Бабетта всё еще на войне

Несмотря на неудачу, Брижит была приятно удивлена, что из многих претенденток выбрали именно её, — она задумалась о карьере актрисы. Молодые люди стали встречаться. Вскоре родители Брижит узнали об этом и, как все благовоспитанные люди, решили с ним познакомиться.

О ужас!!! – подумали они, когда увидели, кого выбрала их дочь. Длинноволосый, неряшливо одетый, без каких-либо определённостей и в жизни, и в работе… Разве такой муж нужен для их дочери? Когда он ушёл, мать даже пересчитала серебряные ложки. Естественно после этого визита Брижит запретили встречаться с Вадимом.

« Я пришла к нему на другой день. Вторая кровать была пуста, и я принесла булочки. На этот раз я оказалась под одеялом без всего, уже приятно ощущая кожей его кожу и точно зная, что он не спит, а только притворяется, говоря со мной сонным голосом. От этой обузы-девственности я избавлялась постепенно. С каждым днем ее оставалось во мне все меньше, и я с беспокойством спрашивала его, одеваясь: на этот раз я — окончательно женщина? Это было для меня время поразительных открытий. Вместе с его телом я открывала свое собственное. А дома, вечером перед сном, я долго разглядывала живот и спокойно засыпала, удостоверившись, что он такой же плоский, как и раньше! Осанка у меня изменилась, я чувствовала себя умней и сильней, мелкие повседневные заботы казались мне вздором. Любовь — единственный смысл жизни. Я удивлялась, как можно думать о чем-то другом… Занятия я прогуливала, уроков не делала».

Родители опасались его «пагубного» влияния на юную дочь и всячески пытались препятствовать их отношениям. В 15 лет Брижит объявила родителям, что намеревается выйти замуж за Вадима. Когда об этом узнал отец, он решил отправить дочь учиться в Англию вплоть до совершеннолетия.

Одним вечером, за день до её предполагаемого отъезда, родители с сестрой Мижану пошли в театр, и в их отсутствие Брижит попыталась покончить с собой, отравившись газом на кухне. Вернувшись домой раньше, родители нашли девушку без сознания. После выздоровления она убедила родителей позволить Роже встречаться с ней, и тогда отец поставил условие, что возлюбленный Брижит найдёт постоянную работу (отсутствие её у молодого человека смущало родителей). Кроме того, было решено, что Брижит не выйдет замуж, пока ей не исполнится 18 лет.

О сексе до бракосочетания родители запретили даже думать. Последнее предостережение опоздало, о чём родители так и не узнали. Вадим поступил на работу, он действительно любил свою Бри-Бри и старался во всём, чтобы быть рядом с ней.

«Родителям и в голову не приходило, что я его любовница. Считали меня все еще ребенком и непоколебимо верили, вплоть до моей свадьбы, что я чиста и невинна. А мы с Вадимом были мастера отводить глаза! Родители частично контролировали меня, и, чтобы встречаться, нам приходилось пускаться на всякие военные хитрости. Любовные свидания превратились в шпионские акции с алиби и «крышей»… А если родители уходили в театр, мы решались заняться любовью на полу в гостиной: отсюда был слышен лифт, и врасплох нас вряд ли застали бы, не то что в моей комнате — мышеловке в конце коридора. Родители решили, что за Вадима я не выйду, пока не сдам экзамены на бакалавра. Судя по моим занятиям, это было равносильно вечной девственности! А тем временем меня знакомили с сыновьями инженеров, папиных друзей, и сыновьями врачей, друзей маминых. И приглашали меня, и водили в театр все эти сыночки, адвокатские, писательские, такие-сякие… Зануды со своими стрижечками и костюмчиками. Тайком я продолжала встречаться с Вадимом. Я признавалась ему, как страдаю дома, как люблю его, как жажду свободы. Думала я только об одном: бежать из дома, прочь от враждебности и холодной войны».

Вот ведь гады, а не родители, блили 15 девочку " открывающую его и свое тело". То в балет отдали, то учится заставляли, то работать избранника, а потом ещё и свадьбу оплатили.

Друг семьи Бардо, Андре-Пьер Тарб, занимался обеспечением французских морских лайнеров развлекательной программой — он отправлял в рейс музыкальных исполнителей и танцоров. Узнав, что Брижит училась у Князева, он предложил ей первый и единственный в её карьере контракт в качестве балерины.

Тарб отправил девушку в 15-дневный круиз на борту лайнера «Адмирал де Грассr», впоследствии посетивший Канарские и Азорские острова. В программе выступлений труппы «Парижского балета» Брижит была отмечена в качестве примы-балерины. Тарб вспоминал: «По натуре она была очень робкой. Такая застенчивая девчушка. Обычно она жаловалась, что не умеет танцевать. И мы все [экипаж судна] дружно начинали её успокаивать, говоря, что она прекрасно танцует. И хотя ей и впрямь подчас недоставало грации, публика была от неё в восторге».

« Когда меня не тошнило от качки, трясло от страха. В круизе я научилась обходиться без посторонней помощи. Днем репетировала с оркестром. Ни кулис, ни занавеса, ни декораций. Предстоит танцевать на ресторанной площадке, на скользком паркете. Волна — и пол из-под ног, я чуть не падаю… Оркестр к классике не привык и играл мою музыку на манер нежных слоу, как в американском баре. Но, хорошо ли, плохо ли, а выступила! На пути в Лиссабон я снова танцевала шумановские «Детские сцены». В Португалии — фламенко, но не слишком успешно! Классическая выучка мешала мне яро стучать каблуками… По дороге на Канары я прихлопывала ладошами и сапожками в «Венгерской рапсодии». «Маленький барабан» (не помню чей) я исполняла в красно-бело-синей пачке с барабаном на боку и в берете с помпоном. Ближе к Азорам я в длинной романтической юбке выступила в прекраснейшей классической вариации Прокофьева и наконец в прощальный вечер на подходе к Гавру — был маскарад! В круизе я познавала мир. Все, что я видела, было мне внове. Не сводила глаз с элегантной Капюсин — изучала. И красилась, как она, и мечтала одеваться так же, и быть такой же в точности! Вдобавок, наблюдала шашни и шуры-муры в нашем узком пассажирском кругу. Я открыла другие страны, обычаи, традиции.В Гавр я прибыла в слезах и мечтах» .

Вернувшись в Париж, Брижит вновь снялась для журнала Elle, о ней начали говорить в прессе; Бардо стала получать приглашения на съёмки в фильмах. Её антрепренёром стал друг отца — Морис Вернан.

Он нашёл для неё роль в комедии Жана Бойера «Нормандская дыра» (1952) с участием Бурвиля. Главной причиной, по которой Бардо согласилась на участие в фильме, было желание заработать денег. Свои первые съёмки, которые длились три месяца, Бардо назвала «адом». Не имея актёрского опыта, она чувствовала себя неловко и беспомощно рядом с опытными актёрами, а «брань грубых ассистентов, негодяи-продюсеры и отвратительные гримёры» ещё больше вызывали подавленность.

«Нормандская дыра»