Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
27 мая – День рождения города Санкт-Петербурга
Привет, славный форум!
27 мая – День рождения города Санкт-Петербурга, и тему я хочу начать заранее, потому что к празднику готовиться нужно заранее))
Каждый год собиралась сделать такую тему, и наконец, свершилось. Хочу познакомить вас с произведениями малоизвестных, но любимых мною и объективно скажу – талантливых поэтов, наших современников о славном городе. В конце приведу несколько иллюстраций без стихов, а вы сможете угадать, к какой конкретно известной песне относится иллюстрация, поэтому прошу не отвечать в тему, пока я её не закончу. Далее можно будет продолжить «угадайку» или добавить любые стихи, в том числе и всем известные, с иллюстрациями и без.
27 мая – День рождения города Санкт-Петербурга, и тему я хочу начать заранее, потому что к празднику готовиться нужно заранее))
Каждый год собиралась сделать такую тему, и наконец, свершилось. Хочу познакомить вас с произведениями малоизвестных, но любимых мною и объективно скажу – талантливых поэтов, наших современников о славном городе. В конце приведу несколько иллюстраций без стихов, а вы сможете угадать, к какой конкретно известной песне относится иллюстрация, поэтому прошу не отвечать в тему, пока я её не закончу. Далее можно будет продолжить «угадайку» или добавить любые стихи, в том числе и всем известные, с иллюстрациями и без.
Тема закрытаТема скрыта
Начну с Геннадия Григорьева (написано в 1979 году, и это единственный ушедший от нас поэт в подборке)
КАТАНИЕ НА ТРОЙКЕ
— Куда нам сегодня податься,
где нам от забот отдохнуть?
— Поедем на тройке кататься!
— Ты шутишь, мой милый?
— Ничуть!
Пусть прошлых столетий постройки
ласкают придирчивый взгляд!
— Мы едем кататься на тройке?
— На тройке, тебе говорят!
Поэты в романтике стойки,
она так и прет изнутри!
Мы едем кататься на тройке —
трамвае под номером три!
Мы едем кататься на тройке!
— Вдвоем?
— Ну конечно, вдвоем.
Пусть Саша гуляет вдоль Мойки,
мы Сашу с собой не берем!
Помчимся в трамвайной упряжке,
с собою но взяв никого,
почти что от берега Пряжки
до самого ЦПКиО!
Мне все по дороге знакомо —
и сумрачный замок, и сад,
и каждого старого дома
не раз обновленный фасад.
И там, где трамвайная ветка
внезапно замкнется кольцом,
начало двадцатого века
внезапно сомкнется с концом.
Уже за оконцем —околица,
и путь заметает пургой...
И весело три колокольца
звенят под трамвайной дугой!
Начну с Геннадия Григорьева (написано в 1979 году, и это единственный ушедший от нас поэт в подборке)
КАТАНИЕ НА ТРОЙКЕ
— Куда нам сегодня податься,
где нам от забот отдохнуть?
— Поедем на тройке кататься!
— Ты шутишь, мой милый?
— Ничуть!
Пусть прошлых столетий постройки
ласкают придирчивый взгляд!
— Мы едем кататься на тройке?
— На тройке, тебе говорят!
Поэты в романтике стойки,
она так и прет изнутри!
Мы едем кататься на тройке —
трамвае под номером три!
Мы едем кататься на тройке!
— Вдвоем?
— Ну конечно, вдвоем.
Пусть Саша гуляет вдоль Мойки,
мы Сашу с собой не берем!
Помчимся в трамвайной упряжке,
с собою но взяв никого,
почти что от берега Пряжки
до самого ЦПКиО!
Мне все по дороге знакомо —
и сумрачный замок, и сад,
и каждого старого дома
не раз обновленный фасад.
И там, где трамвайная ветка
внезапно замкнется кольцом,
начало двадцатого века
внезапно сомкнется с концом.
Уже за оконцем —околица,
и путь заметает пургой...
И весело три колокольца
звенят под трамвайной дугой!
