Mail.ru Почта Мой МирОдноклассникиВКонтакте Игры Знакомства Новости Календарь Облако Заметки Все проекты

Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!

Застывший взгляд.

Минона

Ругани не люблю, поэтому тема не для ругани, а для того, чтобы мамы подумали. Будет много букв, но мамам, которые относят себя к думающим мамам, лучше прочитать. Это одна из глав книги Райнера Пацлафа "Застывший взгляд. Физиологическое воздействие телевидения на развитие детей". В книге, кстати, описано и возможность зомбирования населения через телевидение, особенно в период выборов.
Детское переживание мира и телевидение
В первой фазе своего развития ребенок учится не головой,
а всем телом. Он «ухватывает» и «постигает» лишь то, что прежде схватил и
настиг руками; он «сопоставляет», лишь научившись стоять и ходить. В этом
возрасте весь опыт еще чувственно-конкретен, «осязаем».
Вот почему мы должны осознать всю опасность столкновения
малыша лицом к лицу с мнимой реальностью телеэкрана, в пределах которой такой
осязаемый опыт, необходимый для его развития, вовсе ему недоступен. Жилище
родителей — это конкретное трехмерное пространство, доступное телесному опыту
ребенка, который может обегать и облазать все комнаты, всё ощупать и обнюхать,
рассматривать и обследовать все уголки. А в пространство телеэкрана малыш войти
не может, и из его опыта оно полностью выпадает. Показывают, скажем, пальмы на
берегу моря или ночной город с высоты птичьего полета, а в следующее мгновение
толпу в магазине или рыбок в аквариуме — и на это время комната
расширяется вокруг экрана. Взрослому легче легкого воспринимать два эти
пространства по отдельности. Но для малыша-то есть только один мир — мир
телесного опыта, и этот опыт отключается на то время, пока включен телевизор.

Баззл правильно показал, чту означает для развития мозга
такое непосильное требование к ребенку — разорвать на части мир его опыта. Реальность экрана и реальность комнаты не
образуют нерасторжимого единства, куда ребенок мог бы включиться
телесно-реально, и потому наступает прямо-таки патологическое расщепление
процесса восприятия на сферу, где возможна полная активность и мир можно
схватить руками, и сферу, где такое хватание невозможно, а следовательно, ее
восприятие не участвует в формировании структур мозга*. В определенной мере
бессмысленная информация бомбардирует глаза, и чем дольше это происходит, тем
больший вред наносится развитию ребенка. Об «обучении» при таких
обстоятельствах не может быть и речи.

Но и это отнюдь не все: добавим сюда неподвижность, к
которой экран принуждает ребенка. Уже одного этого достаточно, чтобы забить
тревогу, — ведь все важные в данном случае функции тела и мозга могут развиться
только через движение. Движение — жизненная стихия ребенка. Тот, кто
отключает движение, лишает ребенка важнейшего вида его активности. Такое
лишение, «обкрадывание» психологи называют депривацией, а в этом возрасте оно
вызывает столь тяжкие последствия, что следует характеризовать его как насилие.
Развитие мозга до десятилетнего возраста

Из всего этого можно сделать только один вывод: не может быть и речи о том, чтобы сажать
перед телевизором ребенка до четырех лет. Программы могут быть сколь угодно
«рассчитанными на детей», и притом с самыми добрыми намерениями, — им все
равно не возместить вреда, который наносится ребенку тяжкой депривацией, какую
представляет собой процесс зрительного восприятия.
А как обстоит дело со второй фазой развития ребенка — от четырех до десяти
лет? Можно ли теперь без опасений подпускать детей к телевизору?
Чтобы получить отправные точки для решения вопроса, читателю будет полезно
узнать кое-что о современном состоянии исследований мозга. Нейрофизиолог
Буркхарт Фишер пишет об этом так: «Ни одно живое существо не приходит в мир
столь неподготовленным, как человек. Хотя некоторые важные функции,
предназначенные для выживания, у него уже развиты, но именно нервная система,
которая позднее будет так резко отличать взрослого человека от животного, у
новорожденного еще находится в зачаточном состоянии. И пусть генеральный план
дальнейшего развития нервной системы генетически уже заложен, человеку все
равно почти всему приходится учиться. Поэтому как раз в первые восемнадцать лет
жизни (а иногда и до более позднего возраста) правильное и частое обращение к
постепенно проявляющимся способностям и их использование столь важны для
развития мозга и его невероятных способностей. Это относится и к управлению
органами зрения».
Какие процессы важны во время развития мозга, Ханс Юрген Шойрле, физиолог,
изучающий органы чувственного восприятия, разъясняет так: «Мозг новорожденного,
конечно, уже во многом сформирован, но функционально еще не развит. Почти
достигнуто окончательное число нервных клеток. Зато нервные окончания и их
физиологические функциональные связи, так называемые синапсы, находятся пока в
младенчестве, а развиваются они в течение всей жизни. Рост массы мозга после
рождения основан почти исключительно на разрастании этих нервных связей, в
значительной мере определяющих окончательный вес мозга.
Сам рост нервов не состоит в простом разрастании, а следует за процессами
развития и научения, разворачивающимися в телесной периферии и в окружающем
организм мире. Сюда в особенности относятся области зрения и слуха.
«В раннем возрасте мозг от природы более пластичен, чем позднее, хотя его пластичность сохраняется в течение всей жизни
и нервные связи в принципе еще могут изменяться в любом возрасте. И все же
переучивать и переформировывать мозг труднее, чем обучать с самого начала (…).
Пока нейрональные трассы не сложились, их гораздо легче сформировать, чем когда
они „отвердели", постоянно отвечая на определенные импульсы».
Шойрле приходит к логичному выводу: «При нормальном ходе развития чувственного
восприятия отдельные способности надстраиваются друг над другом. Соответственно
часто бывает невозможно наверстать пропущенные фазы формирования определенных
жизненно важных функций чувственного восприятия».
Телевизор — аппарат для выключения детей?

