Любимое...

В дни листопада,
в канун холодов*
можно отшельничать, жить нелюдимо,
да оторвёт вдруг от черновиков
лёт лебединый,
лёт лебединый.

И выбегаешь, пестун городской,
джинсы заляпав рыжею глиной, –
боже мой,
что это сделал с тобой
лёт лебединый,
лёт лебединый?

К небу – лицом,
что ты им поверял
страстно, молитвенно и торопливо?
В волосы пряча лицо, не шептал
той,
что при всех называешь любимой,
другу, бумаге...
Ни с кем на земле
не был зажимистым иль половинным...
Но что-то есть,
что только тебе
молвить возможно,
лёт лебединый.

Лёт лебединый – посторонись
всё реактивное, рядом – нелепо!
Лёт лебединый –
буквами птиц
пишется
биография неба.

Благословляя полёт, испроси
благословения на поединок...
Если виновен – вину отпусти,
лёт лебединый,
лёт лебединый.

В памяти долго будет белеть
стая серебряных пилигримов.
Разумом это не уразуметь:
необъяснимо –
лёт лебединый.

Вновь затворишься, забросишь дела
и под мерцанье свечи стеариновой
вдруг ощутишь –
обретают слова
лёт лебединый,
лёт лебединый…(П.Вегин)

Августовский эскиз

Хмурых туч нестройные полки…
Сонность ночи день сменяет куцый…
Раздувает ветер угольки
На костре оранжевых настурций…

Колея серебряной тесьмой
Росами прошита спозаранку…
Лист упал, как осени письмо,
На почтовый ящик полустанка…(В.Цокуренко)

Щетиной рыжей щёк небритых
Сквозь талый снег зарос газон.
Март – дворник в валенках подшитых,
С утра погодой раздражен!

На небо жалуясь спросонья,
Растормошив грачей ночлег,
Сырой метлою межсезонья
Сметает запоздавший снег.

Терпеть погодные гримасы
Он снисходительно готов,
Собрав под брюхом теплотрассы
Горластых мартовских котов…

Устав от галочьего гама,
От вечной толкотни людей,
Уйдет на паперть, чтоб у храма
Кормить с ладони голубей…(В.Цокуренко)

Вы никогда не замечали,
Не замечали, правда, нет,
Как много в августе печали?
Как мягко изменился свет?
Как небо смотрит по-другому?
Как листья охватила дрожь?..
И скоро в золотистый омут
Они осыплются...Ну, что ж!...

Всё то же небо над землею,
Но быстрокрылые стрижи
Уже не чертят надо мною
Свои зигзаги-виражи...
Вы никогда не замечали,
Что лета близится закат,
И с нами светлые печали
Ночами в августе не спят?...(В.Цокуренко)

Речная лилия

На лодке выцветшей вдвоем
меж камышей мы проплываем.
Я вялым двигаю веслом,
ты наклоняешься над краем.

И зеленеет глубина,
и в лени влаги появленье
лилеи белой, как луна,
встречаешь всхлипом восхищенья.(.В.Набоков)

http://blogs.mail.ru/mail/bebih-vladimir...Александр Блок

О сад ночной, таинственный орган,
Лес длинных труб, приют виолончелей!
О сад ночной, печальный караван
Немых дубов и неподвижных елей!

Он целый день метался и шумел.
Был битвой дуб, и тополь - потрясеньем
Сто тысяч листьев, как сто тысяч тел,
Переплетались в воздухе осеннем.

Железный Август в длинных сапогах
Стоял вдали с большой тарелкой дичи.
И выстрелы гремели на лугах,
И в воздухе мелькали тельца птичьи.

И сад умолк, и месяц вышел вдруг,
Легли внизу десятки длинных теней,
И толпы лип вздымали кисти рук,
Скрывая птиц под купами растений.

О сад ночной, о бедный сад ночной,
О существа, заснувшие надолго!
О вспыхнувший над самой головой
Мгновенный пламень звездного осколка!(Н.Заболоцкий)

Ты сама проявила похвальное рвенье,
Только ты просчиталась на самую малость.
Ты хотела мне жизнь ослепить на мгновенье,
А мгновение жизнью твоей оказалось.
Твой расчет оказался придуманным вздором.
Ты ошиблась в себе, а прозренье – расплата.
Не смогла ты холодным блеснуть метеором,
Слишком женщиной - нежной и теплой –
была ты.
Ты не знала про это, но знаешь сегодня,
Заплативши за знанье высокую цену.
Уходила ты так, будто впрямь ты свободна,
А вся жизнь у тебя оказалась изменой.
Я прощаюсь сегодня с несчастьем и счастьем,
Со свиданьями тайными в слякоть сплошную,
И с твоим увяданьем. И с горькою властью
Выправлять твое тело одним поцелуем…

Тяжело, потому что прошедшие годы
Уж другой не заполнишь, тебя не забудешь,
И что больше той странной, той ждущей чего–то
Глупой девочкой – ни для кого ты не будешь. (Н.Коржавин)

Опять говорю с ежевикой,
Опять не могу без осин.
Дрожишь и над малой травинкой,
Когда остаёшься один.

Гляжу, чтоб забыть укоризну
Твою, где любви ни на грош,
Как скачет весь день по карнизу
Какой-нибудь птичий гаврош.

До боли ладонями стисну
Колени. Но вдруг разогнусь
И так по-мальчишески свистну,
Что даже сама улыбнусь.(Т.Бек)

Настоящей жизни свет
Очень прост и даже скуден.
Вечно я рвалась из буден
В праздники, которых - нет,

И презрительно звала
Лишь
черновиком, разбегом
Эту жизнь под серым снегом,
Эти серые дела.

А теперь смотрю назад
И от зависти бледнею:
Боже!
Неприметный сад,
Где белье среди ветвей,
Молодостью был моей,
Лучшею порой моею...

Проморгала - о печаль! -
Проглядела, глядя вдаль.(Т.Бек)

ТОТ АВГУСТ

1

Лоскутное одеяло,
любимые лоскуты...
Судьба меня одаряла
сокровищами тщеты!

Какие гнилые бревна,
какая косая дверь...
Как счастливо и неровно
я вам запою теперь.

2

Тут окна выходят в овраг.
Тут страшно сидеть у окна -
и в сумерках, и при огне...
Особенно если одна.

Смешно помышлять о стряпне.
Все валится сразу из рук,
едва замечаешь: о, как
расцвел замурованный сук
в бревенчатой темной стене!

О дьяволе, о сатане
подумаешь, о домовом...
Нет, это позднее, потом,
уже при закрытом окне.

Сундук, полушубок, чердак.
Чернично сгущается мрак,
и тихо, и клонит ко сну,
и тиною тянет с болот.
Мне снится, что встала. Что вот
сейчас увильну, улизну
за изгородь и за овраг...

В шушуканье древних коряг.

3

Я люблю тебя, разлука!
Принесу сегодня с луга
сорняков букет.
Сяду на сундук - услышу:
желуди стучат о крышу
и разлуки - нет!

Это хутор
вдруг распутал
спутанную нить.
Жесткий веник,
жидкий вереск...
Можно - дальше - жить.(Т.Бек)

Большая весна наступает с полей,

с лугов, от восточного лога;

рыдая, летят косяки журавлей,

вонючая стынет берлога.

Мальчишки поют и не верят слезам,

девчонки не знают покоя,

а ты поднимаешь к раскосым глазам

двустволку центрального боя.

Весна наступает — погибель твоя,

идет за тобой по оврагу;

ты носишь четырнадцать фунтов ружья,

табак, патронташ и баклагу.

Ты по лесу ходишь, и луны горят,

ты видишь на небе зарницу;

она вылетает — ружейный заряд, —

слепя перелетную птицу.

И, белый, как туча, бросается дым

в болото прыжком торопливым,

что залито легким, родным, золотым

травы небывалым отливом.

