Умеющая любить и прощать – 3

А потом родился ребенок. Это был мальчик, Роми захотела назвать его Давидом. Выбор имени наверняка был связан с тем, что Харри был наполовину евреем, Роми, естественно, знала, что его отец погиб, и давно уже интересовалась историей евреев при Гитлере. Давид был красивым ребенком и, должно быть, шалуном и умницей. Обожаемый матерью, любимый отцом, который - об этом позже пойдет речь - заботился о его "надежном будущем".

С сыном

Весь мир считал, что Роми, выйдя замуж за театрального режиссера, тоже будет выступать на сцене. Конечно, она думала об одном из тех двух театров на Курфюрстендамм, где так много постановок делал Харри. Все это было пустой затеей. Харри ничего не делал для воплощения в жизнь этих планов - если их вообще можно так назвать. Ведь не случайно же он не поставил ни одного спектакля с Аннелизе Рёмер. Как бы то ни было, Роми вскоре отказалась от мысли работать на сцене и отмахивалась от поступавших ей, как и следовало ожидать, предложений. Она хотела быть лишь женой и матерью. Харри снял четырехкомнатную квартиру в Грюневальде, чудесном, спокойном месте, но это была маленькая квартирка, не сравнить с теми, к которым прежде привыкла Роми. Она отчаянно пыталась стать хорошей хозяйкой. Это было не так просто, ведь она ни разу в своей жизни не научилась хотя бы мало-мальски готовить. Она попыталась сманить к себе кухарку жены друга Харри, Пауля Хаубеншмидта, - что ей, конечно, не удалось. Я рассказываю эту историю только потому, что она так типична для Роми тех времен. Кстати, она нашла другую кухарку.

Она подчеркивала перед всеми, даже перед теми, кто не слишком этим интересовался, как она счастлива с Харри. Он, дескать, точно знает, что для нее хорошо, а что плохо. Он настоящий мужчина, не то что эти юнцы, с которыми она прежде имела дело; при этом она наверняка подразумевала Делона. Она доверяет Харри целиком и полностью. И она демонстрировала ему свою любовь самым эксцентричным образом. Например, покупала ему целую кучу дорогих подарков и выстраивала из них башню у него в гардеробе, будто было рождество. Только в одном вопросе Роми не переменилась: ее антипатия к прессе оставалась непоколебимой. Журналисты все время звонили ей и хотели узнать, почему она больше не снимается. Ей не хотелось объяснить им, что она счастлива, будучи обычным человеком. Она вообще не хотела отвечать на личные вопросы. Она даже не хотела, чтобы их ей задавали. Она никогда не любила пресс-конференции, и сейчас, когда она совсем перестала играть в кино, поводов для таких конференций тоже не было. Она была очень счастлива. Сначала в Берлине, затем в Гамбурге.

Но произошло самое невообразимое: Харри вдруг перестал пользоваться успехом. Она переживала. Винила себя. И на самом деле, вина лежала на ней, хотя она и не была виновата. Провалы Харри были обусловлены тем, что Роми постоянно отвлекала его и, как он позже выражался, "запутывала". Но отсутствие успеха было связано, конечно, и с тем, что рядом с Харри больше не было Аннелизе Рёмер. Потому что она была профессионалом в театральных делах и могла его консультировать. Он постоянно обращался к ней, и она давала ему хорошие советы. И вот больше возле него не было никого, кто разбирался в театре и мог ему помочь. Естественно, они не стояли перед лицом голодной смерти. Но оба оказались в доселе неизведанной ими ситуации: в профессиональном смысле они были абсолютно невостребованы. Роми ведь так хотела этого, но вдруг она ощутила, что роль жены и матери, возможно, не единственная, которую ей хотелось бы играть. Она почувствовала в те дни нечто вроде пустоты. Она не была несчастна, но стала задумываться. Позже она все время повторяла, что счастлива только тогда, когда стоит перед камерой. Потому что когда она живет собственной жизнью или пытается жить, счастье не такое полное. Но это наступило позже. Или началось уже тогда?

