Константин Барковец — учитель физики в «Международной английской школе» и «Школе экономики и права» в Московской области. Полуфиналист проекта Минпросвещения России «Классная тема».
Стопка задач на послезавтра
— Средний балл ЕГЭ по физике в стране 54 с копейками. Почему так мало?
— Бывает и меньше. Не все понимают, что значит сдать физику. Вот по русскому языку у ребенка под 90, русист молодец, а по физике — 72, значит, физик плохо работает. Не сравнивайте. Посмотрите, как распределяются баллы, шкала оценки очень неравномерная.
Максимум ты получишь, если решил абсолютно все задания. А в профильной математике можно ошибиться. Это несправедливо. У меня была девочка, которая не решила всего одну задачу, потеряла три первичных балла, а это, кажется, шесть вторичных.
— Чего ей стоил такой результат?
— Готовиться к ЕГЭ — это решать очень много каждый день. Не две задачи, а 20. Я знаю, что по всем нормам так нельзя. Но у нас ничего не остается, как задавать во-от такую стопку: «Это на когда?» — «На послезавтра».
Я стараюсь спрашивать, сколько ребенок готов заниматься. Условно, каждый день он уделяет домашней работе по полтора часа, и я смотрю, сколько за эти полтора часа он может сделать.
— Далеко в ЕГЭ можно уехать на школьной программе?
— Базовый уровень, конечно, там есть. Но те, кто сдает, наверное, все-таки занимаются по профильному. Если учишься в обычном классе и физика у тебя два раза в неделю...
— То на 50 и напишешь?
— Нет, не напишешь. В лучшем случае перейдешь порог. Конечно, все зависит от ученика, но школьной базовой программы не хватит.
— Чиновники что только ни делают, чтобы ЕГЭ по физике стал «более привлекательным». Как по-вашему, получается?
— Из ЕГЭ убрали многие темы. Раньше было 30 заданий, с этого года — 26. И вроде бы хорошо, готовиться меньше. Но теперь каждый потерянный балл имеет очень большой вес.
Еще зависит, насколько повезет с вариантом. Задания в одном и том же блоке бывают разными по сложности. Скажем, номера на механику иногда очень простые, их можно решить по алгоритму за 20 минут, а иногда надо поломать голову. И вот у нас в аудитории два ученика: у одного много простых задач и шанс получить высокие баллы выше, а у другого такой вариант, что он сидит и не знает, как быть.
«Как бы умный»
— У вас ведь классы обычные, не физмат, но кто-то все равно выбирает физику.
— Да, выбирают. На ОГЭ школьной программы достаточно для четверки. На пятерку придется поработать, и, как правило, это зависит не от учителя, а от желания ребенка. Сейчас то время, когда даже репетиторы не нужны. Все можно найти в интернете.
Мы платим от нашей лени. Чем дороже репетитор, тем он продуктивнее, потому что и родителям, и детям жалко потраченных денег.
Я за репетиторов и курсы лишь только потому, что тогда ребенок серьезнее относится к учебе.
У меня дети не берут репетиторов по физике.
— Как сдают?
— ОГЭ — хорошо. Есть максимальные баллы, троек не получали за все время, пока я преподаю. По ЕГЭ стобалльников у меня не было. Самый низкий — средний балл по России. Но все зависит от ребенка.
В прошлом году у меня выпустился очень крутой ученик. Когда он был в 9-м классе, я думал, что ЕГЭ он напишет на 100. Потом он заболел, примерно полгода вообще не делал домашнюю работу, лежал в больнице и так далее. Сдал он около 70 баллов, поступил на бюджет, куда хотел. Я был счастлив, семья благодарила.
Иногда умный ребенок, будущий стобалльник, уходит в профильную гимназию. С одной стороны, жалко, а с другой — это эгоизм. У ребенка своя жизнь. Я просто инструмент, который поможет ему стать тем, кем он хочет... Знаете, я раньше думал, что я как бы умный.
— Теперь нет?
— За последние годы понял, что очень многие дети умнее меня. Не по знаниям. Знать много не значит быть умным. По мышлению.
