Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
12 рассказов: кто с кем
для тех, кто интересуется форумским писательством
мы провели эксперимент https://deti.mail.ru/forum/klubnyj_blok/...
сегодня можно узнать, кто авторы частей в совместных рассказах
кратко напомню: авторы были поделены на группы, каждая группа из трех челов писала три рассказа, меняясь по очереди.
читаем, делимся впечатлениями от участия
мы провели эксперимент https://deti.mail.ru/forum/klubnyj_blok/...
сегодня можно узнать, кто авторы частей в совместных рассказах
кратко напомню: авторы были поделены на группы, каждая группа из трех челов писала три рассказа, меняясь по очереди.
читаем, делимся впечатлениями от участия
Тема закрытаТема скрыта
(жанр – мыльная опера)
1. Роль второго плана
Солнце всходило над поместьем, а юная дочь Дона Энрике и её возлюбленный Стефан Альфонсо прощались под виноградниками.
- Прощай, моя любовь, - говорил Стефан, покрывая лицо Марии-Люсинды горячими поцелуями, - Мы сегодня уезжаем. Твой жестокий отец отправляет нас с Хуаном Педро доставить продовольствие на дальние шахты.
- О, любимый, - грустно говорила Мария-Люсинда, - я буду ждать тебя.
Стефан Альфонсо сжал кулаки:
- Он хочет нас разлучить, Мария-Люсинда. Хочет, чтобы ты позабыла меня! Поэтому и отсылает подальше!
- Милый, - заплакала Мария-Люсинда, - ничто не заставит меня позабыть моего Стефана Альфонсо! Ведь мы же поклялись любить друг друга. Я буду ждать тебя. Наберёмся же терпения, и будем молиться, чтобы время разлуки прошло мгновенно.
- Помолимся, - перекрестился Стефан Альфонсо. Потом он посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше, и сказал:
- Только не болтай никому о нашей любви. А потом, когда я вернусь, мы сбежим от твоего вероломного отца в столицу.
- О, Стефан! Я так тебя люблю!
Они целовались, и ветер трепал их волосы.
- Ах, вот вы где! - из-за виноградника показался чепец няни Габи, а потом и сама её внушительная фигура оказалась перед ними.
- Стефан Альфонсо! Тебя уже давно разыскивают парни, чтобы ехать на шахты, а ты болтаешь здесь с хозяйской дочерью, - нянюшка Габи погрозила ему кулаком.
- А ты, Мария-Люсинда! На кого ты похожа! Говорила я тебе беречь от солнца лицо? Отец давно ищет тебя.
Стефан Альфонсо томным взглядом посмотрел на Марию-Люсинду, заправил рубаху в штаны, с презрением взглянул на няню Габи и медленно отправился на хозяйственный двор поместья. Он послал воздушный поцелуй Марии-Люсинде, а она перекрестила его вслед и крикнула:
- Храни тебя Господь, Стефан Альфонсо.
Няня Габи неодобрительно посмотрела на босые ноги и растрепанные косы Марии-Люсинды и покачала головой:
- Я сегодня сама приведу тебя в порядок, Мария-Люсинда. Сегодня к Дону Энрике приедет важный гость, Дон Пердуллио. Ты должна выглядеть, как девушка из благородной семьи, а не как дворовый мальчишка.
Мария-Люсинда взяла под руку свою старую няню и сказала ей на ухо:
- Нянюшка Габи, он меня любит.
- Пресвятая Дева Мария! Да ты с ума сошла, - нянюшка возмущенно покачала головой. - Давай, детка, пошевеливайся, если не хочешь, чтобы твой отец заметил, что ты ходила к виноградникам встречаться с этим проходимцем. Я ещё поговорю с тобой дома.
Дома нянюшка Габи приказала девушкам принести воды и мыла. Помогла умыться Марии-Люсинде. И, расчесывая её прекрасные чёрные волосы, объясняла ей, как маленькому ребёнку:
- Стефан Альфонсо тебе не пара. Не для него тебя, красавицу, растили и ночей не спали. Что может дать тебе этот бедняк, глупенькая? Сегодня у нас в доме гость. Старый Дон Перрдулио хочет договориться с твоим отцом о вашем браке. С ним ты будешь, душенька, как сыр в масле кататься и забот не знать.
- Какие глупости, няня, выходить за старика! - засмеялась Мария-Люсинда, - Да он передвигается с трудом, как он сможет жить с молодой женой, которой нужна любовь с красивым и сильным мужчиной?
- Это всё книжки твои, - злилась нянюшка, затягивая на платье Марии-Люсинды шнурки, - от них все эти глупости про любовь. Я скажу отцу, чтобы запретил привозить тебе твои романы. Порядочной женщине никакой любви не нужно.
- Нянюшка, ну прости меня. Не говори ничего отцу. Я же пошутила, - Мария-Люсинда поцеловала свою пожилую няню в щеку, и, улыбнувшись, тихо добавила, - А я не скажу отцу, что ты вечерами пьёшь херес у себя в комнате.
- Глупенькая ты у нас ещё, - нянюшка улыбнулась, глядя на свою девочку, - зря отец торопится с твоим замужеством.
Тут дверь распахнулась, и на пороге комнаты возникла мощная сильная фигура Дона Энрике, отца Марии-Люсинды.
2. Крысатуля
- Мария-Люсинда, я слышал, что ты опять любезничала с этим нищим мальчишкой – Стефаном Альфонсо? Сколько раз мне еще повторять, что ты никогда не будешь с этим щенком?! Я специально отправил его на дальние шахты, чтобы он не мозолил глаза. Тебя ждет замужество с достойным человеком, состоятельным, из нашего круга.
- Нет, отец! Я никогда не стану женой этого противного старикашки – Дона Перрдулио. Я скорее уйду в монастырь! Или покончу с собой – застрелюсь, или брошусь со скалы в море! Или все сразу – сначала брошусь в море, после этого застрелюсь, а потом уйду в монастырь. Ты скорее потеряешь дочь, чем сможешь заполучить богатенького зятя.
***
В это же время на фазенде Дона Перрдулио, в тени раскидистого платана, хозяин вполголоса общался с двумя мужчинами крайне подозрительного вида:
- Так вот что я говорю, парни. Я имею самые серьезные виды на дочку Дона Энрике. А этот щенок Стефан Альфонсо мне мешает. Хорошо, что Дон Энрике отправил его вместе еще с одним ублюдком на дальние шахты. Хулио, ты знаешь, что места там глухие, даже полиция туда не суется. И если вдруг, совершенно случайно, два поехавших туда нищеброда пропадут, их исчезновение не вызовет никаких подозрений. А вы с Педритто лишь слегка поможете стать им призрачными шахтерами, - и вся троица дружно захохотала
- Да уж, Дон Перрдулио, девчонка Дона Энрике – просто персик. Сладко будет с ней кувыркаться на пуховой перине. Да и на приданое отец, наверное, не поскупится.
- Приданое – мелочь. Мы с Доном Энрике задумали родственное слияние наших капиталов. А после слияния, я полагаю, и мой тесть отправится навестить праотцов. – и злодей вновь зашелся мерзким хриплым смехом.
***
Стефан Альфонсо и его верный друг Хуан Педро уже три дня находились в пути. Лошади их выбились из сил, да и сами приятели устали. До дальних шахт оставалось совсем немного, и только это радовало путников. Вот вдали уже показались очертания построек и лошади, чуя близкий ночлег даже ускорили шаг. И в это время за спинами путников раздался шум.
3. Пятачок
- Стоять, бастардо! Не так быстро! Дон Перрдулио послал нас позаботиться о вас! - послышался хриплый окрик.
Друзья обернулись и увидели давних знакомых - Хулио и Педдрито, которые были известны всему околотку пристрастием к вину и грязным делишкам.
- Что будем делать, Стефан? - Хуан Педро посмотрел на друга, - не успеем доехать, они нас догонят.
- Солнце уже село - нам нечего опасаться. Теперь бояться будут они, - усмехнулся Стефан Альфонсо.
- Ты уверен? - снова спросил Хуан Педро, но его друг уже спрыгнул с лошади. Злодеи были уже рядом.
- Пришёл ваш последний час! - прокричал Хулио и поднял пистолет.
Вдруг лошади бандитов резко заржали и сбросили седоков. Фигура Стефана Альфонсо стала расплываться в воздухе, он задрожал мелкой дрожью и покрылся чешуей.
- Пресвятая Дева, это же оборотень! - закричал Педдрито.
- Кретин, это не оборотень, это Дракон, - поправил его Хуан Педро, но ни Педдрито, ни Хулио его уже не услышали.
Через полчаса, рассеяв кучки пепла на дороге, друзья отправились на шахты.
- Я не понимаю, почему ты не избавишься от дона Перрдулио, ведь он может жениться в наше отсутствие на твоей Марии-Люсинде?
- Друг, но ведь я не могу средь бела дня превращаться в дракона? И мне опасна огласка, Ведьмак не даст мне спуску, я обещал ему вести себя осторожно.
- Так Ведьмак в курсе? Почему ты ещё жив? - удивился Хуан Педро.
- Ну, у нас такой договор, - замялся Стефан, вспомнив вечер, когда они с Ведьмаком вылакали вместе бочку хереса, - Он уважает драконов, и ему хватает работы с вампирами.
- Теперь понятно, - протянул Хуан Педро. - Что будем делать дальше?
4. Роль второго плана
Все в доме, кроме Марии-Люсинды, были оживлены и ожидали приятного события - свадьбы. Только сама девушка свадьбы не хотела, и каждый день молилась Деве Марии, чтобы приехал с шахт любимый Стефан Альфонсо и увёз бы её от жестокого отца. Но проходил день за днем, а от любимого не было никаких вестей.
Няня Габи обсуждала с приезжей швеёй фасон платья для Марии-Люсинды, которое было бы прилично для девушки богатого рода, прислуга в доме укладывала посуду и платья, которые невеста заберет с собой на фазенду к мужу.
Каждый день приезжал Дон Перрдулио, слюнявыми шепелявыми губами целовал Марии-Люсинде руку. Потом шел пить херес в беседке с Доном Энрике, обсуждая размеры приданого.
Ночью Мария-Люсинда услышала еле уловимый свист под окном. Тихо, чтобы не проснулась няня Габи, Мария-Люсинда вышла на балкон спальни, и увидела своего любимого.
- О, как я рада тебя видеть, Стефан Альфонсо, - прошептала она, - хорошо, что ты вернулся, милый.
- Слезай скорее вниз, любимая. И не бойся прыгнуть, я поймаю тебя!
Мария-Люсинда накинула шаль на плечи и, прыгнув вниз, оказалась в его объятьях.
- Милый, я так тебя ждала, так ждала.
- Я сбежал с шахт, Мария-Люсинда, чтобы повидаться с тобой. Давай же зайдём в какое-то укрытие, чтобы ни один любопытный глаз не мог нас заметить.
- Мы можем пойти в беседку, там сейчас тихо и из окна усадьбы нас не будет видно.
- Это ты хорошо придумала, Мария-Люсинда, - прошептал Стефан Альфонсо, и они вместе побежали к беседке.
Стефан Альфонсо разжег фитиль фонаря в беседке и осыпал свою любимую поцелуями.
Мария-Люсинда раскраснелась и скинула шаль.
Через полчаса юные любовники лежали, обнявшись на полу беседки.
- Стефан Альфонсо, ты сбежал с шахт, чтобы забрать меня с собой? - Мария-Люсинда с надеждой смотрела в глаза любимого, - я соберу свои вещи и немного денег в небольшой саквояж. Мы обвенчаемся в ближайшей церкви. Ты подготовил лошадей? Поможет ли нам с побегом твой друг Хуан Педро?
- Дорогая, на самом деле я приехал попрощаться с тобой. Король призывает парней на войну. Я мужчина, и должен защищать свою родину. Я не хочу, чтобы твой отец считал меня нищебродом, который удобно устроился, женившись на дочке знатного господина. Поэтому я должен чего-то добиться в жизни сам, - он тряхнул копной лохматых волос.
- О, что же мне делать, - плакала Мария-Люсинда, кутаясь в шаль и вытирая слёзы, - а если у меня теперь будет бэби?
- Милая Мария-Люсинда, будь счастлива! После победы я обязательно вернусь к тебе, - он поцеловал её в лоб, перемахнул через ограждение беседки и убежал.
Мария-Люсинда немного поплакала в беседке, закуталась в шаль и, пока не рассвело, отправилась в дом.
Старая няня Габи в соседней комнате сладко храпела после выпитого хереса.
***
- Смотри мне в глаза, Мария-Люсинда, смотри мне в глаза, - говорила нянюшка Габи утром Марии-Люсинде, - говоришь, тебя взяли силой неизвестные ублюдки? И ты теперь, как обесчещенная, не годишься для брака с благородным человеком? Так, так. Дай мне подумать. Отец рассказывал, что получил известие, что мерзавец Стефан Альфонсо сбежал с шахт. Может, это он сделал? Отец отправит за ним погоню, его легко поймают, и под пытками он расскажет своему отцу всю правду о том, что случилось сегодня. И если он виноват, он достоин мучений и казни. А для тебя мы вызовем врача и повитуху для осмотра травм. И отправим тебя в монастырь, бедная девочка моя.
- Я не хочу в монастырь, - возмутилась Мария-Люсинда, - давай, няня Габи, придумай что-нибудь другое. Иначе я расскажу отцу, ты уснула пьяная и не слышала моих криков ночью, когда меня брали силой мерзавцы.
Нянюшка задумалась, глядя в окно. Потом подняла палец вверх:
- Придумала! Придется тебе выйти замуж за Дона Перрдулио, детка!
- О, няня!
- Чтобы, если родится ребенок, Дон Перрдулио мог признать его своим.
- О, няня... Мне придётся спать с мерзким стариком…
- Бедная моя детка. Так же, как и с любым другим мужем пришлось бы. И помни, удовлетворять все желания мужа – твой долг.
- О, няня!
- Идём же, дорогая детка, я прикажу прислуге принести воды. И я приведу тебя в порядок. Смотри, глупенькая, не проговорись никому о том, что было сегодняшней ночью. И будь уж полюбезнее с Доном Перрдулио, чтобы хорошо выполнил свой супружеский долг после свадьбы.
5. Крысатуля
Ночью Мария-Люсинда никак не могла уснуть. Свадьба с отвратительным стариком казалась девушке чем-то совершенно невозможным и потому особенно страшила ее. Нет, нужно что-то делать! Нельзя вот так просто лежать в кровати и ждать, когда тебя поведут к старцу, как овечку на заклание. Мария-Люсинда тихонечко выбралась из постели, натянула одежду и, стараясь производить как можно меньше шума, выскользнула из дома. Полная луна хорошо освещала тропинку, поэтому девушка практически не боялась идти одна через лес. Но когда она подошла к самой сторожке, где обитал Ведьмак, ее душу наполнил какой-то совершенно неконтролируемый страх. Девушка сделала глубокий вдох и решительно шагнула в хижину.
- Это ты, Йеннифэр? - донесся до нее хрипловатый мужской голос.
- Нет, это я, Мария-Люсинда, дочка Дона Энрике. Мне нужна ваша помощь.
От очага навстречу девушке вышел высокий человек в кожаном одеянии. Он нежно поглаживал огромного черного кота, сидящего у него на руках. Несмотря на то, что волосы мужчины были совершенно седые, Ведьмак казался довольно молодым и по-своему красивым. Портил его только большой шрам, пересекающий левый глаз.
- Ведьмаку заплатите чеканной монетой, он вам помощь любую окажет за это, - почти пропел Геральто-Риввео.
-Да-да, конечно, я взяла деньги. - засуетилась девушка, вытаскивая из-за пазухи увесистый кошелек.
- Что хочет получить от Белого волка прекрасная сеньорита? - Ведьмак всегда представлялся прозвищем, полученным от индейцев, когда речь шла о занятии магией. С оборотнями и троллями он сражался под своим обычным именем.
- Завтра я должна выйти замуж за Дона Перрдулио. Но я скорее умру, чем стану женой этого мерзкого старикашки. Ведь я всем сердцем люблю другого.
Белый волк молча подошел к девушке и пристально посмотрел в ее глаза. В ту же секунду сознание Марии-Люсинды затуманилось, она слышала лишь какое-то тихое бормотание. Крепкие пальцы Ведьмака быстро пробежали по голове красавицы, затем застыли над грудью, на уровне сердца, а потом опустились к животу. Казалось, что маг считывает руками какую-то информацию. Потом он громко хлопнул в ладони и девушка тут же очнулась.
- Ничего не бойтесь, сеньорита. Возьмите это зелье и выпейте его перед самой церемонией. - Белый волк протянул Марии-Люсинде небольшую запыленную бутылочку из толстого зеленого стекла. - Вашей свадьбе не бывать, Ведьмак не ошибается.
Мария-Люсинда радостно схватила пузырек и поспешила домой. От порога она обернулась, и ей показалось, что кот и хозяин смотрят на нее с одинаковыми загадочными улыбками.
***
Утром к церкви съезжались экипажи, украшенные белоснежными цветами. Гости степенно рассаживались на скамьи, негромко обмениваясь последними новостями. У алтаря уже стоял нарядный Дон Пердуллио, в ожидании невесты бросающий нетерпеливые взгляды на вход в здание. Зазвучала музыка и в церковь, как прекрасное облако вплыла Мария-Люсинда в белой пене кружев подвенечного наряда. Невеста подошла к алтарю, но как только престарелый жених поднял ее фату, рухнула на пол, лишившись чувств.
- О, боже, что с ней? Она умерла? Посмотрите, Мария-Люсинда побледнела и не дышит. - послышались тут и там взволнованные голоса.
Дон Эрике бросился к своей дочери, попытался поднять ее, как-нибудь привести в чувство. Но девушка, казалось, оставалась бездыханной. Отцовское сердце не выдержала этого удара и Дон Энрике упал рядом с телом дочери.
***
Мария-Люсинда не умерла, она лишь впала в кому, в которой находилась уже почти двести пятьдесят дней. Дона Энрике похоронили, устройством пышных похорон занималась нянюшка Габи, на ее же плечи легло и управление всем хозяйством. За месяцы комы с Марией-Люсиндой произошли изменения, которые невозможно было не заметить. У девушки с каждым днем увеличивался живот, богатая наследница, несомненно, была беременна.