Петербург, Петроград, Ленинград
Смотрю с гранитных берегов,
Как будто с птичьего полёта.
Здесь с самых первых островов
Дал крылья городу царь Пётр!
И засверкали купола
Чудесных храмов златоглавых,
И вся Россия назвала
Любимый город - величавым!
Петербург, Петроград, Ленинград,
Вечно сердце твоё будет биться,
Петербург, Петроград, Ленинград,
Ты паришь над Россией, как птица!
Прошли века, но стольный град
Былые не забыл уроки,
И возродились вновь Петра
Дела, былой его эпохи.
И все творенья его рук
Сумели оценить потомки.
Сияй, ликуй, Санкт-Петербург!
Встречай гостей салютом громким!
Петербург, Петроград, Ленинград,
Вечно сердце твоё будет биться,
Петербург, Петроград, Ленинград,
Ты паришь над Россией, как птица!
Петербург, Петроград, Ленинград
Смотрю с гранитных берегов,
Как будто с птичьего полёта.
Здесь с самых первых островов
Дал крылья городу царь Пётр!
И засверкали купола
Чудесных храмов златоглавых,
И вся Россия назвала
Любимый город - величавым!
Петербург, Петроград, Ленинград,
Вечно сердце твоё будет биться,
Петербург, Петроград, Ленинград,
Ты паришь над Россией, как птица!
Прошли века, но стольный град
Былые не забыл уроки,
И возродились вновь Петра
Дела, былой его эпохи.
И все творенья его рук
Сумели оценить потомки.
Сияй, ликуй, Санкт-Петербург!
Встречай гостей салютом громким!
Петербург, Петроград, Ленинград,
Вечно сердце твоё будет биться,
Петербург, Петроград, Ленинград,
Ты паришь над Россией, как птица!
СТОЛИЦА МУЗ И КРАСОТЫ
Я этим городом храним,
И провиниться перед ним
Не дай мне Бог, не дай мне Бог вовеки!
Б. Ахмадуллина
Идёт по Невскому курчавый
Приезжий парень, в чувствах весь!
Красивый город, величавый,
Но… Пушкина убили здесь.
Забудет парень тот едва ли
Величие каналов, рек…
Какие люди здесь бывали!
Здесь даже сплюнуть – страшный грех!
Всё благородно, чинно вроде…
Не обижая никого,
Писал Есенин о природе,
Да вот… повесили его.
Наш город били и гнобили –
Он не замёрз и не спалён!
Но Гумилёва… здесь убили,
Борис Корнилов… тут казнён…
Здесь даже ветер правду ищет,
Деревья стонут и мосты…
Здесь больше лоска или нищих?
Уродства или красоты?
Правдиво, честно и толково
Нам под гитару пел Поэт!
В слезах мы слушали Талькова,
Но и Талькова больше нет…
Не канут праведники в Лету,
Им суждено светить и греть!
И честь для каждого поэта –
Здесь жить, творить и умереть…
СТОЛИЦА МУЗ И КРАСОТЫ
Я этим городом храним,
И провиниться перед ним
Не дай мне Бог, не дай мне Бог вовеки!
Б. Ахмадуллина
Идёт по Невскому курчавый
Приезжий парень, в чувствах весь!
Красивый город, величавый,
Но… Пушкина убили здесь.
Забудет парень тот едва ли
Величие каналов, рек…
Какие люди здесь бывали!
Здесь даже сплюнуть – страшный грех!
Всё благородно, чинно вроде…
Не обижая никого,
Писал Есенин о природе,
Да вот… повесили его.
Наш город били и гнобили –
Он не замёрз и не спалён!
Но Гумилёва… здесь убили,
Борис Корнилов… тут казнён…
Здесь даже ветер правду ищет,
Деревья стонут и мосты…
Здесь больше лоска или нищих?
Уродства или красоты?
Правдиво, честно и толково
Нам под гитару пел Поэт!
В слезах мы слушали Талькова,
Но и Талькова больше нет…
Не канут праведники в Лету,
Им суждено светить и греть!
