Друг за другом: писательский эксперимент

Румпельштильцхен!

---

где?

Сеера - Румпельштильцхен.
Помните, Шрека последнюю часть? Он у Шрека вы меня тот день, когда тот родился.

Смутно. Я Шрэка за картинку, фразочки, песни и юмор люблю, а сюжеты, кроме первого, практически и не помню.

Смутно. Я Шрэка за картинку, фразочки, песни и юмор люблю, а сюжеты, кроме первого, практически и не помню.

6.
- Разумеется. Это же моя работа, - усмехнулся мужчина. – Ну что, Сеера? Тебя сейчас так зовут? Продашь мне пару минут своего детства? Нет-нет, не бойся, я не заберу минуту твоего рождения и даже твоего зачатия, как ты любил развлекаться со своими жертвами. И никаких твоих детских радостей я не заберу. Так что? Продашь?
- А что взамен? – просипел господин Сеера, в последней попытке сохранить лицо наглостью.
- Взамен я избавлю тебя от геенны огненной, - пожал плечами Габриэль. – Соглашайся. Оно того стоит. Иначе я ведь даром возьму.
Сеера сглотнул и обреченно кивнул. Габриэль подошел к нему вплотную, щелкнул пальцами по перстню. И оттуда полились струйки ослепительного синего света, жадно потянулись к лицу Сееры, змеями заползли в глаза, рот, заструились по телу. Наконец вся фигура торговца вспыхнула – и на миг исчезло все. Когда дымка  ослепительного сияния рассеялась, в таверне не было ни господина Сееры, ни Анны, ни таинственного незнакомца с перстнем. Только Леонард меланхолично протирал стаканы у стойки.
… Госпожа Элеонора достала из духовки противень с жирным гусем, фаршированным апельсинами, покрытым аппетитно лоснящейся загорелой кожицей. Обжигая пальцы и ойкая, они с Анной аккуратно переложили гуся на поднос.
- Мама, а нам обязательно устраивать этот праздничный ужин? – безнадежно вздохнула Анна. – Отметили бы в тесном кругу, для близких, это ведь мой день рождения!
- Обязательно, дочь, - с ласковой укоризной ответила госпожа Элеонора. – Нам и так долго пришлось восстанавливать репутацию после того, как твой отец попал в тюрьму за подлог документов. Только после его смерти люди стали нам понемногу забывать его поступок. Теперь надо поддерживать хорошие отношения в обществе.
       Анна вздохнула, но больше для вида. В конце концов, званый ужин – это не так уж плохо.
… Мужчина в широкополой шляпе уходил из города. Здесь его миссия была исполнена. Он купил у господина Сееры ту самую минутку, когда старуха-знахарка, которой опечаленные родители заплатили за излечение хилого хворого младенца, посвятила его жизнь Князю Тьмы. Минута исчезла из истории, сделка не состоялась, и жизнь господина Сееры не состоялась тоже (чего, честно говоря, Габриэль не предвидел). Не состоялись и тысячи сделок самого Сееры, и спасены были тысячи бессмертных человеческих душ, и – кто знает? – наверно, и некоторое количество жизней. И зла в мире стало немного меньше.
       Габриэль ван Хельсинг, левая рука господа, охотник за нечистью, уходил из города. И не было его работе конца и края, ибо господин Сеера был не единственным слугой Князя Тьмы.
Конец

