Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Американская королева – 3
Я была бунтаркой в школе, студенткой в парижской Сорбонне, журналисткой в Вашингтоне, женой сенатора, потом первой леди, скорбящей вдовой убитого президента, супругой беспокойного миллиардера, редактором издательства. А еще, что важней всего – просто мамой и просто бабушкой. Не я одна, многие прошли подобный путь – от несмышленой девочки в первой половине столетия до умудренной пожилой матроны к его концу, но все, кого я знаю, давно живут лишь воспоминаниями и осуждением этой непонятной новой действительности. Я – нет, и это ставлю себе в заслугу, хотя о заслугах обычно предпочитаю молчать….
Жаклин Кеннеди. Жизнь, рассказанная ею самой.
Жаклин Кеннеди. Жизнь, рассказанная ею самой.
Тема закрытаТема скрыта
Чего только не написали обо мне после второго замужества! Какую только цену за покупку моей персоны не озвучивали! Вывод был один: Аристотель Онассис попросту купил себе вдову самого замечательного американского президента. Заголовки газет кричали: «Сегодня Джон был убит во второй раз!», «Джеки Кеннеди теперь просто Джеки О!», намекая на известное не вполне литературное произведение. Любая вдова Америки могла снова выйти замуж хоть через месяц, любая, но не я. Моим уделом оставалось горькое вдовство навсегда. И это притом, что убили единственного защитника нашей семьи, того, на кого я могла надеяться, кто, наконец, просто давал деньги на содержание моих детей – Бобби Кеннеди. Наверняка, если бы вышла замуж вдова самого Бобби Этель, истерики не было бы. Ей можно, ее муж не успел стать президентом. Но, думаю, СМИ больше оскорбил мой выбор – Аристотель Онассис. Не американец, православный грек, разведенный, пожилой, ниже меня ростом… А главным оскорблением для миллионов завистников по всему миру было богатство Онассиса. И все же основное в нашем браке – не количество денег или то, что самая знаменитая вдова вышла замуж за самого своеобразного миллиардера, а опыт, который я приобрела за время второго замужества. Первый раз я была официально замужем чуть больше десяти лет, второй – шесть с половиной лет. Первый брак научил меня тому, что бесполезно рассчитывать переделать мужчину, что мужа нужно либо принимать таким, какой он есть, и прощать все, либо не связывать с ним свою судьбу с самого начала. Самый замечательный и любимый миллионами политик не сможет сделать счастливой жену, если не любит ее. Что любовь нельзя завоевать никакими своими успехами, в крайнем случае удастся пробудить интерес к себе. А еще, что не стоит ни просить, ни требовать от мужа клятв, если он может нарушить клятву, данную Господу при венчании, то уж нарушить данную супруге в пылу раскаянья тем более. Что дети не спасут брак, если нет любви и взаимного уважения, если хотя бы один из супругов не уважает другого. И что ни деньги, ни власть не способны сделать человека ни лучше, ни счастливей, хотя отсутствие первых вполне способно испортить жизнь. Второй брак подтвердил уже пройденное. Нельзя стать своей в семье, если она чужая по духу. Нельзя переделать сложившегося мужчину, даже ради самой потрясающей женщины на свете (я говорю не о себе, а о Марии Каллас) мужчина не изменится. Неверный мужчина никогда не будет верным мужем. Даже деньги дают лишь временное чувство свободы и защищенности. Аристотель Онассис тоже был уникален. Живи этот человек в Америке, его превозносили бы как настоящего американца, пусть и в первом поколении. Но Ари грек и менять свое греческое гражданство ни на какое другое не собирался. В отличие от Кеннеди он был абсолютно аполитичен, как и я сама до встречи с кланом Кеннеди. Но Онассис был аполитичен несколько иначе, меня политика просто не интересовала, а он был всеяден. Аристотелю все равно, с каким режимом иметь дело, кому продавать и у кого покупать, лишь бы сделки приносили выгоду. Аристотель создал свою империю и свое состояние сам. В шестнадцать лет он уехал из Смирны в Аргентину с десятком долларов в кармане, работал кем попало, а разбогатеть сумел на продаже сигар из хорошего табака. Конечно, это было только начало. Сам он говорил, что для него не так важно, сколько получит денег от очередной сделки, важно, чтобы сработало. Но получал Ари немыслимо много, в последние годы в расцвете сил он зарабатывал в день по 200 000 долларов. И все же у Онассиса