Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Дети закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!

По прозвищу Че – 4

Маркиза
Врач, идеалист, интеллектуал, поэт, солдат, сражающийся с оружием в руках, харизматичный мужчина — в левацкой пропаганде Че Гевара предстает именно таким. Бунтари, революционеры скупают майки, кепки и другие вещи с его знаменитым портретом, веря в то, что таким образом они смогут изменить мир. Редко кто задумывается, что растиражированный образ имеет мало общего с Че Геварой настоящим — дурно пахнущим, капризным, непредсказуемым, жестоким, кровожадным убийцей, бандитом и насильником, главным палачом режима Фиделя Кастро, превратившим некогда процветающую Кубу в концлагерь.



...Он приказал мальчику, которому на вид было не больше 14 лет, встать на колени. За несколько часов до этого подросток пытался помешать людям из отрядов Эрнесто Че Гевары казнить своего отца. «Убийцы, убийцы!» — кричал парнишка тогда. Теперь ему и самому грозила смерть. Однако вместо того, чтобы исполнить приказ, он, решительно уставившись в лицо Геваре, прокричал: «Если вы хотите меня убить, то вам придется сделать это, когда я стою. Мужчины умирают стоя!». Тогда озлобленный Че вынул из кобуры пистолет и, приставив ствол к затылку паренька, спустил курок.
 
Мнение журналиста Ленты.ру Ксении Мельниковой
 
Тема закрытаТема скрыта
Комментарии
219
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Чтобы показать, что и последний принимает участие в революционном процессе его колонна в четыре часа дня вступила в Гавану и заняла Национальный дворец. Ночью 4 января Директорат объявил, что собирается провести встречу с президентом Уррутией в Национальном дворце, где Директорат выставит три условия. 5 января, пока Фидель все еще шел к Гаване, Че на базе "Колумбия" встретился с Камило (один из лидеров сопротивления). На этой встрече присутствовал и Карлос Франки. Он рассказывал: "Затем появился Че в своем богемном костюме. Он спокойно курил трубку и был похож на революционного пророка. Были кое-какие неприятности с Президентским дворцом. Директорат так и не принял Уррутию в качестве президента. Что с одной, что с другой стороны хватало вдоволь недоверия, интриг и тому подобного. Камило полушутя сказал, что нам стоило бы выпустить пару орудийных залпов, чтобы намекнуть Кубеле, что ему лучше было бы уступить дворец нам. Поскольку я не питал никакой симпатии ко дворцу, то согласился, что мне это кажется хорошей идеей, но Че с его ответственным подходом к делу сказал, что сейчас не время для подобных канонад; он возвратился во дворец и все уладил".

Президентский дворец – Музей Революции
История переписки2
КапсЮль, 2 ребенкаВ ответ на Маркиза
Маркиза
История переписки3
Какое красивое, в стиле Эрмитажа, барокко
Маркиза
Той же ночью Че прибыл на легкомоторном самолете на аэродром Камагуэя, в центре острова, чтобы сообщить Фиделю о положении в Гаване. Кастро в триумфальным кортеже неторопливо продвигался к Гаване. Двое командующих не виделись друг с другом почти шесть месяцев, с тех самых пор, как Че покинул Сьерра-Маэстру во главе колонны № 8. Несколько позже к ним присоединился президент Уррутия, прилетевший из Сантьяго. На фотографии "Уорлд уайд пресс", запечатлевшей их втроем, видно, как Фидель и Че обмениваются понимающими улыбками. А вот послу США Эрлу Смиту было не до улыбок. Он, искренне враждебный победителям, позже говорил, что бородатые революционеры напомнили ему персонажей виденного незадолго до того кинофильма о Джоне Диллинджере.

Посол США Эрл Смит и ? угадайте!
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Той же ночью Че прибыл на легкомоторном самолете на аэродром Камагуэя, в центре острова, чтобы сообщить Фиделю о положении в Гаване. Кастро в триумфальным кортеже неторопливо продвигался к Гаване. Двое командующих не виделись друг с другом почти шесть месяцев, с тех самых пор, как Че покинул Сьерра-Маэстру во главе колонны № 8. Несколько позже к ним присоединился президент Уррутия, прилетевший из Сантьяго. На фотографии "Уорлд уайд пресс", запечатлевшей их втроем, видно, как Фидель и Че обмениваются понимающими улыбками. А вот послу США Эрлу Смиту было не до улыбок. Он, искренне враждебный победителям, позже говорил, что бородатые революционеры напомнили ему персонажей виденного незадолго до того кинофильма о Джоне Диллинджере.

Посол США Эрл Смит и ? угадайте!
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
История переписки2
КапсЮль, 2 ребенкаВ ответ на Маркиза
Маркиза
История переписки2
Джон Кеннеди)
МаркизаВ ответ на КапсЮль
КапсЮль
Джон Кеннеди)
История переписки3
Молоток!
Энжи, 1 ребенокВ ответ на Маркиза
Маркиза
История переписки2
В корсете и юбке ?
МаркизаВ ответ на Энжи
Энжи
В корсете и юбке ?
История переписки3
У него была больная спина. Это не юбка, а шорты
Энжи, 1 ребенокВ ответ на Маркиза
Маркиза
У него была больная спина. Это не юбка, а шорты
История переписки4
Ясно . А то я вчера с телефона пыталась разглядеть , увеличивала . Но всё одно , не понятно было .
МаркизаВ ответ на Энжи
Энжи
Ясно . А то я вчера с телефона пыталась разглядеть , увеличивала . Но всё одно , не понятно было .
История переписки5

Маркиза
Че дал первые интервью в своем кабинете в Ла-Кабанье. Это была небольшая комната с четырьмя узкими окнами, выходившими на бухту; в одном конце кабинета стоял письменный стол. Вдали виднелся купол Капитолия. Сначала Эрнесто побеседовал с корреспондентом аргентинской газеты "Ла Тарде", затем с кубинскими "Революсьон" и "Эль Мундо", а в течение нескольких следующих дней - с "Пренса либре", "Боэмия" и целой толпой иностранных корреспондентов. Интервьюируемый отвечал на телефонные звонки; каждый раз, снимая трубку, он испытывал резкую боль в раненом запястье. Он был не таким уж удобным объектом для прессы, его не радовало нашествие журналистов: "То, что мы делаем для свободы людей, не предназначено для публикации, а подробности наших личных жизней - и того меньше". В одном из интервью первой недели революции кто-то рассказал ему о том, что в радиопередачах армии Батисты его часто называли "мятежником на осле". "Что ж, это похвала", - ответил Че. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, возможно, потому что не совсем понимал, какими должны быть его роль и место на этом этапе революционного процесса. Складывалось впечатление, что он еще не до конца определился идеологически, не добился для себя самого достаточной ясности и был склонен подвергать автоцензуре свои высказывания для прессы.

Ла-Кабанья
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Че дал первые интервью в своем кабинете в Ла-Кабанье. Это была небольшая комната с четырьмя узкими окнами, выходившими на бухту; в одном конце кабинета стоял письменный стол. Вдали виднелся купол Капитолия. Сначала Эрнесто побеседовал с корреспондентом аргентинской газеты "Ла Тарде", затем с кубинскими "Революсьон" и "Эль Мундо", а в течение нескольких следующих дней - с "Пренса либре", "Боэмия" и целой толпой иностранных корреспондентов. Интервьюируемый отвечал на телефонные звонки; каждый раз, снимая трубку, он испытывал резкую боль в раненом запястье. Он был не таким уж удобным объектом для прессы, его не радовало нашествие журналистов: "То, что мы делаем для свободы людей, не предназначено для публикации, а подробности наших личных жизней - и того меньше". В одном из интервью первой недели революции кто-то рассказал ему о том, что в радиопередачах армии Батисты его часто называли "мятежником на осле". "Что ж, это похвала", - ответил Че. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, возможно, потому что не совсем понимал, какими должны быть его роль и место на этом этапе революционного процесса. Складывалось впечатление, что он еще не до конца определился идеологически, не добился для себя самого достаточной ясности и был склонен подвергать автоцензуре свои высказывания для прессы.

Ла-Кабанья
КапсЮль, 2 ребенкаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Че дал первые интервью в своем кабинете в Ла-Кабанье. Это была небольшая комната с четырьмя узкими окнами, выходившими на бухту; в одном конце кабинета стоял письменный стол. Вдали виднелся купол Капитолия. Сначала Эрнесто побеседовал с корреспондентом аргентинской газеты "Ла Тарде", затем с кубинскими "Революсьон" и "Эль Мундо", а в течение нескольких следующих дней - с "Пренса либре", "Боэмия" и целой толпой иностранных корреспондентов. Интервьюируемый отвечал на телефонные звонки; каждый раз, снимая трубку, он испытывал резкую боль в раненом запястье. Он был не таким уж удобным объектом для прессы, его не радовало нашествие журналистов: "То, что мы делаем для свободы людей, не предназначено для публикации, а подробности наших личных жизней - и того меньше". В одном из интервью первой недели революции кто-то рассказал ему о том, что в радиопередачах армии Батисты его часто называли "мятежником на осле". "Что ж, это похвала", - ответил Че. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, возможно, потому что не совсем понимал, какими должны быть его роль и место на этом этапе революционного процесса. Складывалось впечатление, что он еще не до конца определился идеологически, не добился для себя самого достаточной ясности и был склонен подвергать автоцензуре свои высказывания для прессы.

Ла-Кабанья
Не самая плохая позиция. Железобетонные фанатики еще хуже
Маркиза
Среди офицеров Повстанческой армии из окружения Че журналисты наткнулись на Алейду Марч. Они не были в Лас-Ви-льясе и не знали, кто такая Алейда. Она также дала журналистам интервью - это была, видимо, первая из тех немногочисленных бесед с журналистами, которые она имела за свою жизнь. "Я не могу назвать себя секретарем Че, потому что я - боец. Я сражалась рядом с ним в ходе кампании в Лас-Вильясе и принимала там участие во всех боевых действиях. Поэтому я являюсь чем-то вроде его ординарца. Когда мне стало фактически невозможно оставаться в Санта-Кларе из-за моих революционных действий, я решила присоединиться к числу иных борцов с диктатурой, взяв в руки оружие. Я признаю, что поначалу жизнь там показалась мне очень трудной, но затем я привыкла к ней, особенно после того, как приняла участие в первых столкновениях с врагом". Больше ничего от нее узнать не смогли.
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Среди офицеров Повстанческой армии из окружения Че журналисты наткнулись на Алейду Марч. Они не были в Лас-Ви-льясе и не знали, кто такая Алейда. Она также дала журналистам интервью - это была, видимо, первая из тех немногочисленных бесед с журналистами, которые она имела за свою жизнь. "Я не могу назвать себя секретарем Че, потому что я - боец. Я сражалась рядом с ним в ходе кампании в Лас-Вильясе и принимала там участие во всех боевых действиях. Поэтому я являюсь чем-то вроде его ординарца. Когда мне стало фактически невозможно оставаться в Санта-Кларе из-за моих революционных действий, я решила присоединиться к числу иных борцов с диктатурой, взяв в руки оружие. Я признаю, что поначалу жизнь там показалась мне очень трудной, но затем я привыкла к ней, особенно после того, как приняла участие в первых столкновениях с врагом". Больше ничего от нее узнать не смогли.
КапсЮль, 2 ребенкаВ ответ на Маркиза
Маркиза
История переписки2
Море, пальмы. Хочу
МаркизаВ ответ на КапсЮль
КапсЮль
Море, пальмы. Хочу
История переписки3
Я тож.
Маркиза
Месяц спустя Че запишет в своем дневнике: "Через несколько дней из гостиницы "Капри" пришел первый счет, подписанный "Флейтас", на 15 000 песо за еду и спиртное для нескольких борцов за свободу. Когда настало время присвоения званий, почти сотня капитанов и изрядное число майоров изъявили желание пользоваться всеми благами жизни; среди них была большая группа избранных. Они стремились занять всевозможные официальные государственные посты. Это не были хорошо оплачиваемые рабочие места, но они имели одну общую особенность: именно через эти посты происходили до революции все хищения. Инспекторы Министерства финансов, сборщики налогов, другие места, куда должны были поступать деньги, в которые можно было бы запустить свои жадные пальцы - они всем сердцем стремились к этим постам. С самого начала возникли серьезные разногласия, которые привели к обмену резкостями, но наш очевидный революционный здравый смысл возобладал, и мы пошли на это ради сохранения единства. Мы, однако, не выпускали из рук оружия. Мы не должны были допустить никаких хищений и при этом не должны были предоставить посты тем, кого мы знали как потенциальных предателей, но мы не избавлялись от них. Мы медлили исключительно ради единства, и это не было до конца понято. Это был один из грехов революции".
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Месяц спустя Че запишет в своем дневнике: "Через несколько дней из гостиницы "Капри" пришел первый счет, подписанный "Флейтас", на 15 000 песо за еду и спиртное для нескольких борцов за свободу. Когда настало время присвоения званий, почти сотня капитанов и изрядное число майоров изъявили желание пользоваться всеми благами жизни; среди них была большая группа избранных. Они стремились занять всевозможные официальные государственные посты. Это не были хорошо оплачиваемые рабочие места, но они имели одну общую особенность: именно через эти посты происходили до революции все хищения. Инспекторы Министерства финансов, сборщики налогов, другие места, куда должны были поступать деньги, в которые можно было бы запустить свои жадные пальцы - они всем сердцем стремились к этим постам. С самого начала возникли серьезные разногласия, которые привели к обмену резкостями, но наш очевидный революционный здравый смысл возобладал, и мы пошли на это ради сохранения единства. Мы, однако, не выпускали из рук оружия. Мы не должны были допустить никаких хищений и при этом не должны были предоставить посты тем, кого мы знали как потенциальных предателей, но мы не избавлялись от них. Мы медлили исключительно ради единства, и это не было до конца понято. Это был один из грехов революции".
КапсЮль, 2 ребенкаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Месяц спустя Че запишет в своем дневнике: "Через несколько дней из гостиницы "Капри" пришел первый счет, подписанный "Флейтас", на 15 000 песо за еду и спиртное для нескольких борцов за свободу. Когда настало время присвоения званий, почти сотня капитанов и изрядное число майоров изъявили желание пользоваться всеми благами жизни; среди них была большая группа избранных. Они стремились занять всевозможные официальные государственные посты. Это не были хорошо оплачиваемые рабочие места, но они имели одну общую особенность: именно через эти посты происходили до революции все хищения. Инспекторы Министерства финансов, сборщики налогов, другие места, куда должны были поступать деньги, в которые можно было бы запустить свои жадные пальцы - они всем сердцем стремились к этим постам. С самого начала возникли серьезные разногласия, которые привели к обмену резкостями, но наш очевидный революционный здравый смысл возобладал, и мы пошли на это ради сохранения единства. Мы, однако, не выпускали из рук оружия. Мы не должны были допустить никаких хищений и при этом не должны были предоставить посты тем, кого мы знали как потенциальных предателей, но мы не избавлялись от них. Мы медлили исключительно ради единства, и это не было до конца понято. Это был один из грехов революции".
Ну да, ну да. Как сделать всех богатыми? Убить бедных
МаркизаВ ответ на КапсЮль
КапсЮль
Ну да, ну да. Как сделать всех богатыми? Убить бедных
История переписки2