6.
- Разумеется. Это же моя работа, - усмехнулся мужчина. – Ну что, Сеера? Тебя сейчас так зовут? Продашь мне пару минут своего детства? Нет-нет, не бойся, я не заберу минуту твоего рождения и даже твоего зачатия, как ты любил развлекаться со своими жертвами. И никаких твоих детских радостей я не заберу. Так что? Продашь?
- А что взамен? – просипел господин Сеера, в последней попытке сохранить лицо наглостью.
- Взамен я избавлю тебя от геенны огненной, - пожал плечами Габриэль. – Соглашайся. Оно того стоит. Иначе я ведь даром возьму.
Сеера сглотнул и обреченно кивнул. Габриэль подошел к нему вплотную, щелкнул пальцами по перстню. И оттуда полились струйки ослепительного синего света, жадно потянулись к лицу Сееры, змеями заползли в глаза, рот, заструились по телу. Наконец вся фигура торговца вспыхнула – и на миг исчезло все. Когда дымка  ослепительного сияния рассеялась, в таверне не было ни господина Сееры, ни Анны, ни таинственного незнакомца с перстнем. Только Леонард меланхолично протирал стаканы у стойки.
… Госпожа Элеонора достала из духовки противень с жирным гусем, фаршированным апельсинами, покрытым аппетитно лоснящейся загорелой кожицей. Обжигая пальцы и ойкая, они с Анной аккуратно переложили гуся на поднос.
- Мама, а нам обязательно устраивать этот праздничный ужин? – безнадежно вздохнула Анна. – Отметили бы в тесном кругу, для близких, это ведь мой день рождения!
- Обязательно, дочь, - с ласковой укоризной ответила госпожа Элеонора. – Нам и так долго пришлось восстанавливать репутацию после того, как твой отец попал в тюрьму за подлог документов. Только после его смерти люди стали нам понемногу забывать его поступок. Теперь надо поддерживать хорошие отношения в обществе.
       Анна вздохнула, но больше для вида. В конце концов, званый ужин – это не так уж плохо.
… Мужчина в широкополой шляпе уходил из города. Здесь его миссия была исполнена. Он купил у господина Сееры ту самую минутку, когда старуха-знахарка, которой опечаленные родители заплатили за излечение хилого хворого младенца, посвятила его жизнь Князю Тьмы. Минута исчезла из истории, сделка не состоялась, и жизнь господина Сееры не состоялась тоже (чего, честно говоря, Габриэль не предвидел). Не состоялись и тысячи сделок самого Сееры, и спасены были тысячи бессмертных человеческих душ, и – кто знает? – наверно, и некоторое количество жизней. И зла в мире стало немного меньше.
       Габриэль ван Хельсинг, левая рука господа, охотник за нечистью, уходил из города. И не было его работе конца и края, ибо господин Сеера был не единственным слугой Князя Тьмы.
Конец

Очень и очень. Особенно, что авторы решили придерживаться одной сюжетной линии.

Очень забавно читать про одну линию здесь. Мне видится, что все шесть раз авторов мотануло в разные стороны.

Но в итоге получилось логично!

То Сара откуда-то берётся, то "до боли забытый голос" почему-то голос Антонио, то Анна ругается на человека, который дальше по сюжету ни в чём не виноват.

А пиво? Сеера уже пьет пиво, ему Леонардо налил. Почему он в следующей части орёт - где моё пиво?

6.
- Разумеется. Это же моя работа, - усмехнулся мужчина. – Ну что, Сеера? Тебя сейчас так зовут? Продашь мне пару минут своего детства? Нет-нет, не бойся, я не заберу минуту твоего рождения и даже твоего зачатия, как ты любил развлекаться со своими жертвами. И никаких твоих детских радостей я не заберу. Так что? Продашь?
- А что взамен? – просипел господин Сеера, в последней попытке сохранить лицо наглостью.
- Взамен я избавлю тебя от геенны огненной, - пожал плечами Габриэль. – Соглашайся. Оно того стоит. Иначе я ведь даром возьму.
Сеера сглотнул и обреченно кивнул. Габриэль подошел к нему вплотную, щелкнул пальцами по перстню. И оттуда полились струйки ослепительного синего света, жадно потянулись к лицу Сееры, змеями заползли в глаза, рот, заструились по телу. Наконец вся фигура торговца вспыхнула – и на миг исчезло все. Когда дымка  ослепительного сияния рассеялась, в таверне не было ни господина Сееры, ни Анны, ни таинственного незнакомца с перстнем. Только Леонард меланхолично протирал стаканы у стойки.
… Госпожа Элеонора достала из духовки противень с жирным гусем, фаршированным апельсинами, покрытым аппетитно лоснящейся загорелой кожицей. Обжигая пальцы и ойкая, они с Анной аккуратно переложили гуся на поднос.
- Мама, а нам обязательно устраивать этот праздничный ужин? – безнадежно вздохнула Анна. – Отметили бы в тесном кругу, для близких, это ведь мой день рождения!
- Обязательно, дочь, - с ласковой укоризной ответила госпожа Элеонора. – Нам и так долго пришлось восстанавливать репутацию после того, как твой отец попал в тюрьму за подлог документов. Только после его смерти люди стали нам понемногу забывать его поступок. Теперь надо поддерживать хорошие отношения в обществе.
       Анна вздохнула, но больше для вида. В конце концов, званый ужин – это не так уж плохо.
… Мужчина в широкополой шляпе уходил из города. Здесь его миссия была исполнена. Он купил у господина Сееры ту самую минутку, когда старуха-знахарка, которой опечаленные родители заплатили за излечение хилого хворого младенца, посвятила его жизнь Князю Тьмы. Минута исчезла из истории, сделка не состоялась, и жизнь господина Сееры не состоялась тоже (чего, честно говоря, Габриэль не предвидел). Не состоялись и тысячи сделок самого Сееры, и спасены были тысячи бессмертных человеческих душ, и – кто знает? – наверно, и некоторое количество жизней. И зла в мире стало немного меньше.
       Габриэль ван Хельсинг, левая рука господа, охотник за нечистью, уходил из города. И не было его работе конца и края, ибо господин Сеера был не единственным слугой Князя Тьмы.
Конец