деньги не были главным. Меня могут сколько угодно обвинять в меркантильности, в том, что Ари просто купил меня. Да, купил, но не деньгами, а тем, что предложил все, чего мне так не хватало до него – ощущение защищенности, безопасности, возможность жить в свое удовольствие, надежду, что мои дети будут обеспечены. Как Джек Кеннеди просто не мог не стать президентом, потому что был особенным, так и Аристотель Онассис не мог не стать миллиардером. Огромная яхта «Кристина», у которой главными были даже не ее размеры и техническое оснащение, а внутреннее наполнение. Свой остров Скорпиос с дворцом, в котором Ари попытался перещеголять Кносса. Квартиры, дома, целый флот и даже греческая национальная авиационная компания. Коллекция женщин - Ари ценил не просто красоту, но и то, насколько знаменита женщина. Пожалуй, я привлекла его именно тем, что была самой известной женщиной Америки. Но только двух женщин он любил по-настоящему – Марию Каллас и свою дочь Кристину. Возможно, когда женился, любил и мать Кристины и Александра Тину.Он никогда не жалел денег на «нужных» людей, своих детей, женщин, просто приятелей и гостей яхты. Причем подарки делались такие, от которых у многих захватывало дух. А ведь гостями яхты «Кристина» бывали знаменитости в немалыми средствами, приученные к роскоши. Аристотель действительно неистовый, он чувствовал себя хозяином жизни (и был таковым) и маленьким греческим мальчиком, у которого рука священника, положенная на голову, вызывала слезы. Он был железным, когда занимался делами, и сентиментальным, когда рассказывал историю Греции, тратил миллионы, чтобы порадовать и одарить гостей, но мог ходить в старых футболках и стоптанных шлепанцах… Обожал женщин и… бил их. Привлекал на свою яхту и в свою жизнь самых знаменитых красавиц мира, но им же предпочитал проституток, причем не самых дорогих. Ари умел не просто ухаживать за женщинами, он умел именно очаровывать. Его внимание – теплое, искреннее (Ари говорил, что соблазняя любую женщину, кем бы та ни была, он искренне в нее влюблен, даже если влюбленность длится, пока он целует руку) и, что немаловажно, щедрое – просто обволакивало. Найдите женщину, которая способна устоять перед неистовым греком, умеющим ухаживать, обаятельным, да к тому же легко дарящим бриллианты и способным ради достижения своей цели (покорения выбранной особы) совершать безумства. Таких просто не существует, даже если женщина после яхты Аристотеля возвращается к мужу невинной, в душе она с Онассисом уже изменила. Мужьям категорически не стоило подпускать его к своим супругам. Я не устояла тоже. Через пару лет после гибели Джека, когда я уже немного пришла в себя и вернулась к обычной жизни, Ари стал прилетать в Америку. Я познакомила его с мамой, которая плохо приняла моего нового друга, но позже Ари сумел ее очаровать уже письмами (не получивший никакого образования грек писал интересные письма). Потом он познакомился с Роуз. Наслышанный от меня об этой уникальной женщине, Онассис желал пообщаться с моей свекровью. В отличие от мамы Роуз была очарована, причем очарована его простотой, тем, что Ари не кичится своими деньгами и при этом умудряется одаривать всех вокруг так, что принимать его дары не унизительно. Человек, живущий каждый день, как последний – вот как я бы охарактеризовала Аристотеля. То, что наша с ним жизнь не сложилась, было предопределено. Мы слишком разные, из разных культур, разных стилей жизни, разных миров. Никто не лучше и не хуже, мы просто разные. Ари окружил меня заботой и вниманием, создал ощущение безопасности и защищенности, одаривал, исполнял любой каприз, не жалел средств на мои приобретения. У меня было все, что могла женщина пожелать в браке – заботливый муж-любовник, дом, средства… Не было только любви. Ни Джек, ни Ари меня саму не любили. Джеку я понадобилась ради карьеры, Ари для коллекции. Допускаю, что, ведя меня под венец, Ари любил, но не настолько, чтобы это чувство продлилось долго или чтобы затмить его чувство к Каллас. Если бы я любила его по-настоящему, наша жизнь сложилась бы? Не думаю, Аристотеля всегда влекли именно те женщины, которые все время быть рядом с ним просто не могли. Он мог их завоевать, мог жениться, но не мог долго держать рядом. Это стиль жизни Ари – все время начинать что-то новое, завоевывать, покорять и начинать следующее.
