Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Семь пространств Эдмунда Шклярского
Русский рок. Тема 16.
Обожаю "Пикник". Интересно, а Шклярского проверяли на принадлежность к Иным? Стоило бы...А может, и не надо.. Лучше пусть поет.
С.Лукьяненко "Ночной Дозор "
В его песнях есть нечто потустороннее. Голос – иногда глуховатый, холодный, иногда – резкий и даже жутковатый. И имидж – под стать музыке. Узкое статичное лицо, минимум жестов и темные очки на глазах. Таким Эдмунд Шклярский был в 90-х, таков он и сейчас.
Эдмунд Мечиславович Шклярский, музыкант-мультиинструменталист, поэт, композитор, художник, инженер,изобретатель, лидер и вокалист рок-группы «Пикник» был и остается белой вороной среди рок-поэтов, начавших свой путь в 70-80-х гг. Его песни никогда не носили бытовой, злободневный или агитационный характер, столь характерный для вышедшего из андеграунда русского рока. В то время, когда поколение перестройки превратило рок-музыку в орудие борьбы против советского режима, Шклярский писал абстрактно-экзотические песни. Никогда не был он и шоумэном, предпочитая держаться на концертах в стороне, скрывшись за черными очками. Эдмунд Шклярский утверждает, что самое главное для музыканта - это создать некую незримую нить между собой и слушателем. "Если мы будем делать то, что обманывает наших слушателей, - утверждает Шклярский, - нить прервется». Именно поэтому в любом концертном зале он пытается создать такую обстановку, которая соответствовала бы содержанию его песен. Шклярский привлекает к выступлениям разнообразных актеров, акробатов и танцоров, а также задействует оригинальное оформление сцены и разнообразные технические хитрости (например, «указующий перст», «говорящий рот», пиротехническая гитара в форме символа «Пикника», женщина с мигающей грудью и многое другое). Ну и ,конечно, завывающий «новоегипетский инструмент», изготовленный специально к песне «Египтянин»...
Обожаю "Пикник". Интересно, а Шклярского проверяли на принадлежность к Иным? Стоило бы...А может, и не надо.. Лучше пусть поет.
С.Лукьяненко "Ночной Дозор "
В его песнях есть нечто потустороннее. Голос – иногда глуховатый, холодный, иногда – резкий и даже жутковатый. И имидж – под стать музыке. Узкое статичное лицо, минимум жестов и темные очки на глазах. Таким Эдмунд Шклярский был в 90-х, таков он и сейчас.
Эдмунд Мечиславович Шклярский, музыкант-мультиинструменталист, поэт, композитор, художник, инженер,изобретатель, лидер и вокалист рок-группы «Пикник» был и остается белой вороной среди рок-поэтов, начавших свой путь в 70-80-х гг. Его песни никогда не носили бытовой, злободневный или агитационный характер, столь характерный для вышедшего из андеграунда русского рока. В то время, когда поколение перестройки превратило рок-музыку в орудие борьбы против советского режима, Шклярский писал абстрактно-экзотические песни. Никогда не был он и шоумэном, предпочитая держаться на концертах в стороне, скрывшись за черными очками. Эдмунд Шклярский утверждает, что самое главное для музыканта - это создать некую незримую нить между собой и слушателем. "Если мы будем делать то, что обманывает наших слушателей, - утверждает Шклярский, - нить прервется». Именно поэтому в любом концертном зале он пытается создать такую обстановку, которая соответствовала бы содержанию его песен. Шклярский привлекает к выступлениям разнообразных актеров, акробатов и танцоров, а также задействует оригинальное оформление сцены и разнообразные технические хитрости (например, «указующий перст», «говорящий рот», пиротехническая гитара в форме символа «Пикника», женщина с мигающей грудью и многое другое). Ну и ,конечно, завывающий «новоегипетский инструмент», изготовленный специально к песне «Египтянин»...
Тема закрытаТема скрыта
— Кто-то заметил, что в рок-группах встречаются две формы отношений: демократия, как, допустим, у ранних «The Beatles», и диктатура, когда есть четко выраженный лидер. А как обстоят дела у вас?
— Я думаю, что к российской действительности мало применимы обе эти формы. История там (с «The Beatles») была такая: группа образовалась, пришел дядька со стороны, не музыкант, а финансовый гений, который сделал из них тех, кого сделал. Поэтому там были два конфликтующих организма. В советской действительности происходило иначе, музыканты совмещали и до сих пор совмещают функции музыкальные и организаторские. У нас это переплетено. Например, Марат Корчемный, бас-гитарист, занимается сайтом в Интернете. Леонид Кирнос, ударник, занимается билетами на транспорт (смеется), потому что он самый заинтересованный человек, хочет скорее попасть к себе домой и очень расстраивается, когда это не получается. Он не доверяет устроителям, и поэтому, раз уж его это больше всего интересует, ему это и доверили.
