Жребий королевы - 3

Через некоторое время после этих событий Анриетта д’Антраг появилась при дворе, где Мария Медичи приняла ее весьма милостиво. В 1618 году дело д’Эскоман сгорело во время пожара во Дворце правосудия, а в 1622-м дочь Анриетты д’Антраг вышла замуж за сына герцога д’Эпернона: церемония бракосочетания происходила в присутствии Марии Медичи. Доказывает ли это, что Мария действительно была замешана в заговоре герцога д’Эпернона и Анриетты д’Антраг? Даже враждебно настроенный по отношению к ней Сен-Симон не осмеливается этого утверждать и высказывает весьма осторожное сомнение: «Говорили, что Мария Медичи, в своей яростной ревности подталкиваемая Кончини, дошла до союза с мстительной любовницей, причем обе они находились под испанским влиянием, а Генрих IV стал их жертвой».

Мария

У Генриха IV были намерения учредить Регентский совет под председательством Марии Медичи, но его убили и никакого решения принято не было. В таких неопределенных обстоятельствах все зависело от решимости окружения королевы. Главную роль здесь сыграл герцог д’Эпернон. Он и герцог де Гиз обеспечили порядок в городе, а затем д’Эпернон выступил в парламенте: он заявил советникам, что король неоднократно высказывал намерение доверить регентство своей жене, отправляясь на войну. Его заявление одобрил председатель парламента д’Арлэ, и тут же был составлен указ, по которому регентство во Франции до совершеннолетия короля передавалось Марии Медичи, королеве-матери.

На следующий день 15 мая 1610 года маленький Людовик XIII был разбужен в половине седьмого утра, отведен к мессе, а затем в парламент. Он ехал верхом на маленькой белой кобыле в сопровождении принцев, герцогов, епископов и дворян. Огромная толпа приветствовала его криками: «Да здравствует король!» В большом зале монастыря августинцев его ждали 124 советника, представлявших все палаты парламента. Здесь же его мать в глубоком трауре, черная вуаль скрывает лицо. Когда Людовик XIII поднимается на возвышение, она опускается перед ним в реверансе: отныне он — король. Мальчик садится на трон. Первой взяла слово Мария Медичи. Ее речь кратка и тщательно продумана: «Господу было угодно призвать к себе нашего доброго короля. Я привела к вам короля, моего сына, чтобы просить вас заботиться о нем, как велит вам ваша обязанность и ваш долг по отношению к Памяти его отца и стране. Я желаю, чтобы в своих делах, он следовал вашим добрым советам и предостережениям, которые я прошу вас ему давать в согласии с вашей совестью».

Смерть Генриха IV и провозглашение регентства

Теперь настала очередь Людовика XIII. Он произносит несколько фраз, которые его наставник де Сувре заставил выучить по приказу Марии: «Господу было угодно призвать к себе нашего государя и отца. Мы пришли сюда по совету королевы, нашей матери, чтобы всем вам сказать, что в ведении всех наших дел мы желаем следовать вашим добрым советам, надеясь, что Господь милостиво разрешит нам воспользоваться примером нашего государя и отца. Мы просим высказывать ваши мнения и сразу же вынести решение по поводу того, что мы поручили изложить г-ну канцлеру». Королю только восемь с половиной лет, это его первое появление на публике и он несколько запинается и мямлит. Присутствующие без особого к нему почтения начинают болтать и постепенно шум заглушает голос маленького короля. Тишина восстанавливается, когда слово берет канцлер Сильери: он излагает причины, по которым регентство передается Марии Медичи, и просит парламент утвердить вынесенный накануне указ. Присутствующие единодушно утверждают указ о регентстве: «Король доверяет своей матери королевство, чтобы она заботилась о его воспитании и столе и руководила делами королевства, пока он является несовершеннолетним».