По этому поводу в гостиной дома Дона Энрике собралась довольно разношерстная компания: со славой вернувшийся с войны Стефан Альфонсо негромко переговаривался с Хуаном Педро, Дон Пердуллио злобно зыркал из-под густых бровей на всех собравшихся, няня Габи хлопотливо распоряжалась, чтобы гостям вовремя подливался херес. И только Ведьмак Геральто-Риввео сохранял полную невозмутимость.
Первой начать разговор решилась нянюшка Габи:
- Господа, нам нужно что-то решать. Молодая госпожа вот-вот родит ребеночка, и как-то негоже крошке появляться на свет без отца.
- Да что тут решать? - резко бросил Дон Пердуллио, - мы же почти поженились с Марией-Люсиндой. А когда она впала в кому, я на правах законного супруга ее посещал. Значит и ребенок - мой. И, соответственно, все наследство Дона Энрике должно достаться мне, как отцу его внука.
- И что с того, что вы чуть не поженились? - горячо ответил мерзавцу Стефан Альфонсо. - мы с Марией-Люсиндой искренне любили… любим друг друга, и поэтому ребенок - мой. А про наследство я даже не думаю, оно для меня совершенно неважно.
- Не горячись, друг, - вступил в разговор Хуан Педро. - для тебя - неважно, для других - важно. Я, может, тоже претендую.
- Ты?! - в один голос закричали Стефан Альфонсо и Дон Пердуллио.
-Да, я. Когда ты уехал воевать, Стефан, Мария-Люсинда очень тосковала. И прибегала в мою хижину за утешением. Я и утешил ее, как мог.
Не сговариваясь, все собравшиеся посмотрели на Ведьмака.
- Что, и ты тоже претендуешь на отцовство, Геральто-Риввео? - дрогнувшим голосом спросил Стефан Альфонсо.
- Только я и претендую, - спокойно ответил Ведьмак. - в чреве этой девушки подрастает моя кровь, мой продолжатель, моё дитя.
- Но разве у тебя что-то было с Марией-Люсиндой?
- Контакт необязательно должен быть физическим. Я проник в тело девушки на ментальном уровне.
Все замолчали, не зная, что делать дальше. И опять няня Габи взяла инициативу в свои руки:
- Я предлагаю дождаться родов, а там посмотрим. На кого будет похож ребенок - тот и отец. Если родится лысым и сморщенным, значит отец - Дон Пердуллио, лохматым, как нестриженный кобель - Хуан Педро, если с драконьим хвостом, папашка - Стефан Альфонсо, ну а если седым, как лунь, то родитель его - Ведьмак.
Мужчины загомонили, пытаясь что-то уточнить, оспорить, высказать свое несогласие и возмущение. Но их прервала вбежавшая в комнату служанка, радостно кричащая на весь дом:
- Сеньорита Мария-Люсинда родила и пришла в себя во время родов!
- На кого похож ребенок? - всех собравшихся мучил только один вопрос.
Служанка обвела комнату торжествующим взглядом, немного помолчала, чтобы подчеркнуть особую важность сообщения, а потом выпалила:
- Сеньорита родила четверых совершенно непохожих друг на друга ребятишек!
***
В усадьбе Дона Энрике готовились к празднику в честь первого года с рождения малышей. Счастливый Стефан Альфонсо, только что женившийся на Марии-Люсинде, бережно поправлял чешуйчатый хвостик, ненароком выпавший за бортик коляски. Малышке Анне-Левиафане не понравилось такое посягательство на ее пятую конечность, и она легонько плюнула огнем в сторону отца, несерьезно, просто, чтобы обозначить недовольство. Хуан Педро, решивший с младенчества приучать сына к лошадям, неторопливо ехал вдоль забора на новом, купленном на деньги из наследства скакуне, крепко держа в руках свой бесценный груз - Педро Хуана. Дон Пердуллио расселся в кресле посреди лужайки, погромыхивая над малышом монетами в кожаном кошельке. Скруджито весело смеялся и тянул ручки к мешочку с деньгами. Белый волк, с дочкой на руках, увлеченно смешивал какие-то жидкости. Возможно, он изобретал новое зелье, но, скорее всего, просто делал коктейли. Беловолосая Цири весело агукала и тянула в рот магический амулет отца. Даже у волшебных младенцев режутся зубки.
И за всей этой благостной картиной с любовью наблюдали Мария-Люсинда и нянюшка Габи. Все были счастливы, ведь именно так и должны заканчиваться мыльные оперы.
Конец
(жанр – мыльная опера)
1. Роль второго плана
Солнце всходило над поместьем, а юная дочь Дона Энрике и её возлюбленный Стефан Альфонсо прощались под виноградниками.
- Прощай, моя любовь, - говорил Стефан, покрывая лицо Марии-Люсинды горячими поцелуями, - Мы сегодня уезжаем. Твой жестокий отец отправляет нас с Хуаном Педро доставить продовольствие на дальние шахты.
- О, любимый, - грустно говорила Мария-Люсинда, - я буду ждать тебя.
Стефан Альфонсо сжал кулаки:
- Он хочет нас разлучить, Мария-Люсинда. Хочет, чтобы ты позабыла меня! Поэтому и отсылает подальше!
- Милый, - заплакала Мария-Люсинда, - ничто не заставит меня позабыть моего Стефана Альфонсо! Ведь мы же поклялись любить друг друга. Я буду ждать тебя. Наберёмся же терпения, и будем молиться, чтобы время разлуки прошло мгновенно.
- Помолимся, - перекрестился Стефан Альфонсо. Потом он посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше, и сказал:
- Только не болтай никому о нашей любви. А потом, когда я вернусь, мы сбежим от твоего вероломного отца в столицу.
- О, Стефан! Я так тебя люблю!
Они целовались, и ветер трепал их волосы.
- Ах, вот вы где! - из-за виноградника показался чепец няни Габи, а потом и сама её внушительная фигура оказалась перед ними.
- Стефан Альфонсо! Тебя уже давно разыскивают парни, чтобы ехать на шахты, а ты болтаешь здесь с хозяйской дочерью, - нянюшка Габи погрозила ему кулаком.
- А ты, Мария-Люсинда! На кого ты похожа! Говорила я тебе беречь от солнца лицо? Отец давно ищет тебя.
Стефан Альфонсо томным взглядом посмотрел на Марию-Люсинду, заправил рубаху в штаны, с презрением взглянул на няню Габи и медленно отправился на хозяйственный двор поместья. Он послал воздушный поцелуй Марии-Люсинде, а она перекрестила его вслед и крикнула:
- Храни тебя Господь, Стефан Альфонсо.
Няня Габи неодобрительно посмотрела на босые ноги и растрепанные косы Марии-Люсинды и покачала головой:
- Я сегодня сама приведу тебя в порядок, Мария-Люсинда. Сегодня к Дону Энрике приедет важный гость, Дон Пердуллио. Ты должна выглядеть, как девушка из благородной семьи, а не как дворовый мальчишка.
Мария-Люсинда взяла под руку свою старую няню и сказала ей на ухо:
- Нянюшка Габи, он меня любит.
- Пресвятая Дева Мария! Да ты с ума сошла, - нянюшка возмущенно покачала головой. - Давай, детка, пошевеливайся, если не хочешь, чтобы твой отец заметил, что ты ходила к виноградникам встречаться с этим проходимцем. Я ещё поговорю с тобой дома.
Дома нянюшка Габи приказала девушкам принести воды и мыла. Помогла умыться Марии-Люсинде. И, расчесывая её прекрасные чёрные волосы, объясняла ей, как маленькому ребёнку:
- Стефан Альфонсо тебе не пара. Не для него тебя, красавицу, растили и ночей не спали. Что может дать тебе этот бедняк, глупенькая? Сегодня у нас в доме гость. Старый Дон Перрдулио хочет договориться с твоим отцом о вашем браке. С ним ты будешь, душенька, как сыр в масле кататься и забот не знать.
- Какие глупости, няня, выходить за старика! - засмеялась Мария-Люсинда, - Да он передвигается с трудом, как он сможет жить с молодой женой, которой нужна любовь с красивым и сильным мужчиной?
- Это всё книжки твои, - злилась нянюшка, затягивая на платье Марии-Люсинды шнурки, - от них все эти глупости про любовь. Я скажу отцу, чтобы запретил привозить тебе твои романы. Порядочной женщине никакой любви не нужно.
- Нянюшка, ну прости меня. Не говори ничего отцу. Я же пошутила, - Мария-Люсинда поцеловала свою пожилую няню в щеку, и, улыбнувшись, тихо добавила, - А я не скажу отцу, что ты вечерами пьёшь херес у себя в комнате.
- Глупенькая ты у нас ещё, - нянюшка улыбнулась, глядя на свою девочку, - зря отец торопится с твоим замужеством.
Тут дверь распахнулась, и на пороге комнаты возникла мощная сильная фигура Дона Энрике, отца Марии-Люсинды.
2. Крысатуля
- Мария-Люсинда, я слышал, что ты опять любезничала с этим нищим мальчишкой – Стефаном Альфонсо? Сколько раз мне еще повторять, что ты никогда не будешь с этим щенком?! Я специально отправил его на дальние шахты, чтобы он не мозолил глаза. Тебя ждет замужество с достойным человеком, состоятельным, из нашего круга.
- Нет, отец! Я никогда не стану женой этого противного старикашки – Дона Перрдулио. Я скорее уйду в монастырь! Или покончу с собой – застрелюсь, или брошусь со скалы в море! Или все сразу – сначала брошусь в море, после этого застрелюсь, а потом уйду в монастырь. Ты скорее потеряешь дочь, чем сможешь заполучить богатенького зятя.
***
В это же время на фазенде Дона Перрдулио, в тени раскидистого платана, хозяин вполголоса общался с двумя мужчинами крайне подозрительного вида:
- Так вот что я говорю, парни. Я имею самые серьезные виды на дочку Дона Энрике. А этот щенок Стефан Альфонсо мне мешает. Хорошо, что Дон Энрике отправил его вместе еще с одним ублюдком на дальние шахты. Хулио, ты знаешь, что места там глухие, даже полиция туда не суется. И если вдруг, совершенно случайно, два поехавших туда нищеброда пропадут, их исчезновение не вызовет никаких подозрений. А вы с Педритто лишь слегка поможете стать им призрачными шахтерами, - и вся троица дружно захохотала
- Да уж, Дон Перрдулио, девчонка Дона Энрике – просто персик. Сладко будет с ней кувыркаться на пуховой перине. Да и на приданое отец, наверное, не поскупится.
- Приданое – мелочь. Мы с Доном Энрике задумали родственное слияние наших капиталов. А после слияния, я полагаю, и мой тесть отправится навестить праотцов. – и злодей вновь зашелся мерзким хриплым смехом.
***
Стефан Альфонсо и его верный друг Хуан Педро уже три дня находились в пути. Лошади их выбились из сил, да и сами приятели устали. До дальних шахт оставалось совсем немного, и только это радовало путников. Вот вдали уже показались очертания построек и лошади, чуя близкий ночлег даже ускорили шаг. И в это время за спинами путников раздался шум.
3. Пятачок
- Стоять, бастардо! Не так быстро! Дон Перрдулио послал нас позаботиться о вас! - послышался хриплый окрик.
Друзья обернулись и увидели давних знакомых - Хулио и Педдрито, которые были известны всему околотку пристрастием к вину и грязным делишкам.
- Что будем делать, Стефан? - Хуан Педро посмотрел на друга, - не успеем доехать, они нас догонят.
- Солнце уже село - нам нечего опасаться. Теперь бояться будут они, - усмехнулся Стефан Альфонсо.
- Ты уверен? - снова спросил Хуан Педро, но его друг уже спрыгнул с лошади. Злодеи были уже рядом.
- Пришёл ваш последний час! - прокричал Хулио и поднял пистолет.
Вдруг лошади бандитов резко заржали и сбросили седоков. Фигура Стефана Альфонсо стала расплываться в воздухе, он задрожал мелкой дрожью и покрылся чешуей.
- Пресвятая Дева, это же оборотень! - закричал Педдрито.
- Кретин, это не оборотень, это Дракон, - поправил его Хуан Педро, но ни Педдрито, ни Хулио его уже не услышали.
Через полчаса, рассеяв кучки пепла на дороге, друзья отправились на шахты.
- Я не понимаю, почему ты не избавишься от дона Перрдулио, ведь он может жениться в наше отсутствие на твоей Марии-Люсинде?
- Друг, но ведь я не могу средь бела дня превращаться в дракона? И мне опасна огласка, Ведьмак не даст мне спуску, я обещал ему вести себя осторожно.
- Так Ведьмак в курсе? Почему ты ещё жив? - удивился Хуан Педро.
- Ну, у нас такой договор, - замялся Стефан, вспомнив вечер, когда они с Ведьмаком вылакали вместе бочку хереса, - Он уважает драконов, и ему хватает работы с вампирами.
- Теперь понятно, - протянул Хуан Педро. - Что будем делать дальше?
4. Роль второго плана
Все в доме, кроме Марии-Люсинды, были оживлены и ожидали приятного события - свадьбы. Только сама девушка свадьбы не хотела, и каждый день молилась Деве Марии, чтобы приехал с шахт любимый Стефан Альфонсо и увёз бы её от жестокого отца. Но проходил день за днем, а от любимого не было никаких вестей.
Няня Габи обсуждала с приезжей швеёй фасон платья для Марии-Люсинды, которое было бы прилично для девушки богатого рода, прислуга в доме укладывала посуду и платья, которые невеста заберет с собой на фазенду к мужу.
Каждый день приезжал Дон Перрдулио, слюнявыми шепелявыми губами целовал Марии-Люсинде руку. Потом шел пить херес в беседке с Доном Энрике, обсуждая размеры приданого.
Ночью Мария-Люсинда услышала еле уловимый свист под окном. Тихо, чтобы не проснулась няня Габи, Мария-Люсинда вышла на балкон спальни, и увидела своего любимого.
- О, как я рада тебя видеть, Стефан Альфонсо, - прошептала она, - хорошо, что ты вернулся, милый.
- Слезай скорее вниз, любимая. И не бойся прыгнуть, я поймаю тебя!
Мария-Люсинда накинула шаль на плечи и, прыгнув вниз, оказалась в его объятьях.
- Милый, я так тебя ждала, так ждала.
- Я сбежал с шахт, Мария-Люсинда, чтобы повидаться с тобой. Давай же зайдём в какое-то укрытие, чтобы ни один любопытный глаз не мог нас заметить.
- Мы можем пойти в беседку, там сейчас тихо и из окна усадьбы нас не будет видно.
- Это ты хорошо придумала, Мария-Люсинда, - прошептал Стефан Альфонсо, и они вместе побежали к беседке.
Стефан Альфонсо разжег фитиль фонаря в беседке и осыпал свою любимую поцелуями.
Мария-Люсинда раскраснелась и скинула шаль.
Через полчаса юные любовники лежали, обнявшись на полу беседки.
- Стефан Альфонсо, ты сбежал с шахт, чтобы забрать меня с собой? - Мария-Люсинда с надеждой смотрела в глаза любимого, - я соберу свои вещи и немного денег в небольшой саквояж. Мы обвенчаемся в ближайшей церкви. Ты подготовил лошадей? Поможет ли нам с побегом твой друг Хуан Педро?
- Дорогая, на самом деле я приехал попрощаться с тобой. Король призывает парней на войну. Я мужчина, и должен защищать свою родину. Я не хочу, чтобы твой отец считал меня нищебродом, который удобно устроился, женившись на дочке знатного господина. Поэтому я должен чего-то добиться в жизни сам, - он тряхнул копной лохматых волос.
- О, что же мне делать, - плакала Мария-Люсинда, кутаясь в шаль и вытирая слёзы, - а если у меня теперь будет бэби?
- Милая Мария-Люсинда, будь счастлива! После победы я обязательно вернусь к тебе, - он поцеловал её в лоб, перемахнул через ограждение беседки и убежал.
Мария-Люсинда немного поплакала в беседке, закуталась в шаль и, пока не рассвело, отправилась в дом.
Старая няня Габи в соседней комнате сладко храпела после выпитого хереса.
***
- Смотри мне в глаза, Мария-Люсинда, смотри мне в глаза, - говорила нянюшка Габи утром Марии-Люсинде, - говоришь, тебя взяли силой неизвестные ублюдки? И ты теперь, как обесчещенная, не годишься для брака с благородным человеком? Так, так. Дай мне подумать. Отец рассказывал, что получил известие, что мерзавец Стефан Альфонсо сбежал с шахт. Может, это он сделал? Отец отправит за ним погоню, его легко поймают, и под пытками он расскажет своему отцу всю правду о том, что случилось сегодня. И если он виноват, он достоин мучений и казни. А для тебя мы вызовем врача и повитуху для осмотра травм. И отправим тебя в монастырь, бедная девочка моя.
- Я не хочу в монастырь, - возмутилась Мария-Люсинда, - давай, няня Габи, придумай что-нибудь другое. Иначе я расскажу отцу, ты уснула пьяная и не слышала моих криков ночью, когда меня брали силой мерзавцы.
Нянюшка задумалась, глядя в окно. Потом подняла палец вверх:
- Придумала! Придется тебе выйти замуж за Дона Перрдулио, детка!
- О, няня!
- Чтобы, если родится ребенок, Дон Перрдулио мог признать его своим.
- О, няня... Мне придётся спать с мерзким стариком…
- Бедная моя детка. Так же, как и с любым другим мужем пришлось бы. И помни, удовлетворять все желания мужа – твой долг.
- О, няня!
- Идём же, дорогая детка, я прикажу прислуге принести воды. И я приведу тебя в порядок. Смотри, глупенькая, не проговорись никому о том, что было сегодняшней ночью. И будь уж полюбезнее с Доном Перрдулио, чтобы хорошо выполнил свой супружеский долг после свадьбы.
