчемная Ленка была умницей-Наташенькой, дочкой соседки.
Даже несмотря на то, что Ленка изо всех сил старалась помогать маме по дому, выходило всегда плохо.
Посуду приходилось перемывать, пол тоже, из-за небольшого роста без стула невозможно было заварить чай в красивом чайничке, а стирать белье Ленке было строго запрещено после того, как она однажды включила машинку, не отсортировав цветное белье и белое, результатом чего стала окрашенная в розовый цвет белоснежная мамина блузка.
Ленке новый цвет даже понравился, стало только лучше, но мама была в ярости, крича так, что Ленка молча плакала от обиды.
Тогда Ленку оставили на неделю без сладкого и телевизора, прогулок с подружками и любимой куклы.
Ленка навсегда уяснила, что от ее помощи маме только хуже.
Когда с переписыванием набело было покончено, мама позвала ужинать.
От вида капусты с котлетой Ленку замутило.
Есть не хотелось, но не есть было просто опасно.
Мама, конечно, не побила бы дочь, она никогда и пальцем ее не трогала, но сладкое Ленка не увидела бы с месяц – такое уже было.
Так что, с трудом доев предложенное, Ленка отнесла пустую тарелку в мойку и ушла к себе.
Спать было рано, хотелось, чтобы день закончился хоть как-то получше, к тому же, у Ленки было, что предложить маме, чтобы наконец-то увидеть ее улыбку и услышать от нее похвалу.
- Мама, мы сегодня на труде делали подарки для мам, - начала Ленка, держа за спиной свою поделку. – Мне поставили «пять».
И продемонстрировала свою работу.
На большом листе картона развернулась целая новогодняя история: в зимнем лесу, под огромной луной, на симпатичной полянке высилась высоченная, тщательно проработанная до мельчайших деталей ель – настоящая новогодняя красавица, украшенная гирляндами огоньков, конфет и игрушек, под которой находились подарки в ярких обертках. А вокруг елки водили хоровод лесные жители, Дед Мороз и Снегурочка.
Снег, даже на вид пушистый, был щедро обрызган блестками для эффекта сияния под луной. На шкурах животных можно было разглядеть снежинки – совсем крошечные, резные. А шубы Деда Мороза и его внучки сверкали стразами.
Ленка вложила в картину всю душу, ожидая не только похвалы от учительницы и зависти одноклассников, но и улыбки от мамы, ведь подарок делался для нее, для ее гордости от того, какая умная и талантливая ее дочь.
- Это что? – спросила мама, разглядывая картину, которую Ленка все еще держала в руках.
- У нас была тема «Свободное творчество» к Новому году, - ответила Ленка, все еще не видя даже тени маминой улыбки. – Я сделала новогодний лес.
- Красиво, - похвалила мама, взяв подарок. – Кривовато, но красиво.
Ленка расцвела.
Пусть мама даже не поблагодарила за подарок, не улыбнулась, не обняла дочь, но главное-то было в том, что ей подарок понравился…
Ненадолго, потому что, когда Ленка на минутку убежала к себе, чтобы взять ручку и подписать свою работу, картина была уничтожена.
Ленка как оцепенела, застав маму комкавшей ее подарок, ломающей все блестки-стразы, сминающей зверюшек и людей.
Бесформенный комок того, что совсем недавно было творением всей жизни, полетел в мусорное ведро на глазах потерявшей дар речи Ленки.
- Мама… - прошептала она, чувствуя, что слезы уже не сдержать.
- Что? – обернулась на нее мать. – Ну, красиво, спасибо, но ты же не думаешь, что я это повешу на стену или кому-нибудь покажу? Мне мусор в доме не нужен.
Ленка с трудом удержалась от воя обиды.
На полу у мусорки одиноко валялась крупная стразинка с шубы Снегурочки.
***
- Какое тебе пение? Какие танцы? Ни голоса, ни фигуры, ни рожи!
Ленка только отвела глаза.
