Истории любви: Коллонтай и Дыбенко

А чего такого удивительного????
Это же где-то 18-19 год, и Дыбенко комдив, освободивший от немцев Крым и умудрившийся привлечь на свою сторону отряды Григорьева и Махно, так что за него и без нее бы похлопотали.
Да и слабо верится, что к ее мнению тогда кто-то сильно бы прислушался, она сама в опале у Ленина, была против подписания мирного договора с немцами, как раз тогда ее из правительства выперли, и была всего лишь главным губернским агитатором

Я про то, что сейчас, в наше время женщина такого подвига может не сделать. Можно судить о том, какие у них сильные чувства были.

Ну что чувства сильные - это да, не зря же по всем фронтам Гражданской друг за другом мотались.

Любила, но в политике оказалась сильней.

Да если бы Дыбенко не репрессировали, то кто знает)) Все эти Блюхеры, Ульрихи, Шапошниковы, Горячевы в подметки не годились, сволочь ведь был уровня Сталина. Про тогдашнего наркома обороны Ворошилова,которого вся военная верхушка не считала за серьезного человека, вообще промолчу. Преснопамятные заградительное отряды - это ведь Дыбенко идейка, во время подавления Кронштадского восстания в 1921 первым придумал ставить вторую линию бойцов, которые должны были стрелять по отступавшим своим из первой линии. Троцкий, когда решил продотряды переделать в заградотряды, только развил идейку.
На момент ареста Дыбенко был командующим армией, на процессе над Троцким намотал на ус, что военный переворот это вполне реально, делов-то - натрещать что Сталина надо защитить,ввести войска в Москву да Кремль взять, узким кругом приближенных верхушку к стенке и ты первый, вот Сталин и убрал тех, кто на такое был способен.

тьфу ты - на процессе над Тухаческим конечно же))

Что?

Шурочка Коллонтай уже влюбилась в Павла Дыбенко, когда в ее хорошенькую головку закрадывались глупые мысли. Одно дело лелеять свою глупость в одиночестве, другое — предавать их письму и делиться с окружающими. Александра Михайловна, расчищая дорогу "крылатому Эросу", писала: "Первые ласкательные слова, какими обмениваются влюбленные, — это "я твоя, ты мой". Пора этой привычке исчезнуть, это остаток буржуазного представления, что "собственность" — это высшая ценность. Хорошему товарищу, созвучной подруге не скажешь же "мой" или "моя". Без этих ложных представлений исчезнут и муки ревности. Надо уметь любить тепло и не ради себя, а вместе с тем всегда помнить, что ты "ничья" кроме своего дела. Тогда другой, любимый человек, не сможет ранить тебя. Ранить сердце может только "свой", а не 'чужой'".

Это написала не наивная институтка и не кисейная барышня, а умудренная опытом 50-летняя дама, уже побывавшая в браке, мать взрослого сына. Статья под названием "Дорогу крылатому Эросу!" появилась весной 1923 года и в массовом сознании была воспринята как призыв к свободной любви. Хотя в ней Коллонтай говорила о "любви-товариществе". Под термином "крылатый эрос" подразумевались интимные отношения с любимым человеком, в противоположность "бескрылому эросу" — сексу как удовлетворению полового желания. Героиня Шэрон Стоун назвала бы это "основным инстинктом".

Спустя год в одном из ленинградских издательств выйдет книга Александры Коллонтай "Любовь пчел трудовых". Героиня второй повести "Василиса Малыгина", будучи беременной, оставляет мужа, когда он требует от нее исполнения традиционной для женщины роли — быть мужниной женой. Василиса верит, что коллектив поможет лучше воспитать ребенка, чем отсталый муж, которого она больше не любит. Впрочем, попытка создать коммуну у героини также не удалась, как и ее супружество.

В этом произведении литературоведы усматривают отражение сложных отношений Коллонтай с Дыбенко. Невзирая на все напечатанные ею благоглупости, Александра Михайловна доверила дневнику сокровенное: "Как далека я еще от типа настоящей новой женщины, которая к своим женским переживаниям относится с легкостью и даже, можно сказать, с завидной небрежностью. Любовь со всеми своими разочарованиями, трагедиями и ожиданием неземного счастья так долго играла в моей жизни большую роль. Слишком большую".


Александра Коллонтай в детстве. 1872 год.

Дворянка Шурочка Домонтович родилась в столице Российской империи в обеспеченной семье полковника Генерального штаба Михаила Алексеевича Домонтовича и его жены Александры Алексеевны, урожденной Масалиной. Через три года после ее рождения отец, участник Русской-турецкой войны, был произведен в генерал-майоры.

Для матери Шурочки, внучки крестьянина-чухонца, это был второй брак, причем первый раз вышла она не по доброй воле. А вот гвардейского офицера Масалина истово полюбила и ушла к нему с тремя детьми (сын Александр, дочери Адель и Евгения) от первого мужа военного инженера Константина Мравинского. Сводным племянником будущего чрезвычайного и полномочного посла СССР Александры Коллонтай стал будущий советский дирижер Евгений Александрович Мравинский. Развод получить тогда было сложно, но Мравинский был обвинен в соучастии в покушении на императора Александра II и осужден. Хотя обвинение оказалось ложным, возможно, разводу это помогло. Помогло и Мравинскому, за которого перед Домонтовичем похлопотала неверная супруга. Генерал воспользовался своими связями и инженер на каторгу не попал. На юную девушку эта история произвела неизгладимое впечатление.

Шурочка и Павел Дыбенко.

"Шурочка"...Тут она уже полноценный "Шурец"

---

Почему?

---

Зрелая, тёртая баба... 45 лет ей было, когда она с 28-летним Дыбенко "мутила". как сейчас говорят?..

"Соблазнила юношу".

---

Нашли друг друга))

Ну да.

---

Спасибо, интересная тема!
Только я запуталась, первый муж матери - инженер Мравинский, второй - офицер Масалин. А Домонтович откуда взялся? Википедия пишет: "мать, Александра Массалин-Мравинская", эк у них все запутано.
Под портретом девочки 1872 год, это год рождения А.М. Коллонтай?

Мерси.

---