В 1967, через полгода после женитьбы с Харри, она получила из Вены известие, что скончался ее отец. На его похороны в Вену отправилась Магда. Роми не поехала. Да и зачем? Она едва была знакома со своим отцом. Годом позже умер и ее отчим, Ханс-Херберт Блацхайм. Раньше с ним были ссоры из-за состояния Роми. Еще в Берлине Харри выражал свое возмущение тем, что Роми получала от Блацгейма только три тысячи марок в месяц. Она считала, что на него, возможно, нужно подать в суд. Но Харри не хотел этого. "Мы ведь еще так молоды! Мы можем всё снова заработать!". Позже он изменил свое мнение. Без особого труда он выяснил, что его жена должна была бы получить от Блацхайма намного больше двух миллионов, не считая процентов. И он подал в суд. Блацхайм был предположительно очень богат. Ему принадлежало более восьмидесяти предприятий, и он жил на широкую ногу. Уж на два миллиона он мог бы раскошелиться. Однако он не выплатил их. Он отклонил требования Роми, это сделали его солидные адвокаты, и то, чего в конце концов Харри смог добиться для Роми, - сто двадцать тысяч марок. Когда Блацхайм умер, выяснилось, что он не оставил никаких денег. Только большие долги за часть предприятий.

Жесть, ну гад же отчим

Хорошо устроился.

Мы, ее друзья, ломали головы над тем, как долго еще могут хорошо идти дела в Берлине или также в Гамбурге. Выберется ли Харри из своей пропасти? Быть может, Роми подумает о своей карьере в кино и будет от случая к случаю немного сниматься? И тут произошло нечто решающее: пришло важное предложение из Парижа. Речь шла о кинопроекте "Бассейн". Главную мужскую роль должен был исполнять Ален Делон. Роми прочитала сценарий в Гамбурге. Она нашла его "классным" - по ее собственным словам. Харри тоже читал сценарий. Не без затруднений, так как он едва говорил на французском. Он сомневался. Будет ли пользоваться такой мрачный фильм успехом? Впервые Роми не согласилась, лучше сказать, критиковала Харри. Что он знает о французской публике! К тому же, он не мог правильно понять сюжет, ведь он был не силен во французском языке. Харри признал это. Она сообщила продюсеру, что готова сниматься в этой истории. И уже несколько недель спустя они отправились в Париж: Роми, Харри и ребенок, потому что с мужем и ребенком Роми не хотела разлучаться даже на время съемок фильма. Роми снова хорошо чувствовала себя во Франции: на Ривьере и в Париже, где снимался "Бассейн". Она снова была в своей стихии.

На съемках

Казалось, после ее жизни с Делоном не прошло и часа. Она снялась еще в одном фильме с Делоном: "Убийство Троцкого", где играла возлюбленную убийцы Троцкого. Уже во время работы над "Бассейном" ей стало ясно, что она не хочет так скоро возвращаться в Гамбург. Возможно, она будет иногда приезжать в Германию, но только в гости. На сей раз она останется в Париже - навсегда. Харри, напротив, чувствовал себя во Франции, где было мало шансов для его карьеры, менее счастливым. Долго такой неравный брак просуществовать не мог….

Из книги Алисы Шварцер "Роми Шнайдер. Миф и жизнь".

Это любовь с первого взгляда. Что же еще. Второго взгляда ей и не нужно: в конце концов, речь здесь идет не о личности, а о проекции. Объектом фантазий Роми о спасителе является на этот раз немецкий режиссер и актер Харри Майен. Не дерзкий волк в джинсах и открытой рубашке, а кавалер старой школы в костюме и галстуке; не ужас мирных граждан, а буржуа, не парень нового поколения, а парень старого поколения. Роми утомлена своим приключением под названием "свобода", она ищет надежности. За десертом - судьба по имени Магда Шнайдер сажает будущую пару рядом друг с другом - Майен достает из своей сумки для писем затрепанную газетную вырезку - и протягивает ее Роми. Она восхищенно читает, как он уже десять лет назад решительно защищал ее, потому что уже тогда был уверен в ее несравненном таланте. Убедительно.