У меня был один ученик — просто гений. Ребенок, рядом с которым я не стоял. Да, он сдал ЕГЭ на 88 баллов. Но решал он его только один год, а до этого учился во Франции, вообще ничего не зная о физике по-русски.
Здесь мы работали в связке с репетитором, делили темы, чтобы успеть. Помню до сих пор, как мы решали с этим ребенком какую-то задачу. Я ему доказываю свой способ, стандартный, а он говорит: «Подождите...» — и объясняет, как он видит.
Работать с одаренными детьми очень непросто, потому что можешь оказаться на втором месте. Для меня это немножко стресс: понимаю, что надо соответствовать, а я соответствую не всегда, к сожалению. И вообще я за профильные школы. Очень важно, когда сильные дети варятся вместе с такими же, как они.
Необдуманные новшества
— Вы согласны, что школьная физика у нас в яме?
— В мире, где я живу, физика не в яме. Но для меня мир относительно маленький: мой кабинет, мои ученики и я. То, что я делаю на уроках, меня устраивает. Что касается физики в целом, я бы изменил программу в разных классах. В этом году у нас большие новшества, и мне они кажутся очень необдуманными.
— То есть?
— В России до сих пор концентрическая система обучения, по крайней мере по физике. Это значит, что до конца 9-го класса мы обязаны пройти все темы, чтобы дети потом выпустились и как бы обо всем знали. А в 10-11-м усложняется то, что уже пройдено.
И в итоге в 9-м классе такая насыщенная программа, что дать ее нормально просто невозможно.
В этом году туда добавили оптику из 8-го класса. Пока я не до конца понимаю, как буду выкручиваться.
На темы, которые мне кажутся основными, по новым нормам отвели очень мало часов. Я могу менять программу процентов на 30, какие-то темы усиливать, но мне этого не хватает. И готовиться к экзаменам, например к ОГЭ, времени на уроке точно нет.
К непрофильным 10-11-м классам у меня тоже много вопросов. Программа сложная. Огромный учебник Мякишева, который нам рекомендован, я должен буду пройти за два часа в неделю. А еще дополнительно к учебнику надо решать задачи: в учебнике их нет, там только теория.
— Какой выход?
— Я бы сделал очень раннее профориентирование и делил классы на профили. На базовом уровне максимально бы упростил программу, а в профилях, наоборот, усилил.
Выбор из профильных учебников есть, но не такой большой. Если работать, допустим, по Касьянову, к ЕГЭ мы не подготовим. Это хороший автор, и учебник мне нравится. Но проблема другая. Половины того, что в нем есть, нет на ЕГЭ. И у многих учителей вопрос: мы идем по программе или готовим к экзамену? А рейтинг школы складывается из ЕГЭ.
Безумный физик и странные дети
— Когда в одном классе перемешаны будущие художники, юристы, историки, можно ли их заинтересовать физикой?
— Я не пытаюсь насильно заинтересовать. Дети смотрят, как сам учитель относится к предмету. Если я буду гореть на уроках, продумывать хорошие презентации и каждый раз готовиться как в последний, тогда им тоже будет интересно. Дети сразу видят, когда учитель готов, а когда что-то сообразил пять минут назад. И у меня такое, к сожалению, бывает. Но я, особенно в 7-х классах, максимально все продумываю. Даже свое настроение.
— Зачем?
— На уроках очень важно быть непохожим. Есть такое понятие — надстройка. Я могу прийти, например, как безумный физик: «Здравствуйте, ребята, садитесь, цель урока, пам-пам-пам». Это одна надстройка, все сразу включаются в работу. Или могу начать с истории: «Пока я ехал в школу, случилось то-то и то-то».
Давным-давно я ходил на курсы повышения квалификации. Некоторые были очень крутые. Один из них, курс по актерскому мастерству учителя на уроке, вела Александра Ершова. Таким хитростям я научился как раз у нее (Александра Ершова — театральный педагог-режиссер, специалист по социо-игровой педагогике. В соавторстве с Вячеславом Букатовым написала несколько книг по технологиям и режиссуре школьных уроков).
Если дети видят, что я отношусь к предмету уважительно и честно, они начинают мне доверять.