Мама была в своем репертуаре.
В принципе, к подростковому периоду, Ленка уяснила только одно – она никчемная, она глупая, уродливая и абсолютно ненужная.
Часто вспоминались садиковские утренники, когда мама просто оставляла Ленку без платья для выступления и даже запрещала воспитательницам ставить ее в программу, праздничные поздравления в феврале, в марте и на Новый год, когда мама просто не водила Ленку в садик, а потом с равнодушием слушала отчеты и восторги других мам, расхваливавших своих детей; за садиком началась школа, когда на первый день учебы вместо кос и бантов мама просто коротко постригла Ленку, чтобы не мучиться каждое утро с плетением и бантами, каникулы, когда Ленку не пускали гулять, таская по кружкам и секциям; переходы из класса в класс, праздники без подарков и сладостей, редкие елки дома и самое страшное, о чем Ленка узнала уже в седьмом классе – она в самом деле была ненужной.
Соседка, обычно поджимавшая губы при встрече с Ленкой, как-то злобно прошипела ей вслед, что, мол, испортила Ленка жизнь своей матери, а ведь та детей не хотела, но пришлось рожать под давлением бабки, своей матери.
Отца Ленка не знала, да и не особо старалась узнать, почему его не было, но такое откровение ударило в самое сердце.
Мать никогда не била Ленку, старалась одеть пусть и не дорого, но тепло, красиво и по сезону, ничем не баловала, лечила, когда Ленка болела, но ни тепла, ни любви не выказывала, даже не считалась с Ленкиным мнением относительно каких-то увлечений.
Впрочем, Ленка просто привыкла чувствовать себя лишней в доме, но мать все-таки любила.
Мать работала на двух работах, брала подработку, но давала дочери достойное образование и всестороннее развитие.
Хоть так, думала всегда Ленка.
Но мечта все-таки была.
Петь, танцевать, что-то мастерить. И не просто для себя, а для заработка.
Мать рубила все на корню.
Танцы стоили денег, одежда для танцев, обувь стоили дорого, класс вокала едва ли дал бы шанс выступать на сцене без связей в шоу-бизнесе, а вкладываться в непонятно что мать не хотела.
То ли дело английский – минимум затрат, максимум пользы.
***
К совершеннолетию Ленка так и осталась ненужной, но теперь мать всячески намекала на ее уход из дома.
- Поступила сама – ну, и хорошо. Надо своим умом жить, а не из матери все соки тянуть на репетиторов. Что мне, спасибо тебе говорить и в ножки кланяться?
Ленка не возражала. Она действительно добилась поступления в престижный колледж пусть даже и без золотой медали из школы.
Аттестат, прямо сказать, оставлял желать лучшего.
***
Взрослая жизнь началась с того, что Ленка устроилась на работу.
После колледжа, поступив в университет, добившись комнаты в общаге, Ленка нашла неплохую работу и наконец-то занялась собой.
Слишком толстая для своих лет, какая-то уставшая, на вид даже сонная, без косметики, хотя и с хорошей кожей, Ленка мечтала похудеть и купить самое обтягивающее платье.
Увы, реальность больно поставила ее на место.
Ни диеты, ни откровенное голодание не помогали. Спортзал только выкачивал деньги, которых и так не было, плюс добавились проблемы со здоровьем – одышка, постоянные боли в ногах, головокружения.
- Давление высокое, милочка, - сухо произнес седенький доктор. – Надо бы еще проверить гормоны.
Гормоны были вне нормы.
То ли настигла карма ненужного ребенка, то ли Ленка сама довела себя до такого состояния, взывать к справедливости было бессмысленно.
Ленка махнула на себя рукой.
Ни парней в юности, ни мужчин в зрелости не было и быть уже не могло.
Кому она нужна такая уродливая и никчемная?
***
- Это Вам! – девчонка пяти лет от роду протянула Ленке, теперь уже Елене Вадимовне, крупному специалисту в психотерапии и детской психологии, разукрашенный лист бумаги с каракулями.