И все для тебя: и восход голубой,

и мясо прекрасное хлеба.

Ты спишь одинок, и стоит над тобой,

простреляно звездами, небо.

Тоска по безлюдью темна и остра,

она пропадет, увядая,

коль кружатся желтые перья костра

и песня вдали молодая.

Я песню такую сейчас украду

и гряну пронзительно, люто —

я славлю тебя, задыхаясь в бреду,

весна без любви и уюта!(Б.Корнилов)

Середина марта
Все метет, метет метель, все метет и мелом метит
базу отдыха, мотель, обшлага дубрав лохматит,
конопатит стены дач, с труб печных сдувает копоть -
и не верится, что в слякоть превратится, станет течь,

невозможно допустить, чтобы сей неколебимый,
белокаменный с лепниной, был способен перестать,
чтобы кто-то мог и смел или нечто было в силах
с этих крон и кровель белых смыть побелку, известь, мел,

чтобы этот плотный свет начал таять, меркнуть, блёкнуть,
погружаться в грязь по локоть, а потом по грудь - и нет
ничего, как бы стоп-кран кто рванул, и от удара
вся побелка облетела, вся лепнина с крыш и крон.

Впрочем, нам еще дано будет видеть напоследок,
как последний снежный слиток, в безобразное пятно
расплывясь, в конце концов, с почвой грешною сроднится.

И тогда поймет синица, что пора учить птенцов
содержать в здоровом теле здравый дух, и не тужить,
и над крышами кружить в ожидании метели.(М.Поздняев)

Мята в твоем зеленеет глазу,
Верба мерцает и вереск.
Заговор знаю - он мелет бузу,
Чушь, околесицу, ересь,

Воду он пестиком в ступе толчет,
Вечно темнит и туманит,
Враз не заманит - так вмиг завлечет,
Не завлечет - так заманит!

Вот и узнаешь, как было легко
Всем, кто летали со мною!
Что за трехглазое пламя влекло
Крепко забыть остальное?!

Вот и узнаешь, какая тоска
Ветром каким прознобила
Всех, кого раньше брала в облака,
Всех, кого брать разлюбила.

Я отрываюсь легко от земли -
Дай только повод серьезный!
Плащ мой - в серебрянной звездной пыли,
Путь мой - в черемухе звездной.

Это меня не узнал ты вчера
В молниях, в огненном шлеме.
Сириус - брат мой, Венера - сестра,
Ты - мое лучшее время.(Ю.Мориц)

Давай, душа, давай -

Проникнем за ограду,

Там розовый трамвай

Бежит по снегопаду,

В кофейне за углом

Поджаривают зерна,

И лестницы излом

Пропах напитком черным.

Верни, верни, верни,

Звезда, мое светило,

Те считанные дни,

Которых не хватило!

Под шорох мандолин,

Играющих на елке,

Очистим мандарин

И снимем книгу с полки,

В таинственную речь

Вникая до рассвета,

Отбросим кофту с плеч

На озеро паркета

И, отлучив лицо

От чтенья на мгновенье,

Найдем в конце концов

Покой и просветленье.(Ю.Мориц)

Бересклет.

И следа не осталось от лета,
Не зови – не вернется назад!
А на тонких ветвях бересклета
Угольками сережки дрожат.
Осень тихая их примеряет,
Поправляя свой яркий жакет,
И, дрожа на ветру, догорает,
Как осенний костер, бересклет.

Как мне жаль, что ты видела это
Только в пепельно-розовых снах!
Без тебя этот куст бересклета
Осыпается в розовый прах.
Только верю: однажды с тобою
Будет осень и розовый свет…
И, ко мне прижимаясь щекою,
Ты в восторге замрешь: «Бересклет!»…(В.Цокуренко)

И вот является – вослед
За темнотой ночлега
Какой-то детски ясный свет
От неба или снега.