А дальше можно горы свернуть, даже методики не нужны. Я могу вести самый скучный урок на свете, без экспериментов, но в классе будет идеальная тишина, все будут смотреть на меня и работать. На самом деле я против методик ради методик... Вы же не будете это писать (смех)?
— Буду, конечно.
— Сейчас объясню. С методиками урок превращается в картину по номерам. Вроде бы картина, но все делаем по схеме: раздали, собрали, отрефлексировали.
Я против, когда учитель просто садится и читает с детьми учебник. Работать с текстом нужно. Но не каждый урок повторять «план-конспект-параграф-вопросы-в-конце-параграфа». А где творчество?
У меня в школе такие учителя были. Каждый урок истории мы этот план-конспект проверяли на оценку. Как вы думаете, я хорошо знаю историю? Нет. Я взрослый мужик, и мне стыдно. Хочу быть другим учителем — чтобы у детей в памяти осталось, что физик не халтурщик.
— Сегодня у вас некоторые пришли к 7 утра, чтобы пораньше написать самостоятельную, а потом на уроке, пока ее пишут остальные, рисовали картинки. Что им это дает?
— Я их отговариваю! Не надо мне никаких утренних посиделок. Я рано приезжаю в школу, чтобы тетради проверить и подготовиться к урокам. Так я привык. Но они ждут.
Несколько лет назад я им сказал, что можно сдать работу с утра и не писать ее на уроке.
Эта история пошла из уст в уста: физик, безумец, с 7 утра сидит в школе, давайте к нему придем.
И вот зима, темнота, я открываю дверь — а тут глаза такие. Даже пару раз думал: «Господи, хоть бы никого не было, дай мне время попить чаю». Но у меня не получается их отговорить. И родители против так рано ездить в школу — это же напряг для всей семьи. Но дети заставляют. И потом рисуют на уроках эти картинки.
— Вы им всегда тему для картинок задаете? Сегодня рисовали ностальгию.
— Нет (открывает шкаф, достает стопку тетрадных листов). Вот, например, одна ученица решила нарисовать безысходность: девушка на скале. Я смотрю и понимаю, что мне надо на ребенка обратить внимание. Она же не с бухты-барахты это рисует.
Однажды, в другой школе, я просил детей не рисовать, а сочинить хокку. Были очень классные. «Жить в клетке без прутьев — выбор ума, а не сердца». Я сам пробовал сочинять, но дальше, чем «Падает вишни лепесток на ладонь. Май», у меня фантазия не работает.
А дети очень талантливы. Для них важно, может быть, что они не такие, как все. Может быть, они приходят ради бонуса — получить пятерку и потом ничего не делать. А то, что ты встал ни свет ни заря, приехал и вместо маленького теста написал самостоятельную на лист А4 с двух сторон, это ерунда. Странные дети (смех).
«Молодец, спасибо, дедушка»
— В 7-м классе физика хороша и проста. Но потом начинаются страшные расчеты. Как вы спасаете положение с детьми, которые не любят математику?
— Если не знаешь математических преобразований, в физике сложно. Я приглашаю ребят заниматься, в том числе утром, и всегда прошу готовить на бумажке вопросы. Когда ты понимаешь, в чем у тебя проблема, это уже полдела. Не просто «объясните мне всю физику, я ничего не понимаю», а конкретно. Бывают случаи, когда ребенок вопрос написал и уже понял, где он может найти ответ.
Плюс в том, что нам нужна не вся математика, но преобразования точно должны быть на ура. Кстати, в 7-м классе тоже есть непростые задачки. Вы современные ВПР не видели. Если посмотрите, как я решаю ВПР за 7-й класс, вы ужаснетесь.
За урок нужно решить 11 задач, которые я, учитель, не могу оформить за час.
Не знаю, какой семиклассник с этим справится. Единственный плюс, что на пятерку можно сделать не все. Но если дают такие задания, значит, кто-то же должен?
— Насколько ваш предмет страдает от ГДЗ?
— Мне вообще все равно. Я даже за ГДЗ, без проблем. Сегодня я задал домашнюю работу по «Решу ОГЭ: физика». Что они, не смогут найти по кодификатору ответы? За две секунды.