- Спасибо большое, Катюша, - тепло улыбнулась Ленка, приняв подарок из рук маленькой пациентки. – Как красиво! Что у нас тут? Солнышко, травка, цветочки – м-м-м… А это кто? – указала она пальцем на крохотную фигурку-завитушку рядом с фигуркой-завитушкой чуть побольше и с другой стороны с чем-то круглым и с золотой косой сверху.
- Я, мама и Вы, - выдала девочка.
- Весь вечер рисовала, - грустно, но в то же время гордо улыбнулась мама девочки.
- Ты настоящий художник, Екатерина, - серьезно произнесла Ленка, стараясь не улыбаться. – Я очень тобой горжусь. А что еще тут написано?
Девчушка без запинки выпалила простенький английский стишок, слова которого старательно выводила совершенно невообразимыми каракулями на рисунке прямо поверх людей-завитушек и растительности, больше похожей на палки.
Для ребенка с тяжелым психическим расстройством это был целый подвиг.
- Молодец! – зааплодировала Ленка от души. – Браво!
Девчушка расцвела.
- Ну, мы пойдем, - слегка поторопила дочку мама. – На следующей неделе как обычно? – обратилась она к Ленке.
- Конечно. Ну, Катерина, до встречи! – Ленка с трудом встала с кресла и наклонилась к ребенку.
- Пока! – звонко ответила девочка.
Пусть и очень полная, одинокая, без семьи, мужа и детей, без надежд найти свой кусочек счастья в бездушном мире, но ухоженная, со вкусом одетая, добродушная, талантливая, терпеливая и влюбленная в свою работу с маленькими пациентами, Ленка старалась вести их по тропе жизни за руку, помогая не упасть.
Иногда получалось, и пациенты сами приходили поблагодарить терпеливую женщину за ее нелегкий труд, иногда был нужен другой специалист и другая терапия, тогда Ленка теряла пациентов и больше никогда не могла узнать, как сложилась их судьба, но одно она делала всегда.
То, чего никогда не делала ее мать.
Кривой, смазанный от слюны, щедро смачиваемой карандаши, с плохо прорисованными людьми, обстановкой, крошечной точкой-солнышком, от которой расходились длинные жалящие лучи, размашисто разукрашенный английскими словами невпопад из детского стишка, рисунок, в котором не обошлось без помощи взрослого человека, занял свое почетное место на стене кабинета.
И пусть его уже с трудом можно было заметить на фоне других кривоватых рисунков, Ленка ценила каждый из них, зная, какие истории стояли за завитушкой или буквой на них.
О том, чтобы выбросить хоть один даже по прошествии долгих лет, не могло идти и речи.
КОНЕЦ
- Уроки сделала?
Ленка втянула голову в плечи, густо покраснела и кивнула.
Особо не задавали – пара задачек по математике, упражнение по русскому языку, прописи по английскому, но все это было ужасно скучно. Душа жаждала каникул, сладкого сна до обеда и отсутствия контроля со стороны матери.
Вторая четверть вымотала все нервы – в классе была новая учительница, пятеро новых учеников и Колька – самый вредных из «старичков», по иронии судьбы сидевший именно с Ленкой и активно мешающий ей всем своим существованием, начинающимся с локтей, которыми Колька постоянно толкал Ленку, отчего красиво и старательно выводимые прописи получались грязными каракулями.
Ленка пыхтела от злости и обиды, сжимала губы, прятала слезы, но учительнице не жаловалась, запуганная Колькой, что ябеду побьют и никто с такой никогда не станет дружиться.
Быть изгоем Ленка не хотела, но за все старания больше «тройки» не получала, из-за чего имела неприятные беседы с матерью.
- Тетради мне на стол, - скомандовала мама, глядя на Ленку сверху вниз суровым взглядом. – Опять навозила грязищи!
От злобного шипения Ленка ощутила пощипывание в глазах.
