Бабетта всё еще на войне

Всё-таки красота- ничто, если нет обаяния, в ней всего полно

Согласна.

Продюсер Рауль Леви не только согласился поддержать начинание Вадима, но даже был готов позволить ему взять на себя обязанности режиссёра. Леви всё же обратился к представителям Columbia Pictures, и там проявили некоторый интерес к фильму, однако отказывались финансировать проект, поскольку кандидатура Вадима в качестве режиссёра их не устраивала, а на главную роль была выбрана «молодая актриса, а не крупная кинозвезда» Бардо. Представители Columbia поставили условие — привлечение к проекту какого-либо известного актёра, способного обеспечить кассовые сборы. Выбор пал на Курта Юргенса, и студия поддержала проект. Друг Вадима Рауль Леви помог ему – стал продюсером фильма, нашёл деньги. Но всё равно их не хватало. В фильме «И Бог создал женщину» босая Брижит Бардо, в дешёвой юбке, причёска сделана кое-как, макияж тоже – на парикмахера не было денег, сцены снимались на фоне настоящих деревенских улиц. Партнёр Брижит, Жан-Луи–Третиньян, – актёр из малоизвестного театрика (а где же было искать Вадиму партнёра) был с выразительным лицом, в котором Вадим сразу узнал будущую «звезду» и зажёг её. Фильм получился такой, о котором ни Вадим, ни Брижит и не мечтали.

В конечном итоге фильм получил название «И Бог создал женщину». Брижит сыграла вызывающую и сексуально раскрепощённую Жюльетт Арди, которая мечется между тремя мужчинами. Сам Вадим подчеркнул, что через этот персонаж хотел воссоздать атмосферу своего времени: «Жюльетт — это девушка своего времени, свободная от чувства вины, всех табу, которые насаждают общество, чья сексуальность ничем не ограничена. В довоенных фильмах и литературе таких женщин приравнивали к проституткам. В этом же фильме это молоденькая девушка, великодушная и щедрая, немного неуравновешенная и неуловимая, у которой нет другого оправдания, кроме как своего великодушия».

«И Бог создал женщину»

Европейские зрители были потрясены настолько откровенными для того времени сценами, тогда как Католическая церковь осудила фильм за провокационное поведение героини Брижит, а также за сцены, в которых актриса появляется обнажённой и танцует на столе. В Соединённых Штатах картина вышла на экраны спустя десять месяцев (21 октября 1957 года) после европейского релиза и также вызвала немало споров, потому как подобная откровенность не была свойственна голливудским фильмам того времени.

К примеру, в штате Техас «И Бог создал женщину» и вовсе запретили к показу, так как считали, что он может «разгневать темперамент чернокожих зрителей». Однако с коммерческой точки зрения лента была чрезвычайно успешна — кассовые сборы составили четыре миллиона долларов, и Бардо получила небывалую для неанглоговорящей актрисы популярность в США. Множество американских изданий сравнивали Брижит с самыми успешными актрисами того времени, в числе которых Мэрилин Монро, Одри Хепбёрн и Элизабет Тейлор.

Историки считают, что фильм значительно способствовал сексуальной свободе в кинематографе и, соответственно, началу революции 1960-х годов. Благодаря огромному успеху в Европе, лента была повторно выпущена в прокат, что способствовало всемирной популярности актрисы и началу «Бардомании». С тех пор жизнь актрисы и её деятельность постоянно находились в центре внимания мировой прессы. Сама Брижит не была готова к такой популярности и шумихе — это вызывало у неё удивление, потому что она никогда не считала себя ни талантливой актрисой, ни красавицей.

«А фильм этот, решивший мою судьбу, должен был сниматься в Сен-Тропезе. Так что спустя несколько дней я покинула каннские празднества, похожие на поминки, и уехала в Сен-Тропез, свой будущий приют. Лучших съемок у меня не было. Я не играла — жила! Вадим, изучив меня, никогда не переснимал одну и ту же сцену более двух раз — знал, что с каждым дублем уходит моя естественность. Сцены с Юргенсом еще не были досняты, а ему предстояло через день отбыть на другие съемки. Вадим переделал сценарий и в середине фильма «отправил» его в морское плаванье, так что Курт смог улететь в Мюнхен. Играя в любовных сценах, я была сама собой, поэтому, само собой, влюбилась в партнера по фильму Жан-Луи Трентиньяна. С Вадимом мы жили как брат и сестра. Я оставалась к нему бесконечно привязана, он был мне опорой, другом, семьей. Но не возлюбленным. Я давно остыла к нему. А к Жану-Луи я испытывала безумную страсть. Скромный, глубокий, внимательный, серьезный, спокойный, сильный, застенчивый — не похожий на меня, лучше меня! Я бросилась очертя голову в его глаза, в его жизнь, а с ним — в голубое Средиземное море. Это море стало единственным свидетелем наших встреч! Жан-Луи хотел только меня одну, как есть, простую, простоволосую, первозданную. Он показывал мне ночное небо и звезды, и мы засыпали на теплом пляжном песке. Он открывал мне классическую музыку. Он учил меня любить неистово, по-настоящему и быть в подчинении у любимого…И я жила все это время по-цыгански. Мои чемоданы лежали в багажнике машины Жана-Луи, спали мы, где придется, ничто не имело значения, все казалось ерундой, когда мы были вместе. По утрам мы, счастливые, являлись на съемки. Под глазами у нас были круги. Мы ни на миг не расставались. Вадим мучился, снимая с нами любовные сцены. А мы мучились, играя их перед ним и остальной группой. Не то было наедине, вдали от всех! Эти «все» судачили, сплетничали, судили-рядили и обсмеивали ту небольшую драму, которая разыгрывалась у них на глазах. Но мы в любви оставались чисты и были выше людских пересудов. Нас ничто не задевало, не ранило, не пятнало. Не раздражали даже газеты, объявлявшие меня «пожирательницей мужчин», «ветреной и бесстыдной»! Я просто-напросто — влюбилась! Жан-Луи был женат на Стефан Одран, я замужем за Вадимом. И мы бросили все друг для друга! С Жаном-Луи я прожила самые лучшие, полные, счастливые дни той моей жизни. Дни беспечности, свободы и еще — о блаженство! — инкогнито и безвестности!»