5. Крысатуля
Ночью Мария-Люсинда никак не могла уснуть. Свадьба с отвратительным стариком казалась девушке чем-то совершенно невозможным и потому особенно страшила ее. Нет, нужно что-то делать! Нельзя вот так просто лежать в кровати и ждать, когда тебя поведут к старцу, как овечку на заклание. Мария-Люсинда тихонечко выбралась из постели, натянула одежду и, стараясь производить как можно меньше шума, выскользнула из дома. Полная луна хорошо освещала тропинку, поэтому девушка практически не боялась идти одна через лес. Но когда она подошла к самой сторожке, где обитал Ведьмак, ее душу наполнил какой-то совершенно неконтролируемый страх. Девушка сделала глубокий вдох и решительно шагнула в хижину.
- Это ты, Йеннифэр? - донесся до нее хрипловатый мужской голос.
- Нет, это я, Мария-Люсинда, дочка Дона Энрике. Мне нужна ваша помощь.
От очага навстречу девушке вышел высокий человек в кожаном одеянии. Он нежно поглаживал огромного черного кота, сидящего у него на руках. Несмотря на то, что волосы мужчины были совершенно седые, Ведьмак казался довольно молодым и по-своему красивым. Портил его только большой шрам, пересекающий левый глаз.
- Ведьмаку заплатите чеканной монетой, он вам помощь любую окажет за это, - почти пропел Геральто-Риввео.
-Да-да, конечно, я взяла деньги. - засуетилась девушка, вытаскивая из-за пазухи увесистый кошелек.
- Что хочет получить от Белого волка прекрасная сеньорита? - Ведьмак всегда представлялся прозвищем, полученным от индейцев, когда речь шла о занятии магией. С оборотнями и троллями он сражался под своим обычным именем.
- Завтра я должна выйти замуж за Дона Перрдулио. Но я скорее умру, чем стану женой этого мерзкого старикашки. Ведь я всем сердцем люблю другого.
Белый волк молча подошел к девушке и пристально посмотрел в ее глаза. В ту же секунду сознание Марии-Люсинды затуманилось, она слышала лишь какое-то тихое бормотание. Крепкие пальцы Ведьмака быстро пробежали по голове красавицы, затем застыли над грудью, на уровне сердца, а потом опустились к животу. Казалось, что маг считывает руками какую-то информацию. Потом он громко хлопнул в ладони и девушка тут же очнулась.
- Ничего не бойтесь, сеньорита. Возьмите это зелье и выпейте его перед самой церемонией. - Белый волк протянул Марии-Люсинде небольшую запыленную бутылочку из толстого зеленого стекла. - Вашей свадьбе не бывать, Ведьмак не ошибается.
Мария-Люсинда радостно схватила пузырек и поспешила домой. От порога она обернулась, и ей показалось, что кот и хозяин смотрят на нее с одинаковыми загадочными улыбками.
***
Утром к церкви съезжались экипажи, украшенные белоснежными цветами. Гости степенно рассаживались на скамьи, негромко обмениваясь последними новостями. У алтаря уже стоял нарядный Дон Пердуллио, в ожидании невесты бросающий нетерпеливые взгляды на вход в здание. Зазвучала музыка и в церковь, как прекрасное облако вплыла Мария-Люсинда в белой пене кружев подвенечного наряда. Невеста подошла к алтарю, но как только престарелый жених поднял ее фату, рухнула на пол, лишившись чувств.
- О, боже, что с ней? Она умерла? Посмотрите, Мария-Люсинда побледнела и не дышит. - послышались тут и там взволнованные голоса.
Дон Эрике бросился к своей дочери, попытался поднять ее, как-нибудь привести в чувство. Но девушка, казалось, оставалась бездыханной. Отцовское сердце не выдержала этого удара и Дон Энрике упал рядом с телом дочери.
***
Мария-Люсинда не умерла, она лишь впала в кому, в которой находилась уже почти двести пятьдесят дней. Дона Энрике похоронили, устройством пышных похорон занималась нянюшка Габи, на ее же плечи легло и управление всем хозяйством. За месяцы комы с Марией-Люсиндой произошли изменения, которые невозможно было не заметить. У девушки с каждым днем увеличивался живот, богатая наследница, несомненно, была беременна.
По этому поводу в гостиной дома Дона Энрике собралась довольно разношерстная компания: со славой вернувшийся с войны Стефан Альфонсо негромко переговаривался с Хуаном Педро, Дон Пердуллио злобно зыркал из-под густых бровей на всех собравшихся, няня Габи хлопотливо распоряжалась, чтобы гостям вовремя подливался херес. И только Ведьмак Геральто-Риввео сохранял полную невозмутимость.
Первой начать разговор решилась нянюшка Габи:
- Господа, нам нужно что-то решать. Молодая госпожа вот-вот родит ребеночка, и как-то негоже крошке появляться на свет без отца.
- Да что тут решать? - резко бросил Дон Пердуллио, - мы же почти поженились с Марией-Люсиндой. А когда она впала в кому, я на правах законного супруга ее посещал. Значит и ребенок - мой. И, соответственно, все наследство Дона Энрике должно достаться мне, как отцу его внука.
- И что с того, что вы чуть не поженились? - горячо ответил мерзавцу Стефан Альфонсо. - мы с Марией-Люсиндой искренне любили… любим друг друга, и поэтому ребенок - мой. А про наследство я даже не думаю, оно для меня совершенно неважно.
- Не горячись, друг, - вступил в разговор Хуан Педро. - для тебя - неважно, для других - важно. Я, может, тоже претендую.
- Ты?! - в один голос закричали Стефан Альфонсо и Дон Пердуллио.
-Да, я. Когда ты уехал воевать, Стефан, Мария-Люсинда очень тосковала. И прибегала в мою хижину за утешением. Я и утешил ее, как мог.
Не сговариваясь, все собравшиеся посмотрели на Ведьмака.
- Что, и ты тоже претендуешь на отцовство, Геральто-Риввео? - дрогнувшим голосом спросил Стефан Альфонсо.
- Только я и претендую, - спокойно ответил Ведьмак. - в чреве этой девушки подрастает моя кровь, мой продолжатель, моё дитя.
- Но разве у тебя что-то было с Марией-Люсиндой?
- Контакт необязательно должен быть физическим. Я проник в тело девушки на ментальном уровне.
Все замолчали, не зная, что делать дальше. И опять няня Габи взяла инициативу в свои руки:
- Я предлагаю дождаться родов, а там посмотрим. На кого будет похож ребенок - тот и отец. Если родится лысым и сморщенным, значит отец - Дон Пердуллио, лохматым, как нестриженный кобель - Хуан Педро, если с драконьим хвостом, папашка - Стефан Альфонсо, ну а если седым, как лунь, то родитель его - Ведьмак.
Мужчины загомонили, пытаясь что-то уточнить, оспорить, высказать свое несогласие и возмущение. Но их прервала вбежавшая в комнату служанка, радостно кричащая на весь дом:
- Сеньорита Мария-Люсинда родила и пришла в себя во время родов!
- На кого похож ребенок? - всех собравшихся мучил только один вопрос.
Служанка обвела комнату торжествующим взглядом, немного помолчала, чтобы подчеркнуть особую важность сообщения, а потом выпалила:
- Сеньорита родила четверых совершенно непохожих друг на друга ребятишек!
***
В усадьбе Дона Энрике готовились к празднику в честь первого года с рождения малышей. Счастливый Стефан Альфонсо, только что женившийся на Марии-Люсинде, бережно поправлял чешуйчатый хвостик, ненароком выпавший за бортик коляски. Малышке Анне-Левиафане не понравилось такое посягательство на ее пятую конечность, и она легонько плюнула огнем в сторону отца, несерьезно, просто, чтобы обозначить недовольство. Хуан Педро, решивший с младенчества приучать сына к лошадям, неторопливо ехал вдоль забора на новом, купленном на деньги из наследства скакуне, крепко держа в руках свой бесценный груз - Педро Хуана. Дон Пердуллио расселся в кресле посреди лужайки, погромыхивая над малышом монетами в кожаном кошельке. Скруджито весело смеялся и тянул ручки к мешочку с деньгами. Белый волк, с дочкой на руках, увлеченно смешивал какие-то жидкости. Возможно, он изобретал новое зелье, но, скорее всего, просто делал коктейли. Беловолосая Цири весело агукала и тянула в рот магический амулет отца. Даже у волшебных младенцев режутся зубки.
И за всей этой благостной картиной с любовью наблюдали Мария-Люсинда и нянюшка Габи. Все были счастливы, ведь именно так и должны заканчиваться мыльные оперы.
Конец
Роль - я, читая начало, прямо дома в 90х оказалась, за ужином когда очередная Роза или Марианна любовь в телевизоре играла
Крысатуля - фееричный финал, все получили чего хотели))
Роль - я, читая начало, прямо дома в 90х оказалась, за ужином когда очередная Роза или Марианна любовь в телевизоре играла
Крысатуля - фееричный финал, все получили чего хотели))
Я просто не имею права давить.
Финалом очень довольна.
Я просто не имею права давить.
Финалом очень довольна.
(жанр – мыльная опера)
1. Роль второго плана
Солнце всходило над поместьем, а юная дочь Дона Энрике и её возлюбленный Стефан Альфонсо прощались под виноградниками.
- Прощай, моя любовь, - говорил Стефан, покрывая лицо Марии-Люсинды горячими поцелуями, - Мы сегодня уезжаем. Твой жестокий отец отправляет нас с Хуаном Педро доставить продовольствие на дальние шахты.
- О, любимый, - грустно говорила Мария-Люсинда, - я буду ждать тебя.
Стефан Альфонсо сжал кулаки:
- Он хочет нас разлучить, Мария-Люсинда. Хочет, чтобы ты позабыла меня! Поэтому и отсылает подальше!
- Милый, - заплакала Мария-Люсинда, - ничто не заставит меня позабыть моего Стефана Альфонсо! Ведь мы же поклялись любить друг друга. Я буду ждать тебя. Наберёмся же терпения, и будем молиться, чтобы время разлуки прошло мгновенно.
- Помолимся, - перекрестился Стефан Альфонсо. Потом он посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше, и сказал:
- Только не болтай никому о нашей любви. А потом, когда я вернусь, мы сбежим от твоего вероломного отца в столицу.
- О, Стефан! Я так тебя люблю!
Они целовались, и ветер трепал их волосы.
- Ах, вот вы где! - из-за виноградника показался чепец няни Габи, а потом и сама её внушительная фигура оказалась перед ними.
- Стефан Альфонсо! Тебя уже давно разыскивают парни, чтобы ехать на шахты, а ты болтаешь здесь с хозяйской дочерью, - нянюшка Габи погрозила ему кулаком.
- А ты, Мария-Люсинда! На кого ты похожа! Говорила я тебе беречь от солнца лицо? Отец давно ищет тебя.
Стефан Альфонсо томным взглядом посмотрел на Марию-Люсинду, заправил рубаху в штаны, с презрением взглянул на няню Габи и медленно отправился на хозяйственный двор поместья. Он послал воздушный поцелуй Марии-Люсинде, а она перекрестила его вслед и крикнула:
- Храни тебя Господь, Стефан Альфонсо.
Няня Габи неодобрительно посмотрела на босые ноги и растрепанные косы Марии-Люсинды и покачала головой:
- Я сегодня сама приведу тебя в порядок, Мария-Люсинда. Сегодня к Дону Энрике приедет важный гость, Дон Пердуллио. Ты должна выглядеть, как девушка из благородной семьи, а не как дворовый мальчишка.
Мария-Люсинда взяла под руку свою старую няню и сказала ей на ухо:
- Нянюшка Габи, он меня любит.
- Пресвятая Дева Мария! Да ты с ума сошла, - нянюшка возмущенно покачала головой. - Давай, детка, пошевеливайся, если не хочешь, чтобы твой отец заметил, что ты ходила к виноградникам встречаться с этим проходимцем. Я ещё поговорю с тобой дома.
Дома нянюшка Габи приказала девушкам принести воды и мыла. Помогла умыться Марии-Люсинде. И, расчесывая её прекрасные чёрные волосы, объясняла ей, как маленькому ребёнку:
- Стефан Альфонсо тебе не пара. Не для него тебя, красавицу, растили и ночей не спали. Что может дать тебе этот бедняк, глупенькая? Сегодня у нас в доме гость. Старый Дон Перрдулио хочет договориться с твоим отцом о вашем браке. С ним ты будешь, душенька, как сыр в масле кататься и забот не знать.
- Какие глупости, няня, выходить за старика! - засмеялась Мария-Люсинда, - Да он передвигается с трудом, как он сможет жить с молодой женой, которой нужна любовь с красивым и сильным мужчиной?
- Это всё книжки твои, - злилась нянюшка, затягивая на платье Марии-Люсинды шнурки, - от них все эти глупости про любовь. Я скажу отцу, чтобы запретил привозить тебе твои романы. Порядочной женщине никакой любви не нужно.
- Нянюшка, ну прости меня. Не говори ничего отцу. Я же пошутила, - Мария-Люсинда поцеловала свою пожилую няню в щеку, и, улыбнувшись, тихо добавила, - А я не скажу отцу, что ты вечерами пьёшь херес у себя в комнате.
- Глупенькая ты у нас ещё, - нянюшка улыбнулась, глядя на свою девочку, - зря отец торопится с твоим замужеством.
Тут дверь распахнулась, и на пороге комнаты возникла мощная сильная фигура Дона Энрике, отца Марии-Люсинды.
2. Крысатуля
- Мария-Люсинда, я слышал, что ты опять любезничала с этим нищим мальчишкой – Стефаном Альфонсо? Сколько раз мне еще повторять, что ты никогда не будешь с этим щенком?! Я специально отправил его на дальние шахты, чтобы он не мозолил глаза. Тебя ждет замужество с достойным человеком, состоятельным, из нашего круга.
- Нет, отец! Я никогда не стану женой этого противного старикашки – Дона Перрдулио. Я скорее уйду в монастырь! Или покончу с собой – застрелюсь, или брошусь со скалы в море! Или все сразу – сначала брошусь в море, после этого застрелюсь, а потом уйду в монастырь. Ты скорее потеряешь дочь, чем сможешь заполучить богатенького зятя.
***
В это же время на фазенде Дона Перрдулио, в тени раскидистого платана, хозяин вполголоса общался с двумя мужчинами крайне подозрительного вида:
- Так вот что я говорю, парни. Я имею самые серьезные виды на дочку Дона Энрике. А этот щенок Стефан Альфонсо мне мешает. Хорошо, что Дон Энрике отправил его вместе еще с одним ублюдком на дальние шахты. Хулио, ты знаешь, что места там глухие, даже полиция туда не суется. И если вдруг, совершенно случайно, два поехавших туда нищеброда пропадут, их исчезновение не вызовет никаких подозрений. А вы с Педритто лишь слегка поможете стать им призрачными шахтерами, - и вся троица дружно захохотала
- Да уж, Дон Перрдулио, девчонка Дона Энрике – просто персик. Сладко будет с ней кувыркаться на пуховой перине. Да и на приданое отец, наверное, не поскупится.
- Приданое – мелочь. Мы с Доном Энрике задумали родственное слияние наших капиталов. А после слияния, я полагаю, и мой тесть отправится навестить праотцов. – и злодей вновь зашелся мерзким хриплым смехом.
***
Стефан Альфонсо и его верный друг Хуан Педро уже три дня находились в пути. Лошади их выбились из сил, да и сами приятели устали. До дальних шахт оставалось совсем немного, и только это радовало путников. Вот вдали уже показались очертания построек и лошади, чуя близкий ночлег даже ускорили шаг. И в это время за спинами путников раздался шум.
3. Пятачок
- Стоять, бастардо! Не так быстро! Дон Перрдулио послал нас позаботиться о вас! - послышался хриплый окрик.
Друзья обернулись и увидели давних знакомых - Хулио и Педдрито, которые были известны всему околотку пристрастием к вину и грязным делишкам.
- Что будем делать, Стефан? - Хуан Педро посмотрел на друга, - не успеем доехать, они нас догонят.
- Солнце уже село - нам нечего опасаться. Теперь бояться будут они, - усмехнулся Стефан Альфонсо.
- Ты уверен? - снова спросил Хуан Педро, но его друг уже спрыгнул с лошади. Злодеи были уже рядом.
- Пришёл ваш последний час! - прокричал Хулио и поднял пистолет.
Вдруг лошади бандитов резко заржали и сбросили седоков. Фигура Стефана Альфонсо стала расплываться в воздухе, он задрожал мелкой дрожью и покрылся чешуей.
- Пресвятая Дева, это же оборотень! - закричал Педдрито.
- Кретин, это не оборотень, это Дракон, - поправил его Хуан Педро, но ни Педдрито, ни Хулио его уже не услышали.
Через полчаса, рассеяв кучки пепла на дороге, друзья отправились на шахты.
- Я не понимаю, почему ты не избавишься от дона Перрдулио, ведь он может жениться в наше отсутствие на твоей Марии-Люсинде?
- Друг, но ведь я не могу средь бела дня превращаться в дракона? И мне опасна огласка, Ведьмак не даст мне спуску, я обещал ему вести себя осторожно.
- Так Ведьмак в курсе? Почему ты ещё жив? - удивился Хуан Педро.
- Ну, у нас такой договор, - замялся Стефан, вспомнив вечер, когда они с Ведьмаком вылакали вместе бочку хереса, - Он уважает драконов, и ему хватает работы с вампирами.
- Теперь понятно, - протянул Хуан Педро. - Что будем делать дальше?
4. Роль второго плана
Все в доме, кроме Марии-Люсинды, были оживлены и ожидали приятного события - свадьбы. Только сама девушка свадьбы не хотела, и каждый день молилась Деве Марии, чтобы приехал с шахт любимый Стефан Альфонсо и увёз бы её от жестокого отца. Но проходил день за днем, а от любимого не было никаких вестей.
Няня Габи обсуждала с приезжей швеёй фасон платья для Марии-Люсинды, которое было бы прилично для девушки богатого рода, прислуга в доме укладывала посуду и платья, которые невеста заберет с собой на фазенду к мужу.
Каждый день приезжал Дон Перрдулио, слюнявыми шепелявыми губами целовал Марии-Люсинде руку. Потом шел пить херес в беседке с Доном Энрике, обсуждая размеры приданого.