Утром Роми и Харри встречаются для своей первой совместной прогулки по Грюневальду, вечером держатся за руки в баре, и на следующий день Роми рассказывает подруге, как хорошо они понимают друг друга, "и в постели тоже". Остается освежающе несентиментальная Хильдегард Кнеф, старая коллега Майена, которая оставляет за собой право наблюдать воркующих голубков в отеле "Герхус" немногим позже. Во время длинных посиделок вчетвером в два часа ночи раздается возмущенный стук из соседнего номера: нарушаете покой! Звуки исходят из номера-сюиты отеля "Герхус", где Роми босиком танцует под песню Сэмми Дэвиса "The party is over". Зрители: Хильдегард Кнеф, ее второй муж Дэвид Кэмерон и Харри Майен. Кнеф хорошо помнит эту сцену: "Мебель освещена свечами и покрыта бесконечной чередой обернутых в бумагу золотых божьих коровок. Они приклеены к телефону, тянутся заметной цепочкой в спальню, лежат странными фигурами на кровати и ночном столике, наконец, проникают в нишу, где аккуратно сложены в безбожно дорогой гобеленовый чемодан. И, когда часы бьют три, Харри Майен задувает свечи и кричит: "Прекрати пить и сними, в конце концов, пластинку!". Приказ режиссера, непривыкшего к возражениям. Роми тут же выполняет, что ей велели. Примерно послушная. Счастливо расслабленная. Потом она ложится к его ногам, роняет голову на его колени".

"Иногда, - замечает Кнеф, - Роми и Харри идут рука об руку по длинным аллеям парка, под наблюдением фотографов и репортеров, которые сидят, как белки, на ветках, чтобы на следующее утро на первых полосах преподнести свои читателям к завтраку позор супружеской измены". Но Харри продолжает делать вид, что ничего не происходит. Зачем ему расставаться с женой? Красивая и умная Аннелизе не только спутница жизни, она давно уже его коллега по работе. Но Роми упорствует. Она вбила Харри себе в голову. Она курсирует между Парижем и Берлином - и на Рождество 1965-го выигрывает сражение: Харри Майен окончательно оставляет свою жену и в мае следующего года разводится. И чего это стоит Роми. Потому что тогда еще действовал старый закон о разводах, и вторая половина прекрасно могла так долго, как ей хотелось, оттягивать разрыв. Аннелизе Рёмер требует 200 000 марок отступного за своего Харри - и Роми Шнайдер платит. Сплетники разносят слухи, что известный "болезненным честолюбием" Харри Майен скорее остался бы с женой - любовью больше, любовью меньше, - чем заплатил бы за свой развод.

А Роми предлагает не только свои деньги, она преподносит себя на блюдечке с голубой каемочкой, потому что уже усвоила, что любит слушать Харри. "Равноправие? - заявляет она. - Все хорошо и прекрасно - если не становишься при этом мужчиной. Однако женщина должна оставаться женщиной. Я буду подстраиваться из любви, соответствовать требованиям моего мужа - до тех пор, пока они не обернутся тиранией". 13 июля 1965-го Роми Шнайдер и Харри Майен объявляют о своей помолвке в Сан-Тропе - и на этот раз действительно будет свадьба: год спустя 15 июля 1966-го на Кап Ферра. В то время Роми уже знает, что беременна. Сын Давид появится на свет пятью месяцами позже. "Я охотно позволяю моему мужу руководить мной", - рассказывает теперь всем новоиспеченная жена, когда ее не спрашивают. Потому что "Харри намного превосходит меня. Он дает мне совершенно новую надежность. Например, он всегда контролирует, формулирую ли я правильно предложения и не перебиваю ли я людей". (И это Роми, которая благодаря своим писательским способностям могла бы стать автором книг).