Для нас отсюда следует вывод: даже вторая фаза, длящаяся до десятилетнего возраста,
по-прежнему слишком чувствительна, чтобы позволять детям бесконтрольно
пользоваться телевизором. В этом возрасте они еще полностью зависят от ничем не
заменимого многообразия чувственных раздражений, исходящих от естественной
среды, и нуждаются в огромном количестве поводов для применения всего богатства
своей фантазии в свободной, спонтанной игре, чтобы как можно полнее раскрыть
свои душевные и умственные способности. И не в последнюю очередь им нужны все
мыслимые возможности для формирования тонкой моторики, осязания, чувства
равновесия, двигательного чувства, координации движений конечностей, которые
только и могут довести их телесное развитие до здоровой зрелости.
Нынешние условия жизни — тесные жилища, плотные потоки транспорта в
городах, долгое сидение в машине — настолько ограничивают игровое
пространство для большинства детей, что и без телевидения возникает серьезный
дефицит движения. А уж если к этому еще приложат руку взрослые, неумолимо
прерывая всякую живую игру малыша и на неограниченное время усаживая его перед
телевизором, только чтобы избавиться от тягостных и шумных перипетий детского
роста, то развитие ребенка принимает роковой оборот. В угоду собственному
комфорту взрослые лишают детей радости движения, а такая блокада движения со
временем оборачивается серьезной блокадой развития, о печальных последствиях
которой можно прочитать в научных отчетах. Известные американские исследователи
Дороти и Джером Сингер десятилетиями изучали воздействие телевидения на детей,
и каждый раз, за редкими исключениями, были вынуждены констатировать, что
телевидение негативно сказывается на способности к игре, на школьной
успеваемости, чтении и развитии речи. Они пишут: «Фактически наши исследования
четко показали, что дети, часто пользующиеся телевизором, подвержены серьезному
риску остаться без глубоких знаний о мире; они хуже умеют читать, хуже отличают
реальное от вымысла; у них хуже развито воображение; они с большим страхом
воспринимают мир; им свойственна повышенная тревожность сознания в сочетании с
большей агрессивностью. Все это приводит к тому, что, когда ребенок идет в
школу, он меньше приспособлен к жизни».
Дети смотрят совсем иначе

Негоже «парковать» детей перед телевизором, бросая их там на произвол судьбы. Кто
хочет действовать с полной ответственностью, должен четко определить, надо ли
его ребенку вообще смотреть телевизор, и если да, то в каких пределах. Решение
не допускать ребенка к телевизору, пока он не пойдет в школу, требует мужества,
но будет полностью обоснованным с точки зрения современных исследований по
физиологии и психологии детского возраста. Разумеется, при этом надо учитывать
вещи, которые будут обсуждаться ниже.