— Группа «Пикник» часто меняла имидж. В 80-е годы он был совсем другой: грим, лосины, прически.
— Тогда был грим. Лосины — это громко сказано, они были на одном человеке. С нами ездила парикмахер, барышня, которая по полчаса начесывала, гримировала тех, кто этого хотел. Тогда это было много у кого, если посмотреть питерских музыкантов, старые плакаты «Кино», «Алисы», много было такого, начесанного (смеется).
— На ваших концертах всегда можно увидеть «готично» выглядящих людей, и вас самих причисляют чуть ли не к отцам русского готического рока.
— Мы выступаем и на байкерских фестивалях, и таких вопросов к организаторам, почему они нас привлекают к этим действиям, мы не задаем. Когда тебя приглашают на какой-то фестиваль, это как на день рождения: приглашают Васю, Петю, а Машу не приглашают, например. Праздник готический — он, например, должен быть такой. Когда мы участвовали в какой-то готической вечеринке, там ходило несколько Мэрилинов Мэнсонов, один краше другого. Мы были одеты и выглядели иначе, но, тем не менее, по духу им это как-то близко.
— Вы разделяете свой сценический образ, и себя в жизни?
— Нет, не отличаем. Какие мы внутри есть, такие мы и выходим. Другое дело, что мы играем в очках. Но внутри мы не меняемся. Наверное, потому, что у нас нет дара перевоплощения. Иначе мы, может быть, были бы актерами. Когда нас при съемках клипа пытаются как-то задействовать, мы предупреждаем, что никакой мимики, ничего не можем сыграть (смеется).
— В конце сентября я общался с Валерием Кипеловым, он давал концерт у нас в Зеленограде. Он с большой теплотой отзывался о «Пикнике». А с кем еще из наших музыкантов у вас сложились дружеские или даже профессиональные отношения?
— И мы Кипелова с теплотой вспоминаем. Он как-то спел с нами пару песен. Вчера в клуб «Апельсин» приходила группа «Пилот». У них будет совершеннолетие, 10 лет, в «Юбилейном», они хотят, чтобы мы там спели какую-то песню.
— Какие у вас складываются отношения со СМИ — радио, ТВ?
— Эпизодические, случайные. И с телевидением, и с радио. Но в этом нет ничего страшного. Наша жизнь, и гастрольная в том числе, началась, когда у нас не было ни одной трансляции, ни по радио, ни по телевидению. Были только записи, разошедшиеся каким-то способом по стране, по ларькам, по студиям звукозаписи. Как раз 25 лет прошло с выхода магнитоальбома «Дым», с которого все и началось.
— У вас есть какие-то симпатии в российской и иностранной музыке?
— Мы, в принципе, симпатизируем практически всем. С попсой не боремся. У каждого собственная жизнь. А иностранная музыка — это были источники, которым мы подражали, собственно говоря. И подражаем до сих пор.
— Современная публика отличается от той, что была в 80-е годы? Что изменилось?
— Честно говоря, все изменения сложно наблюдать. Другое дело, если говорить о публике, некоторые одеваются в готические наряды. Это, скорее, происходит уже как театрализация, как на сцене, так и в зале.
— А если говорить не о внешнем, а о внутреннем, о том, как вас воспринимают?
— Во внутреннем — никакой разницы. Если говорить о стране, то разница была, раньше портовые города были более осведомленными и более горячими. Сейчас все это пришло примерно в одинаковое состояние. За исключением одного, есть такой заповедный город Киров, вот мы поедем туда и проверим, насколько он остался заповедным (смеется).
— Допустим, вы закончили заниматься музыкой. Что бы вы хотели делать потом, после «Пикника»?
— А зачем мне заканчивать? Я не хочу заниматься ничем, кроме музыки. И мемуары не хочу писать. Вот художник, он рисует, зачем ему предлагать: брось ты эти кисточки! (Смеется). Я не думаю, что художник или артист добровольно захочет от этого отказываться.
— Есть пример «Rolling Stones», они всю жизнь играют, возраст солидный, а прекращать не собираются. Жить на сцене до конца?
— По крайней мере, хотелось бы. Если бы
— Кто-то заметил, что в рок-группах встречаются две формы отношений: демократия, как, допустим, у ранних «The Beatles», и диктатура, когда есть четко выраженный лидер. А как обстоят дела у вас?