Ночью Мария-Люсинда услышала еле уловимый свист под окном. Тихо, чтобы не проснулась няня Габи, Мария-Люсинда вышла на балкон спальни, и увидела своего любимого.
- О, как я рада тебя видеть, Стефан Альфонсо, - прошептала она, - хорошо, что ты вернулся, милый.
- Слезай скорее вниз, любимая. И не бойся прыгнуть, я поймаю тебя!
Мария-Люсинда накинула шаль на плечи и, прыгнув вниз, оказалась в его объятьях.
- Милый, я так тебя ждала, так ждала.
- Я сбежал с шахт, Мария-Люсинда, чтобы повидаться с тобой. Давай же зайдём в какое-то укрытие, чтобы ни один любопытный глаз не мог нас заметить.
- Мы можем пойти в беседку, там сейчас тихо и из окна усадьбы нас не будет видно.
- Это ты хорошо придумала, Мария-Люсинда, - прошептал Стефан Альфонсо, и они вместе побежали к беседке.
Стефан Альфонсо разжег фитиль фонаря в беседке и осыпал свою любимую поцелуями.
Мария-Люсинда раскраснелась и скинула шаль.
Через полчаса юные любовники лежали, обнявшись на полу беседки.
- Стефан Альфонсо, ты сбежал с шахт, чтобы забрать меня с собой? - Мария-Люсинда с надеждой смотрела в глаза любимого, - я соберу свои вещи и немного денег в небольшой саквояж. Мы обвенчаемся в ближайшей церкви. Ты подготовил лошадей? Поможет ли нам с побегом твой друг Хуан Педро?
- Дорогая, на самом деле я приехал попрощаться с тобой. Король призывает парней на войну. Я мужчина, и должен защищать свою родину. Я не хочу, чтобы твой отец считал меня нищебродом, который удобно устроился, женившись на дочке знатного господина. Поэтому я должен чего-то добиться в жизни сам, - он тряхнул копной лохматых волос.
- О, что же мне делать, - плакала Мария-Люсинда, кутаясь в шаль и вытирая слёзы, - а если у меня теперь будет бэби?
- Милая Мария-Люсинда, будь счастлива! После победы я обязательно вернусь к тебе, - он поцеловал её в лоб, перемахнул через ограждение беседки и убежал.
Мария-Люсинда немного поплакала в беседке, закуталась в шаль и, пока не рассвело, отправилась в дом.
Старая няня Габи в соседней комнате сладко храпела после выпитого хереса.
***
- Смотри мне в глаза, Мария-Люсинда, смотри мне в глаза, - говорила нянюшка Габи утром Марии-Люсинде, - говоришь, тебя взяли силой неизвестные ублюдки? И ты теперь, как обесчещенная, не годишься для брака с благородным человеком? Так, так. Дай мне подумать. Отец рассказывал, что получил известие, что мерзавец Стефан Альфонсо сбежал с шахт. Может, это он сделал? Отец отправит за ним погоню, его легко поймают, и под пытками он расскажет своему отцу всю правду о том, что случилось сегодня. И если он виноват, он достоин мучений и казни. А для тебя мы вызовем врача и повитуху для осмотра травм. И отправим тебя в монастырь, бедная девочка моя.
- Я не хочу в монастырь, - возмутилась Мария-Люсинда, - давай, няня Габи, придумай что-нибудь другое. Иначе я расскажу отцу, ты уснула пьяная и не слышала моих криков ночью, когда меня брали силой мерзавцы.
Нянюшка задумалась, глядя в окно. Потом подняла палец вверх:
- Придумала! Придется тебе выйти замуж за Дона Перрдулио, детка!
- О, няня!
- Чтобы, если родится ребенок, Дон Перрдулио мог признать его своим.
- О, няня... Мне придётся спать с мерзким стариком…
- Бедная моя детка. Так же, как и с любым другим мужем пришлось бы. И помни, удовлетворять все желания мужа – твой долг.
- О, няня!
- Идём же, дорогая детка, я прикажу прислуге принести воды. И я приведу тебя в порядок. Смотри, глупенькая, не проговорись никому о том, что было сегодняшней ночью. И будь уж полюбезнее с Доном Перрдулио, чтобы хорошо выполнил свой супружеский долг после свадьбы.
5. Крысатуля
Ночью Мария-Люсинда никак не могла уснуть. Свадьба с отвратительным стариком казалась девушке чем-то совершенно невозможным и потому особенно страшила ее. Нет, нужно что-то делать! Нельзя вот так просто лежать в кровати и ждать, когда тебя поведут к старцу, как овечку на заклание. Мария-Люсинда тихонечко выбралась из постели, натянула одежду и, стараясь производить как можно меньше шума, выскользнула из дома. Полная луна хорошо освещала тропинку, поэтому девушка практически не боялась идти одна через лес. Но когда она подошла к самой сторожке, где обитал Ведьмак, ее душу наполнил какой-то совершенно неконтролируемый страх. Девушка сделала глубокий вдох и решительно шагнула в хижину.
- Это ты, Йеннифэр? - донесся до нее хрипловатый мужской голос.
- Нет, это я, Мария-Люсинда, дочка Дона Энрике. Мне нужна ваша помощь.
От очага навстречу девушке вышел высокий человек в кожаном одеянии. Он нежно поглаживал огромного черного кота, сидящего у него на руках. Несмотря на то, что волосы мужчины были совершенно седые, Ведьмак казался довольно молодым и по-своему красивым. Портил его только большой шрам, пересекающий левый глаз.
- Ведьмаку заплатите чеканной монетой, он вам помощь любую окажет за это, - почти пропел Геральто-Риввео.
-Да-да, конечно, я взяла деньги. - засуетилась девушка, вытаскивая из-за пазухи увесистый кошелек.
- Что хочет получить от Белого волка прекрасная сеньорита? - Ведьмак всегда представлялся прозвищем, полученным от индейцев, когда речь шла о занятии магией. С оборотнями и троллями он сражался под своим обычным именем.
- Завтра я должна выйти замуж за Дона Перрдулио. Но я скорее умру, чем стану женой этого мерзкого старикашки. Ведь я всем сердцем люблю другого.
Белый волк молча подошел к девушке и пристально посмотрел в ее глаза. В ту же секунду сознание Марии-Люсинды затуманилось, она слышала лишь какое-то тихое бормотание. Крепкие пальцы Ведьмака быстро пробежали по голове красавицы, затем застыли над грудью, на уровне сердца, а потом опустились к животу. Казалось, что маг считывает руками какую-то информацию. Потом он громко хлопнул в ладони и девушка тут же очнулась.
- Ничего не бойтесь, сеньорита. Возьмите это зелье и выпейте его перед самой церемонией. - Белый волк протянул Марии-Люсинде небольшую запыленную бутылочку из толстого зеленого стекла. - Вашей свадьбе не бывать, Ведьмак не ошибается.
Мария-Люсинда радостно схватила пузырек и поспешила домой. От порога она обернулась, и ей показалось, что кот и хозяин смотрят на нее с одинаковыми загадочными улыбками.
***
Утром к церкви съезжались экипажи, украшенные белоснежными цветами. Гости степенно рассаживались на скамьи, негромко обмениваясь последними новостями. У алтаря уже стоял нарядный Дон Пердуллио, в ожидании невесты бросающий нетерпеливые взгляды на вход в здание. Зазвучала музыка и в церковь, как прекрасное облако вплыла Мария-Люсинда в белой пене кружев подвенечного наряда. Невеста подошла к алтарю, но как только престарелый жених поднял ее фату, рухнула на пол, лишившись чувств.
- О, боже, что с ней? Она умерла? Посмотрите, Мария-Люсинда побледнела и не дышит. - послышались тут и там взволнованные голоса.
Дон Эрике бросился к своей дочери, попытался поднять ее, как-нибудь привести в чувство. Но девушка, казалось, оставалась бездыханной. Отцовское сердце не выдержала этого удара и Дон Энрике упал рядом с телом дочери.
***
Мария-Люсинда не умерла, она лишь впала в кому, в которой находилась уже почти двести пятьдесят дней. Дона Энрике похоронили, устройством пышных похорон занималась нянюшка Габи, на ее же плечи легло и управление всем хозяйством. За месяцы комы с Марией-Люсиндой произошли изменения, которые невозможно было не заметить. У девушки с каждым днем увеличивался живот, богатая наследница, несомненно, была беременна.
По этому поводу в гостиной дома Дона Энрике собралась довольно разношерстная компания: со славой вернувшийся с войны Стефан Альфонсо негромко переговаривался с Хуаном Педро, Дон Пердуллио злобно зыркал из-под густых бровей на всех собравшихся, няня Габи хлопотливо распоряжалась, чтобы гостям вовремя подливался херес. И только Ведьмак Геральто-Риввео сохранял полную невозмутимость.
Первой начать разговор решилась нянюшка Габи:
- Господа, нам нужно что-то решать. Молодая госпожа вот-вот родит ребеночка, и как-то негоже крошке появляться на свет без отца.
- Да что тут решать? - резко бросил Дон Пердуллио, - мы же почти поженились с Марией-Люсиндой. А когда она впала в кому, я на правах законного супруга ее посещал. Значит и ребенок - мой. И, соответственно, все наследство Дона Энрике должно достаться мне, как отцу его внука.
- И что с того, что вы чуть не поженились? - горячо ответил мерзавцу Стефан Альфонсо. - мы с Марией-Люсиндой искренне любили… любим друг друга, и поэтому ребенок - мой. А про наследство я даже не думаю, оно для меня совершенно неважно.
- Не горячись, друг, - вступил в разговор Хуан Педро. - для тебя - неважно, для других - важно. Я, может, тоже претендую.
- Ты?! - в один голос закричали Стефан Альфонсо и Дон Пердуллио.
-Да, я. Когда ты уехал воевать, Стефан, Мария-Люсинда очень тосковала. И прибегала в мою хижину за утешением. Я и утешил ее, как мог.
Не сговариваясь, все собравшиеся посмотрели на Ведьмака.
- Что, и ты тоже претендуешь на отцовство, Геральто-Риввео? - дрогнувшим голосом спросил Стефан Альфонсо.
- Только я и претендую, - спокойно ответил Ведьмак. - в чреве этой девушки подрастает моя кровь, мой продолжатель, моё дитя.
- Но разве у тебя что-то было с Марией-Люсиндой?
- Контакт необязательно должен быть физическим. Я проник в тело девушки на ментальном уровне.
Все замолчали, не зная, что делать дальше. И опять няня Габи взяла инициативу в свои руки:
- Я предлагаю дождаться родов, а там посмотрим. На кого будет похож ребенок - тот и отец. Если родится лысым и сморщенным, значит отец - Дон Пердуллио, лохматым, как нестриженный кобель - Хуан Педро, если с драконьим хвостом, папашка - Стефан Альфонсо, ну а если седым, как лунь, то родитель его - Ведьмак.
Мужчины загомонили, пытаясь что-то уточнить, оспорить, высказать свое несогласие и возмущение. Но их прервала вбежавшая в комнату служанка, радостно кричащая на весь дом:
- Сеньорита Мария-Люсинда родила и пришла в себя во время родов!
- На кого похож ребенок? - всех собравшихся мучил только один вопрос.
Служанка обвела комнату торжествующим взглядом, немного помолчала, чтобы подчеркнуть особую важность сообщения, а потом выпалила:
- Сеньорита родила четверых совершенно непохожих друг на друга ребятишек!
***
В усадьбе Дона Энрике готовились к празднику в честь первого года с рождения малышей. Счастливый Стефан Альфонсо, только что женившийся на Марии-Люсинде, бережно поправлял чешуйчатый хвостик, ненароком выпавший за бортик коляски. Малышке Анне-Левиафане не понравилось такое посягательство на ее пятую конечность, и она легонько плюнула огнем в сторону отца, несерьезно, просто, чтобы обозначить недовольство. Хуан Педро, решивший с младенчества приучать сына к лошадям, неторопливо ехал вдоль забора на новом, купленном на деньги из наследства скакуне, крепко держа в руках свой бесценный груз - Педро Хуана. Дон Пердуллио расселся в кресле посреди лужайки, погромыхивая над малышом монетами в кожаном кошельке. Скруджито весело смеялся и тянул ручки к мешочку с деньгами. Белый волк, с дочкой на руках, увлеченно смешивал какие-то жидкости. Возможно, он изобретал новое зелье, но, скорее всего, просто делал коктейли. Беловолосая Цири весело агукала и тянула в рот магический амулет отца. Даже у волшебных младенцев режутся зубки.
И за всей этой благостной картиной с любовью наблюдали Мария-Люсинда и нянюшка Габи. Все были счастливы, ведь именно так и должны заканчиваться мыльные оперы.
Конец
В данном конкретном случае вышло смешно) Какого-нибудь классического недотепы не хватало еще)
В данном конкретном случае вышло смешно) Какого-нибудь классического недотепы не хватало еще)
В данном конкретном случае вышло смешно) Какого-нибудь классического недотепы не хватало еще)
Видимо покупали и читали.
Видимо покупали и читали.
В данном конкретном случае вышло смешно) Какого-нибудь классического недотепы не хватало еще)
"Моя вторая мама" я не смотрела по ТВ (у нас не показывали), а читала эту хрень в красивом издании у бабушки своей.
(жанр – мыльная опера)
1. Роль второго плана
Солнце всходило над поместьем, а юная дочь Дона Энрике и её возлюбленный Стефан Альфонсо прощались под виноградниками.
- Прощай, моя любовь, - говорил Стефан, покрывая лицо Марии-Люсинды горячими поцелуями, - Мы сегодня уезжаем. Твой жестокий отец отправляет нас с Хуаном Педро доставить продовольствие на дальние шахты.
- О, любимый, - грустно говорила Мария-Люсинда, - я буду ждать тебя.
Стефан Альфонсо сжал кулаки:
- Он хочет нас разлучить, Мария-Люсинда. Хочет, чтобы ты позабыла меня! Поэтому и отсылает подальше!
- Милый, - заплакала Мария-Люсинда, - ничто не заставит меня позабыть моего Стефана Альфонсо! Ведь мы же поклялись любить друг друга. Я буду ждать тебя. Наберёмся же терпения, и будем молиться, чтобы время разлуки прошло мгновенно.
- Помолимся, - перекрестился Стефан Альфонсо. Потом он посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше, и сказал:
- Только не болтай никому о нашей любви. А потом, когда я вернусь, мы сбежим от твоего вероломного отца в столицу.
- О, Стефан! Я так тебя люблю!
Они целовались, и ветер трепал их волосы.
- Ах, вот вы где! - из-за виноградника показался чепец няни Габи, а потом и сама её внушительная фигура оказалась перед ними.
- Стефан Альфонсо! Тебя уже давно разыскивают парни, чтобы ехать на шахты, а ты болтаешь здесь с хозяйской дочерью, - нянюшка Габи погрозила ему кулаком.
- А ты, Мария-Люсинда! На кого ты похожа! Говорила я тебе беречь от солнца лицо? Отец давно ищет тебя.
Стефан Альфонсо томным взглядом посмотрел на Марию-Люсинду, заправил рубаху в штаны, с презрением взглянул на няню Габи и медленно отправился на хозяйственный двор поместья. Он послал воздушный поцелуй Марии-Люсинде, а она перекрестила его вслед и крикнула:
- Храни тебя Господь, Стефан Альфонсо.
Няня Габи неодобрительно посмотрела на босые ноги и растрепанные косы Марии-Люсинды и покачала головой:
- Я сегодня сама приведу тебя в порядок, Мария-Люсинда. Сегодня к Дону Энрике приедет важный гость, Дон Пердуллио. Ты должна выглядеть, как девушка из благородной семьи, а не как дворовый мальчишка.
Мария-Люсинда взяла под руку свою старую няню и сказала ей на ухо:
- Нянюшка Габи, он меня любит.
- Пресвятая Дева Мария! Да ты с ума сошла, - нянюшка возмущенно покачала головой. - Давай, детка, пошевеливайся, если не хочешь, чтобы твой отец заметил, что ты ходила к виноградникам встречаться с этим проходимцем. Я ещё поговорю с тобой дома.
Дома нянюшка Габи приказала девушкам принести воды и мыла. Помогла умыться Марии-Люсинде. И, расчесывая её прекрасные чёрные волосы, объясняла ей, как маленькому ребёнку:
- Стефан Альфонсо тебе не пара. Не для него тебя, красавицу, растили и ночей не спали. Что может дать тебе этот бедняк, глупенькая? Сегодня у нас в доме гость. Старый Дон Перрдулио хочет договориться с твоим отцом о вашем браке. С ним ты будешь, душенька, как сыр в масле кататься и забот не знать.
- Какие глупости, няня, выходить за старика! - засмеялась Мария-Люсинда, - Да он передвигается с трудом, как он сможет жить с молодой женой, которой нужна любовь с красивым и сильным мужчиной?
- Это всё книжки твои, - злилась нянюшка, затягивая на платье Марии-Люсинды шнурки, - от них все эти глупости про любовь. Я скажу отцу, чтобы запретил привозить тебе твои романы. Порядочной женщине никакой любви не нужно.
- Нянюшка, ну прости меня. Не говори ничего отцу. Я же пошутила, - Мария-Люсинда поцеловала свою пожилую няню в щеку, и, улыбнувшись, тихо добавила, - А я не скажу отцу, что ты вечерами пьёшь херес у себя в комнате.
- Глупенькая ты у нас ещё, - нянюшка улыбнулась, глядя на свою девочку, - зря отец торопится с твоим замужеством.
Тут дверь распахнулась, и на пороге комнаты возникла мощная сильная фигура Дона Энрике, отца Марии-Люсинды.
2. Крысатуля
- Мария-Люсинда, я слышал, что ты опять любезничала с этим нищим мальчишкой – Стефаном Альфонсо? Сколько раз мне еще повторять, что ты никогда не будешь с этим щенком?! Я специально отправил его на дальние шахты, чтобы он не мозолил глаза. Тебя ждет замужество с достойным человеком, состоятельным, из нашего круга.
- Нет, отец! Я никогда не стану женой этого противного старикашки – Дона Перрдулио. Я скорее уйду в монастырь! Или покончу с собой – застрелюсь, или брошусь со скалы в море! Или все сразу – сначала брошусь в море, после этого застрелюсь, а потом уйду в монастырь. Ты скорее потеряешь дочь, чем сможешь заполучить богатенького зятя.