Она честно старалась без помарок, но воспоминания о тяжелом дне так и преследовали, душа обидой на очередную «тройку» по русскому. И все из-за Кольки.
- Сколько раз говорить, чтобы сперва решала в черновике? – продолжила мать, зачеркивая синюю ручку жирной красной. – Троечница! – припечатала она.
Ленка с трудом сглотнула вставший в горле комок слез, стараясь все же не плакать.
Мать не любила слез по ерунде, как она всегда говорила.
- Все, - мать пододвинула тетрадки к краю стола. – Неряха, - добавила она, когда Ленка протянула руку, чтобы забрать свои труды. – Так и вырастешь неумехой-троечницей. Вот у Лидии Михайловны Наташенька – и умница, и дома маме помогает, и учится на «пятерки», а ты…
Ленка только еле слышно шмыгнула носом.
А она была просто никчемной девчонкой. Так мама ее называла каждый раз, когда видела дневник с «тройками». Маму не радовали ни «пятерки» по рисованию и музыке, ни «четверки» по физкультуре и английскому. Мама хотела, чтобы ее никчемная Ленка была умницей-Наташенькой, дочкой соседки.
Даже несмотря на то, что Ленка изо всех сил старалась помогать маме по дому, выходило всегда плохо.
Посуду приходилось перемывать, пол тоже, из-за небольшого роста без стула невозможно было заварить чай в красивом чайничке, а стирать белье Ленке было строго запрещено после того, как она однажды включила машинку, не отсортировав цветное белье и белое, результатом чего стала окрашенная в розовый цвет белоснежная мамина блузка.
Ленке новый цвет даже понравился, стало только лучше, но мама была в ярости, крича так, что Ленка молча плакала от обиды.
Тогда Ленку оставили на неделю без сладкого и телевизора, прогулок с подружками и любимой куклы.
Ленка навсегда уяснила, что от ее помощи маме только хуже.
Когда с переписыванием набело было покончено, мама позвала ужинать.
От вида капусты с котлетой Ленку замутило.
Есть не хотелось, но не есть было просто опасно.
Мама, конечно, не побила бы дочь, она никогда и пальцем ее не трогала, но сладкое Ленка не увидела бы с месяц – такое уже было.
Так что, с трудом доев предложенное, Ленка отнесла пустую тарелку в мойку и ушла к себе.
Спать было рано, хотелось, чтобы день закончился хоть как-то получше, к тому же, у Ленки было, что предложить маме, чтобы наконец-то увидеть ее улыбку и услышать от нее похвалу.
- Мама, мы сегодня на труде делали подарки для мам, - начала Ленка, держа за спиной свою поделку. – Мне поставили «пять».
И продемонстрировала свою работу.
На большом листе картона развернулась целая новогодняя история: в зимнем лесу, под огромной луной, на симпатичной полянке высилась высоченная, тщательно проработанная до мельчайших деталей ель – настоящая новогодняя красавица, украшенная гирляндами огоньков, конфет и игрушек, под которой находились подарки в ярких обертках. А вокруг елки водили хоровод лесные жители, Дед Мороз и Снегурочка.
Снег, даже на вид пушистый, был щедро обрызган блестками для эффекта сияния под луной. На шкурах животных можно было разглядеть снежинки – совсем крошечные, резные. А шубы Деда Мороза и его внучки сверкали стразами.
Ленка вложила в картину всю душу, ожидая не только похвалы от учительницы и зависти одноклассников, но и улыбки от мамы, ведь подарок делался для нее, для ее гордости от того, какая умная и талантливая ее дочь.
- Это что? – спросила мама, разглядывая картину, которую Ленка все еще держала в руках.
- У нас была тема «Свободное творчество» к Новому году, - ответила Ленка, все еще не видя даже тени маминой улыбки. – Я сделала новогодний лес.
- Красиво, - похвалила мама, взяв подарок. – Кривовато, но красиво.
Ленка расцвела.