Но если ты найдешь ответ, я не буду это проверять. Я дам похожий вариант. Хорошо, что в интернете есть решенные задачи. Главное, чтобы ребенок в них разбирался. Мама тебе объяснила, папа, репетитор, блогер, сам дошел — все равно. Главное, что ты понял.
— Вы в одном из своих видео рассказывали, как школьником до ночи бились над задачей, а потом дали списать однокласснику. Он получил пять, а вы — четыре за неаккуратный почерк.
— Мне было обидно. Но я не мог не дать списать.
— Разве учитель не понял, что одноклассник эту задачу сам бы не решил?
— У нас был старинный способ проверки: собираем тетради, ставим отметку. Это о чем? Что вы хотите проверить? Конечно, все начинают списывать.
Я не оцениваю наличие домашней работы. Нет, бывают задачи повышенной сложности, олимпиадные, их решают иногда с родителями. Если мне ребенок объяснит каждую запятую в этой задаче (даже если ему помогал дедушка) и я увижу, что он все понимает, я поставлю пять и напишу: «Молодец, спасибо, дедушка».
Театр одного учителя
— Вы сочиняете сказки про ежика, который любит физику. Ежик — ваше альтер эго?
— Я же художник вдобавок. Если вы заметили, у этого ежика нос гигантских размеров, как у меня. В наших работах всегда отражаемся мы сами. Друзья так и говорят: «Твои носатые картины». Если говорить про характер ежика — да, конечно. Его трогательность — тоже моя часть, но я не всегда ее показываю на уроке.
— Почему?
— Каждый класс достоин того учителя, которого хочет иметь. Не в учителе дело. Если класс позволит быть веселым, добрым, шутливым, спокойным, они получат Константина Анатольевича, который в том числе будет этим ежиком и расскажет им какие-то истории.
Но есть классы, которые против учителей. Они четко разделяют меня как человека и как учителя. В нашей английской школе постепенно эта грань стирается. У меня нет разницы между мной и учеником. Я такой же, как они, только знаю немножко больше. А они, например, по литературе знают больше, чем я, и могут мне об этом рассказать.
Разница в возрасте после 15-16 лет не особо ощущается, потому что характер уже сформирован. Из флегматика в сангвиника ты вряд ли превратишься, я так предполагаю.
— Есть ощущение, что для вас школа — это театр.
— Спектакль я даю каждый урок, это правда. Но я никогда не хотел стать учителем. В детстве мечтал быть художником (всегда писал картины и пишу до сих пор), потом актером — и почему-то собирался работать в цирке. У меня были жабо и стрижка под Маслякова. Потом хотел полететь в космос, как Юрий Гагарин, а потом передумал и решил пойти в ученые.
В МГУ я не поступил — написал русский язык на два. «Преступление и наказание», мир зла в романе Достоевского. Я это сочинение помню наизусть! Физику и математику сдал так высоко, что достаточно было бы тройки, но увы. Я вернулся в Белоруссию, отучился на физмате в Витебске, по распределению попал в школу No3 — и до сих пор говорю, что это самая крутая школа.
Как-то в коридоре услышал от детей: «Молодой физик норм объясняет». И я подумал, что кто-то ведь должен работать учителем.
У каждого из нас был свой учитель. И я хочу, чтобы у каждого был нормальный учитель.
— А в Москву когда решили переехать?
— Меня пригласили работать специалистом отдела идеологии в Витебский горисполком. Вся школа сказала, что я должен туда пойти, и я пошел. Писал речи, в том числе мэру и зампредам на официальные праздники. Через полтора года понял, что больше не могу. Хотел вернуться в свою школу, но там уже был физик.
А жил я тогда с мамой и папой, в своей детской комнате. Решил, что пора уезжать. Куда? Конечно, в Москву. Сколько денег у меня есть? 400 долларов. Хватит. К кому ехать? Не знаю. Что-нибудь придумаю.
В интернете нашел съемную комнату. И вот, как в старых фильмах, мальчик приезжает на Белорусский вокзал с чемоданом: «Москва, встречай Константина». Я много раз порывался вернуться, было очень сложно. Но вот я здесь.
— В Москве вы создали художественную студию, были детским мультипликатором. Что вы понимали о детях через их творчество?
