Джульетта на все времена

«Я пошла на прослушивание (всех от нашей театральной школы тогда отправили на прослушивание, а я была всегда крайне застенчивая, да к тому же очень низкая для своего возраста) к великому английскому режиссеру Питеру Вудсу для роли в спектакле «Расцвет мисс Джин Броуди», новой постановке Джея Прессон Аллена, основанной на романе Мюриэл Спарк. И на прослушивании, случилось вот что, Джей Прессон Аллен - американский драматург, посетила в тот день театр. И во время моего исполнения она сидела сзади. Питер Вудс произнес: «Знаешь что, Олив, перейди на другую сторону сцены». В ту же минуту я обернулась (мне тогда было двенадцать) и сказала: «Никто не называет меня Олив. Это имя моей бабушки. Я – Оливия», и он разразился смехом. И Джей Прессон Аллен сказала: «Я хочу, чтобы она играла Дженни, милашка» и добавила, «я видела ее в небольшом футбольном фильме под названием «Cup Fever». Моя дочь любит ее, и я хочу, чтобы она сыграла эту роль». Вот так я и начала играть на сцене.

«Работа с Ванессой Редгрейв - это было удивительно, потому что мы должны были играть вместе, у меня была вторая ведущую роль среди девочек, и Ванесса была такая отзывчивая и замечательная — такая добрая душа. Вы знаете, это было до того, как она погрузилась в политику и дела. Я имею в виду, что она была настолько красива, насколько хороша. Мы все так хотели походить на нее. И она покинула «Brodie», чтобы участвовать в съемках фильма «Камелот», с которого и началась ее кинокарьера. Да, она ушла сниматься и сказала «до свидания» тем из нас, к кому она успела привязаться. Я вошла в ее гримерную, она обняла меня и сказала: «Ты знаешь Оливия, однажды все это произойдет и с тобой». Я и не задумывалась об этом в то время. И потом, где-то годом позже, или около того, Дзеффирелли проводил набор актеров в Лондоне для фильма «Ромео и Джульетта», который планировался, как трехнедельный телевизионный спец. проект для BBC в Англии — первый цветной спец. проект (это - то, чем «Ромео и Джульетта» должны были быть изначально). И киностудия «Paramount» услышала об этом, благодаря этому фильм неожиданно стал таким масштабным.

Решив впервые в сценической истории «Ромео и Джульетты» найти четырнадцатилетнюю исполнительницу роли Джульеттты и пятнадцатилетнего исполнителя роли Ромео, Франко Дзеффирелли поместил соответствующие объявления в английских газетах. Через неделю пришло восемьдесят тысяч писем. Сначала он отбросил те, в которых не было фотографий. Потом девять десятых писем с фотографиями. Одновременно в поисках молодых актёров режиссёр ходил в театральные школы, вокальные студии, танцевальные классы.

Франко Дзеффирелли в молодости

Итак, Дзеффирелли обратил на неё внимание. Придя на просмотр к режиссёру, Оливия совсем растерялась: приёмная была заполнена очаровательными голубоглазыми блондинками, которые также надеялись получить роль. На кастинге, помимо Хасси, присутствовало 800 девушек!

«Во время сцены на балконе — он разделил нас на пары в группах. Так вышло, что мне выпало играть с Леонардом Уайтингом. Мы должны были играть сцену на балконе, а, в пятнадцать я была очень застенчива. Я очень смущалась таких сцен — понимаете, это было другое время. Не то, что сейчас, понимаете? И мы сыграли сцену на балконе, и это была действительно огромная работа. И, о Боже, это был диалог. Все это не описать словами. Это было поистине.... я обнаружила, что это очень сложно, потому что, понимаете, она (Джульетта) в сцене на балконе проходит все эти различные смены настроений. Я считаю, что это действительно сложная сцена для актерской игры».

«После моих первых проб, Франко вошел в гримерную, прошел мимо всех девушек. Многие из девушек на пробах делили между собой одно и тоже белое платье. Это походило на требования к рогатому скоту. И он вошел в гримерку, подошел прямо ко мне, достал гребенку из своего жакета, уложил мои волосы на прямой пробор, повернул меня к зеркалу и спросил: «Что ты думаешь об этом?». Я ответила: «Я выгляжу смешно».

«Он произнес: «Ты ничего не понимаешь. Это - классический взгляд. Это - то, как я хочу, чтобы выглядели твои волосы на последующих пробах». И затем добавил: «Как ты думаешь, как должна выглядеть Джульетта?». Я ответила: «Длинные светлые волосы и голубые глаза». Он сказал: «Ты ничего не понимаешь».

Я Джульетту всегда представляла только тёмноволосой.

Я тоже.

Несмотря на наличие у Оливии актёрских данных, её первая встреча с Дзеффирелли окончилась неудачей: режиссёру не понравились её привычка от волнения грызть ногти, излишняя детская пухлость и то что голос ее во время проб срывался на писк. Просмотрев ряд претенденток, Дзеффирелли чуть было не остановил свой выбор на девушке с целым каскадом золотых волос.

Но блондинка неожиданно сделала модную мальчишескую стрижку как у Твигги, что совершенно изменило её облик и разочаровало режиссёра, как она ни умоляла его использовать для съёмок накладные волосы. Дело было не только в волосах, сам характер этой девушки показался Дзеффирелли неподходящим для исполнения роли Джульетты: "Когда я спросил её, зачем она это сделала, всё, что она могла сказать, было - потому что её сестра сделала то же."

Вот так судьба распорядилась иначе, предназначив звёздную роль Джульетты Оливии Хасси. Дзеффирелли, в который раз перебирая фотографии и данные претенденток, снова подумал об Оливии. А когда состоялась их вторая встреча, режиссёр был поражён её новым обликом.

За то время, что они не виделись, Оливия изменилась, похудев ровно настолько, что теперь её телосложение казалось как нельзя более подходящим для воплощения образа девушки эпохи Возрождения. Обрисовался идеальный овал лица, на котором расцветали её притягательные глаза.

«Однажды на верхнем этаже театра я столкнулась с охранниками, они сказали: «Оливия, пройдите к выходу на сцену». Я моментально, в четыре прыжка бросилась вниз по лестнице и прыгнула прямо к Франко, стоящему с Дизоном Лавллом, одним из продюсеров фильма, и он сказал: «Дорогая, я хочу прослушать тебя снова и хочу, чтобы ты занималась. Это - Дизон, он мне в этом поможет, мы собираемся предоставить тебя преподавателю сценической речи, и я хочу, чтобы ты училась очень усердно, и когда я через полтора месяца вернусь из Рима, я хочу, снова испытать тебя».