Пусть мама даже не поблагодарила за подарок, не улыбнулась, не обняла дочь, но главное-то было в том, что ей подарок понравился…
Ненадолго, потому что, когда Ленка на минутку убежала к себе, чтобы взять ручку и подписать свою работу, картина была уничтожена.
Ленка как оцепенела, застав маму комкавшей ее подарок, ломающей все блестки-стразы, сминающей зверюшек и людей.
Бесформенный комок того, что совсем недавно было творением всей жизни, полетел в мусорное ведро на глазах потерявшей дар речи Ленки.
- Мама… - прошептала она, чувствуя, что слезы уже не сдержать.
- Что? – обернулась на нее мать. – Ну, красиво, спасибо, но ты же не думаешь, что я это повешу на стену или кому-нибудь покажу? Мне мусор в доме не нужен.
Ленка с трудом удержалась от воя обиды.
На полу у мусорки одиноко валялась крупная стразинка с шубы Снегурочки.
***
- Какое тебе пение? Какие танцы? Ни голоса, ни фигуры, ни рожи!
Ленка только отвела глаза.
Мама была в своем репертуаре.
В принципе, к подростковому периоду, Ленка уяснила только одно – она никчемная, она глупая, уродливая и абсолютно ненужная.
Часто вспоминались садиковские утренники, когда мама просто оставляла Ленку без платья для выступления и даже запрещала воспитательницам ставить ее в программу, праздничные поздравления в феврале, в марте и на Новый год, когда мама просто не водила Ленку в садик, а потом с равнодушием слушала отчеты и восторги других мам, расхваливавших своих детей; за садиком началась школа, когда на первый день учебы вместо кос и бантов мама просто коротко постригла Ленку, чтобы не мучиться каждое утро с плетением и бантами, каникулы, когда Ленку не пускали гулять, таская по кружкам и секциям; переходы из класса в класс, праздники без подарков и сладостей, редкие елки дома и самое страшное, о чем Ленка узнала уже в седьмом классе – она в самом деле была ненужной.
Соседка, обычно поджимавшая губы при встрече с Ленкой, как-то злобно прошипела ей вслед, что, мол, испортила Ленка жизнь своей матери, а ведь та детей не хотела, но пришлось рожать под давлением бабки, своей матери.
Отца Ленка не знала, да и не особо старалась узнать, почему его не было, но такое откровение ударило в самое сердце.
Мать никогда не била Ленку, старалась одеть пусть и не дорого, но тепло, красиво и по сезону, ничем не баловала, лечила, когда Ленка болела, но ни тепла, ни любви не выказывала, даже не считалась с Ленкиным мнением относительно каких-то увлечений.
Впрочем, Ленка просто привыкла чувствовать себя лишней в доме, но мать все-таки любила.
Мать работала на двух работах, брала подработку, но давала дочери достойное образование и всестороннее развитие.
Хоть так, думала всегда Ленка.
Но мечта все-таки была.
Петь, танцевать, что-то мастерить. И не просто для себя, а для заработка.
Мать рубила все на корню.
Танцы стоили денег, одежда для танцев, обувь стоили дорого, класс вокала едва ли дал бы шанс выступать на сцене без связей в шоу-бизнесе, а вкладываться в непонятно что мать не хотела.
То ли дело английский – минимум затрат, максимум пользы.
***
К совершеннолетию Ленка так и осталась ненужной, но теперь мать всячески намекала на ее уход из дома.
- Поступила сама – ну, и хорошо. Надо своим умом жить, а не из матери все соки тянуть на репетиторов. Что мне, спасибо тебе говорить и в ножки кланяться?
Ленка не возражала. Она действительно добилась поступления в престижный колледж пусть даже и без золотой медали из школы.
Аттестат, прямо сказать, оставлял желать лучшего.
***
Взрослая жизнь началась с того, что Ленка устроилась на работу.
После колледжа, поступив в университет, добившись комнаты в общаге, Ленка нашла неплохую работу и наконец-то занялась собой.
Слишком толстая для своих лет, какая-то уставшая, на вид даже сонная, без косметики, хотя и с хорошей кожей, Ленка мечтала похудеть и купить самое обтягивающее платье.
Увы, реальность больно поставила ее на место.
Ни диеты, ни откровенное голодание не помогали. Спортзал только выкачивал деньги, которых и так не было, плюс добавились проблемы со здоровьем – одышка, постоянные боли в ногах, головокружения.
- Давление высокое, милочка, - сухо произнес седенький доктор. – Надо бы еще проверить гормоны.
Гормоны были вне нормы.
То ли настигла карма ненужного ребенка, то ли Ленка сама довела себя до такого состояния, взывать к справедливости было бессмысленно.
Ленка махнула на себя рукой.
Ни парней в юности, ни мужчин в зрелости не было и быть уже не могло.
Кому она нужна такая уродливая и никчемная?
***
- Это Вам! – девчонка пяти лет от роду протянула Ленке, теперь уже Елене Вадимовне, крупному специалисту в психотерапии и детской психологии, разукрашенный лист бумаги с каракулями.
- Спасибо большое, Катюша, - тепло улыбнулась Ленка, приняв подарок из рук маленькой пациентки. – Как красиво! Что у нас тут? Солнышко, травка, цветочки – м-м-м… А это кто? – указала она пальцем на крохотную фигурку-завитушку рядом с фигуркой-завитушкой чуть побольше и с другой стороны с чем-то круглым и с золотой косой сверху.
- Я, мама и Вы, - выдала девочка.
- Весь вечер рисовала, - грустно, но в то же время гордо улыбнулась мама девочки.
- Ты настоящий художник, Екатерина, - серьезно произнесла Ленка, стараясь не улыбаться. – Я очень тобой горжусь. А что еще тут написано?
Девчушка без запинки выпалила простенький английский стишок, слова которого старательно выводила совершенно невообразимыми каракулями на рисунке прямо поверх людей-завитушек и растительности, больше похожей на палки.
Для ребенка с тяжелым психическим расстройством это был целый подвиг.
- Молодец! – зааплодировала Ленка от души. – Браво!
Девчушка расцвела.
- Ну, мы пойдем, - слегка поторопила дочку мама. – На следующей неделе как обычно? – обратилась она к Ленке.
- Конечно. Ну, Катерина, до встречи! – Ленка с трудом встала с кресла и наклонилась к ребенку.
- Пока! – звонко ответила девочка.
Пусть и очень полная, одинокая, без семьи, мужа и детей, без надежд найти свой кусочек счастья в бездушном мире, но ухоженная, со вкусом одетая, добродушная, талантливая, терпеливая и влюбленная в свою работу с маленькими пациентами, Ленка старалась вести их по тропе жизни за руку, помогая не упасть.
Иногда получалось, и пациенты сами приходили поблагодарить терпеливую женщину за ее нелегкий труд, иногда был нужен другой специалист и другая терапия, тогда Ленка теряла пациентов и больше никогда не могла узнать, как сложилась их судьба, но одно она делала всегда.
То, чего никогда не делала ее мать.
Кривой, смазанный от слюны, щедро смачиваемой карандаши, с плохо прорисованными людьми, обстановкой, крошечной точкой-солнышком, от которой расходились длинные жалящие лучи, размашисто разукрашенный английскими словами невпопад из детского стишка, рисунок, в котором не обошлось без помощи взрослого человека, занял свое почетное место на стене кабинета.
И пусть его уже с трудом можно было заметить на фоне других кривоватых рисунков, Ленка ценила каждый из них, зная, какие истории стояли за завитушкой или буквой на них.
О том, чтобы выбросить хоть один даже по прошествии долгих лет, не могло идти и речи.
КОНЕЦ
Всегда считала и считаю, что лучше прервать беременность, чем рожать нежеланного ребенка. Холодная и нелюбящая мама не может воспитать счастливого человека, если она изначально для этого не создана.