В России ужесточат правила изъятия детей из семьи

Программа по реформированию семейного законодательства, запущенная в 2013 году, набирает обороты. Сейчас депутаты Госдумы рассматривают поправки к статьям Семейного кодекса РФ, которые касаются лишения родительских прав и ограничения родителей в правах. Они собираются ужесточить правила изъятия детей из семьи и внести другие изменения в законодательство, касающиеся охраны материнства и детства.

lori-0000628892-bigwww800.jpg

Напомним, что в прошлом году было принято более 30 поправок в действующее законодательство и нормативные акты. В частности, для россиян существенно упрощен процесс усыновления сирот, введены дополнительные меры поддержки приемных родителей, готовых взять в семью ребенка-сироту, пересмотрено в интересах детей оказание медуслуг. Сейчас Комитет Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей пытается решить один из самых наболевших вопросов – исключить чиновничий беспредел в тех случаях, когда речь идет об изъятии ребенка из семьи. Отныне сделать это можно будет лишь по решению суда, а не так, как раньше – по инициативе сотрудников социальных служб на основании акта органа местного самоуправления.

Субъективно холодный дом

Ольга Баталина, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, в интервью радиостанции Вести FM объяснила необходимость такой меры очень просто: «Передадим решение об изъятии ребенка суду – избежим субъективности». Она подчеркнула, что на действия органов опеки поступает огромное количество жалоб, и зачастую – вполне обоснованных. А ведь изъятие ребенка из семьи – это крайняя мера, которая должна производиться лишь при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью. Но степень этой угрозы определяют сегодня сами сотрудники соцслужб.

«Бывают ситуации сомнительные, как раз вот на эти ситуации жалобы и идут, – рассказывает депутат. – Например, недавно в сельской местности в частном доме зимой сломался газовый котел. Дома холодно. Приходит опека, не находит никаких решений этой проблемы, кроме как изъять из холодного дома ребенка. Но это нормальная, благополучная семья! И разрыв отношений, даже временный, между матерью и ребенком и помещение ребенка в приют – это катастрофическая психологическая травма».

Для того, чтобы избежать субъективности в оценке конкретных чиновников, работающих в органах опеки, чтобы не зависеть от уровня их квалификации или сиюминутного настроения, и предлагается передать данные полномочия судебным органам.

Кроме того, на повестке дня у Комитета по вопросам семьи женщин и детей вопросы, связанные с упорядочением норм законодательства о детях, оставшихся без попечения родителей, развитие существующих форм семейного устройства, а также введение «профессиональной» семьи, в которой приемные родители будут действовать на основании трудового договора.

Это страшное слово «ювеналка»

Сейчас словосочетание «ювенальная юстиция» стало нарицательным. Причем, у самых разных категорий родителей – в том числе и у вполне благополучных и состоятельных. Для того есть веские основания. В России даже созданы общественные образования, помогающие родителям бороться с ювенальным прессингом, такие как «Всероссийское родительское сопротивление» и «Ассоциация родительских комитетов и сообществ».

А ведь начиналось все с полезной инициативы американских общественников конца XIX века. Именно они предложили властям не применять уголовного наказания к несовершеннолетним, способным встать на путь исправления, а передавать их под присмотр органов попечительского надзора, а также учредить специальный детский суд.

В современном «толерантном» мире эта человеколюбивая идея извратилась до неузнаваемости. Независимый юрист Антон Сорвачев озвучивает свое мнение: «Российские семьи подвергаются настоящему террору со стороны чиновников органов опеки и Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав. Речь идет о методах тотального контроля за социально незащищенными слоями населения и о торговле «живым товаром». После того, как ввели социальный патронат, семьи стали страдать еще чаще. Отъем детей практически ставится на поток. В округе, где я живу, имел место вопиющий случай: забрали младенца у молодой матери-одиночки. Свои действия представители опеки и Комиссии мотивировали одиозными формулировками – «ненадлежащим воспитанием», «отсутствием ремонта» и «беспорядком в квартире». Мы выиграли это дело. Но малыша забрали здоровым, а вернули матери совершенно больным, и физически, и психически. Кто за это ответит? Чиновники пользуются полной безнаказанностью».

