Новеллы Романтической Эпохи

Навязчивое общество Клер доставляло молодой паре немало неудобств. Во время путешествия влюбленные практически не имели возможности побыть наедине. И лишь очень редко в их общем дневнике можно отыскать такие умиротворенные строки: «Мэри и Шелли три часа гуляли вдвоем».

Кинкейд

Мэри и Шелли могли до утра беседовать у камина о чем-нибудь таинственном и потустороннем. Устав слушать «страшное», Клер уходила к себе, но одна долго находиться не могла, снова возвращалась, начинала приставать к Шелли с дурацкими вопросами. И обычно все завершалось истерическим припадком с катанием по полу. Волей-неволей приходилось переключаться на несчастную родственницу и «нянчиться» с ней оставшуюся часть ночи.

Евгений Лушпин Вино и свеча

В дни памятного путешествия Мэри принялась писать повесть под красноречивым названием «Ненависть», которая, правда, осталась неоконченной, но, как отмечается в дневнике, «доставила Шелли живейшее удовольствие».

Мэри

Побег с женатым мужчиной, да еще вместе с сестрой, не остался без внимания злоречивого общества. Поговаривали даже, что обнищавший отец просто-напросто… продал девушек развратному поэту.

Перси

Молодые люди путешествовали по Европе около шести недель. Некоторые специалисты полагают, что у Перси и Клэр была интрижка за спиной Мэри. Старшая её сестра, 18-летняя Фэнни, осталась в Англии и, по свидетельствам историков, впала в депрессию, потому что тоже влюбилась в рокового Перси.

Вот поганец!

Когда деньги закончились, беглецам пришлось вернуться домой. Там их осудили все, включая Уильяма Годвина, который не позволил Мэри остаться в его доме. Девушка, которая на тот момент была беременна первенцем, переехала к возлюбленному. Тем временем Перси все еще был женат официально.

Годвин

Законную свою жену, Гарриет, которая  ждала ребенка, Шелли просил поселиться рядом с ним и «дружить»: сообща читать философов, растить детей… Говорят, Мэри поддерживала эту идею. «Человек, которого я когда-то любила, умер. А это – вампир!» – признавалась Гарриет подруге.

Высший лондонский свет так и оставался закрытым для Мэри и ее возлюбленного, а кредиторы не оставляли их в покое. Даже близкая подруга Мэри отказалась от неё. В то время как Шелли метался по городу, скрываясь от ареста за долги и стараясь сделать новый заем, беременная Мэри ютилась в жалких меблированных комнатах, обмениваясь с мужем отчаянными записками. Немудрено, что девочка, ее первый ребенок, родилась в феврале 1815 года недоношенной и вскоре умерла.

Чтобы помочь паре пережить горе, друг Перси Томас Джефферсон Хогг пригласил влюбленных погостить в его имении. Выражаясь современным языком, Томас подверг Мэри сексуальному харассменту, но она была категорически против (подобную попытку он предпринимал и с Гариетт). А вот Перси, по словам историков, был вроде как и не прочь разделить возлюбленную с приятелем. Тогда Мэри поняла, что верность Перси идеалам свободной любви всегда будет конфликтовать с его внутренним стремлением к «настоящей любви», о которой он писал во многих своих стихах. В научной работе одного английского специалиста по творчеству Мэри Шелли утверждается, что Хогг на самом деле испытывал отнюдь не дружеские чувства к Шелли и сублимировал свое желание, домогаясь его пассий.

Томас Джефферсон Хогг

Вот она, взрослая жизнь. Розовые очки вдребезги...

Но несмотря на трагическую утрату и тяготы быта Мэри, привыкшая с детства находить отраду в том, чтобы добывать "познания из запретных рудников" много работает. Списки книг, прочитанных ею в первые годы знакомства с Перси, превосходили объём программы полного университетского курса. Она изучает многотомные труды по истории древнего и нового мира, трактаты философов и социологов, читает сочинения античных классиков и современных поэтов. Великолепно образованный и эрудированный Перси был её помощником и наставником.