***
В это же время на фазенде Дона Перрдулио, в тени раскидистого платана, хозяин вполголоса общался с двумя мужчинами крайне подозрительного вида:
- Так вот что я говорю, парни. Я имею самые серьезные виды на дочку Дона Энрике. А этот щенок Стефан Альфонсо мне мешает. Хорошо, что Дон Энрике отправил его вместе еще с одним ублюдком на дальние шахты. Хулио, ты знаешь, что места там глухие, даже полиция туда не суется. И если вдруг, совершенно случайно, два поехавших туда нищеброда пропадут, их исчезновение не вызовет никаких подозрений. А вы с Педритто лишь слегка поможете стать им призрачными шахтерами, - и вся троица дружно захохотала
- Да уж, Дон Перрдулио, девчонка Дона Энрике – просто персик. Сладко будет с ней кувыркаться на пуховой перине. Да и на приданое отец, наверное, не поскупится.
- Приданое – мелочь. Мы с Доном Энрике задумали родственное слияние наших капиталов. А после слияния, я полагаю, и мой тесть отправится навестить праотцов. – и злодей вновь зашелся мерзким хриплым смехом.
***
Стефан Альфонсо и его верный друг Хуан Педро уже три дня находились в пути. Лошади их выбились из сил, да и сами приятели устали. До дальних шахт оставалось совсем немного, и только это радовало путников. Вот вдали уже показались очертания построек и лошади, чуя близкий ночлег даже ускорили шаг. И в это время за спинами путников раздался шум.
3. Пятачок
- Стоять, бастардо! Не так быстро! Дон Перрдулио послал нас позаботиться о вас! - послышался хриплый окрик.
Друзья обернулись и увидели давних знакомых - Хулио и Педдрито, которые были известны всему околотку пристрастием к вину и грязным делишкам.
- Что будем делать, Стефан? - Хуан Педро посмотрел на друга, - не успеем доехать, они нас догонят.
- Солнце уже село - нам нечего опасаться. Теперь бояться будут они, - усмехнулся Стефан Альфонсо.
- Ты уверен? - снова спросил Хуан Педро, но его друг уже спрыгнул с лошади. Злодеи были уже рядом.
- Пришёл ваш последний час! - прокричал Хулио и поднял пистолет.
Вдруг лошади бандитов резко заржали и сбросили седоков. Фигура Стефана Альфонсо стала расплываться в воздухе, он задрожал мелкой дрожью и покрылся чешуей.
- Пресвятая Дева, это же оборотень! - закричал Педдрито.
- Кретин, это не оборотень, это Дракон, - поправил его Хуан Педро, но ни Педдрито, ни Хулио его уже не услышали.
Через полчаса, рассеяв кучки пепла на дороге, друзья отправились на шахты.
- Я не понимаю, почему ты не избавишься от дона Перрдулио, ведь он может жениться в наше отсутствие на твоей Марии-Люсинде?
- Друг, но ведь я не могу средь бела дня превращаться в дракона? И мне опасна огласка, Ведьмак не даст мне спуску, я обещал ему вести себя осторожно.
- Так Ведьмак в курсе? Почему ты ещё жив? - удивился Хуан Педро.
- Ну, у нас такой договор, - замялся Стефан, вспомнив вечер, когда они с Ведьмаком вылакали вместе бочку хереса, - Он уважает драконов, и ему хватает работы с вампирами.
- Теперь понятно, - протянул Хуан Педро. - Что будем делать дальше?
4. Роль второго плана
Все в доме, кроме Марии-Люсинды, были оживлены и ожидали приятного события - свадьбы. Только сама девушка свадьбы не хотела, и каждый день молилась Деве Марии, чтобы приехал с шахт любимый Стефан Альфонсо и увёз бы её от жестокого отца. Но проходил день за днем, а от любимого не было никаких вестей.
Няня Габи обсуждала с приезжей швеёй фасон платья для Марии-Люсинды, которое было бы прилично для девушки богатого рода, прислуга в доме укладывала посуду и платья, которые невеста заберет с собой на фазенду к мужу.
Каждый день приезжал Дон Перрдулио, слюнявыми шепелявыми губами целовал Марии-Люсинде руку. Потом шел пить херес в беседке с Доном Энрике, обсуждая размеры приданого.
Ночью Мария-Люсинда услышала еле уловимый свист под окном. Тихо, чтобы не проснулась няня Габи, Мария-Люсинда вышла на балкон спальни, и увидела своего любимого.
- О, как я рада тебя видеть, Стефан Альфонсо, - прошептала она, - хорошо, что ты вернулся, милый.
- Слезай скорее вниз, любимая. И не бойся прыгнуть, я поймаю тебя!
Мария-Люсинда накинула шаль на плечи и, прыгнув вниз, оказалась в его объятьях.
- Милый, я так тебя ждала, так ждала.
- Я сбежал с шахт, Мария-Люсинда, чтобы повидаться с тобой. Давай же зайдём в какое-то укрытие, чтобы ни один любопытный глаз не мог нас заметить.
- Мы можем пойти в беседку, там сейчас тихо и из окна усадьбы нас не будет видно.
- Это ты хорошо придумала, Мария-Люсинда, - прошептал Стефан Альфонсо, и они вместе побежали к беседке.
Стефан Альфонсо разжег фитиль фонаря в беседке и осыпал свою любимую поцелуями.
Мария-Люсинда раскраснелась и скинула шаль.
Через полчаса юные любовники лежали, обнявшись на полу беседки.
- Стефан Альфонсо, ты сбежал с шахт, чтобы забрать меня с собой? - Мария-Люсинда с надеждой смотрела в глаза любимого, - я соберу свои вещи и немного денег в небольшой саквояж. Мы обвенчаемся в ближайшей церкви. Ты подготовил лошадей? Поможет ли нам с побегом твой друг Хуан Педро?
- Дорогая, на самом деле я приехал попрощаться с тобой. Король призывает парней на войну. Я мужчина, и должен защищать свою родину. Я не хочу, чтобы твой отец считал меня нищебродом, который удобно устроился, женившись на дочке знатного господина. Поэтому я должен чего-то добиться в жизни сам, - он тряхнул копной лохматых волос.
- О, что же мне делать, - плакала Мария-Люсинда, кутаясь в шаль и вытирая слёзы, - а если у меня теперь будет бэби?
- Милая Мария-Люсинда, будь счастлива! После победы я обязательно вернусь к тебе, - он поцеловал её в лоб, перемахнул через ограждение беседки и убежал.
Мария-Люсинда немного поплакала в беседке, закуталась в шаль и, пока не рассвело, отправилась в дом.
Старая няня Габи в соседней комнате сладко храпела после выпитого хереса.
***
- Смотри мне в глаза, Мария-Люсинда, смотри мне в глаза, - говорила нянюшка Габи утром Марии-Люсинде, - говоришь, тебя взяли силой неизвестные ублюдки? И ты теперь, как обесчещенная, не годишься для брака с благородным человеком? Так, так. Дай мне подумать. Отец рассказывал, что получил известие, что мерзавец Стефан Альфонсо сбежал с шахт. Может, это он сделал? Отец отправит за ним погоню, его легко поймают, и под пытками он расскажет своему отцу всю правду о том, что случилось сегодня. И если он виноват, он достоин мучений и казни. А для тебя мы вызовем врача и повитуху для осмотра травм. И отправим тебя в монастырь, бедная девочка моя.
- Я не хочу в монастырь, - возмутилась Мария-Люсинда, - давай, няня Габи, придумай что-нибудь другое. Иначе я расскажу отцу, ты уснула пьяная и не слышала моих криков ночью, когда меня брали силой мерзавцы.
Нянюшка задумалась, глядя в окно. Потом подняла палец вверх:
- Придумала! Придется тебе выйти замуж за Дона Перрдулио, детка!
- О, няня!
- Чтобы, если родится ребенок, Дон Перрдулио мог признать его своим.
- О, няня... Мне придётся спать с мерзким стариком…
- Бедная моя детка. Так же, как и с любым другим мужем пришлось бы. И помни, удовлетворять все желания мужа – твой долг.
- О, няня!
- Идём же, дорогая детка, я прикажу прислуге принести воды. И я приведу тебя в порядок. Смотри, глупенькая, не проговорись никому о том, что было сегодняшней ночью. И будь уж полюбезнее с Доном Перрдулио, чтобы хорошо выполнил свой супружеский долг после свадьбы.
5. Крысатуля
Ночью Мария-Люсинда никак не могла уснуть. Свадьба с отвратительным стариком казалась девушке чем-то совершенно невозможным и потому особенно страшила ее. Нет, нужно что-то делать! Нельзя вот так просто лежать в кровати и ждать, когда тебя поведут к старцу, как овечку на заклание. Мария-Люсинда тихонечко выбралась из постели, натянула одежду и, стараясь производить как можно меньше шума, выскользнула из дома. Полная луна хорошо освещала тропинку, поэтому девушка практически не боялась идти одна через лес. Но когда она подошла к самой сторожке, где обитал Ведьмак, ее душу наполнил какой-то совершенно неконтролируемый страх. Девушка сделала глубокий вдох и решительно шагнула в хижину.
- Это ты, Йеннифэр? - донесся до нее хрипловатый мужской голос.
- Нет, это я, Мария-Люсинда, дочка Дона Энрике. Мне нужна ваша помощь.
От очага навстречу девушке вышел высокий человек в кожаном одеянии. Он нежно поглаживал огромного черного кота, сидящего у него на руках. Несмотря на то, что волосы мужчины были совершенно седые, Ведьмак казался довольно молодым и по-своему красивым. Портил его только большой шрам, пересекающий левый глаз.
- Ведьмаку заплатите чеканной монетой, он вам помощь любую окажет за это, - почти пропел Геральто-Риввео.
-Да-да, конечно, я взяла деньги. - засуетилась девушка, вытаскивая из-за пазухи увесистый кошелек.
- Что хочет получить от Белого волка прекрасная сеньорита? - Ведьмак всегда представлялся прозвищем, полученным от индейцев, когда речь шла о занятии магией. С оборотнями и троллями он сражался под своим обычным именем.
- Завтра я должна выйти замуж за Дона Перрдулио. Но я скорее умру, чем стану женой этого мерзкого старикашки. Ведь я всем сердцем люблю другого.
Белый волк молча подошел к девушке и пристально посмотрел в ее глаза. В ту же секунду сознание Марии-Люсинды затуманилось, она слышала лишь какое-то тихое бормотание. Крепкие пальцы Ведьмака быстро пробежали по голове красавицы, затем застыли над грудью, на уровне сердца, а потом опустились к животу. Казалось, что маг считывает руками какую-то информацию. Потом он громко хлопнул в ладони и девушка тут же очнулась.
- Ничего не бойтесь, сеньорита. Возьмите это зелье и выпейте его перед самой церемонией. - Белый волк протянул Марии-Люсинде небольшую запыленную бутылочку из толстого зеленого стекла. - Вашей свадьбе не бывать, Ведьмак не ошибается.
Мария-Люсинда радостно схватила пузырек и поспешила домой. От порога она обернулась, и ей показалось, что кот и хозяин смотрят на нее с одинаковыми загадочными улыбками.
***
Утром к церкви съезжались экипажи, украшенные белоснежными цветами. Гости степенно рассаживались на скамьи, негромко обмениваясь последними новостями. У алтаря уже стоял нарядный Дон Пердуллио, в ожидании невесты бросающий нетерпеливые взгляды на вход в здание. Зазвучала музыка и в церковь, как прекрасное облако вплыла Мария-Люсинда в белой пене кружев подвенечного наряда. Невеста подошла к алтарю, но как только престарелый жених поднял ее фату, рухнула на пол, лишившись чувств.
- О, боже, что с ней? Она умерла? Посмотрите, Мария-Люсинда побледнела и не дышит. - послышались тут и там взволнованные голоса.
Дон Эрике бросился к своей дочери, попытался поднять ее, как-нибудь привести в чувство. Но девушка, казалось, оставалась бездыханной. Отцовское сердце не выдержала этого удара и Дон Энрике упал рядом с телом дочери.
***
Мария-Люсинда не умерла, она лишь впала в кому, в которой находилась уже почти двести пятьдесят дней. Дона Энрике похоронили, устройством пышных похорон занималась нянюшка Габи, на ее же плечи легло и управление всем хозяйством. За месяцы комы с Марией-Люсиндой произошли изменения, которые невозможно было не заметить. У девушки с каждым днем увеличивался живот, богатая наследница, несомненно, была беременна.
По этому поводу в гостиной дома Дона Энрике собралась довольно разношерстная компания: со славой вернувшийся с войны Стефан Альфонсо негромко переговаривался с Хуаном Педро, Дон Пердуллио злобно зыркал из-под густых бровей на всех собравшихся, няня Габи хлопотливо распоряжалась, чтобы гостям вовремя подливался херес. И только Ведьмак Геральто-Риввео сохранял полную невозмутимость.
Первой начать разговор решилась нянюшка Габи:
- Господа, нам нужно что-то решать. Молодая госпожа вот-вот родит ребеночка, и как-то негоже крошке появляться на свет без отца.
- Да что тут решать? - резко бросил Дон Пердуллио, - мы же почти поженились с Марией-Люсиндой. А когда она впала в кому, я на правах законного супруга ее посещал. Значит и ребенок - мой. И, соответственно, все наследство Дона Энрике должно достаться мне, как отцу его внука.
- И что с того, что вы чуть не поженились? - горячо ответил мерзавцу Стефан Альфонсо. - мы с Марией-Люсиндой искренне любили… любим друг друга, и поэтому ребенок - мой. А про наследство я даже не думаю, оно для меня совершенно неважно.
- Не горячись, друг, - вступил в разговор Хуан Педро. - для тебя - неважно, для других - важно. Я, может, тоже претендую.
- Ты?! - в один голос закричали Стефан Альфонсо и Дон Пердуллио.
-Да, я. Когда ты уехал воевать, Стефан, Мария-Люсинда очень тосковала. И прибегала в мою хижину за утешением. Я и утешил ее, как мог.
Не сговариваясь, все собравшиеся посмотрели на Ведьмака.
- Что, и ты тоже претендуешь на отцовство, Геральто-Риввео? - дрогнувшим голосом спросил Стефан Альфонсо.
- Только я и претендую, - спокойно ответил Ведьмак. - в чреве этой девушки подрастает моя кровь, мой продолжатель, моё дитя.
- Но разве у тебя что-то было с Марией-Люсиндой?
- Контакт необязательно должен быть физическим. Я проник в тело девушки на ментальном уровне.
Все замолчали, не зная, что делать дальше. И опять няня Габи взяла инициативу в свои руки:
- Я предлагаю дождаться родов, а там посмотрим. На кого будет похож ребенок - тот и отец. Если родится лысым и сморщенным, значит отец - Дон Пердуллио, лохматым, как нестриженный кобель - Хуан Педро, если с драконьим хвостом, папашка - Стефан Альфонсо, ну а если седым, как лунь, то родитель его - Ведьмак.
Мужчины загомонили, пытаясь что-то уточнить, оспорить, высказать свое несогласие и возмущение. Но их прервала вбежавшая в комнату служанка, радостно кричащая на весь дом:
- Сеньорита Мария-Люсинда родила и пришла в себя во время родов!
- На кого похож ребенок? - всех собравшихся мучил только один вопрос.
Служанка обвела комнату торжествующим взглядом, немного помолчала, чтобы подчеркнуть особую важность сообщения, а потом выпалила:
- Сеньорита родила четверых совершенно непохожих друг на друга ребятишек!
***
В усадьбе Дона Энрике готовились к празднику в честь первого года с рождения малышей. Счастливый Стефан Альфонсо, только что женившийся на Марии-Люсинде, бережно поправлял чешуйчатый хвостик, ненароком выпавший за бортик коляски. Малышке Анне-Левиафане не понравилось такое посягательство на ее пятую конечность, и она легонько плюнула огнем в сторону отца, несерьезно, просто, чтобы обозначить недовольство. Хуан Педро, решивший с младенчества приучать сына к лошадям, неторопливо ехал вдоль забора на новом, купленном на деньги из наследства скакуне, крепко держа в руках свой бесценный груз - Педро Хуана. Дон Пердуллио расселся в кресле посреди лужайки, погромыхивая над малышом монетами в кожаном кошельке. Скруджито весело смеялся и тянул ручки к мешочку с деньгами. Белый волк, с дочкой на руках, увлеченно смешивал какие-то жидкости. Возможно, он изобретал новое зелье, но, скорее всего, просто делал коктейли. Беловолосая Цири весело агукала и тянула в рот магический амулет отца. Даже у волшебных младенцев режутся зубки.
И за всей этой благостной картиной с любовью наблюдали Мария-Люсинда и нянюшка Габи. Все были счастливы, ведь именно так и должны заканчиваться мыльные оперы.
Конец
Закрались лёгкие подозрения (совсем-совсем лёгкие) из-за прошлогоднего рассказа.
\Но я была на 200% уверена, что Пятачок мой соавтор, поэтому даже и не рассматривала её участие в других проектах)))
(жанр – мыльная опера)
1. Роль второго плана
Солнце всходило над поместьем, а юная дочь Дона Энрике и её возлюбленный Стефан Альфонсо прощались под виноградниками.
- Прощай, моя любовь, - говорил Стефан, покрывая лицо Марии-Люсинды горячими поцелуями, - Мы сегодня уезжаем. Твой жестокий отец отправляет нас с Хуаном Педро доставить продовольствие на дальние шахты.
- О, любимый, - грустно говорила Мария-Люсинда, - я буду ждать тебя.
Стефан Альфонсо сжал кулаки:
- Он хочет нас разлучить, Мария-Люсинда. Хочет, чтобы ты позабыла меня! Поэтому и отсылает подальше!
- Милый, - заплакала Мария-Люсинда, - ничто не заставит меня позабыть моего Стефана Альфонсо! Ведь мы же поклялись любить друг друга. Я буду ждать тебя. Наберёмся же терпения, и будем молиться, чтобы время разлуки прошло мгновенно.