А тот, кто решит позволить своему ребенку смотреть телевизор в определенных
границах, окажется перед вопросом выбора программ. Но он не сможет выбрать со
знанием дела, если сначала не поймет, насколько детское восприятие и его
возможности отличаются от восприятия взрослых. Иначе он будет считать ребенка
своим собственным несовершенным миниатюрным изданием, игнорируя особые условия,
в которых растут дети. Вот некоторые соображения по поводу проблем, с которыми
сталкиваются дети, когда смотрят телевизор.
Казалось бы, что может быть понятнее — и все же приходится говорить об
этом снова и снова: хотя на второй возрастной стадии воздействие телеэкрана уже
не так серьезно, как в первые три-четыре года жизни, чувства ребенка и тут
сильно подвержены всем воздействиям извне, хорошим и плохим. Дети еще не умеют
критически перепроверять идущую к ним информацию, не умеют и не хотят
дистанцироваться от того, что предлагает им мир, — напротив, им важна
живая связь с ним. Абстракции, столь естественные для взрослых, детей не
волнуют; они принимают все таким, каким оно приходит.
В естественных условиях такое радостное устремление к чувственному миру —
сильная сторона детей, но перед телевизором оно становится их ахиллесовой
пятой. Ведь тут им предъявляются такие требования, которые этим «визуально неграмотным»,
как называет детей Ута Бенц, пока вообще не по плечу: «Наивность зрительного
восприятия, неспособность выразить словами визуальные впечатления, отсутствие
собственных слов для описания образа и неспособность заглянуть в его подоплеку,
чтобы уловить связь чужого замысла и предполагаемого отклика на него», —
все это загоняет их в ситуацию бессилия и зависимости, которая для их развития
может быть только вредоносной.
Поэтому взрослый обязан понимать: даже на второй фазе своего развития дети еще
долго считают все увиденное действительным, настоящим, не умея отличать фикцию
от реальности. Скажем, до пяти —семилетнего возраста реклама для них столь же «реальна», как и программа, в
которую она вставлена; способность понимать выраженный рекламой замысел
появляется у них лишь в восемь — двенадцать лет.
Впрочем, им еще долго остаются недоступны общий сюжет и ход действия в
фильмах — они вообще не понимают взаимосвязей различных сцен и просто
ухватывают один образ за другим.
«Предлагаемая телевидением информация, — замечают Хельга Тойнерт и Бернд Шорб, — не
способствует расширению их кругозора. Наоборот, она, как правило,
контрпродуктивна, потому что чересчур сложна, чересчур разительна или чересчур
банальна. Новости большинству детей непонятны или же пугают их». Показ реального насилия и его жертв во всех
подробностях тоже угнетает детей, возбуждая у них страх и отвращение. «Эти
картины пылают в их сознании и преследуют их даже во сне».

Не оставляйте детей один на один с телевизором!

Значит, взрослые вообще не должны включать детям программы, которые, как они подозревают,
превышают возможности детского восприятия, — надо выбирать более
подходящие для детей программы. Но в любом случае им следует понимать, что их
долг — быть рядом с малышами во время просмотра, даже если речь идет об
исключительно «детских» передачах, казалось бы полностью доступных детям.
Ребенку почти постоянно хочется задавать вопросы или делать замечания, которыми
ему надо поделиться со взрослым, а для этого нужно сделать так, чтобы образы не
подавляли его, а, наоборот, чтобы он мог овладеть ими и осмысленно переработать
все увиденное. Кроме того, действуя таким образом, взрослый может поощрять в
детях осознанность просмотра (и процесса зрительного восприятия вообще) —
а это-то и есть главное условие, чтобы из ребенка не вырос тупоумный
«глотатель» всего, что покажут.
Ведь «видеть», когда «смотришь», — целое искусство, и для начала нужно им
овладеть.
С другой стороны, присутствие взрослого не должно означать для детей разрешения
сидеть у телевизора сколько угодно — до полуночи или даже дольше.
Авторитет взрослого проявляется и в том, что, основываясь на понимании
закономерностей детского развития, он ограничивает просмотр четкими пределами и
не уступает никаким протестам.
Впрочем, взрослый должен быть достаточно самокритичным, чтобы понять: его
желанию общаться с ребенком во время просмотра тоже положены пределы. Ведь, как
правило, он не знает содержания идущей передачи и порой сам так увлекается
стремительным потоком образов, что ему просто некогда объяснять ребенку те или
иные связи, — ведь иначе он не поспеет за ходом передачи и потеряет нить
действия. И даже если он приступает к делу с наилучшими намерениями, вскоре
оказывается, что объяснять происходящее на экране ему слишком трудно, и ребенок
все равно остается в одиночестве, хотя взрослый и сидит рядом. Тут может помочь
разве что основательный разбор увиденного — и после выключения телевизора
он будет гораздо более осмысленным.

Тема закрытаТема скрыта

Комментарии