Ещё пространство в полусне
За стёклами в ту пору,
Когда мы на своём окне
Отдёргиваем штору.

Пейзаж недвижим, бел и пуст.
Мы замолкаем, глядя,
Как обозначен чёрный куст
На этой белой глади.

А у взлетающих ветвей
Такое оперенье,
Что мир нам кажется новей,
Чем в первый день творенья.

И тишины щемящий звук
Рождает впечатленье,
Что в эту ночь исчезло вдруг
Земное населенье...

Но выходя на белый свет
Из сумерек квартиры,
Мы замечаем свежий след –
Людских шагов пунктиры.

Потом, минуя сонный двор,
За рёбрами забора
Мы слышим ближний разговор
И дальний шум мотора.

И мир, снегами обновлён,
Озвучен и расцвечен,
По счастью, густо населён,
И, может, тем и вечен.(Л.Сирота)

Метки: Любовь Сирота

Где-то у соседей дети плачут,
А моя отплакалась и спит.
День прошел, а вечер только начат
И туман, как молоко, кипит.

Свет зажгу, открою книгу, лягу,
Вслушаюсь, как август мнет листву.
Шлепаются мошки на бумагу...
Тихо я и медленно живу.

День бесслезно и бесследно прожит,
Отцветают тонких туч края.
Тишина какая... Быть не может -
Ты ли это, ты ли, жизнь моя?!(И.Снегова)

Осень
О чем-то давнем и знакомом
Я вспомнить с трепетом могу
О красном дереве за домом
И о конце горы в снегу.

И как в обветренной долине
Бродили редкие стада
И море, море мутно-сине
Взметало зыбкие суда.

И я, прозревшая в молчанье,
В пустынном доме на скале
Читала длинное сказанье
Об остывающей земле.

И о слепом ее стремленьи
Под солнцем вытянуть дугу,
Но о стремительном вращенье
В совсем безвыходном кругу.

И о таком пьянящем свете,
Дающем дереву расти...
И неминуемой комете
В конце безумного пути.(К.Арсенева)

На совесть каждому дана
Литая, жёлтая луна,
Летящая над скользкой крышей.
От скорчившихся фонарей,
От труб, окошек и дверей
Она летит всё выше… выше…

Там, средь волнистых облаков,
Она исчезнет – и лунатик
Вздохнёт, подняв крутую бровь,
Натягивая чьё-то платье.

И я б в тот дивный край ушёл
За диском, сплющенным над крышей –
Пока мне кредитор опишет
Мой старый, колченогий стол.

Так вот: когда она ушла
И в комнатах пустых стемнело,
Мои заботы и дела,
Все, что когда -то мной владело-
Заговорило языком,
Понятным сердцу и рассудку.
Я встал: большая за окном
Луна плыла , по первопутку
Чернели грузные следы,
Звеня трамваи проходили,
Да падал снег, да в серый дым
Проваливались автомобили.

Стемнело рано. Темнота
окутывала город белый.
Лишь в небе красная черта
Совсем по зимнему горела.
По-зимнему, по- старине
Едва -едва несло угаром.
Легко и прямо падал снег
На крыши и на тротуары. -
Она ушла...(И.Юрков)

Помчал на дачу паровоз.
Толпою легкой, оробелой
стволы взбегают на откос:
дым засквозил волною белой
в апрельской пестроте берез.
В вагоне бархатный диванчик
еще без летнего чехла.
У рельс на желтый одуванчик
садится первая пчела.

Где был сугроб, теперь дырявый
продолговатый островок
вдоль зеленеющей канавы:
покрылся копотью, размок
весною пахнущий снежок.

В усадьбе сумерки и стужа.
В саду, на радость голубям,
блистает облачная лужа.
По старой крыше, по столбам,
по водосточному колену -
помазать наново пора
зеленой краской из ведра -
ложится весело на стену
тень лестницы и маляра.