Маркиза
Постепенно Че оказался отодвинут на второй план, но он и не хотел находиться на первом. У него не было ни профессии для участия во власти, ни стремления к ней. И при этом он не имел никакого представления о том, насколько далеко революции предстоит пойти и какова должна быть его роль в этом процессе. Так или иначе, но передышка совпала с прибытием в Гавану семьи Че. 9 января он поехал в аэропорт встречать своих родителей. Обняв сына, Селия Гевара сказала журналистам: "Мы не видели друг друга шесть лет, начиная с того дня, когда я провожала сына на вокзале Ретиро в Буэнос-Айресе, откуда он уехал в Венесуэлу, чтобы работать в лепрозории". Отец Че настороженно рассматривал множество бородатых и вооруженных людей, оборванных солдат мятежной армии, украшенных ожерельями из собачьих зубов или зерен, медалями с изображением Пресвятой Девы, распятиями и амулетами. Фотографии, сделанные во время этого визита, показывают, насколько нуждался Че в отдыхе, мире и тишине (эта потребность возникла у него в течение последних месяцев) и какую привязанность он чувствовал к матери. Селия и он сидят на диване. Его мать держит в руках чашку кофе и, кажется, что-то говорит ему. Че откинулся на спинку и держит на коленях кепи, а не свой обычный берет. Его глаза закрыты, а рот полуоткрыт. Рядом с ним смотрит в камеру его брат Хуан Мартин. На другой фотографии Че склонил голову на плечо матери. И здесь его глаза закрыты; он физически вымотан.
МаркизаВ ответ на Маркиза
Маркиза
Постепенно Че оказался отодвинут на второй план, но он и не хотел находиться на первом. У него не было ни профессии для участия во власти, ни стремления к ней. И при этом он не имел никакого представления о том, насколько далеко революции предстоит пойти и какова должна быть его роль в этом процессе. Так или иначе, но передышка совпала с прибытием в Гавану семьи Че. 9 января он поехал в аэропорт встречать своих родителей. Обняв сына, Селия Гевара сказала журналистам: "Мы не видели друг друга шесть лет, начиная с того дня, когда я провожала сына на вокзале Ретиро в Буэнос-Айресе, откуда он уехал в Венесуэлу, чтобы работать в лепрозории". Отец Че настороженно рассматривал множество бородатых и вооруженных людей, оборванных солдат мятежной армии, украшенных ожерельями из собачьих зубов или зерен, медалями с изображением Пресвятой Девы, распятиями и амулетами. Фотографии, сделанные во время этого визита, показывают, насколько нуждался Че в отдыхе, мире и тишине (эта потребность возникла у него в течение последних месяцев) и какую привязанность он чувствовал к матери. Селия и он сидят на диване. Его мать держит в руках чашку кофе и, кажется, что-то говорит ему. Че откинулся на спинку и держит на коленях кепи, а не свой обычный берет. Его глаза закрыты, а рот полуоткрыт. Рядом с ним смотрит в камеру его брат Хуан Мартин. На другой фотографии Че склонил голову на плечо матери. И здесь его глаза закрыты; он физически вымотан.
Маркиза
Отец Че спросил, намеревается ли сын как-то продолжать свою медицинскую карьеру. "Знаешь что, старик, возьми мой медицинский диплом; тебя ведь тоже зовут Эрнесто Гевара, как и меня, так что ты можешь повесить табличку со своим именем и приставкой "Д. М". на конторе своей строительной фирмы и без всяких проблем начать убивать людей". Когда же отец повторил вопрос, Че серьезно ответил: "Некоторое время тому назад я оставил медицину. Теперь я - боец, работающий для того, чтобы поддержать правительство. Что произойдет со мной? Я даже не знаю, где упокоятся мои кости". Общение было нелегким. Годы разлуки хотя и не превратили их в незнакомцев, но сильно отдалили Че от родных. Сын стал теперь жестким и очень уверенным в себе человеком. Когда отец попросил у него джип, чтобы совершить поездку в Сьерра-Маэстру, он ответил: "Я предоставлю в твое распоряжение джип и солдата, который уже ездил по этому маршруту. Но должен предупредить, что тебе придется раскошелиться на бензин и питание".