Тед, Джек и Бобби
Тед, Джек и Бобби
И вовсе я не была пустой транжирой. А одежду скупала целыми магазинами не из любви к покупкам или из-за глупого тщеславия, а по расчету. Аристотель обеспечивал меня всем, подписывал любые счета, но практически не давал наличных. То есть у меня просто не было собственных денег. Наверняка существуют женщины, живущие в таком же положении, когда есть все и ничего нет одновременно. Но я полгода проводила в Нью-Йорке с детьми, и жить там, постоянно отсылая счета мужу на яхту, не слишком удобно и приятно. Я нашла выход: скупая одежду, я тут же сдавала ее обратно в магазин. Ари оплачивал счет за покупку, но деньги за возврат оседали на моем счете. Я и в Белом доме редко одевала одно платье несколько раз, чаще, будучи обновленным, оно отправлялось в комиссионный магазин, куда относила мои наряды моя дорогая Нэнси – подруга-секретарь – от своего имени. Применив этот же прием, я получала хоть какую-то наличность. Не знаю, понял ли мою хитрость Ари, но он устраивал мне скандалы, требуя объяснить, куда я деваю горы одежды, которую скупаю, ведь мои шкафы вовсе не набиты. Наверное, умней было бы покупать драгоценности, но их трудней продавать.
И вовсе я не была пустой транжирой. А одежду скупала целыми магазинами не из любви к покупкам или из-за глупого тщеславия, а по расчету. Аристотель обеспечивал меня всем, подписывал любые счета, но практически не давал наличных. То есть у меня просто не было собственных денег. Наверняка существуют женщины, живущие в таком же положении, когда есть все и ничего нет одновременно. Но я полгода проводила в Нью-Йорке с детьми, и жить там, постоянно отсылая счета мужу на яхту, не слишком удобно и приятно. Я нашла выход: скупая одежду, я тут же сдавала ее обратно в магазин. Ари оплачивал счет за покупку, но деньги за возврат оседали на моем счете. Я и в Белом доме редко одевала одно платье несколько раз, чаще, будучи обновленным, оно отправлялось в комиссионный магазин, куда относила мои наряды моя дорогая Нэнси – подруга-секретарь – от своего имени. Применив этот же прием, я получала хоть какую-то наличность. Не знаю, понял ли мою хитрость Ари, но он устраивал мне скандалы, требуя объяснить, куда я деваю горы одежды, которую скупаю, ведь мои шкафы вовсе не набиты. Наверное, умней было бы покупать драгоценности, но их трудней продавать.
И вовсе я не была пустой транжирой. А одежду скупала целыми магазинами не из любви к покупкам или из-за глупого тщеславия, а по расчету. Аристотель обеспечивал меня всем, подписывал любые счета, но практически не давал наличных. То есть у меня просто не было собственных денег. Наверняка существуют женщины, живущие в таком же положении, когда есть все и ничего нет одновременно. Но я полгода проводила в Нью-Йорке с детьми, и жить там, постоянно отсылая счета мужу на яхту, не слишком удобно и приятно. Я нашла выход: скупая одежду, я тут же сдавала ее обратно в магазин. Ари оплачивал счет за покупку, но деньги за возврат оседали на моем счете. Я и в Белом доме редко одевала одно платье несколько раз, чаще, будучи обновленным, оно отправлялось в комиссионный магазин, куда относила мои наряды моя дорогая Нэнси – подруга-секретарь – от своего имени. Применив этот же прием, я получала хоть какую-то наличность. Не знаю, понял ли мою хитрость Ари, но он устраивал мне скандалы, требуя объяснить, куда я деваю горы одежды, которую скупаю, ведь мои шкафы вовсе не набиты. Наверное, умней было бы покупать драгоценности, но их трудней продавать.
И вовсе я не была пустой транжирой. А одежду скупала целыми магазинами не из любви к покупкам или из-за глупого тщеславия, а по расчету. Аристотель обеспечивал меня всем, подписывал любые счета, но практически не давал наличных. То есть у меня просто не было собственных денег. Наверняка существуют женщины, живущие в таком же положении, когда есть все и ничего нет одновременно. Но я полгода проводила в Нью-Йорке с детьми, и жить там, постоянно отсылая счета мужу на яхту, не слишком удобно и приятно. Я нашла выход: скупая одежду, я тут же сдавала ее обратно в магазин. Ари оплачивал счет за покупку, но деньги за возврат оседали на моем счете. Я и в Белом доме редко одевала одно платье несколько раз, чаще, будучи обновленным, оно отправлялось в комиссионный магазин, куда относила мои наряды моя дорогая Нэнси – подруга-секретарь – от своего имени. Применив этот же прием, я получала хоть какую-то наличность. Не знаю, понял ли мою хитрость Ари, но он устраивал мне скандалы, требуя объяснить, куда я деваю горы одежды, которую скупаю, ведь мои шкафы вовсе не набиты. Наверное, умней было бы покупать драгоценности, но их трудней продавать.
Ари и Кристина
Ари и Кристина