И честь для каждого поэта –
Здесь жить, творить и умереть…
***
Лелея робкие надежды
не затеряться за изнанкой,
я между Мойкой и Фонтанкой
вдруг окажусь, где неизбежны
соблазны торжища и пира,
любви невинной и порока,
среди имперского ампира,
среди державного барокко.
И я в толпе беспечно-бойкой
судьбу рассыплю, словно бусы,
ведь меж Фонтанкою и Мойкой
не нужно никакой обузы.
Тут жизнь блистает самозванкой,
и я, мне кажется, блистаю,
когда меж Мойкой и Фонтанкой
свой томик тоненький листаю.
Займусь шитьём небес и кройкой
неощутимого эфира,
Ведь меж Фонтанкою и Мойкой
заключены все тайны мира.
И всё же сколько здесь мороки!
И сколько налепили грима
на обветшавшие чертоги
четвёртого, быть может, Рима!
***
Лелея робкие надежды
не затеряться за изнанкой,
я между Мойкой и Фонтанкой
вдруг окажусь, где неизбежны
соблазны торжища и пира,
любви невинной и порока,
среди имперского ампира,
среди державного барокко.
И я в толпе беспечно-бойкой
судьбу рассыплю, словно бусы,
ведь меж Фонтанкою и Мойкой
не нужно никакой обузы.
Тут жизнь блистает самозванкой,
и я, мне кажется, блистаю,
когда меж Мойкой и Фонтанкой
свой томик тоненький листаю.
Займусь шитьём небес и кройкой
неощутимого эфира,
Ведь меж Фонтанкою и Мойкой
заключены все тайны мира.
И всё же сколько здесь мороки!
И сколько налепили грима
на обветшавшие чертоги
четвёртого, быть может, Рима!
***
Лелея робкие надежды
не затеряться за изнанкой,
я между Мойкой и Фонтанкой
вдруг окажусь, где неизбежны
соблазны торжища и пира,
любви невинной и порока,
среди имперского ампира,
среди державного барокко.
И я в толпе беспечно-бойкой
судьбу рассыплю, словно бусы,
ведь меж Фонтанкою и Мойкой
не нужно никакой обузы.
Тут жизнь блистает самозванкой,
и я, мне кажется, блистаю,
когда меж Мойкой и Фонтанкой
свой томик тоненький листаю.
Займусь шитьём небес и кройкой
неощутимого эфира,
Ведь меж Фонтанкою и Мойкой
заключены все тайны мира.
И всё же сколько здесь мороки!
И сколько налепили грима
на обветшавшие чертоги
четвёртого, быть может, Рима!
Летний сад
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,
Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.
В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.
И лебедь, как прежде, плывет сквозь века, Любуясь красой своего двойника.
И замертво спят сотни тысяч шагов
Врагов и друзей, друзей и врагов.
А шествию теней не видно конца
От вазы гранитной до двери дворца.
Там шепчутся белые ночи мои
О чьей-то высокой и тайной любви.
И все перламутром и яшмой горит,
Но света источник таинственно скрыт.
Летний сад
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,
Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.
В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.
И лебедь, как прежде, плывет сквозь века, Любуясь красой своего двойника.
И замертво спят сотни тысяч шагов
Врагов и друзей, друзей и врагов.
А шествию теней не видно конца
От вазы гранитной до двери дворца.
Там шепчутся белые ночи мои
О чьей-то высокой и тайной любви.
И все перламутром и яшмой горит,
Но света источник таинственно скрыт.
Ограда Летнего сада
Ограда Летнего сада
Господин Петербург, извините меня за разлуку,
Вы дарили мне дождь в оторочке из белых ночей.
Мокрый сфинкс у Невы засыпал под прощальную фугу,
Этот сфинкс был моим, а теперь он, наверно, ничей.
Господин Петербург, Ваших улиц прямая осанка
Помогала держаться, не падать под тяжестью бед.
Изгибалась судьба от истока до устья Фонтанкой,
Каждый год "плюс один" добавляя к количеству лет.