- Помолимся, - перекрестился Стефан Альфонсо. Потом он посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше, и сказал:
- Только не болтай никому о нашей любви. А потом, когда я вернусь, мы сбежим от твоего вероломного отца в столицу.
- О, Стефан! Я так тебя люблю!
Они целовались, и ветер трепал их волосы.
- Ах, вот вы где! - из-за виноградника показался чепец няни Габи, а потом и сама её внушительная фигура оказалась перед ними.
- Стефан Альфонсо! Тебя уже давно разыскивают парни, чтобы ехать на шахты, а ты болтаешь здесь с хозяйской дочерью, - нянюшка Габи погрозила ему кулаком.
- А ты, Мария-Люсинда! На кого ты похожа! Говорила я тебе беречь от солнца лицо? Отец давно ищет тебя.
Стефан Альфонсо томным взглядом посмотрел на Марию-Люсинду, заправил рубаху в штаны, с презрением взглянул на няню Габи и медленно отправился на хозяйственный двор поместья. Он послал воздушный поцелуй Марии-Люсинде, а она перекрестила его вслед и крикнула:
- Храни тебя Господь, Стефан Альфонсо.
Няня Габи неодобрительно посмотрела на босые ноги и растрепанные косы Марии-Люсинды и покачала головой:
- Я сегодня сама приведу тебя в порядок, Мария-Люсинда. Сегодня к Дону Энрике приедет важный гость, Дон Пердуллио. Ты должна выглядеть, как девушка из благородной семьи, а не как дворовый мальчишка.
Мария-Люсинда взяла под руку свою старую няню и сказала ей на ухо:
- Нянюшка Габи, он меня любит.
- Пресвятая Дева Мария! Да ты с ума сошла, - нянюшка возмущенно покачала головой. - Давай, детка, пошевеливайся, если не хочешь, чтобы твой отец заметил, что ты ходила к виноградникам встречаться с этим проходимцем. Я ещё поговорю с тобой дома.
Дома нянюшка Габи приказала девушкам принести воды и мыла. Помогла умыться Марии-Люсинде. И, расчесывая её прекрасные чёрные волосы, объясняла ей, как маленькому ребёнку:
- Стефан Альфонсо тебе не пара. Не для него тебя, красавицу, растили и ночей не спали. Что может дать тебе этот бедняк, глупенькая? Сегодня у нас в доме гость. Старый Дон Перрдулио хочет договориться с твоим отцом о вашем браке. С ним ты будешь, душенька, как сыр в масле кататься и забот не знать.
- Какие глупости, няня, выходить за старика! - засмеялась Мария-Люсинда, - Да он передвигается с трудом, как он сможет жить с молодой женой, которой нужна любовь с красивым и сильным мужчиной?
- Это всё книжки твои, - злилась нянюшка, затягивая на платье Марии-Люсинды шнурки, - от них все эти глупости про любовь. Я скажу отцу, чтобы запретил привозить тебе твои романы. Порядочной женщине никакой любви не нужно.
- Нянюшка, ну прости меня. Не говори ничего отцу. Я же пошутила, - Мария-Люсинда поцеловала свою пожилую няню в щеку, и, улыбнувшись, тихо добавила, - А я не скажу отцу, что ты вечерами пьёшь херес у себя в комнате.
- Глупенькая ты у нас ещё, - нянюшка улыбнулась, глядя на свою девочку, - зря отец торопится с твоим замужеством.
Тут дверь распахнулась, и на пороге комнаты возникла мощная сильная фигура Дона Энрике, отца Марии-Люсинды.
2. Крысатуля
- Мария-Люсинда, я слышал, что ты опять любезничала с этим нищим мальчишкой – Стефаном Альфонсо? Сколько раз мне еще повторять, что ты никогда не будешь с этим щенком?! Я специально отправил его на дальние шахты, чтобы он не мозолил глаза. Тебя ждет замужество с достойным человеком, состоятельным, из нашего круга.
- Нет, отец! Я никогда не стану женой этого противного старикашки – Дона Перрдулио. Я скорее уйду в монастырь! Или покончу с собой – застрелюсь, или брошусь со скалы в море! Или все сразу – сначала брошусь в море, после этого застрелюсь, а потом уйду в монастырь. Ты скорее потеряешь дочь, чем сможешь заполучить богатенького зятя.
***
В это же время на фазенде Дона Перрдулио, в тени раскидистого платана, хозяин вполголоса общался с двумя мужчинами крайне подозрительного вида:
- Так вот что я говорю, парни. Я имею самые серьезные виды на дочку Дона Энрике. А этот щенок Стефан Альфонсо мне мешает. Хорошо, что Дон Энрике отправил его вместе еще с одним ублюдком на дальние шахты. Хулио, ты знаешь, что места там глухие, даже полиция туда не суется. И если вдруг, совершенно случайно, два поехавших туда нищеброда пропадут, их исчезновение не вызовет никаких подозрений. А вы с Педритто лишь слегка поможете стать им призрачными шахтерами, - и вся троица дружно захохотала
- Да уж, Дон Перрдулио, девчонка Дона Энрике – просто персик. Сладко будет с ней кувыркаться на пуховой перине. Да и на приданое отец, наверное, не поскупится.
- Приданое – мелочь. Мы с Доном Энрике задумали родственное слияние наших капиталов. А после слияния, я полагаю, и мой тесть отправится навестить праотцов. – и злодей вновь зашелся мерзким хриплым смехом.
***
Стефан Альфонсо и его верный друг Хуан Педро уже три дня находились в пути. Лошади их выбились из сил, да и сами приятели устали. До дальних шахт оставалось совсем немного, и только это радовало путников. Вот вдали уже показались очертания построек и лошади, чуя близкий ночлег даже ускорили шаг. И в это время за спинами путников раздался шум.
3. Пятачок
- Стоять, бастардо! Не так быстро! Дон Перрдулио послал нас позаботиться о вас! - послышался хриплый окрик.
Друзья обернулись и увидели давних знакомых - Хулио и Педдрито, которые были известны всему околотку пристрастием к вину и грязным делишкам.
- Что будем делать, Стефан? - Хуан Педро посмотрел на друга, - не успеем доехать, они нас догонят.
- Солнце уже село - нам нечего опасаться. Теперь бояться будут они, - усмехнулся Стефан Альфонсо.
- Ты уверен? - снова спросил Хуан Педро, но его друг уже спрыгнул с лошади. Злодеи были уже рядом.
- Пришёл ваш последний час! - прокричал Хулио и поднял пистолет.
Вдруг лошади бандитов резко заржали и сбросили седоков. Фигура Стефана Альфонсо стала расплываться в воздухе, он задрожал мелкой дрожью и покрылся чешуей.
- Пресвятая Дева, это же оборотень! - закричал Педдрито.
- Кретин, это не оборотень, это Дракон, - поправил его Хуан Педро, но ни Педдрито, ни Хулио его уже не услышали.
Через полчаса, рассеяв кучки пепла на дороге, друзья отправились на шахты.
- Я не понимаю, почему ты не избавишься от дона Перрдулио, ведь он может жениться в наше отсутствие на твоей Марии-Люсинде?
- Друг, но ведь я не могу средь бела дня превращаться в дракона? И мне опасна огласка, Ведьмак не даст мне спуску, я обещал ему вести себя осторожно.
- Так Ведьмак в курсе? Почему ты ещё жив? - удивился Хуан Педро.
- Ну, у нас такой договор, - замялся Стефан, вспомнив вечер, когда они с Ведьмаком вылакали вместе бочку хереса, - Он уважает драконов, и ему хватает работы с вампирами.
- Теперь понятно, - протянул Хуан Педро. - Что будем делать дальше?
4. Роль второго плана
Все в доме, кроме Марии-Люсинды, были оживлены и ожидали приятного события - свадьбы. Только сама девушка свадьбы не хотела, и каждый день молилась Деве Марии, чтобы приехал с шахт любимый Стефан Альфонсо и увёз бы её от жестокого отца. Но проходил день за днем, а от любимого не было никаких вестей.
Няня Габи обсуждала с приезжей швеёй фасон платья для Марии-Люсинды, которое было бы прилично для девушки богатого рода, прислуга в доме укладывала посуду и платья, которые невеста заберет с собой на фазенду к мужу.
Каждый день приезжал Дон Перрдулио, слюнявыми шепелявыми губами целовал Марии-Люсинде руку. Потом шел пить херес в беседке с Доном Энрике, обсуждая размеры приданого.
Ночью Мария-Люсинда услышала еле уловимый свист под окном. Тихо, чтобы не проснулась няня Габи, Мария-Люсинда вышла на балкон спальни, и увидела своего любимого.
- О, как я рада тебя видеть, Стефан Альфонсо, - прошептала она, - хорошо, что ты вернулся, милый.
- Слезай скорее вниз, любимая. И не бойся прыгнуть, я поймаю тебя!
Мария-Люсинда накинула шаль на плечи и, прыгнув вниз, оказалась в его объятьях.
- Милый, я так тебя ждала, так ждала.
- Я сбежал с шахт, Мария-Люсинда, чтобы повидаться с тобой. Давай же зайдём в какое-то укрытие, чтобы ни один любопытный глаз не мог нас заметить.
- Мы можем пойти в беседку, там сейчас тихо и из окна усадьбы нас не будет видно.
- Это ты хорошо придумала, Мария-Люсинда, - прошептал Стефан Альфонсо, и они вместе побежали к беседке.
Стефан Альфонсо разжег фитиль фонаря в беседке и осыпал свою любимую поцелуями.
Мария-Люсинда раскраснелась и скинула шаль.
Через полчаса юные любовники лежали, обнявшись на полу беседки.
- Стефан Альфонсо, ты сбежал с шахт, чтобы забрать меня с собой? - Мария-Люсинда с надеждой смотрела в глаза любимого, - я соберу свои вещи и немного денег в небольшой саквояж. Мы обвенчаемся в ближайшей церкви. Ты подготовил лошадей? Поможет ли нам с побегом твой друг Хуан Педро?
- Дорогая, на самом деле я приехал попрощаться с тобой. Король призывает парней на войну. Я мужчина, и должен защищать свою родину. Я не хочу, чтобы твой отец считал меня нищебродом, который удобно устроился, женившись на дочке знатного господина. Поэтому я должен чего-то добиться в жизни сам, - он тряхнул копной лохматых волос.
- О, что же мне делать, - плакала Мария-Люсинда, кутаясь в шаль и вытирая слёзы, - а если у меня теперь будет бэби?
- Милая Мария-Люсинда, будь счастлива! После победы я обязательно вернусь к тебе, - он поцеловал её в лоб, перемахнул через ограждение беседки и убежал.
Мария-Люсинда немного поплакала в беседке, закуталась в шаль и, пока не рассвело, отправилась в дом.
Старая няня Габи в соседней комнате сладко храпела после выпитого хереса.
***
- Смотри мне в глаза, Мария-Люсинда, смотри мне в глаза, - говорила нянюшка Габи утром Марии-Люсинде, - говоришь, тебя взяли силой неизвестные ублюдки? И ты теперь, как обесчещенная, не годишься для брака с благородным человеком? Так, так. Дай мне подумать. Отец рассказывал, что получил известие, что мерзавец Стефан Альфонсо сбежал с шахт. Может, это он сделал? Отец отправит за ним погоню, его легко поймают, и под пытками он расскажет своему отцу всю правду о том, что случилось сегодня. И если он виноват, он достоин мучений и казни. А для тебя мы вызовем врача и повитуху для осмотра травм. И отправим тебя в монастырь, бедная девочка моя.
- Я не хочу в монастырь, - возмутилась Мария-Люсинда, - давай, няня Габи, придумай что-нибудь другое. Иначе я расскажу отцу, ты уснула пьяная и не слышала моих криков ночью, когда меня брали силой мерзавцы.
Нянюшка задумалась, глядя в окно. Потом подняла палец вверх:
- Придумала! Придется тебе выйти замуж за Дона Перрдулио, детка!
- О, няня!
- Чтобы, если родится ребенок, Дон Перрдулио мог признать его своим.
- О, няня... Мне придётся спать с мерзким стариком…
- Бедная моя детка. Так же, как и с любым другим мужем пришлось бы. И помни, удовлетворять все желания мужа – твой долг.
- О, няня!
- Идём же, дорогая детка, я прикажу прислуге принести воды. И я приведу тебя в порядок. Смотри, глупенькая, не проговорись никому о том, что было сегодняшней ночью. И будь уж полюбезнее с Доном Перрдулио, чтобы хорошо выполнил свой супружеский долг после свадьбы.
5. Крысатуля
Ночью Мария-Люсинда никак не могла уснуть. Свадьба с отвратительным стариком казалась девушке чем-то совершенно невозможным и потому особенно страшила ее. Нет, нужно что-то делать! Нельзя вот так просто лежать в кровати и ждать, когда тебя поведут к старцу, как овечку на заклание. Мария-Люсинда тихонечко выбралась из постели, натянула одежду и, стараясь производить как можно меньше шума, выскользнула из дома. Полная луна хорошо освещала тропинку, поэтому девушка практически не боялась идти одна через лес. Но когда она подошла к самой сторожке, где обитал Ведьмак, ее душу наполнил какой-то совершенно неконтролируемый страх. Девушка сделала глубокий вдох и решительно шагнула в хижину.
- Это ты, Йеннифэр? - донесся до нее хрипловатый мужской голос.
- Нет, это я, Мария-Люсинда, дочка Дона Энрике. Мне нужна ваша помощь.
От очага навстречу девушке вышел высокий человек в кожаном одеянии. Он нежно поглаживал огромного черного кота, сидящего у него на руках. Несмотря на то, что волосы мужчины были совершенно седые, Ведьмак казался довольно молодым и по-своему красивым. Портил его только большой шрам, пересекающий левый глаз.
- Ведьмаку заплатите чеканной монетой, он вам помощь любую окажет за это, - почти пропел Геральто-Риввео.
-Да-да, конечно, я взяла деньги. - засуетилась девушка, вытаскивая из-за пазухи увесистый кошелек.
- Что хочет получить от Белого волка прекрасная сеньорита? - Ведьмак всегда представлялся прозвищем, полученным от индейцев, когда речь шла о занятии магией. С оборотнями и троллями он сражался под своим обычным именем.
- Завтра я должна выйти замуж за Дона Перрдулио. Но я скорее умру, чем стану женой этого мерзкого старикашки. Ведь я всем сердцем люблю другого.
Белый волк молча подошел к девушке и пристально посмотрел в ее глаза. В ту же секунду сознание Марии-Люсинды затуманилось, она слышала лишь какое-то тихое бормотание. Крепкие пальцы Ведьмака быстро пробежали по голове красавицы, затем застыли над грудью, на уровне сердца, а потом опустились к животу. Казалось, что маг считывает руками какую-то информацию. Потом он громко хлопнул в ладони и девушка тут же очнулась.
- Ничего не бойтесь, сеньорита. Возьмите это зелье и выпейте его перед самой церемонией. - Белый волк протянул Марии-Люсинде небольшую запыленную бутылочку из толстого зеленого стекла. - Вашей свадьбе не бывать, Ведьмак не ошибается.
Мария-Люсинда радостно схватила пузырек и поспешила домой. От порога она обернулась, и ей показалось, что кот и хозяин смотрят на нее с одинаковыми загадочными улыбками.
***
Утром к церкви съезжались экипажи, украшенные белоснежными цветами. Гости степенно рассаживались на скамьи, негромко обмениваясь последними новостями. У алтаря уже стоял нарядный Дон Пердуллио, в ожидании невесты бросающий нетерпеливые взгляды на вход в здание. Зазвучала музыка и в церковь, как прекрасное облако вплыла Мария-Люсинда в белой пене кружев подвенечного наряда. Невеста подошла к алтарю, но как только престарелый жених поднял ее фату, рухнула на пол, лишившись чувств.
- О, боже, что с ней? Она умерла? Посмотрите, Мария-Люсинда побледнела и не дышит. - послышались тут и там взволнованные голоса.
Дон Эрике бросился к своей дочери, попытался поднять ее, как-нибудь привести в чувство. Но девушка, казалось, оставалась бездыханной. Отцовское сердце не выдержала этого удара и Дон Энрике упал рядом с телом дочери.
***
Мария-Люсинда не умерла, она лишь впала в кому, в которой находилась уже почти двести пятьдесят дней. Дона Энрике похоронили, устройством пышных похорон занималась нянюшка Габи, на ее же плечи легло и управление всем хозяйством. За месяцы комы с Марией-Люсиндой произошли изменения, которые невозможно было не заметить. У девушки с каждым днем увеличивался живот, богатая наследница, несомненно, была беременна.
По этому поводу в гостиной дома Дона Энрике собралась довольно разношерстная компания: со славой вернувшийся с войны Стефан Альфонсо негромко переговаривался с Хуаном Педро, Дон Пердуллио злобно зыркал из-под густых бровей на всех собравшихся, няня Габи хлопотливо распоряжалась, чтобы гостям вовремя подливался херес. И только Ведьмак Геральто-Риввео сохранял полную невозмутимость.
Первой начать разговор решилась нянюшка Габи:
- Господа, нам нужно что-то решать. Молодая госпожа вот-вот родит ребеночка, и как-то негоже крошке появляться на свет без отца.
- Да что тут решать? - резко бросил Дон Пердуллио, - мы же почти поженились с Марией-Люсиндой. А когда она впала в кому, я на правах законного супруга ее посещал. Значит и ребенок - мой. И, соответственно, все наследство Дона Энрике должно достаться мне, как отцу его внука.
- И что с того, что вы чуть не поженились? - горячо ответил мерзавцу Стефан Альфонсо. - мы с Марией-Люсиндой искренне любили… любим друг друга, и поэтому ребенок - мой. А про наследство я даже не думаю, оно для меня совершенно неважно.
- Не горячись, друг, - вступил в разговор Хуан Педро. - для тебя - неважно, для других - важно. Я, может, тоже претендую.
- Ты?! - в один голос закричали Стефан Альфонсо и Дон Пердуллио.
-Да, я. Когда ты уехал воевать, Стефан, Мария-Люсинда очень тосковала. И прибегала в мою хижину за утешением. Я и утешил ее, как мог.
Не сговариваясь, все собравшиеся посмотрели на Ведьмака.
- Что, и ты тоже претендуешь на отцовство, Геральто-Риввео? - дрогнувшим голосом спросил Стефан Альфонсо.
- Только я и претендую, - спокойно ответил Ведьмак. - в чреве этой девушки подрастает моя кровь, мой продолжатель, моё дитя.
- Но разве у тебя что-то было с Марией-Люсиндой?
- Контакт необязательно должен быть физическим. Я проник в тело девушки на ментальном уровне.
Все замолчали, не зная, что делать дальше. И опять няня Габи взяла инициативу в свои руки:
- Я предлагаю дождаться родов, а там посмотрим. На кого будет похож ребенок - тот и отец. Если родится лысым и сморщенным, значит отец - Дон Пердуллио, лохматым, как нестриженный кобель - Хуан Педро, если с драконьим хвостом, папашка - Стефан Альфонсо, ну а если седым, как лунь, то родитель его - Ведьмак.
Мужчины загомонили, пытаясь что-то уточнить, оспорить, высказать свое несогласие и возмущение. Но их прервала вбежавшая в комнату служанка, радостно кричащая на весь дом:
- Сеньорита Мария-Люсинда родила и пришла в себя во время родов!
- На кого похож ребенок? - всех собравшихся мучил только один вопрос.
Служанка обвела комнату торжествующим взглядом, немного помолчала, чтобы подчеркнуть особую важность сообщения, а потом выпалила:
- Сеньорита родила четверых совершенно непохожих друг на друга ребятишек!
***
В усадьбе Дона Энрике готовились к празднику в честь первого года с рождения малышей. Счастливый Стефан Альфонсо, только что женившийся на Марии-Люсинде, бережно поправлял чешуйчатый хвостик, ненароком выпавший за бортик коляски. Малышке Анне-Левиафане не понравилось такое посягательство на ее пятую конечность, и она легонько плюнула огнем в сторону отца, несерьезно, просто, чтобы обозначить недовольство. Хуан Педро, решивший с младенчества приучать сына к лошадям, неторопливо ехал вдоль забора на новом, купленном на деньги из наследства скакуне, крепко держа в руках свой бесценный груз - Педро Хуана. Дон Пердуллио расселся в кресле посреди лужайки, погромыхивая над малышом монетами в кожаном кошельке. Скруджито весело смеялся и тянул ручки к мешочку с деньгами. Белый волк, с дочкой на руках, увлеченно смешивал какие-то жидкости. Возможно, он изобретал новое зелье, но, скорее всего, просто делал коктейли. Беловолосая Цири весело агукала и тянула в рот магический амулет отца. Даже у волшебных младенцев режутся зубки.
И за всей этой благостной картиной с любовью наблюдали Мария-Люсинда и нянюшка Габи. Все были счастливы, ведь именно так и должны заканчиваться мыльные оперы.
Конец
С вообще хотелось постебаться над мыльными операми и задействовать как можно больше стереотипов - кома, постоянные молитвы Деве Марии, рождение детей, потеряный ребёнок, тайные дети, любовь морковь, фазенда, нелюбимый жених, измены. Что там ещё?
Родить в коме - прекрасная идея.
С вообще хотелось постебаться над мыльными операми и задействовать как можно больше стереотипов - кома, постоянные молитвы Деве Марии, рождение детей, потеряный ребёнок, тайные дети, любовь морковь, фазенда, нелюбимый жених, измены. Что там ещё?
Родить в коме - прекрасная идея.
(жанр – мистика)
1. Некоторые люди такие дуры
Администратор гостиницы была такой же заспанной и унылой, как и весь этот маленький городок ранним осенним утром. Она устало пригладила вытравленные химией волосы, приложила руку к виску, как будто унимая головную боль, и спросила:
- Цель прибытия какую писать?
- Служебная командировка, – ответил я.
Глаза за запотевшими очками сузились:
- Надолго планируете заселяться?
- Пока на неделю, а дальше посмотрим, как пойдет... - хотел сказать «расследование», но вовремя осекся. - Как пойдут дела.
Администратор протянула ключ:
- Уборщица вас проводит.
Окликнула: «Гавриловна! Проводи доктора в 13-й!»
От двери ко мне прошаркала старуха со шваброй, молча убрала ведро с водой и пошла к лифту. Я подхватил чемодан и двинулся следом. Нажав кнопку второго этажа, Гавриловна вдруг разогнулась в пояснице и посмотрела мне прямо в лицо.
- Доктор, ты ж с Москвы?
- Да, из Москвы. – решил я не лукавить.
- Ты ж тут из-за гула, да? – старуха пытливо прожигала меня неожиданно острым взглядом черных глаз. – Помоги Машутке, а? Христом богом прошу! Внучка она моя. В больнице сейчас, с вечера кровь идёт носом от гула этого проклятого. Если уж доктора с Москвы не разберутся, то и конец нам тут. Молодежь вся из города разбежится. Военные уж были, учёные тоже приезжали, физики что ли, проверяли ультразвук какой-то, а все толку чуть, ничего не нашли. Одна надежа на тебя осталась!
Пройдя по сумрачному коридору, Гавриловна остановилась у двери с номером 13.
- Скажите, а вы тоже слышите этот самый гул? На что он похож?
- Нет, доктор. Старая я, не слышу ничего. Слышат-то его молодые обычно, на головную боль жалуются, у детей и вовсе то ушки болят, то носом кровь идёт. Я не слышу. Ты уж постарайся, а? Не хочется нам, старикам, одним-то тут помирать неведомо от чего.
2. Любая женщина всегда в итоге осень
Номер оказался на удивление чистым, хоть и весьма обшарпанным. Устав с дороги, я решил сразу лечь спать, а утром уже заняться делами. Мне казалось, что я засну, как только прикоснусь головой к подушке, но сон долго не шёл, мысли обгоняли одна другую. Почему-то основной была «услышу ли я этот самый гул?», ведь меня уже трудно отнести к молодёжи, но и стариком я себя ещё не считаю. Так и не заметил, как заснул. Проснулся от ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Я открыл глаза и огляделся. Уже рассвело. На карнизе за окном устроился огромный пушистый чёрный кот. Кот не мигая смотрел на меня. От этого взгляда по коже пробежали мурашки.
Я вспомнил, что в детстве у меня была книга со сказками, с большими красивыми картинками. Я очень любил её и не боялся ни Кощея Бессмертного, ни Змея Горыныча, ни Бабы Яги. Вот только кот Баюн внушал мне страх. Кот за окном был похож на ту давнюю картинку, как будто сошёл со страниц этой книги.
Я сжался под одеялом, стараясь не шевелиться и не зная, как лучше поступить: смотреть на кота, или зажмуриться. Неожиданно кот отвёл взгляд, махнул хвостом и исчез. Вот тут-то и началось! Я услышал, а вернее почувствовал гул. Звук шёл не снаружи, а как бы внутри меня, в животе, в голове и даже в руках и ногах. Уши закладывало, и казалось, что именно через них этот гул сейчас вырвется наружу. Я еле сдерживался чтобы не закричать, но понимал, что долго не выдержу. Вдруг всё закончилось так же внезапно, как и началось.
3. Арсалана
Несколько минут я не мог отдышаться, ожидая, что странный пугающий звук снова вернется в мое тело. Но время шло и ничего не происходило. Тогда я встал с постели, оделся и вышел из номера. На улице меня встретило солнечное осеннее утро. Городок выглядел спокойным и умиротворенным, но пройдясь немного по тихим улочкам, я заметил, что редкие прохожие оглядываются мне вслед.
Неужели, все уже узнали о приезде столичного гостя? Немного подумав, я решил, что это может и неплохо – люди охотнее пойдут на контакт и мое расследование будет двигаться быстрее, чем я предполагал. Хотя, честно говоря, я совершенно не знал с чего мне лучше начать. Может быть, с визита в больницу, где лежала Машутка? Нет, для визита в больницу, пожалуй, слишком рано. Попробую пока припомнить, что мне известно об этом странном явлении, пугающем целый город.
Я сел на скамейку в парке и открыл свои записи в планшете. Необъяснимый гул появляется в разных местах в разное время - этот факт был записан в отчете многочисленных экспертных комиссий, проверявших город. Выходит, что его источник свободно передвигается по городу и не обладает большим радиусом обхвата. Но в чем его причина и почему его слышат не все? На этот вопрос логичного ответа в отчете не было. Больше всего жалоб было от детей и подростков, но в их рассказах тоже не прослеживалась никакая логика. Я подсознательно чувствовал, что есть что-то, что объединяет все эти случаи, но что?
Все проверки, расспросы и предположения пока ничем не подтвердились. Дело точно зашло в тупик, если сюда решили послать меня – консультанта по иррациональному мышлению. На мой вопрос – почему я? - ответ нашелся быстро: если нет разумного объяснения происходящего, то его следует искать другим способом. То, что неподвластно разуму, можно понять благодаря вере, чувствам и интуиции. Ведь иррациональное - это всего лишь одно из свойств особого характера действительности.
Я посмотрел на часы – можно отправляться к Маше. Поднимаясь со скамейки, я покачнулся, почувствовав легкое головокружение. На секунду закрыл глаза, а когда снова их открыл, то увидел перед собой на парковой аллее огромного черного кота.
4. Некоторые люди
Сердце мое тут же сжалось детским страхом, захотелось накрыться одеялом с головой и оказаться в безопасности. Я моргнул, и пугающий кот исчез. Гул, к счастью, на этот раз меня не настиг, но чувствовал я себя совершенно разбитым. Ужасно тянуло в сон. Но несмотря ни на что, решил отправляться в больницу, чтобы поговорить с девочкой.
У входа в больницу ко мне стремительно подошёл всклокоченный молодой блондин, который широко улыбнулся и приветственно протянул руку:
- Степан Борщев, Всероссийская ассоциация уфологов, Северо-Западный филиал,- представился он – Вы ведь Станислав Сергеевич, из Москвы? Вы к Маше?
- К Маше, - спокойно ответил я, уже не удивляясь своей популярности в городе.
- Позвольте на пару слов. Я много времени у вас не отниму, но по результатам переданной информации предлагаю сотрудничество.
- Что ж, говорите, - я изучающе разглядывал нового знакомца.
- Итак, Станислав Сергеевич, я все знаю о направлениях вашей работы, навёл справки. И хочу сказать, что если кто и способен разобраться в происходящем в нашем городке, то именно мы с вами! – нагловато заявил парень. – Я позволю себе высказать свои соображения по результатам проведенных мной исследований известной вам проблемы гула. Очевидно, его природа не материального, а инфернального происхождения.
Согласно древнеславянским источникам, наш городок стоит на месте языческого капища. Здесь издревле шаманы проводили свои камлания. И зря вы думаете, что силы эти у нас давно похоронены в веках, а культы, к примеру, драконов остались где-то далеко в Китае.
Ритуальное поклонение ящерам на территории современной северо-западной России было достаточно распространено с глубокой древности вплоть до XVI века.
И отчетливые следы этого культа обнаруживаются даже в Новгороде. С этими местами связано следующее предание: “Великий князь Словен поставил град Словенск, ныне называемый Великий Новгород. С того времени новопришельцы скифы начали называться словенами и реку, в озеро Ильмень, впадающую назвали по имени жены Словена Шелони. Именем же его младшего сына Волховца назвали Оборотную протоку, которая истекает из Волхова и ниже впадает в него вновь. Больший же сын Словена был бесоугодник и чародей и своими бесовскими ухищрениями превращался в лютого зверя крокодила, залегал в реке Волхов путь водный и непокоряющихся ему которых пожирал, которых опрокидывал и топил”.
Видимо, какие-то энергетические потоки особенно сильны в наших краях и периодически границы между ними стираются. Иррациональные миры наших детских, а значит, самых древних, архетипических страхов взаимодействуют с реальностью, сплетаются с ней. Я считаю, что именно из-за этого возникает резонанс, выражающийся в исследуемом вами гуле. Дети, как известно, более восприимчивы к страхам, и прорывающееся инферно может буквально воздействовать на них физиологически. Станислав Сергеевич, я предлагаю вам свою помощь в исследовании.
5. Любая женщина
Я смотрел на молодого человека и прикидывал, как лучше с ним распрощаться, вдруг он не тихий помешанный, а буйный. Тем более вид его внушал опасения: шевелюра всклокочена, глаза бегают, да и нервный какой-то.
- Станислав Сергеевич, не бойтесь, я не сумасшедший, - видно, как я ни старался, а мысли у меня на лице отразились, ну или этот Степан привык к подобной реакции окружающих. – Не торопитесь с выводами, послушайте жителей, поговорите с детьми в больнице. Вот, скажите, вы сами этот гул уже слышали?
- Слышал, - пришлось признаться.
- А что вы видели? Или о чем думали перед тем, как услышали?
- Кота видел. Но это ни о чём не говорит, мало ли котов по карнизам шастает, это, можно сказать, их работа.
Ну хорошо, Станислав Сергеевич, я пока от вас отстану, а вы пойдите с Машей поговорите, и с её соседками по палате, с врачами ещё неплохо бы. А потом мы с вами ещё разок побеседуем.
Так я и сделал, пошёл в палату, пообщался с Машей, с тремя её соседками. Потом к врачам зашёл, и ещё в пару палат. Картина складывалась совершенно бредовая, но похоже, в словах Степана был какой-то смысл. Все, с кем я беседовал, прежде чем услышать гул, видели или вспоминали свои страхи. Например, Маша с раннего детства боялась темноты, и с наступлением сумерек её начинал донимать гул. Последнее время уже не помогали ни включённый свет, ни постоянное присутствие мамы; от одной мысли о приближающемся вечере к Маше возвращался гул. Девочка была в крайнем нервном истощении, а её родители спешено готовились к отъезду из города.
Другие пациенты больницы были не в таком плачевном состоянии, но всё равно их вид и рассказы меня впечатлили.
В крайней задумчивости я вышел из больницы. Напротив входа на лавочке сидел Степан.
- Ну как, Станислав Сергеевич, пообщались с Машей? Готовы теперь подумать над моей теорией?
Нехотя мне пришлось признаться, что какая-то логика в этом есть.
- А я что говорил? – обрадовался уфолог, - И вся проблема-то в том, что территория разрастается. Об этом стараются не говорить, но если раньше только жители города страдали от гула, то теперь уже практически весь пригород охвачен.
- Неужели? Я ничего не слышал об этом.
- Скрывают!
- И что вы думаете по этому поводу?
- Знаете, есть у меня кое-какие мысли, но мне бы хотелось поделиться ими не здесь. Пойдёмте со мной, тут недалеко.
Я кивнул и отправился следом за новым знакомым.
6. Арсалана
Шли мы недолго. Я пытался узнать у него еще какие-то подробности, но он сказал:
- Станислав Сергеевич, подождите. Вот придем и вам все объяснят подробно. Там люди поумнее меня будут. Моя теория – это только кусочек общей картины, а вам всю мозаику целиком увидеть необходимо. А там вы уж сами решите – с нами вы и нет.
Наконец, мы пришли к небольшому дому на краю улицы. На крыльце курил пожилой мужчина в очках. Увидев нас, он бросил сигарету и поспешил навстречу.
- Привел? – обратился он к Степану, а потом повернулся ко мне: - Милейший Станислав Сергеевич, как я рад, что вы решили выслушать нас. Пойдемте в дом, у меня для вас сюрприз.
Я в недоумении поднял брови, а мой собеседник взял меня под руку и повел меня к дому.
Войдя в дверь, я еще в прихожей услышал знакомый голос:
- Слава! Как я рад тебя видеть! – из комнаты вышел еще один мужчина.
- Профессор? – удивился и обрадовался я, увидев своего старого друга и учителя. - Я хотел увидеться с вами перед отъездом из Москвы, но мне сказали, что вас нет.
- Я ждал тебя здесь, - кивнул он в ответ. – Видишь ли, это я посоветовал пригласить тебя в качестве консультанта. Проходи в комнату, а дам тебе ознакомиться со всеми собранными материалами, а уж потом ты сам решай, как нам действовать дальше…
До самого вечера я изучал толстую папку с документацией. Не скрою, сначала я просто хотел рассмеяться и уйти, и лишь присутствие профессора удерживало меня от этого шага. Но по мере того, как прочитанных мной материалов становилось все больше, эта теория казалась все более логичной, но все же абсолютно нереальной. И это мне, который всю жизнь занимался иррациональным!
Мужчины в доме все это время занимались своими делами в другом конце дома и мне не мешали. Наконец, к вечеру я осилил папку и вышел к ним.
- Ну, что скажете, Станислав Сергеевич? – подскочил ко мне Степан.
Остальные молчали, вопросительно смотря на меня.
- Большая работа проделана коллегами, - сказал я, чтобы как-то начать разговор. – Вы утверждаете, что периодично в пространстве Земли происходит сдвиг, который вызывает прорыв временного поля. Чужая энергия из-за пределов этого поля пытается проникнуть в наше пространство по законам распределения энергии, стараясь достигнуть равновесия. И происходит это не в первый раз.
Именно поэтому на протяжении веков появляются на Земле всяческие аномалии, которые потом доходят до нас, как легенды о драконах, оборотнях и ведьмах. Судя по этому докладу, на основании имеющихся данных, этот сдвиг ожидается в ближайшем времени где-то недалеко отсюда. Это очень интересная теория, но при чем здесь гул? Степан считает, что это какой-то резонанс.
- Степан слишком много болтает, - пробормотал мужчина в очках. Профессор сердито посмотрел на обоих и обратился ко мне:
- Слава, ты же понимаешь, что все расчеты делают с допустимой погрешностью, тем более основанные на таких зыбких данных, как сказания и легенды. Я хотел, чтобы ты сначала понял саму суть теории.
- А потом? – спросил я.
-Расчеты были приблизительные, - повторил профессор. – Сдвиг уже произошел, прорыв образуется через считанные дни. Мы не можем больше ждать. Замеры в зоне сдвига показывают огромную концентрацию отрицательной энергии с другой стороны пространства.
- И что же будет? – тихо спросил я.