Верхи берез в лазури свежей,
усадьба, солнечные пни -
все образы одни и те же,
все совершеннее они.
Вдали от ропота изгнанья
живут мои воспоминанья
в какой-то неземной тиши:
бессмертно все, что невозвратно,
и в этой вечности обратной
блаженство гордое души.(В.Набоков)

В окно рассвет заглянет,
и сон мой сгинет прочь.
Когда душа воспрянет,
когда судьба достанет
и где начнется ночь?

И я бы посчитала,
что я и мир — одно,
где, как внутри кристалла,
прозрачно и темно.

Вместить в себя, наверно,
могла бы звезды я;
ах, как душа безмерна,
как вырвать из себя

того, о ком страдаю
своей любви раба.
И смотрит, как чужая,
в меня моя судьба.

И мнится: я — округа,
и даль, и синева,
и, ароматней луга,
колышусь, как трава,

вся в радости и горе,
что слышит он меня,
что в нем, любимом, вскоре
должна погибнуть я.(Райнер Мария Рильке)

Я, побывавший там, где вы не бывали,
я, повидавший то, чего вы не видали,
я, уже т а м стоявший одной ногою,
я говорю вам — жизнь все равно прекрасна.

Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна,
даже когда трудна и когда опасна,
даже когда несносна, почти ужасна —
жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.

Вот оглянусь назад — далека дорога.
Вот погляжу вперед — впереди немного.
Что же там позади? Города и страны.
Женщины были — Жанны, Марии, Анны.
Дружба была и верность. Вражда и злоба.
Комья земли стучали о крышку гроба.
Старец Харон над темною той рекою
ласково так помахивал мне рукою —
дескать, иди сюда, ничего не бойся,
вот, дескать, лодочка, сядем, мол, да поедем...

Как я цеплялся жадно за каждый кустик!
Как я ногтями в землю впивался эту!
Нет, повторял в беспамятстве, не поеду!
Здесь, говорил я, здесь хочу оставаться!

Ниточка жизни. Шарик, непрочно свитый.
Зыбкий туман надежды. Дымок соблазна.
Штопаный-перештопаный, мятый, битый,
жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.

Да, говорю, прекрасна и бесподобна,
как там ни своевольна и ни строптива —
ибо к тому же знаю весьма подробно,
что собой представляет альтернатива...

Робкая речь ручья. Перезвон капели.
Мартовской брагой дышат речные броды.
Лопнула почка. Птицы в лесу запели.
Вечный и мудрый круговорот природы.

Небо багрово-красно перед восходом.
Лес опустел. Морозно вокруг и ясно.
Здравствуй, мой друг воробушек,
с Новым годом!
Холодно, братец, а все равно — прекрасно.(Ю.Левитанский)

С тобой друг другу не враги мы,
живем, о прошлом не скорбя.
И в палисадах георгины
цветут, не помня про тебя.

Я знаю мало, вижу мало,
одна отрада, что не лгу.
А прежде и того не знала,
что без тебя прожить смогу.

И мне не больно и не сладко
в провалы юности взглянуть,
и я всеобщего порядка
легко усваиваю суть.

Мир, исходя из пошлых правил,
не нужных, может, никому,
своей рукой меня направил —
и благодарна я ему.

Что есть любовь? Одно мгновенье,
удар, потрясший бытие.
Но долго тянется забвенье,
взошедшее вокруг нее. (С.Сырнева)

Окно, светящееся чуть.
И редкий звук с ночного омута.
Вот есть возможность отдохнуть...
Но как пустынна эта комната!

Мне странно кажется, что я
Среди отжившего, минувшего,
Как бы в каюте корабля,
Бог весть когда и затонувшего,

Что не под этим ли окном,
Под запыленною картиною
Меня навек затянет сном,
Как будто илом или тиною.

За мыслью мысль – какой-то бред.
За тенью тень – воспоминания,
Реальный звук, реальный свет
С трудом доходят до сознания.

И так раздумаешься вдруг,
И так всему придашь значение,
Что вместо радости – испуг,
А вместо отдыха – мучение...(Н.Рубцов)