— Дети очень чувствительны. Мы, взрослые, обросли социальной кожей, у нас все хорошо, мы правильные и улыбаемся всеми зубами. Честно. Почти. А дети открыты и воспринимают все очень остро.
Сейчас ценятся не те работы, где правильно нарисован кувшин. Я могу его сфотографировать, это будет идеальная работа. Важны эмоции, которые возникают, когда смотришь на картину.
Некоторые дети из нашей студии продавали свои картины за тысячи долларов. Одна девочка была с синдромом Дауна. Папа платил безумные деньги за индивидуальные уроки. Мы предлагали заниматься бесплатно, как волонтеры. «Нет, вы не понимаете, эти работы столько стоят, что я готов оплачивать все уроки индивидуально». То есть он продавал эти картины и деньги тратил на нее. Сейчас она умерла.
— Меня удивил мультфильм про зеленую спичку, который делали ваши ученики. Обычные спички с ней дружить не хотят, но потом они сгорают, а та спичка превращается в дерево.
— В основном дети, конечно, говорят о себе. В этом мультике много одиночества. История зеленой спички — она про одиночек, которые потом, надеюсь, превращаются в зеленые деревья. Важно не слушать толпу и не бояться быть другим.
Среди тех, кто делал этот мультик, была Саша Микаелян. Она выросла и стала композитором, написала музыку к спектаклю «Бесконечная история» в МТЮЗе. Горжусь, что немножко постоял рядом.
Быть счастливым
— Вы иногда делаете странные вещи. В 27 лет загримировались под бездомного и просили подаяние у метро, собранные деньги отдали бабушке на улице, а она вас обругала. Что это было?
— Тогда я работал в другой частной школе. Одна моя ученица захотела сделать фильм и придумала сюжет про бездомного. Фильм не получился, потому что нам не хватало опыта, но получился мой внутренний проект.
Я ходил загримированный по Москве и просил подаяние. Сначала меня снимали, а потом я просто ходил — мне понравилось.
Когда лег на тротуар перед зданием Счетной палаты, местные собаки на меня залаяли. Я понял, что нахожусь на дне. Меня никто не замечал. Ни полиция, ни люди вокруг.
— И как?
— Очень круто, необычное чувство. Но меня больше удивила коллега, которую я встретил на улице. Она до этого казалась мне максимально вежливой. Я же актер, играю: «Дай денежку, девочка». И она меня посылает в такие далекие дали... Я оторопел: «Это же я, Костя». Не помню, что она сказала, но для меня это был хороший опыт.
— Какие качества вы цените в людях?
— Честность. Не в плане признаться, что ты взял конфету... Честность перед самим собой. Честность в работе. Если ты что-то делаешь, делай на совесть либо не делай вообще.
Хотя при этом честность — плохое качество для взрослых. Чтобы продвигаться по карьерной лестнице, мы честными не должны быть. Мы должны промолчать, слукавить, съязвить — быть такими, какими хотят нас видеть. Я из тех, кто высказывает сразу все, что есть в голове. К сожалению.
— «У меня есть все, чтобы быть счастливым», — написали вы у себя во «ВКонтакте». Что именно?
— Восемь лет назад я попал в аварию с переворотом, именно в этом месте, где мы сейчас едем (Константин предложил подвезти меня до метро. На улице стемнело, началась жуткая метель. — Прим. авт.).
Я лежал в машине вверх тормашками. Кровь капала на потолок. И я понимал, что у меня ничего нет. Ни семьи, ни квартиры, ни детей, ни работы. Была художественная студия, но она столько отнимала, что денег не было вообще, я все отдавал на развитие. И я сказал себе, что больше так жить не хочу, хочу быть счастливым. Что нужно для счастья?
— То есть вы себе список составили прямо там.
— Да, в такие моменты время течет по-другому, быстрее. И мыслей в голове очень много. Я понял, что мне нужна семья. Нужен ребенок. Нужна квартира, желательно своя, без ипотеки. Не факт, что в Москве, но хотя бы в Подмосковье. Нужно путешествовать, отдыхать. Очень материальные мысли, как видите. И через три года все сбылось.
Смотрите видео о знаменитостях, которые решили оставить своих детей без наследства: