По прозвищу Че – 6

Че-то я сомневаюсь, что они свинью у крестьян купили..

Скорее всего так и было,при аресте были изъяты деньги.

Не факт, что за свинью.)

У партизан были найдены деньги.

В начале июня Че продолжал движение, старательно уклоняясь от столкновений с армией. Из-за холодного атмосферного фронта температура по ночам сильно падала. Продовольствия и воды все также не хватало, и партизаны были вынуждены наполнять фляги соленой водой. При всех этих обстоятельствах Че все же не терял чувства юмора и сказал Пачо: "Тощий, бородатый, я напоминаю своим видом святого Лазаря». 6 июня они снова подошли к Рио-Гранде и узнали о том, в округе появлялись все новые и новые армейские патрули. В эту ночь Че проводил со своими бойцами урок истории и учил их играть в шахматы. 10 июня, когда главная группа была занята постройкой плота, у дозорных произошло столкновение с армейским патрулем. 14 июня Че озаглавил свою дневниковую запись именем дочери, Селита (маленькая Селия), цифрой 4, сопровождаемой вопросительным знаком, - словно задавал себе вопрос, действительно ли девочке исполнилось четыре года. Очень похоже на то. А заканчивалась запись словами, обращенными к себе самому. "Мне исполнилось 39 лет, годы безвозвратно бегут, и поневоле задумаешься над своим партизанским будущим. Но пока что я в форме". Эту "форму" он поддерживал в те дни благодаря одной лишь силе воли и несгибаемому духу революционера, невзирая на голод, навалившиеся кишечные недуги и приступы астмы.

Че в Боливии

Начиная с 23 июня Че стал особенно сильно мучиться от астмы. "Астма представляет собой серьезную опасность, а лекарств в запасе осталось немного". В течение всех лет, проведенных на Кубе, ему удавалось, как правило, справляться с болезнью, но теперь, когда партизаны лишились части своего запаса медикаментов в результате захвата армией базового лагеря, он оказался практически беззащитен. К концу июня приступы стали очень сильными. "Моя астма все усиливается и не дает мне нормально спать". Когда он не мог ночью заснуть и задыхался от нехватки воздуха, то с силой наваливался на ствол дерева, чтобы таким образом помочь движению грудной клетки, или же просил Тамайо или Карлоса Коэльо сделать ему массаж. Во время одного из таких сеансов массажа Тамайо спросил:
"- Разве астма это не психологическая проблема?
- Да, я знаю, что это психологическая проблема, и поэтому пользуюсь маленьким ингалятором. Если я выброшу ингалятор, потому что астма - это просто психология, то моя астма станет сильнее".

Отряд Че в Боливии

Перед отрядом стояла вполне реальная угроза того, что те немногие крестьяне, с которыми они встречались, в погоне за обещанной наградой “50 миллионов песо тому, кто поймает партизана Эрнесто Че Гевару, мертвого или живого, предпочтительно живого”, могли донести о них армии.

29 июля солдаты из полка Тринидада снова столкнулись с партизанами. “Началась перестрелка. Мануэль Эрнандес сразу же забрал “М-1” и пояс с патронами у раненого, а также сообщил новости о том, что 21 человек находился в пути к Абапо, а еще 150 — в Мороко. В армейских частях были еще потери, которые не слишком аккуратно подсчитывали среди царившего хаоса. Потребовалось много времени, чтобы навьючить лошадей, а Реституто с топором и минометом, который захватил у врага, потерялся. Уже было почти 6 часов, и даже больше; много времени было потрачено впустую, так как часть вьюков свалилась на землю. Конечным результатом оказалось то, что в самых последних столкновениях мы попадали под огонь мальчишек-солдат, которые становились все смелее. Я поторопил людей и снова отправился вместе с Вильегасом под огнем через речной каньон, где след заканчивался, и мы наконец заняли позицию. Я послал Мануэля Эрнандеса и Коко с Марио Гутьерресом взять на себя инициативу, пока я пришпоривал лошадей”. Во время переправы через реку лошадь Че поскользнулась и упала, но Коко, Марио Гутьеррес и Мануэль Эрнандес мгновенно прикрыли его огнем, чтобы не дать противнику открыть по упавшему массированную стрельбу. Среди солдат раздались крики: “Мы взяли его!”.