Профессор помолчал, а потом махнул рукой:
- Информация, конечно, секретная, но тебе я скажу. Есть разработанная экспериментальная теория по ликвидированию прорыва. Но для этого нам нужна сила, сдерживающая проникновение чужой энергии. Для этого на месте разрыва нам нужна своя энергия того же заряда. Ты же учил физику – отрицательные заряды отталкиваются!
И тут я догадался.
- Для этого вы создали гул? Все эти, так называемые, „догадки“ о резонансе, об инфернальности событий не так уж и ложны. Вопрос только в природе их происхождения!
Профессор недовольно поморщился.
- Гул – это побочный эффект. Мы просто включаем излучатель и собираем необходимую энергию в конденсаторы. Мы же не знали, что подвержены этому будут в основном дети. Взрослые, как видимо, уже утратили эту способность, иррациональный страх у них скрыт глубже, чем зона проникновения луча. Поэтому я и попросил вызвать тебя.
- Меня? – удивился я и увидел, как в комнату медленно входит огромный черный кот. Сквозь усиливающийся гул я успел расслышать голос профессора.
- Мы больше не можем проводить эксперименты в городе. Это уже вызвало резонанс, а у нас нет времени. Нам осталось собрать совсем немного. Слава, постарайся меня понять! – и все померкло.
Конец
(жанр – мистика)
1. Некоторые люди такие дуры
Администратор гостиницы была такой же заспанной и унылой, как и весь этот маленький городок ранним осенним утром. Она устало пригладила вытравленные химией волосы, приложила руку к виску, как будто унимая головную боль, и спросила:
- Цель прибытия какую писать?
- Служебная командировка, – ответил я.
Глаза за запотевшими очками сузились:
- Надолго планируете заселяться?
- Пока на неделю, а дальше посмотрим, как пойдет... - хотел сказать «расследование», но вовремя осекся. - Как пойдут дела.
Администратор протянула ключ:
- Уборщица вас проводит.
Окликнула: «Гавриловна! Проводи доктора в 13-й!»
От двери ко мне прошаркала старуха со шваброй, молча убрала ведро с водой и пошла к лифту. Я подхватил чемодан и двинулся следом. Нажав кнопку второго этажа, Гавриловна вдруг разогнулась в пояснице и посмотрела мне прямо в лицо.
- Доктор, ты ж с Москвы?
- Да, из Москвы. – решил я не лукавить.
- Ты ж тут из-за гула, да? – старуха пытливо прожигала меня неожиданно острым взглядом черных глаз. – Помоги Машутке, а? Христом богом прошу! Внучка она моя. В больнице сейчас, с вечера кровь идёт носом от гула этого проклятого. Если уж доктора с Москвы не разберутся, то и конец нам тут. Молодежь вся из города разбежится. Военные уж были, учёные тоже приезжали, физики что ли, проверяли ультразвук какой-то, а все толку чуть, ничего не нашли. Одна надежа на тебя осталась!
Пройдя по сумрачному коридору, Гавриловна остановилась у двери с номером 13.
- Скажите, а вы тоже слышите этот самый гул? На что он похож?
- Нет, доктор. Старая я, не слышу ничего. Слышат-то его молодые обычно, на головную боль жалуются, у детей и вовсе то ушки болят, то носом кровь идёт. Я не слышу. Ты уж постарайся, а? Не хочется нам, старикам, одним-то тут помирать неведомо от чего.
2. Любая женщина всегда в итоге осень
Номер оказался на удивление чистым, хоть и весьма обшарпанным. Устав с дороги, я решил сразу лечь спать, а утром уже заняться делами. Мне казалось, что я засну, как только прикоснусь головой к подушке, но сон долго не шёл, мысли обгоняли одна другую. Почему-то основной была «услышу ли я этот самый гул?», ведь меня уже трудно отнести к молодёжи, но и стариком я себя ещё не считаю. Так и не заметил, как заснул. Проснулся от ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Я открыл глаза и огляделся. Уже рассвело. На карнизе за окном устроился огромный пушистый чёрный кот. Кот не мигая смотрел на меня. От этого взгляда по коже пробежали мурашки.
Я вспомнил, что в детстве у меня была книга со сказками, с большими красивыми картинками. Я очень любил её и не боялся ни Кощея Бессмертного, ни Змея Горыныча, ни Бабы Яги. Вот только кот Баюн внушал мне страх. Кот за окном был похож на ту давнюю картинку, как будто сошёл со страниц этой книги.
Я сжался под одеялом, стараясь не шевелиться и не зная, как лучше поступить: смотреть на кота, или зажмуриться. Неожиданно кот отвёл взгляд, махнул хвостом и исчез. Вот тут-то и началось! Я услышал, а вернее почувствовал гул. Звук шёл не снаружи, а как бы внутри меня, в животе, в голове и даже в руках и ногах. Уши закладывало, и казалось, что именно через них этот гул сейчас вырвется наружу. Я еле сдерживался чтобы не закричать, но понимал, что долго не выдержу. Вдруг всё закончилось так же внезапно, как и началось.
3. Арсалана
Несколько минут я не мог отдышаться, ожидая, что странный пугающий звук снова вернется в мое тело. Но время шло и ничего не происходило. Тогда я встал с постели, оделся и вышел из номера. На улице меня встретило солнечное осеннее утро. Городок выглядел спокойным и умиротворенным, но пройдясь немного по тихим улочкам, я заметил, что редкие прохожие оглядываются мне вслед.
Неужели, все уже узнали о приезде столичного гостя? Немного подумав, я решил, что это может и неплохо – люди охотнее пойдут на контакт и мое расследование будет двигаться быстрее, чем я предполагал. Хотя, честно говоря, я совершенно не знал с чего мне лучше начать. Может быть, с визита в больницу, где лежала Машутка? Нет, для визита в больницу, пожалуй, слишком рано. Попробую пока припомнить, что мне известно об этом странном явлении, пугающем целый город.
Я сел на скамейку в парке и открыл свои записи в планшете. Необъяснимый гул появляется в разных местах в разное время - этот факт был записан в отчете многочисленных экспертных комиссий, проверявших город. Выходит, что его источник свободно передвигается по городу и не обладает большим радиусом обхвата. Но в чем его причина и почему его слышат не все? На этот вопрос логичного ответа в отчете не было. Больше всего жалоб было от детей и подростков, но в их рассказах тоже не прослеживалась никакая логика. Я подсознательно чувствовал, что есть что-то, что объединяет все эти случаи, но что?
Все проверки, расспросы и предположения пока ничем не подтвердились. Дело точно зашло в тупик, если сюда решили послать меня – консультанта по иррациональному мышлению. На мой вопрос – почему я? - ответ нашелся быстро: если нет разумного объяснения происходящего, то его следует искать другим способом. То, что неподвластно разуму, можно понять благодаря вере, чувствам и интуиции. Ведь иррациональное - это всего лишь одно из свойств особого характера действительности.
Я посмотрел на часы – можно отправляться к Маше. Поднимаясь со скамейки, я покачнулся, почувствовав легкое головокружение. На секунду закрыл глаза, а когда снова их открыл, то увидел перед собой на парковой аллее огромного черного кота.
4. Некоторые люди
Сердце мое тут же сжалось детским страхом, захотелось накрыться одеялом с головой и оказаться в безопасности. Я моргнул, и пугающий кот исчез. Гул, к счастью, на этот раз меня не настиг, но чувствовал я себя совершенно разбитым. Ужасно тянуло в сон. Но несмотря ни на что, решил отправляться в больницу, чтобы поговорить с девочкой.
У входа в больницу ко мне стремительно подошёл всклокоченный молодой блондин, который широко улыбнулся и приветственно протянул руку:
- Степан Борщев, Всероссийская ассоциация уфологов, Северо-Западный филиал,- представился он – Вы ведь Станислав Сергеевич, из Москвы? Вы к Маше?
- К Маше, - спокойно ответил я, уже не удивляясь своей популярности в городе.
- Позвольте на пару слов. Я много времени у вас не отниму, но по результатам переданной информации предлагаю сотрудничество.
- Что ж, говорите, - я изучающе разглядывал нового знакомца.
- Итак, Станислав Сергеевич, я все знаю о направлениях вашей работы, навёл справки. И хочу сказать, что если кто и способен разобраться в происходящем в нашем городке, то именно мы с вами! – нагловато заявил парень. – Я позволю себе высказать свои соображения по результатам проведенных мной исследований известной вам проблемы гула. Очевидно, его природа не материального, а инфернального происхождения.
Согласно древнеславянским источникам, наш городок стоит на месте языческого капища. Здесь издревле шаманы проводили свои камлания. И зря вы думаете, что силы эти у нас давно похоронены в веках, а культы, к примеру, драконов остались где-то далеко в Китае.
Ритуальное поклонение ящерам на территории современной северо-западной России было достаточно распространено с глубокой древности вплоть до XVI века.
И отчетливые следы этого культа обнаруживаются даже в Новгороде. С этими местами связано следующее предание: “Великий князь Словен поставил град Словенск, ныне называемый Великий Новгород. С того времени новопришельцы скифы начали называться словенами и реку, в озеро Ильмень, впадающую назвали по имени жены Словена Шелони. Именем же его младшего сына Волховца назвали Оборотную протоку, которая истекает из Волхова и ниже впадает в него вновь. Больший же сын Словена был бесоугодник и чародей и своими бесовскими ухищрениями превращался в лютого зверя крокодила, залегал в реке Волхов путь водный и непокоряющихся ему которых пожирал, которых опрокидывал и топил”.
Видимо, какие-то энергетические потоки особенно сильны в наших краях и периодически границы между ними стираются. Иррациональные миры наших детских, а значит, самых древних, архетипических страхов взаимодействуют с реальностью, сплетаются с ней. Я считаю, что именно из-за этого возникает резонанс, выражающийся в исследуемом вами гуле. Дети, как известно, более восприимчивы к страхам, и прорывающееся инферно может буквально воздействовать на них физиологически. Станислав Сергеевич, я предлагаю вам свою помощь в исследовании.
5. Любая женщина
Я смотрел на молодого человека и прикидывал, как лучше с ним распрощаться, вдруг он не тихий помешанный, а буйный. Тем более вид его внушал опасения: шевелюра всклокочена, глаза бегают, да и нервный какой-то.
- Станислав Сергеевич, не бойтесь, я не сумасшедший, - видно, как я ни старался, а мысли у меня на лице отразились, ну или этот Степан привык к подобной реакции окружающих. – Не торопитесь с выводами, послушайте жителей, поговорите с детьми в больнице. Вот, скажите, вы сами этот гул уже слышали?
- Слышал, - пришлось признаться.
- А что вы видели? Или о чем думали перед тем, как услышали?
- Кота видел. Но это ни о чём не говорит, мало ли котов по карнизам шастает, это, можно сказать, их работа.
Ну хорошо, Станислав Сергеевич, я пока от вас отстану, а вы пойдите с Машей поговорите, и с её соседками по палате, с врачами ещё неплохо бы. А потом мы с вами ещё разок побеседуем.
Так я и сделал, пошёл в палату, пообщался с Машей, с тремя её соседками. Потом к врачам зашёл, и ещё в пару палат. Картина складывалась совершенно бредовая, но похоже, в словах Степана был какой-то смысл. Все, с кем я беседовал, прежде чем услышать гул, видели или вспоминали свои страхи. Например, Маша с раннего детства боялась темноты, и с наступлением сумерек её начинал донимать гул. Последнее время уже не помогали ни включённый свет, ни постоянное присутствие мамы; от одной мысли о приближающемся вечере к Маше возвращался гул. Девочка была в крайнем нервном истощении, а её родители спешено готовились к отъезду из города.
Другие пациенты больницы были не в таком плачевном состоянии, но всё равно их вид и рассказы меня впечатлили.
В крайней задумчивости я вышел из больницы. Напротив входа на лавочке сидел Степан.
- Ну как, Станислав Сергеевич, пообщались с Машей? Готовы теперь подумать над моей теорией?
Нехотя мне пришлось признаться, что какая-то логика в этом есть.
- А я что говорил? – обрадовался уфолог, - И вся проблема-то в том, что территория разрастается. Об этом стараются не говорить, но если раньше только жители города страдали от гула, то теперь уже практически весь пригород охвачен.
- Неужели? Я ничего не слышал об этом.
- Скрывают!
- И что вы думаете по этому поводу?
- Знаете, есть у меня кое-какие мысли, но мне бы хотелось поделиться ими не здесь. Пойдёмте со мной, тут недалеко.
Я кивнул и отправился следом за новым знакомым.
6. Арсалана
Шли мы недолго. Я пытался узнать у него еще какие-то подробности, но он сказал:
- Станислав Сергеевич, подождите. Вот придем и вам все объяснят подробно. Там люди поумнее меня будут. Моя теория – это только кусочек общей картины, а вам всю мозаику целиком увидеть необходимо. А там вы уж сами решите – с нами вы и нет.
Наконец, мы пришли к небольшому дому на краю улицы. На крыльце курил пожилой мужчина в очках. Увидев нас, он бросил сигарету и поспешил навстречу.
- Привел? – обратился он к Степану, а потом повернулся ко мне: - Милейший Станислав Сергеевич, как я рад, что вы решили выслушать нас. Пойдемте в дом, у меня для вас сюрприз.
Я в недоумении поднял брови, а мой собеседник взял меня под руку и повел меня к дому.
Войдя в дверь, я еще в прихожей услышал знакомый голос:
- Слава! Как я рад тебя видеть! – из комнаты вышел еще один мужчина.
- Профессор? – удивился и обрадовался я, увидев своего старого друга и учителя. - Я хотел увидеться с вами перед отъездом из Москвы, но мне сказали, что вас нет.
- Я ждал тебя здесь, - кивнул он в ответ. – Видишь ли, это я посоветовал пригласить тебя в качестве консультанта. Проходи в комнату, а дам тебе ознакомиться со всеми собранными материалами, а уж потом ты сам решай, как нам действовать дальше…
До самого вечера я изучал толстую папку с документацией. Не скрою, сначала я просто хотел рассмеяться и уйти, и лишь присутствие профессора удерживало меня от этого шага. Но по мере того, как прочитанных мной материалов становилось все больше, эта теория казалась все более логичной, но все же абсолютно нереальной. И это мне, который всю жизнь занимался иррациональным!
Мужчины в доме все это время занимались своими делами в другом конце дома и мне не мешали. Наконец, к вечеру я осилил папку и вышел к ним.
- Ну, что скажете, Станислав Сергеевич? – подскочил ко мне Степан.
Остальные молчали, вопросительно смотря на меня.
- Большая работа проделана коллегами, - сказал я, чтобы как-то начать разговор. – Вы утверждаете, что периодично в пространстве Земли происходит сдвиг, который вызывает прорыв временного поля. Чужая энергия из-за пределов этого поля пытается проникнуть в наше пространство по законам распределения энергии, стараясь достигнуть равновесия. И происходит это не в первый раз.
Именно поэтому на протяжении веков появляются на Земле всяческие аномалии, которые потом доходят до нас, как легенды о драконах, оборотнях и ведьмах. Судя по этому докладу, на основании имеющихся данных, этот сдвиг ожидается в ближайшем времени где-то недалеко отсюда. Это очень интересная теория, но при чем здесь гул? Степан считает, что это какой-то резонанс.
- Степан слишком много болтает, - пробормотал мужчина в очках. Профессор сердито посмотрел на обоих и обратился ко мне:
- Слава, ты же понимаешь, что все расчеты делают с допустимой погрешностью, тем более основанные на таких зыбких данных, как сказания и легенды. Я хотел, чтобы ты сначала понял саму суть теории.
- А потом? – спросил я.
-Расчеты были приблизительные, - повторил профессор. – Сдвиг уже произошел, прорыв образуется через считанные дни. Мы не можем больше ждать. Замеры в зоне сдвига показывают огромную концентрацию отрицательной энергии с другой стороны пространства.
- И что же будет? – тихо спросил я.
Профессор помолчал, а потом махнул рукой:
- Информация, конечно, секретная, но тебе я скажу. Есть разработанная экспериментальная теория по ликвидированию прорыва. Но для этого нам нужна сила, сдерживающая проникновение чужой энергии. Для этого на месте разрыва нам нужна своя энергия того же заряда. Ты же учил физику – отрицательные заряды отталкиваются!
И тут я догадался.
- Для этого вы создали гул? Все эти, так называемые, „догадки“ о резонансе, об инфернальности событий не так уж и ложны. Вопрос только в природе их происхождения!
Профессор недовольно поморщился.
- Гул – это побочный эффект. Мы просто включаем излучатель и собираем необходимую энергию в конденсаторы. Мы же не знали, что подвержены этому будут в основном дети. Взрослые, как видимо, уже утратили эту способность, иррациональный страх у них скрыт глубже, чем зона проникновения луча. Поэтому я и попросил вызвать тебя.
- Меня? – удивился я и увидел, как в комнату медленно входит огромный черный кот. Сквозь усиливающийся гул я успел расслышать голос профессора.
- Мы больше не можем проводить эксперименты в городе. Это уже вызвало резонанс, а у нас нет времени. Нам осталось собрать совсем немного. Слава, постарайся меня понять! – и все померкло.
Конец
а ухайдокать героя, да еще и котиком - это как то уже не вырулили.. это даже не знаю что
а ухайдокать героя, да еще и котиком - это как то уже не вырулили.. это даже не знаю что
Я и не убила - просто надоел он мне
Да и текста было уже
дофигищаочень много.А хотела я закончить вполне мирно: скачали с молодца еще немного энергии, дыру залатали и полетел он в Москву белым лебедем. Но процессе написания, после слов ... и все померкло... я подумала - А чего это я одна с ним мучаюсь, пусть и другие голову поломают - что с ним стало
?
Заканчивать мистику, то еще удовольствие!
Я и не убила - просто надоел он мне
Да и текста было уже
дофигищаочень много.А хотела я закончить вполне мирно: скачали с молодца еще немного энергии, дыру залатали и полетел он в Москву белым лебедем. Но процессе написания, после слов ... и все померкло... я подумала - А чего это я одна с ним мучаюсь, пусть и другие голову поломают - что с ним стало
?
Заканчивать мистику, то еще удовольствие!
Хорошее трио получилось)
Хорошее трио получилось)
, пришлось самой лезть на амбразуру