Бардо начала получать многочисленные предложения от киностудий Голливуда, доходившие до 250 тысяч долларов (ныне соответствует 2—3 миллионам долларов), но, как и раньше, она отказывалась работать за океаном.

В декабре 1957 года брак между ней и Вадимом был расторгнут. «Мы развелись весьма цивилизованно и по-дружески, разумеется, не обошлось и без нескольких печальных минут. Когда всё было окончено, мы оказались одни в коридоре суда. Я обнял её, и мы поцеловались», — вспоминал Вадим. Несмотря на развод, они остались близкими друзьями и в будущем неоднократно сотрудничали.

Вадима признали лучшим режиссёром десятилетия, а звезда Брижит Бардо засияла. О ней говорили везде, – в газетах, журналах, в транспорте, на улице. Это было какое-то безумие. Ей было невозможно появиться на публике, толпа мгновенно возбуждалась, и возбуждение перерастало в безумие. Однажды во время съёмок статисты чуть не растерзали её.

И бог создал женщину

Когда начинались отношения Жан-Луи и Брижит, оба были несвободны. Однако, по признанию самой Бардо, это нисколько не отталкивало ее, а даже, наоборот, привлекало: подобные обстоятельства добавляли остроты, которой так не хватало красавице во время ее брака с Роже Вадимом. Актриса была буквально зависима от сильных эмоций, отсутствие страсти она расценивала как равнодушие.

Жан-Луи Трентиньян и Брижит Бардо в фильме «И Бог создал женщину».

« К Рождеству Жан-Луи приехал в отпуск. Бросив квартиру, и кино, и режиссеров, и съемки, и пятое, и десятое, мы помчались на юг в Касси, к Жики, давшему нам приют. Старое кирпичное строеньице в ландах среди холмов было всей его жизнью. Никаких удобств, ни горячей воды, ни ванной, ни отопления. Только солнце, благоухание розмарина, балки, штукатурка и прованский сыр! Стоило мне попросить у Жики ключ от его лачужки на рождественскую ночь с Жаном-Луи, Жики немедленно дал мне его, предупредив только о неудобствах…Спасибо тебе, Жики! Удивительное было Рождество! В нашей сельской хижине имелся камин, где сжигали мы хворост, собранный на холмах. Как сладко пахло сосновыми шишками! Над огнем постоянно грелся таз с водой — то посуду помыть, то самим помыться! Мылись по очереди, стоя в дымящейся лохани посреди комнаты, в тепле, у огня. Жан-Луи поджаривал куски мяса с тмином, лавровым листом, чесноком и розмарином. Электричество — голая лампочка под потолком — нам не потребовалось. Свечи и каминное пламя сияли огнями вечного праздника! Десять дней жизни сказочной, простой и первобытной, точно нет XX века с его скучно-практическими достижениями. Десять дней романтики в безымянной эпохе любви! В последний день 1956 года мы сидели одни у камина и пили теплое шампанское (холодильника не было). В полночь мы вышли на воздух. Мир, казалось, только-только сотворен, деревья благоухали, а звезды заменяли нам елочную гирлянду! Никогда впоследствии не было у меня отдыха спокойней и блаженней этих мимолетных дней. Разного рода обязательства, слава, комфорт и роскошь, для счастья якобы нужные, окончательно отдалили от меня первозданно-ветхий покой кукольного домика, где я по-настоящему жила десять лучших дней своей жизни! Но порой запах сосновых шишек, розмарина или старой штукатурки повеет счастьем и перенесет меня в кассийские ланды!»

Перед глазами у девушки стоял пример родителей: вся их семейная жизнь проходила в ссорах, скандалах и следующих за ними примирениях — такую модель отношений она считала идеальной. Поэтому, когда Жан-Луи призвали в армию на три года, знаменитая француженка, лишенная внимания своего возлюбленного, нашла утешение в объятиях другого мужчины — известного певца Жильбера Беко. Трентиньян, застукавший любовников лично, расстался с взбалмошной Бардо тихо и без скандалов, которые она так любила.

С певцом Жильбером Беко