Двенадцать человек остались, чтобы прикрыть отступление, пока партизаны в течение непростительно долгих часов перебирались от позиции к позиции. Под конец Мартинес Тамайо, Рауль Киспайя, Пачо Фернандес Монтес де Ока, Симон Куба, Хаиме Арана и Анисето Рейнага подверглись ожесточенному обстрелу. Раулю пуля попала в рот, и он мгновенно умер, а Мартинес Тамайо и Пачо получили ранения. Но двое последних в течение двух часов не позволяли армейскому подразделению сдвинуться с места. Потери армии в этом столкновении составили три человека убитыми и пять раненых. А партизаны, в свою очередь, лишились поврежденного радиопередатчика и магнитофона, с помощью которого они записывали и расшифровывали передачи из Гаваны. С этих пор им стало очень трудно понимать, что им сообщали из Гаваны, и они оказались в очень значительной степени зависимы от коммерческого радио, по которому узнавали о том, что происходит во внешнем мире. Они также потеряли одиннадцать рюкзаков, лекарства и книги (одну книгу Троцкого, а другую — Дебрэ с рукописными пометками Че).

Здесь и далее природа Боливии

3 августа Че записал в дневнике: “Мы медленно продвигаемся вперед. Нет никаких новостей. Пачо поправляется хорошо. Мне, с другой стороны, становится все хуже. И день и ночь оказались для меня очень тяжелыми, и я не вижу в ближайшей перспективе никакого выхода из этого состояния. Я попробовал сделать внутривенную инъекцию новокаина — без малейшего эффекта”. Пачо: “Че перестал есть, съел только кучку зерна, как лошадь; он очень плох от болезни, которая усиливается с каждым днем, несмотря на уколы”. Еще через два дня Че написал: “Моя астма совершенно безжалостна. Несмотря на все мое нежелание разделяться, я был вынужден выслать группу вперед. Добровольцами вызвались Дариэль Аларкон и Марио Гутьеррес”. И в довершение всех бед на следующий день при подъеме на холм Че сбросила лошадь. Он лежал на земле, запутавшись в стремени, и не мог дышать из-за мучительного приступа астмы.

Неделей раньше в аэропорту Ла-Паса высадилась новая группа агентов ЦРУ. Ее возглавлял Феликс Родригес, кубинский эмигрант, принимавший участие в грязной войне против Кубы и в боевых действиях во Вьетнаме. Им предстояло работать непосредственно с боливийской военной разведкой, используя боливийское военное обмундирование и документы.

Феликс Исмаэль Родригес Мендигутия во Вьетнаме

Партизаны медленно, с трудом прорубали себе путь через джунгли, покрывавшие горные хребты, убивая лошадей для еды. 13 августа Че, под сильным нажимом со стороны Инти и Пачо, согласился наконец послать в район Ньянкауасу группу за медикаментами, сложенными в одной из пещер. “Пачо быстро поправляется, тогда как моя астма становится все хуже. Со вчерашнего дня я принимаю по 3 таблетки в день. Нога, которую я повредил, пожалуй, лучше”. Че не мог знать о событиях, которые усугубили последствия его решения отправить вперед мобильную группу. В конце июля из группы Вило Акуньи дезертировали два человека, Уго Сильва и Эусебио Тапиа. Они попали в руки солдат и были отправлены в Лагунильяс, где их допрашивали сотрудники армейской разведки и эмиссары ЦРУ. После пыток, которым их собственноручно подверг полковник Реке Теран, 10 или 11 августа Сильва привел капитана Саравию к тем самым четырем пещерам, где находились тайные склады партизан.

Военные нашли боеприпасы, лекарства и очень важные документы и фотографии. В результате случайной утечки информации эта новость была опубликована газетой “Пресенсиа”, а также спустя несколько дней передана по радио. Че услышал эту передачу. “Черный день... Ночные новости рассказали о том, как была захвачена пещера, куда направлялся наш патруль, и описание было настолько точным, что невозможно было сомневаться. Я теперь приговорен к страданию от астмы на неопределенное время. Они также захватили все наши документы и фотографии. Это самый жесткий удар, который они нанесли нам. Кто-то “раскололся”.

Жажда, мучившая партизан, стала теперь хуже, чем голод. 29 августа Че в отчаянии сделал запись в своем дневнике: “Трудный и очень тревожный день. Рубщики продвинулись совсем недалеко, а однажды пошли в неверном направлении, считая, что идут на Масикури. Мы разбили лагерь на высоте 1600 метров, в относительно глухом месте, заросшем тростником, сердцевина которого облегчает жажду. Некоторые товарищи — Хаиме Арана, Эустакио и Чанг — заметно ослабели от нехватки воды”. Пачо записал: “Мы приготовили шесть котелков бобов из наших запасов и сварили бульон из гнилой червивой конины”. На следующий день, 30 августа, Че писал: “Ситуация становится отчаянной. Рубщики ослабевают; Мануэль и Адриасола пили свою мочу, так же поступил и Чанг, результат был ужасен: диарея и судороги. К счастью, Тамайо и Аларкон нашли воду на дне ущелья”.

Блин, ну у него же был компас! Как могли направление перепутать??

Совершенно чужая местность,карты неверные.