Центральное полотно цикла Рубенса, и важнейшее событие в жизни Марии Медичи — после убийства Генриха IV Равальяком престол формально наследует 9-летний Людовик XIII, но фактически власть в стране переходит к его матери. На картине Генрих изображён возносящимся на небеса — Юпитер с Сатурном вырывают его у смерти (змея на земле). Лавровый венок на голове Генриха говорит о дарованном ему бессмертии — подобно мифическому Гераклу он принят в число богов. На переднем плане две Победы оплакивают Генриха. Справа на картине — одетая в траур Мария. Теперь уже Франция, и теперь уже надолго передаёт регентше державу цветов французской монархии. Стоящие рядом с троном богини мудрости и рассудительности советуют Марии. Олицетворяющая Божественное Провидение Децима, в знак грядущего управления государством передаёт Марии судовой руль — подчёркивая тем самым божественность происхождения монаршей власти. У подножья трона изображена французская знать, умоляющая Марию Медичи взять на себя управление государством.

Мария теперь регентша и может править. Для нее настал момент невиданного торжества: какой реванш после стольких унижений от маркизы де Верней, публичных оскорблений от грубияна Сюлли! Теперь она подчинит себе Францию. Впереди ее ожидает почти семь лет практически безраздельного правления. С помощью бывших министров своего мужа — Вильруа, Сильери и Жаннена — Мария Медичи уже взяла в свои руки бразды правления. Ко всеобщему удивлению, жизнь шла как обычно. Правительство работает, дело, начатое королем, продолжается как ни в чем не бывало, заканчиваются приготовления к военному походу в Клеве и Жюлье. С самых первых мгновений Мария Медичи правит так, что никто ни в чем не может ее упрекнуть. Действительно, по мнению многих, она не слишком взволнованна после внезапной гибели Генриха IV. Современник замечает, что в день, когда тело короля выносили из Лувра для захоронения в Сен-Дени, Мария, наблюдавшая из окна за похоронной процессией, не была особенно печальна.

Внешне Мария Медичи блюла все приличия траура. Она приказала отправить депеши государям, князьям или родственникам, чтобы лично уведомить их о смерти короля. «Моя скорбь и отчаяние таковы, что пока ничто не может меня утешить», — писала она герцогине Мантуанской. Говорили, что она не спала девять ночей подряд. Мария решила, что в течение сорока дней она не будет выходить из Лувра и будет видеться только с теми, кого она обязана принимать, будучи главой государства. В течение этих сорока дней покойному королю прислуживали так, как если бы он был жив, оказывая обычные почести его восковому изображению. В это время вдруг вспомнили, что прах Генриха III до сих пор не был захоронен в Сен-Дени. Около двадцати лет его тело находилось в Компьене, где его оставили по приказу Генриха IV: тот боялся давнего пророчества, что будет погребен в Сен-Дени через неделю после его предшественника. Правительство Марии Медичи решило перенести тело Генриха III в склеп королевской базилики.

Сен-Дени

Этот перенос дал, впрочем, повод для трагифарса, подобных которому было немало в истории той эпохи. Герцогу д’Эпернону, бывшему миньону Генриха III, было поручено привезти прах последнего Валуа из Компьена в Сен-Дени. Он привез тело к базилике. Но монахи отказались его забрать, поскольку не было официальных похорон, хотя и разрешили слугам герцога перенести тело к церкви. Все это происходило среди бесконечных пререканий, в продолжение которых свита герцога отправилась освежиться (с гробом!) в кабачок «Королевская шпага». Когда споры наконец закончились, герцог приказал челяди внести тело в базилику. Но его люди были настолько пьяными, что уронили гроб со страшным грохотом как раз посреди церкви. Генрих III теперь находился в Сен-Дени, и ничто больше не мешало похоронам его преемника. Оба захоронения произошли с разрывом в неделю. Пророчество сбылось.

