Когда Даше было пять лет, она не понимала, в чем причина постоянных вечерних стычек между взрослыми. До криков, а пару раз и до драки. Вроде все в порядке. Только квартира разделилась на три независимые зоны: комнату дяди, где жил он с женой и новорожденным сыном, комнату бабушки, которой и принадлежало жилье, и комнату Дашиной семьи, где ночевали ее родители и маленькая сестра. Места для самой Даши не нашлось, поэтому она спала то с бабушкой, то, намного реже, с родителями. На своей территории каждый чувствовал себя хозяином, но зал и кухня превратились в полосу отчуждения между воинствующими племенами.
Жена дяди не позволяла себя слишком принижать и могла постоять за себя. Она же первая смекнула, что ничего хорошего из такой «коммуналки» не выйдет, и они с мужем и сыном перебрались в крохотную комнату в общежитии, только ради того, чтобы жить самим по себе.
Зато Дашина мама еще несколько лет «наслаждалась» квартирой с двумя хозяйками. Точнее, под пятой одной хозяйки и слабыми попытками другой из-под нее выбраться. Готовила, убирала, стирала она всегда не так - бабушка, приходя с работы и едва успев разуться, хватала веник и демонстративно начинала переметать пол. И не дай бог, мама в это время решила посидеть на диване, напрыгавшись за день с детьми - женщине вообще отдыхать не полагается, пока есть хоть одна грязная тарелка или неглаженная пеленка.
Как растить детей бабушка тоже знала лучше - еще бы, она ведь педиатр, да к тому же одна подняла двоих сыновей, умных и красивых. Разумеется, с воспитанием дочек мама-педагог никак не справится без ее непререкаемых указаний. Так что внучки ходили укутанные, перекормленные и напичканные таблетками за любой чих. Отец, достаточно быстро оттесненный от домашних обязанностей, не сильно от этого горевал и занимался своими личными делами, почти переселившись на работу.
С другой стороны жару поддавала любимая теща. Обычно ее осаживал дедушка - самый спокойный и всеми любимый человек, обладавший в семье непререкаемым авторитетом. Но если бабушке удавалось поговорить с отцом или матерью, то скандал вечером был обеспечен - доводить бытовые неурядицы до абсурда и «накручивать» родителей у нее выходило мастерски.
Переехать в отдельную квартиру получилось, когда Даше было восемь, но распределение ролей в семье почти не изменилось, только по первому времени снизилось число прямых стычек. Но потом отец стал запивать, в чем бабушка обвинила мать, а Даша ее в этом поддержала - ведь девочку приучили, что мама всегда виноватая и всем обязанная. Да и в то, что «гениальный» папа сам дал слабину, верилось с трудом - в доме у бабушки его положено было практически боготворить. Нет, он был, да и остается неплохим человеком, только слишком ветреным и эгоистичным для семейной жизни.
Из-за того, что родственники постоянно настраивали ее друг против друга, подросшая Даша совершенно запуталась и уже не знала, кому верить. Она даже думала умереть, чтобы не мешать взрослыми разбираться между собой. Только младшую сестру жалко было одну им оставлять...
Чтобы понять, что родная мама - взрослый самостоятельный и достаточно умный человек с жизненным опытом, а не ленивый бездарь, недостойный уважения и уж тем доверия, как усвоилось с детства, Даше понадобилось почти 20 лет и рождение собственного ребенка. Но ее пример помог ей строго ограничить участие бабушек в воспитании сына кратковременными визитами в гости, а на все «дельные» советы, как «построить» мужа и младенца, научиться говорить «Нет». Отношения с родными поддерживаются по формуле: «Любовь к теще прямо пропорционально расстоянию до нее». Пока это удачно получается: Даша с будущим мужем сбежала в другой город. Она от истеричных родственников, он - от излишне заботливой и авторитетной мамочки.
Даше тяжело думать, что однажды ее дети могут также бросить ее одну в другом городе, перестать слушать советы, а то и отказаться общаться, если она посмеет высказать свою точку зрения. Но другого способа сохранить покой семье она не видит - перед глазами вечные скандалы стравливаемых родителей, попытки каждого члена семьи перетянуть поддержку детей на свою сторону, собственные нервные срывы и страх с кем бы то ни было говорить о своей семье. Уже тогда она точно знала, что пойдет на все, лишь бы подобное не пришлось пережить ее детям.