Справедливости ради надо признать, что в странах, где согласно основному положению ювенального права интересы ребенка признаны приоритетными, подобное творится в столь массовом масштабе, какой нам, к счастью, и не снился. Особенно «прославились» в данном вопросе скандинавские страны: здесь ребенка могут без суда и следствия забрать у родителей из-за того, что он слишком упитан, или наоборот – худой; из-за того что его заставляют заниматься уроками дома или прибирать собственную комнату; даже из-за того, что его кормят слишком горячим обедом. Такие случаи происходят и с нашими соотечественницами – достаточно вспомнить нашумевший процесс Анастасии Завгородней, у которой финская опека забрала сразу троих детей.

На этом мрачном фоне инициатива Комитета по вопросам семьи, женщин и детей выглядит верным решением, и служит гарантией того, что распространение ювенального произвола в России все же можно приостановить.

Что бывает, когда опека решает сама? Сейчас в соседней нам Белоруссии разгорелся громкий скандал вокруг судебной тяжбы приемных родителей. Как сообщает минский новостной портал Tut.by, Сергей Захарич вместе с супругой Татьяной был опекуном четырех девочек с 2005 года, и никаких претензий к нему со стороны органов опеки не возникало. Однако случился форс-мажор: осенью супруги поехали по делам на Украину, где Татьяна Захарич заболела, и попала в больницу. Сергей остался вместе с ней, а приглядывать за приемными детьми он поручил своим родным совершеннолетним детям.

Уже через 4 дня в дом приехала комиссия из отдела образования и зафиксировала отсутствие приемных родителей «на рабочем месте», и это при том, что девочки находились под присмотром родственников, а мама с папой отсутствовали по уважительной причине. Детей изъяли и поместили в больницу, а затем – в новые семьи. Одна из девочек воспитывалась у Захаричей восемь лет, остальные – чуть меньше.

Теперь «уволенный за прогул» приемный отец обивает пороги белорусских судов в надежде вернуть дочерей, а те пишут приемным маме и папе письма с просьбами забрать их домой. По некоторым сведениям, незадолго до всей этой печальной истории Сергей Захарич пытался «выбить» у соцслужб возмещение потраченных на лечение одной из дочерей средств и путевку для нее же в санаторий. Так может быть, ему просто отомстили?

Вольница для опеки заканчивается?

В последние годы в РФ роль органов опеки и попечительства в решении семейных вопросов была чрезвычайно завышена. Они получили очень широкие права и полномочия по вмешательству в дела семьи, вплоть до принятия внесудебного решения об изъятии ребенка. Очевидно, что с этим пора что-то делать – пока детей у нас не начали отнимать просто за то, что родители их слишком любят, совсем как в «цивилизованной» Европе.

Судебное решение об изъятии ребенка из семьи – некая подушка безопасности для отстаивания родительских прав. Хотя бы потому, что в судебном процессе участвуют, как минимум, две заинтересованные стороны. И всегда остается надежда, что судья будет руководствоваться лишь буквой закона, а не своими личными симпатиями и антипатиями.

Однако и здесь остаются нерешенные вопросы, об этом пишут «Известия» со ссылкой на депутатов оппозиции. Так, Ольга Алимова, которая в Комитете по вопросам семьи, женщин и детей представляет фракцию КПРФ, в целом полагает, что этот шаг защитит семьи от спонтанных решений органов опеки. И в то же время она признается, что к российским судам у нее также весьма настороженное отношение.

А вот Алексей Лысяков от «Справедливой России» поднимает другой вопрос: что делать в том случае, если пребывание в семье действительно опасно для здоровья и жизни ребенка? Ведь тогда нужно предпринимать экстренное изъятие. А судебное производство сильно замедлит процесс, и, увы, может случиться так, что и спасать уже будет некого: «Иногда полтора месяца, через которые суд назначает заседание, могут быть критическими. Нужно предусмотреть ситуации, когда это можно делать в экстренном порядке», − считает он.