6.
- Разумеется. Это же моя работа, - усмехнулся мужчина. – Ну что, Сеера? Тебя сейчас так зовут? Продашь мне пару минут своего детства? Нет-нет, не бойся, я не заберу минуту твоего рождения и даже твоего зачатия, как ты любил развлекаться со своими жертвами. И никаких твоих детских радостей я не заберу. Так что? Продашь?
- А что взамен? – просипел господин Сеера, в последней попытке сохранить лицо наглостью.
- Взамен я избавлю тебя от геенны огненной, - пожал плечами Габриэль. – Соглашайся. Оно того стоит. Иначе я ведь даром возьму.
Сеера сглотнул и обреченно кивнул. Габриэль подошел к нему вплотную, щелкнул пальцами по перстню. И оттуда полились струйки ослепительного синего света, жадно потянулись к лицу Сееры, змеями заползли в глаза, рот, заструились по телу. Наконец вся фигура торговца вспыхнула – и на миг исчезло все. Когда дымка  ослепительного сияния рассеялась, в таверне не было ни господина Сееры, ни Анны, ни таинственного незнакомца с перстнем. Только Леонард меланхолично протирал стаканы у стойки.
… Госпожа Элеонора достала из духовки противень с жирным гусем, фаршированным апельсинами, покрытым аппетитно лоснящейся загорелой кожицей. Обжигая пальцы и ойкая, они с Анной аккуратно переложили гуся на поднос.
- Мама, а нам обязательно устраивать этот праздничный ужин? – безнадежно вздохнула Анна. – Отметили бы в тесном кругу, для близких, это ведь мой день рождения!
- Обязательно, дочь, - с ласковой укоризной ответила госпожа Элеонора. – Нам и так долго пришлось восстанавливать репутацию после того, как твой отец попал в тюрьму за подлог документов. Только после его смерти люди стали нам понемногу забывать его поступок. Теперь надо поддерживать хорошие отношения в обществе.
       Анна вздохнула, но больше для вида. В конце концов, званый ужин – это не так уж плохо.
… Мужчина в широкополой шляпе уходил из города. Здесь его миссия была исполнена. Он купил у господина Сееры ту самую минутку, когда старуха-знахарка, которой опечаленные родители заплатили за излечение хилого хворого младенца, посвятила его жизнь Князю Тьмы. Минута исчезла из истории, сделка не состоялась, и жизнь господина Сееры не состоялась тоже (чего, честно говоря, Габриэль не предвидел). Не состоялись и тысячи сделок самого Сееры, и спасены были тысячи бессмертных человеческих душ, и – кто знает? – наверно, и некоторое количество жизней. И зла в мире стало немного меньше.
       Габриэль ван Хельсинг, левая рука господа, охотник за нечистью, уходил из города. И не было его работе конца и края, ибо господин Сеера был не единственным слугой Князя Тьмы.
Конец