— Я думаю, что к российской действительности мало применимы обе эти формы. История там (с «The Beatles») была такая: группа образовалась, пришел дядька со стороны, не музыкант, а финансовый гений, который сделал из них тех, кого сделал. Поэтому там были два конфликтующих организма. В советской действительности происходило иначе, музыканты совмещали и до сих пор совмещают функции музыкальные и организаторские. У нас это переплетено. Например, Марат Корчемный, бас-гитарист, занимается сайтом в Интернете. Леонид Кирнос, ударник, занимается билетами на транспорт (смеется), потому что он самый заинтересованный человек, хочет скорее попасть к себе домой и очень расстраивается, когда это не получается. Он не доверяет устроителям, и поэтому, раз уж его это больше всего интересует, ему это и доверили.
— Группа «Пикник» часто меняла имидж. В 80-е годы он был совсем другой: грим, лосины, прически.
— Тогда был грим. Лосины — это громко сказано, они были на одном человеке. С нами ездила парикмахер, барышня, которая по полчаса начесывала, гримировала тех, кто этого хотел. Тогда это было много у кого, если посмотреть питерских музыкантов, старые плакаты «Кино», «Алисы», много было такого, начесанного (смеется).
— На ваших концертах всегда можно увидеть «готично» выглядящих людей, и вас самих причисляют чуть ли не к отцам русского готического рока.
— Мы выступаем и на байкерских фестивалях, и таких вопросов к организаторам, почему они нас привлекают к этим действиям, мы не задаем. Когда тебя приглашают на какой-то фестиваль, это как на день рождения: приглашают Васю, Петю, а Машу не приглашают, например. Праздник готический — он, например, должен быть такой. Когда мы участвовали в какой-то готической вечеринке, там ходило несколько Мэрилинов Мэнсонов, один краше другого. Мы были одеты и выглядели иначе, но, тем не менее, по духу им это как-то близко.
— Вы разделяете свой сценический образ, и себя в жизни?
— Нет, не отличаем. Какие мы внутри есть, такие мы и выходим. Другое дело, что мы играем в очках. Но внутри мы не меняемся. Наверное, потому, что у нас нет дара перевоплощения. Иначе мы, может быть, были бы актерами. Когда нас при съемках клипа пытаются как-то задействовать, мы предупреждаем, что никакой мимики, ничего не можем сыграть (смеется).
— В конце сентября я общался с Валерием Кипеловым, он давал концерт у нас в Зеленограде. Он с большой теплотой отзывался о «Пикнике». А с кем еще из наших музыкантов у вас сложились дружеские или даже профессиональные отношения?
— И мы Кипелова с теплотой вспоминаем. Он как-то спел с нами пару песен. Вчера в клуб «Апельсин» приходила группа «Пилот». У них будет совершеннолетие, 10 лет, в «Юбилейном», они хотят, чтобы мы там спели какую-то песню.
— Какие у вас складываются отношения со СМИ — радио, ТВ?
— Эпизодические, случайные. И с телевидением, и с радио. Но в этом нет ничего страшного. Наша жизнь, и гастрольная в том числе, началась, когда у нас не было ни одной трансляции, ни по радио, ни по телевидению. Были только записи, разошедшиеся каким-то способом по стране, по ларькам, по студиям звукозаписи. Как раз 25 лет прошло с выхода магнитоальбома «Дым», с которого все и началось.
— У вас есть какие-то симпатии в российской и иностранной музыке?
— Мы, в принципе, симпатизируем практически всем. С попсой не боремся. У каждого собственная жизнь. А иностранная музыка — это были источники, которым мы подражали, собственно говоря. И подражаем до сих пор.
— Современная публика отличается от той, что была в 80-е годы? Что изменилось?
— Честно говоря, все изменения сложно наблюдать. Другое дело, если говорить о публике, некоторые одеваются в готические наряды. Это, скорее, происходит уже как театрализация, как на сцене, так и в зале.
— А если говорить не о внешнем, а о внутреннем, о том, как вас воспринимают?
— Во внутреннем — никакой разницы. Если говорить о стране, то разница была, раньше портовые города были более осведомленными и более горячими. Сейчас все это пришло примерно в одинаковое состояние. За исключением одного, есть такой заповедный город Киров, вот мы поедем туда и проверим, насколько он остался заповедным (смеется).
— Допустим, вы закончили заниматься музыкой. Что бы вы хотели делать потом, после «Пикника»?
— А зачем мне заканчивать? Я не хочу заниматься ничем, кроме музыки. И мемуары не хочу писать. Вот художник, он рисует, зачем ему предлагать: брось ты эти кисточки! (Смеется). Я не думаю, что художник или артист добровольно захочет от этого отказываться.
— Есть пример «Rolling Stones», они всю жизнь играют, возраст солидный, а прекращать не собираются. Жить на сцене до конца?
— По крайней мере, хотелось бы. Если бы
Дочь Сфинкса
Дочь Сфинкса