Господин Петербург, если б знали Вы, как я скучаю
Без трамвайного звона на Стрелке у невской воды,
Без изящных мостов и парящих над вол`нами чаек...
Вы мне дороги так, что не смею Вам вымолвить "ты".
Господин Петербург, я приеду... Не знаю, как скоро.
Вы - любовь моя, вера, надежда и, может быть, рок.
Самый близкий на свете, пропахший туманами город,
В церкви свечку поставлю, храни и помилуй Вас Бог...
Господин Петербург, извините меня за разлуку,
Вы дарили мне дождь в оторочке из белых ночей.
Мокрый сфинкс у Невы засыпал под прощальную фугу,
Этот сфинкс был моим, а теперь он, наверно, ничей.
Господин Петербург, Ваших улиц прямая осанка
Помогала держаться, не падать под тяжестью бед.
Изгибалась судьба от истока до устья Фонтанкой,
Каждый год "плюс один" добавляя к количеству лет.
Господин Петербург, если б знали Вы, как я скучаю
Без трамвайного звона на Стрелке у невской воды,
Без изящных мостов и парящих над вол`нами чаек...
Вы мне дороги так, что не смею Вам вымолвить "ты".
Господин Петербург, я приеду... Не знаю, как скоро.
Вы - любовь моя, вера, надежда и, может быть, рок.
Самый близкий на свете, пропахший туманами город,
В церкви свечку поставлю, храни и помилуй Вас Бог...
Петербург
В пору белых ночей в фосфорической мгле
Петербург ваше сердце разбудит.
Лучше этого города нет на земле
И, наверное, больше не будет.
Как корабль, он спокойно стоит на воде,
Вся в граните его панорама.
И такого, как Спас на Крови, вы нигде
Не увидите Божьего храма.
Над Невою вельможные дремлют дубы
И дворцы в позолоте лучатся.
Император поднял здесь коня на дыбы,—
Дальше некуда, незачем мчаться.
Реять царственно этому граду в веках!
Важно всё в исторической справке:
Над Исакием крест золотой в облаках,
Лист багряный в Лебяжьей канавке.
Есть у этого города странная власть:
Тот, кто встретился с ним хоть однажды,
Тот вернётся опять, чтобы вдруг не пропасть
От какой-то мучительной жажды.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Застывших улиц силуэты
И городская монотонность,
Я в вас найду свои сонеты
И напишу земную повесть.
Гранитом набережных длинных
Я строки выложу неспешно.
Над городом парю незримо
Я вместе с ангелом безгрешным.
Прочту молитвенной строфою
Тебе хвалу я в упоенье!
Поэма в камне над Невою,
Я пред тобою на коленях…
Державный град, возвышайся над Невою,
Как дивный храм, ты сердцам открыт!
Сияй в веках красотой живою,
Дыханье твое Медный всадник хранит.
Несокрушим – ты смог в года лихие
Преодолеть все бури и ветра!
С морской душой,
Бессмертен, как Россия,
Плыви, фрегат, под парусом Петра!
Санкт-Петербург, оставайся вечно молод!
Грядущий день озарен тобой.
Так расцветай, наш прекрасный город!
Высокая честь – жить единой судьбой!
Дремлет притихший северный город,
Низкое небо над головой.
Что тебе снится крейсер Аврора
В час, когда утро встает над Невой?
Что тебе снится крейсер Аврора
В час, когда утро встает над Невой?
Может ты снова в тучах мохнатых
Вспышки орудий видишь вдали?
Или, как прежде, в черных бушлатах
Грозно шагают твои патрули?
Или, как прежде, в черных бушлатах
Грозно шагают твои патрули?
Волны крутые, штормы седые -
Доля такая у кораблей.
Судьбы их тоже чем-то похожи,
Чем-то похожи на судьбы людей.
Судьбы их тоже чем-то похожи,
Чем-то похожи на судьбы людей.
Ветром соленым дышат просторы.
Молнии крестят мрак грозовой.
Что тебе снится крейсер Аврора
В час, когда утро встает над Невой?
Что тебе снится крейсер Аврора
В час, когда утро встает над Невой?