Сен-Дени

10 июня в одном из залов Лувра восковая фигура Генриха IV положена в гроб, а его тело — на катафалк. В пятницу, 15 июня, после мессы Людовик XIII со свитой направляется в зал, где по-прежнему находится прах его отца, и брызгает на гроб святой водой. Ничто не выдает его волнения. Младшие братья Николя и Гастон плачут в течение всей церемонии. 29 июня при огромном стечении народа гроб из Лувра перенесен в собор Парижской богоматери. Восковую фигуру на носилках сопровождает епископ Парижский. Ему удалось вырвать их в результате получасовой драки с господами из Парижского парламента, за которой невозмутимо наблюдал Людовик XIII. Ночью в соборе над телом короля читали молитвы каноники и бодрствовали парижские буржуа и беднота. На следующий день в Сен-Дени направляется огромная процессия. Фасады домов затянуты черной тканью. Над каждой дверью горит факел и чередуются изображения гербов Франции и Парижа. По словам Пьера де л’Этуаля, на улицах толпа была настолько плотной, что некоторые люди оказывались задавленными насмерть.

Лувр при Людовике XIII

Великолепие и пышность церемонии произвели большое впечатление на присутствующих. После мессы посреди хора церкви в открытую могилу опускают тело короля. В яму к гробу спускается герольд и громким голосом называет королевские знаки отличия: по очереди несшие их выходят вперед и бросают на гроб короля. Затем по очереди вызывают дворян свиты короля и офицеров, они бросают оружие и жезлы — знаки их должностей. После этого из могилы герольд трижды прокричал: «Король умер! Король умер! Молитесь Господу за его душу!» Потрясенные присутствующие плачут или с трудом сдерживают свои слезы. Проходит еще несколько мгновений и тот же герольд голосом, исполненным радости, трижды кричит: «Да здравствует король Людовик XIII, милостью Божьей король Франции и Наварры!» Как эхо вторит ему голос из глубины хора, играют трубы и бьют барабаны. Гром приветственных возгласов раздается под сводами базилики. Герольд выходит из могилы, ее закрывают. Базилика опустела. Погребение окончено.

Гробница Генриха 4

В течение двух лет после смерти короля Мария Медичи соблюдает все правила великого траура: никаких праздников, приемов, развлечений. Она одета исключительно в черное. Ее апартаменты тоже задрапированы черным: стены, паркеты, зеркала. И только вышитые серебром слезы и черепа выделяются на фоне этой черной симфонии.

В первое время Мария старается продолжать то, что существовало при покойном короле, пытаясь, если можно так сказать, ему подражать, так, что сын Вильруа, губернатор Лиона д’Алинкур сказал флорентийскому послу Андреа Чьоли: «Королева совершенно изменилась: она больше похожа на короля. Очень серьезна, лично занимается делами, дает аудиенции». Но очень быстро выясняется, что, в отличие от Генриха, королева не умеет говорить «нет». Она всегда щедро раздавала роскошные подарки, драгоценности, а теперь, став регентшей, продолжает раздавать вслепую, в ущерб королевской казне и стабильности правления, содержания, должности, бенефиции. Правительство Генриха IV по-прежнему было на месте, но это была лишь видимость: теперь королева без устали сама занималась делами Государственного совета, Совета по финансам и Военного совета — она открыла доступ туда всем принцам. Быстрые и эффективные рабочие заседания времен Генриха превратились теперь в нескончаемую безрезультатную болтовню.

Регентша Мария Медичи и Людовик XIII

Принцы пользуются нерешительностью королевы и на заседаниях совета публично оскорбляют министров: Вильруа, оставшегося одним из верных слуг; Сюлли — главного министра Генриха, который пользовался его наибольшим доверием и которого давно невзлюбила Мария из-за унижений, которые он заставил ее вытерпеть, когда у нее не оказывалось денег, впрочем, мы видели, что это было ее постоянное состояние. 26 января 1611 года Сюлли подал в отставку с должности суперинтенданта финансов. После его ухода положение других министров Генриха IV стало очень непрочным: его отставка означала падение авторитета правительства и восхождение звезды Кончини.

Максимильен де Бетюн, герцог де Сюлли